style line мебель для ванной официальный сайт
Ночью Делия долго лежала без сна, прикидывая, чем она займется завтра. Теперь, когда она оказалась в безопасности, надо было позвонить в консульство, известить родителей о переезде и сообщить им новый телефонный номер, объяснить Тиму, что ее деньги еще не пришли, и позвонить в авиакомпанию, поскольку завтра истекал срок действия ее обратного билета. Положение казалось ей безвыходным: нет паспорта, нет надежды – оставалось лишь найти весомую причину, по которой ей согласились бы обменять билет, столь же весомую, как смерть, но возможно, распоряжение полиции приравнивается к смерти.Когда Клара спустилась вниз, закутанная в халат – по мнению Делии, он ее полнил, а грудь расплылась под ним, как бывает, если не надеть лифчик, – та рассказала о своих затруднениях.– И у Габриеля такой же билет, как у меня.– Мы сделаем несколько звонков, – туманно пообещала Клара, думая о том, что, хотя она опасалась пребывания Делии в доме, оказалось приятно встретиться с гостьей утром в кухне.– Но я не могу просто взять и улететь домой, не узнав, где он и что с ним.– Вы любите его? – спросила Клара. – Он ваш друг?– На самом деле не мой, – объяснила Делия. – Он живет с другой девушкой, полупомешанной, – думаю, из жалости – и не бросает ее, чтобы она не свихнулась совсем.– Пожалуй, мы можем довериться Тиму Нолинджеру, – заявила Клара. – Он показался мне компетентным, обязательным человеком. Думаю, он поможет выяснить, где сейчас Габриель.– Компетентность и обязательность – не одно и то же, – возразила Делия.
Люди, наделенные красотой, делятся на два лагеря: тех, кто не обращает внимания на свою внешность, и тех, кто не обращает внимания ни на что, кроме своей внешности. Клара относилась к первым, но на следующее утро после визита охотников она долго простояла перед зеркалом, вглядываясь в свое отражение. Она до сих пор гадала, почему француз, который был так любезен с ней после встречи в мэрии, Антуан де Персан, вчера не зашел в ее дом вместе с остальными. Она надеялась, что он зайдет, они смогут обменяться парой безобидных фраз, он увидит ее уютный дом.Неужели она и вправду махнула на себя рукой? Если бы она продолжала сниматься, то следила бы за переменами в своей внешности, отпечатком пролетающих десятилетий, но уединенная жизнь и заботы о маленьком Ларсе не способствовали этому. Клара встревожилась, обнаружив, что утратила прежнюю власть, и поклялась осуществить свой давний план – взять на вооружение сексуальные и косметические секреты француженок, а также написать о них книгу. Несколько лет назад, пораженная красотой и мудростью жительниц Франции, Клара собирала материал для такой книги, надеясь издать ее, а теперь в ее намерения входило не только выведывать секреты, но и пользоваться ими. Ей вдруг пришло в голову, что отличным источником подобной информации может стать Анна-Софи д’Аржель – такая жизнерадостная, свежая, миловидная. Не может быть, чтобы она не оказалась кладезем многовековой мудрости женщин Франции. Клара не могла вспомнить, куда засунула свой блокнот с записями, а потом задумалась о том, красива ли мадам Антуан де Персан. * * * Знакомство с Креями и Делией создало для Тима и Анны-Софи некоторые неудобства. Узнав о краже, Тим собирался съездить в Испанию, посетить два монастыря и библиотеку в Севилье, откуда манускрипты похитил человек с немецким паспортом, прятавшийся под рясой монаха. Во всех трех рукописях его заинтересовало Откровение Иоанна Богослова о конце света. Все эти сведения Тим почерпнул из газетных статей, из Интернета и разговора с Сисом. Но теперь, когда он согласился помочь Крею приобрести последний из украденных манускриптов, поездку в Испанию пришлось отложить.Он не раз спрашивал себя, почему согласился, и удовлетворенно отвечал, что в его работе важно во всем доходить до самой сути и что будущие очерки и статьи об этом стоят пары потраченных недель.