– Да ну!
– Правда. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, и если кто-нибудь причинил тебе огорчение, я пошлю ему вызов.
– Джеймс, ну что ты выдумываешь, кто, по-твоему, меня огорчил?
– Его светлость герцог Лоскоу.
– Его светлость? С чего ты решил?
– Маленькая птичка начирикала мне, что вы поссорились. И что ты очень переживаешь.
– И что ж это за птичка?
– Прямо так и скажу! Боже правый! Леди Лавиния! – воскликнул Джеймс, глядя куда-то за спину Френсис.
Френсис резко повернулась и увидела ведьму.
Она была вся в черном, в высокой островерхой шапке, пол-лица закрыто маской с длинным носом и острым подбородком. Видны были только веселые глаза и брови вразлет. Лавиния танцевала с Бенедиктом Уиллоуби.
– О господи, – выдохнула Френсис. – Как ты думаешь, отец знает, что она здесь?
– Сомневаюсь.
– Что делать? Он же может появиться в любой момент.
– Надеюсь, не появится. Но какой потрясающий костюм, а?
– Ты лучше подумай, что будет, если ее узнают. Она же еще даже в свет не выходила! Не хватало герцогу сплетен, так еще Лавиния добавит.
– Давай двигаться так, чтобы к концу танца оказаться рядом с ней и потом, загородив ее, уговорить уйти.
Но не успели они сделать и шага, как танец закончился, и Френсис с ужасом увидела, что Бенедикт взял Лавинию за руку и повел вон из зала.
– Я пойду за ними. – Френсис двинулась к двери. Джеймс пожал плечами и последовал за ней.
Пробираясь сквозь толпу, они достигли верхней галереи, но юной пары нигде не было видно.
Джеймс, перегнувшись через балюстраду, посмотрел вниз.
– Вон они! – сказал он.
Френсис заспешила вниз по лестнице. Народу на первом этаже было немного, и никто не обратил внимания ни на них с Джеймсом, ни на пару, исчезнувшую в оранжерее. Джеймс распахнул дверь, и Френсис вбежала внутрь.
В тусклом свете фонарей они увидели, как Лавиния, без маски, молча борется с Бенедиктом. Тот обхватил ее, а она пытается вырваться, вцепиться ему в лицо, и все это в полнейшей тишине.
Джеймс с Френсис еще не успели добежать до них, когда Лавиния ухитрилась ударить Бенедикта под дых одной рукой, а другой влепила ему пощечину, оцарапав щеку перстнем. Тот, выругавшись, схватился рукой за щеку и в это мгновение заметил подбегавшего Джеймса. Не теряя ни минуты, он бросился к дальней двери и выскочил на улицу.
– Это ж надо так драться! – с восхищением произнес Джеймс. – Еще минута, и вы уложили бы его на обе лопатки.
Лавиния взглянула на него, потом на Френсис и разразилась слезами. Френсис ласково обняла ее.
– Джеймс, поди возьми извозчика. И потихоньку. Мы пока подождем в дамской комнате. – Она посмотрела на Лавинию. – Пойдем, приведешь себя в порядок и никто ничего не заметит. – Френсис подняла с пола маску. – Лучше пока надень и завернись в плащ.
– Вы не скажете папе?
– Нет, хотя стоило бы.
– Я не хотела… я не думала…
– Конечно, не хотела… – Френсис кивком отпустила Джеймса, и они с Лавинией юркнули в дамскую комнату. – Давай-ка определим размер ущерба. – Френсис осмотрела лицо девушки. Царапин и ссадин не было, только бороздки от слез. – Вроде ничего нет. Тебе не больно?
– Нет. – Лавиния внезапно улыбнулась. – Неплохо я за себя постояла, а?
– Да, моя дорогая, только нельзя доводить дело до этого. О чем ты только думала?
– Я была ужасно зла на папу. Он сказал, что я вас больше не увижу.
– Я это знаю, – мягко произнесла Френсис. Смочив платок холодной водой, она осторожно отерла девушке лицо.
– Это нечестно, вы не виноваты, что Дункан попал в переделку, да и я тоже не виновата. Я так и сказала папе, а он разозлился еще больше. На самом деле во