Знакомство с Креем тоже было ему на руку. Крей предложил оплатить Тиму потраченное время, включить его в ведомости студии «Манди Бразерс» в качестве консультанта по фильму, который собирался снимать. Крей заверил Тима, что это обычное явление и ему незачем терзаться угрызениями совести, и хотя Тим еще не понял, совестно ему или нет, он с легкостью принял обещанное вознаграждение.Каждый день он приезжал к Креям около полудня, чтобы не попасть в дорожную пробку, и проводил у них час-другой. Тим удивился легкости, с которой согласился на сделку с Креем, и это заставило его задуматься о дальнейшей работе. Он вовсе не хотел всю жизнь быть чьим-то консультантом или помощником, но на что еще он был способен? Может быть, взяться за какой-нибудь длительный проект? Написать роман? Но о чем? Или книгу о европейской политике? Он многое знал о Франции, об истории этой страны, ее винах, обычаях ее общества. Пожалуй, ему следовало бы систематизировать свои знания в области средневековых манускриптов. Но тогда придется учить латынь…Так или иначе, с поездкой надо повременить, дождаться, когда похититель вновь свяжется с Креем, а пока разузнать что-нибудь про исчезнувшего орегонца, который наверняка попал в полицию и потому не может быть ни немецким монахом-вором, ни продавцом манускрипта. Хотя Тим согласился взяться и за то, и за другое дело – встретиться с похитителем и найти Габриеля, – у него, к сожалению, не было знакомых полицейских. Зато у его приятельницы из «Нью-Йорк таймс» такие знакомые были, и вскоре она сообщила Тиму о нескольких американцах, задержанных полицией во Франции, но среди них Габриеля Биллера не оказалось. Тем временем Сис из Амстердама известил Тима о том, что больше никому из коллекционеров похищенный манускрипт не предлагали.Постепенно Клара Холли привыкла к нему, стала держаться приветливее, угощала его кофе, расспрашивала о жизни и предстоящей свадьбе – словом, развлекала Тима, как и подобало хозяйке дома, пока не появлялся Серж.– Серж дал мне прочесть несколько ваших статей, – сказала она. – Очень любопытно!Тим был польщен и удивлен тем, что Крей читает его писанину, – впрочем, Крей пользовался репутацией всестороннего человека.– Из «Участия»?– Нет, из журнала «Доверие». Мне показалось, вы с Сержем придерживаетесь одинаковых принципов и взглядов, – объяснила Клара.– Не знаю, есть ли у меня принципы. Я стараюсь быть объективным, даже когда пишу для «Доверия».– А по-моему, быть журналистом не значит не иметь принципов, – возразила она.В другой раз она завела разговор о свадьбе:– Я слышала, она состоится совсем рядом с нами, в Валь-Сен-Реми.– Да, через шесть недель, – подтвердил Тим.– Анна-Софи так прелестна. Истинная француженка! По сравнению с ними американки выглядят просто тупицами. Французы знают толк буквально во всем – ну хотя бы в том, что действительно имеет значение. В гастрономии. В эротике.При упоминании об эротике сердце Тима учащенно забилось.– Мне всегда казалось, что этот дом как нельзя лучше подходит для пышных свадеб, – добавила Клара. – Какая жалость, что мы не были знакомы раньше! Я была бы рада, если бы торжество состоялось в нашем доме.– Благодарю, – улыбнулся Тим. – Увы, все уже решено.– Как по-вашему, для вас жизнь только начинается или же она уже кончена? – Ее беспечный тон смягчил всю серьезность этого почти болезненного вопроса. Тим уже и сам задавал его себе и тщетно искал ответ.– Главным образом начинается.– Где-то я вычитала, что для большинства мужчин их свадьба становится самым важным событием в жизни, почти единственным, когда они одеваются во все новое и находятся в центре внимания.– Потрясающая мысль. Но разве для женщин это не так? – спросил он.– В жизни женщин еще случаются роды, – напомнила она.
Сказать по правде, Тима слегка беспокоили некоторые подробности его будущей семейной жизни. Анна-Софи, еще недавно бывшая веселой и пылкой любовницей, вдруг забеспокоилась по поводу сексуальной стороны их отношений, хотя Тим надеялся, что проявляет к ней должное внимание и не устает уверять, что она красива и сексуальна. До сих пор они не сталкивались ни с одной из проблем, о которых были наслышаны, – фригидностью, сексуальной холодностью и прочим. Сначала, почувствовав беспокойство Анны-Софи, Тим относил это к своим недостаткам, но вместе с тем гадал, не стала ли безудержная чувственность книг Эстеллы причиной тому, что их собственные соития кажутся его невесте слишком пресными. Хотя стиль Эстеллы отличался благопристойностью, как литератор она была наследницей традиций Гюисманса и Пейтера, подробно рассуждала о том, чем аромат зелени отличается от запаха фруктов или какие ощущения вызывают прикосновения к внутренней части бедра. Ее томным персонажам были присущи неиссякаемые сексуальные аппетиты, они вращались в изысканном обществе, где оргазмы обсуждали на роскошных приемах наряду с курением гашиша. «О, алчная пульсация бусинки, крохотная мембрана в центре вселенной! Сокращения этого восхитительного отверстия…» Возможно, именно эти строки действовали на Анну-Софи.Однажды во вторник утром, когда они занимались любовью, Анна-Софи сказала по-английски (эта деталь врезалась ему в память потому, что обычно о любви они говорили по-французски): «Я хочу, чтобы ты взял меня так, будто мы еще никогда не были близки». Тим исполнил ее просьбу, но был ошарашен нетипичным для невесты поступком; эхо ее слов еще долго звучало у него в памяти. Может, это был перевод цитаты из какой-нибудь книги Эстеллы? Или же Анне-Софи надоело привычное чередование поз (как правило, кто-нибудь из них оказывался сверху) и она жаждала большего? К примеру, орального секса? Что предвещают ее слова для будущей долгой совместной жизни? На эти вопросы Тим не нашел ответа, но отметил новый этап в их отношениях.А еще Анна-Софи стала как-то странно дорожить своей машиной, все чаще разъезжала на ней сама, неохотно давала ее Тиму, поэтому он не мог так часто, как хотел бы, приезжать к Сержу Крею. Он понимал, что это какой-то симптом, но не знал, какой именно. А может, просто признак усталости в преддверии свадьбы?
– По-моему, это совершенно нормальное явление: перед свадьбой почти все мужчины теряют покой и начинают засматриваться на других женщин, – уверяла мадам Экс Анну-Софи, которая поделилась с ней своим беспокойством по поводу того, что Тим проводит все свободное время у Креев и часто упоминает про миссис Крей. – С такими случаями я сталкиваюсь постоянно.– Вряд ли между ними что-нибудь было, но…– Мне известно немало жутких историй. Мужчины уходят к бывшим подругам, увлекаются танцовщицами и проститутками. Они просто паникуют.– Проститутками! Quelle horreur! Нет, нет, Тим не такой.– Конечно, но вы должны знать, что в таких случаях каждый мужчина ведет себя по-своему. Нет ничего удивительного в том, что ваш жених заглядывается на красивых женщин.Анна-Софи задумалась о том, как поддерживать сексуальный интерес мужа на протяжении всей жизни. В качестве панацеи обычно рекомендуется необузданность и даже распущенность в сексе. Может быть, почаще прибегать к позе «шестьдесят девять»? Иногда они обращались к ней, но Анна-Софи чувствовала, что при этом Тим предпочитает наслаждаться ласками, а не дарить их – качество, которое, если верить графине Рибемон, присуще всем мужчинам, но это еще не означает, что им следует бесконечно потакать.
– Вы знаете, что Тим Нолинджер – наследник империи Нолинджер-Уэббов? – спросила Дороти Штернгольц у Вивиан Гиббс, встретившись с ней у парикмахера, англичанина Найджела. – А с виду и не скажешь! Такой скромный, милый юноша!– Об этом я не знала, но ваша новость меня не удивляет, – отозвалась Вивиан. – Только почему же «скромный и милый»? По-моему, он держится как подобает принцу – потому что считает своим домом весь мир и, как водится у принцев, в его карманах редко звенят монеты. Глава 24АРЕСТ У Клары и Делии вошло в привычку беседовать по утрам, за кофе. Клара рассказывала о своем сыне Ларсе, вспоминала о жизни в Лейк-Осуиго, о городских достопримечательностях вроде супермаркета, ратуши или банка «Бен Франклин», в которых Делия не находила ничего примечательного, однако усердно дополняла ее воспоминания новыми подробностями.Почти сразу выяснилось, что постоянная подруга Габриеля – не кто иная, как помешанная дочь Кристал, Сью-Энн, – неуравновешенная, напичканная лекарствами, склонная к странным поступкам и взглядам, и самое главное – двуличная особа. В результате между Делией и Кларой возникли новые, неожиданные отношения.Клара подозревала, что эмоции Делии каким-то образом передаются ей, недвусмысленно говорят о потребности в подруге, которой можно поверять все тайны и опасения. И это выглядело естественно. Клара понимала, что Делия ранима, оторвана от родного дома, нерешительна, как почти все младшие дети, и, кроме того, искалечена, что бы ни значил для нее самой ее изъян. Делия буквально ходила за Кларой по пятам, и Клара часто замедляла шаг, подстраиваясь к неуклюжей походке девушки.Клара отвезла Делию в американское консульство за паспортом: задерживать его выдачу уже не было причин, ведь кого-то арестовали за убийство на Блошином рынке. Служащие консульства не получали никаких распоряжений от французской полиции, но пообещали заново сделать запрос по поводу паспорта. Кларе и Делии показалось, что в консульстве только рады возможности бросить вызов французским властям, особенно если этот вызов ничем не грозит им самим.– Но я на самом деле хочу побывать в Лувре, за этим я и приехала сюда, – твердила Делия, и Клара пообещала свозить ее в Лувр.Со своей стороны, Делия многое узнала о Кларе – не из ее рассказов, поскольку Клара почти не говорила о себе, а путем умозаключений. Делия выяснила, что Кларе живется несладко, но и не слишком тяжко. Ее дом был просторным, но в нем приходилось соседствовать с резким, отчужденным мужем, а ее сын учился в другой стране и имел право получать от родителей всего одно письмо в неделю. И все-таки Клара оставалась доброй, трудолюбивой женой и придерживалась пуританских взглядов на брак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Люди, наделенные красотой, делятся на два лагеря: тех, кто не обращает внимания на свою внешность, и тех, кто не обращает внимания ни на что, кроме своей внешности. Клара относилась к первым, но на следующее утро после визита охотников она долго простояла перед зеркалом, вглядываясь в свое отражение. Она до сих пор гадала, почему француз, который был так любезен с ней после встречи в мэрии, Антуан де Персан, вчера не зашел в ее дом вместе с остальными. Она надеялась, что он зайдет, они смогут обменяться парой безобидных фраз, он увидит ее уютный дом.Неужели она и вправду махнула на себя рукой? Если бы она продолжала сниматься, то следила бы за переменами в своей внешности, отпечатком пролетающих десятилетий, но уединенная жизнь и заботы о маленьком Ларсе не способствовали этому. Клара встревожилась, обнаружив, что утратила прежнюю власть, и поклялась осуществить свой давний план – взять на вооружение сексуальные и косметические секреты француженок, а также написать о них книгу. Несколько лет назад, пораженная красотой и мудростью жительниц Франции, Клара собирала материал для такой книги, надеясь издать ее, а теперь в ее намерения входило не только выведывать секреты, но и пользоваться ими. Ей вдруг пришло в голову, что отличным источником подобной информации может стать Анна-Софи д’Аржель – такая жизнерадостная, свежая, миловидная. Не может быть, чтобы она не оказалась кладезем многовековой мудрости женщин Франции. Клара не могла вспомнить, куда засунула свой блокнот с записями, а потом задумалась о том, красива ли мадам Антуан де Персан. * * * Знакомство с Креями и Делией создало для Тима и Анны-Софи некоторые неудобства. Узнав о краже, Тим собирался съездить в Испанию, посетить два монастыря и библиотеку в Севилье, откуда манускрипты похитил человек с немецким паспортом, прятавшийся под рясой монаха. Во всех трех рукописях его заинтересовало Откровение Иоанна Богослова о конце света. Все эти сведения Тим почерпнул из газетных статей, из Интернета и разговора с Сисом. Но теперь, когда он согласился помочь Крею приобрести последний из украденных манускриптов, поездку в Испанию пришлось отложить.Он не раз спрашивал себя, почему согласился, и удовлетворенно отвечал, что в его работе важно во всем доходить до самой сути и что будущие очерки и статьи об этом стоят пары потраченных недель.Знакомство с Креем тоже было ему на руку. Крей предложил оплатить Тиму потраченное время, включить его в ведомости студии «Манди Бразерс» в качестве консультанта по фильму, который собирался снимать. Крей заверил Тима, что это обычное явление и ему незачем терзаться угрызениями совести, и хотя Тим еще не понял, совестно ему или нет, он с легкостью принял обещанное вознаграждение.Каждый день он приезжал к Креям около полудня, чтобы не попасть в дорожную пробку, и проводил у них час-другой. Тим удивился легкости, с которой согласился на сделку с Креем, и это заставило его задуматься о дальнейшей работе. Он вовсе не хотел всю жизнь быть чьим-то консультантом или помощником, но на что еще он был способен? Может быть, взяться за какой-нибудь длительный проект? Написать роман? Но о чем? Или книгу о европейской политике? Он многое знал о Франции, об истории этой страны, ее винах, обычаях ее общества. Пожалуй, ему следовало бы систематизировать свои знания в области средневековых манускриптов. Но тогда придется учить латынь…Так или иначе, с поездкой надо повременить, дождаться, когда похититель вновь свяжется с Креем, а пока разузнать что-нибудь про исчезнувшего орегонца, который наверняка попал в полицию и потому не может быть ни немецким монахом-вором, ни продавцом манускрипта. Хотя Тим согласился взяться и за то, и за другое дело – встретиться с похитителем и найти Габриеля, – у него, к сожалению, не было знакомых полицейских. Зато у его приятельницы из «Нью-Йорк таймс» такие знакомые были, и вскоре она сообщила Тиму о нескольких американцах, задержанных полицией во Франции, но среди них Габриеля Биллера не оказалось. Тем временем Сис из Амстердама известил Тима о том, что больше никому из коллекционеров похищенный манускрипт не предлагали.Постепенно Клара Холли привыкла к нему, стала держаться приветливее, угощала его кофе, расспрашивала о жизни и предстоящей свадьбе – словом, развлекала Тима, как и подобало хозяйке дома, пока не появлялся Серж.– Серж дал мне прочесть несколько ваших статей, – сказала она. – Очень любопытно!Тим был польщен и удивлен тем, что Крей читает его писанину, – впрочем, Крей пользовался репутацией всестороннего человека.– Из «Участия»?– Нет, из журнала «Доверие». Мне показалось, вы с Сержем придерживаетесь одинаковых принципов и взглядов, – объяснила Клара.– Не знаю, есть ли у меня принципы. Я стараюсь быть объективным, даже когда пишу для «Доверия».– А по-моему, быть журналистом не значит не иметь принципов, – возразила она.В другой раз она завела разговор о свадьбе:– Я слышала, она состоится совсем рядом с нами, в Валь-Сен-Реми.– Да, через шесть недель, – подтвердил Тим.– Анна-Софи так прелестна. Истинная француженка! По сравнению с ними американки выглядят просто тупицами. Французы знают толк буквально во всем – ну хотя бы в том, что действительно имеет значение. В гастрономии. В эротике.При упоминании об эротике сердце Тима учащенно забилось.– Мне всегда казалось, что этот дом как нельзя лучше подходит для пышных свадеб, – добавила Клара. – Какая жалость, что мы не были знакомы раньше! Я была бы рада, если бы торжество состоялось в нашем доме.– Благодарю, – улыбнулся Тим. – Увы, все уже решено.– Как по-вашему, для вас жизнь только начинается или же она уже кончена? – Ее беспечный тон смягчил всю серьезность этого почти болезненного вопроса. Тим уже и сам задавал его себе и тщетно искал ответ.– Главным образом начинается.– Где-то я вычитала, что для большинства мужчин их свадьба становится самым важным событием в жизни, почти единственным, когда они одеваются во все новое и находятся в центре внимания.– Потрясающая мысль. Но разве для женщин это не так? – спросил он.– В жизни женщин еще случаются роды, – напомнила она.
Сказать по правде, Тима слегка беспокоили некоторые подробности его будущей семейной жизни. Анна-Софи, еще недавно бывшая веселой и пылкой любовницей, вдруг забеспокоилась по поводу сексуальной стороны их отношений, хотя Тим надеялся, что проявляет к ней должное внимание и не устает уверять, что она красива и сексуальна. До сих пор они не сталкивались ни с одной из проблем, о которых были наслышаны, – фригидностью, сексуальной холодностью и прочим. Сначала, почувствовав беспокойство Анны-Софи, Тим относил это к своим недостаткам, но вместе с тем гадал, не стала ли безудержная чувственность книг Эстеллы причиной тому, что их собственные соития кажутся его невесте слишком пресными. Хотя стиль Эстеллы отличался благопристойностью, как литератор она была наследницей традиций Гюисманса и Пейтера, подробно рассуждала о том, чем аромат зелени отличается от запаха фруктов или какие ощущения вызывают прикосновения к внутренней части бедра. Ее томным персонажам были присущи неиссякаемые сексуальные аппетиты, они вращались в изысканном обществе, где оргазмы обсуждали на роскошных приемах наряду с курением гашиша. «О, алчная пульсация бусинки, крохотная мембрана в центре вселенной! Сокращения этого восхитительного отверстия…» Возможно, именно эти строки действовали на Анну-Софи.Однажды во вторник утром, когда они занимались любовью, Анна-Софи сказала по-английски (эта деталь врезалась ему в память потому, что обычно о любви они говорили по-французски): «Я хочу, чтобы ты взял меня так, будто мы еще никогда не были близки». Тим исполнил ее просьбу, но был ошарашен нетипичным для невесты поступком; эхо ее слов еще долго звучало у него в памяти. Может, это был перевод цитаты из какой-нибудь книги Эстеллы? Или же Анне-Софи надоело привычное чередование поз (как правило, кто-нибудь из них оказывался сверху) и она жаждала большего? К примеру, орального секса? Что предвещают ее слова для будущей долгой совместной жизни? На эти вопросы Тим не нашел ответа, но отметил новый этап в их отношениях.А еще Анна-Софи стала как-то странно дорожить своей машиной, все чаще разъезжала на ней сама, неохотно давала ее Тиму, поэтому он не мог так часто, как хотел бы, приезжать к Сержу Крею. Он понимал, что это какой-то симптом, но не знал, какой именно. А может, просто признак усталости в преддверии свадьбы?
– По-моему, это совершенно нормальное явление: перед свадьбой почти все мужчины теряют покой и начинают засматриваться на других женщин, – уверяла мадам Экс Анну-Софи, которая поделилась с ней своим беспокойством по поводу того, что Тим проводит все свободное время у Креев и часто упоминает про миссис Крей. – С такими случаями я сталкиваюсь постоянно.– Вряд ли между ними что-нибудь было, но…– Мне известно немало жутких историй. Мужчины уходят к бывшим подругам, увлекаются танцовщицами и проститутками. Они просто паникуют.– Проститутками! Quelle horreur! Нет, нет, Тим не такой.– Конечно, но вы должны знать, что в таких случаях каждый мужчина ведет себя по-своему. Нет ничего удивительного в том, что ваш жених заглядывается на красивых женщин.Анна-Софи задумалась о том, как поддерживать сексуальный интерес мужа на протяжении всей жизни. В качестве панацеи обычно рекомендуется необузданность и даже распущенность в сексе. Может быть, почаще прибегать к позе «шестьдесят девять»? Иногда они обращались к ней, но Анна-Софи чувствовала, что при этом Тим предпочитает наслаждаться ласками, а не дарить их – качество, которое, если верить графине Рибемон, присуще всем мужчинам, но это еще не означает, что им следует бесконечно потакать.
– Вы знаете, что Тим Нолинджер – наследник империи Нолинджер-Уэббов? – спросила Дороти Штернгольц у Вивиан Гиббс, встретившись с ней у парикмахера, англичанина Найджела. – А с виду и не скажешь! Такой скромный, милый юноша!– Об этом я не знала, но ваша новость меня не удивляет, – отозвалась Вивиан. – Только почему же «скромный и милый»? По-моему, он держится как подобает принцу – потому что считает своим домом весь мир и, как водится у принцев, в его карманах редко звенят монеты. Глава 24АРЕСТ У Клары и Делии вошло в привычку беседовать по утрам, за кофе. Клара рассказывала о своем сыне Ларсе, вспоминала о жизни в Лейк-Осуиго, о городских достопримечательностях вроде супермаркета, ратуши или банка «Бен Франклин», в которых Делия не находила ничего примечательного, однако усердно дополняла ее воспоминания новыми подробностями.Почти сразу выяснилось, что постоянная подруга Габриеля – не кто иная, как помешанная дочь Кристал, Сью-Энн, – неуравновешенная, напичканная лекарствами, склонная к странным поступкам и взглядам, и самое главное – двуличная особа. В результате между Делией и Кларой возникли новые, неожиданные отношения.Клара подозревала, что эмоции Делии каким-то образом передаются ей, недвусмысленно говорят о потребности в подруге, которой можно поверять все тайны и опасения. И это выглядело естественно. Клара понимала, что Делия ранима, оторвана от родного дома, нерешительна, как почти все младшие дети, и, кроме того, искалечена, что бы ни значил для нее самой ее изъян. Делия буквально ходила за Кларой по пятам, и Клара часто замедляла шаг, подстраиваясь к неуклюжей походке девушки.Клара отвезла Делию в американское консульство за паспортом: задерживать его выдачу уже не было причин, ведь кого-то арестовали за убийство на Блошином рынке. Служащие консульства не получали никаких распоряжений от французской полиции, но пообещали заново сделать запрос по поводу паспорта. Кларе и Делии показалось, что в консульстве только рады возможности бросить вызов французским властям, особенно если этот вызов ничем не грозит им самим.– Но я на самом деле хочу побывать в Лувре, за этим я и приехала сюда, – твердила Делия, и Клара пообещала свозить ее в Лувр.Со своей стороны, Делия многое узнала о Кларе – не из ее рассказов, поскольку Клара почти не говорила о себе, а путем умозаключений. Делия выяснила, что Кларе живется несладко, но и не слишком тяжко. Ее дом был просторным, но в нем приходилось соседствовать с резким, отчужденным мужем, а ее сын учился в другой стране и имел право получать от родителей всего одно письмо в неделю. И все-таки Клара оставалась доброй, трудолюбивой женой и придерживалась пуританских взглядов на брак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44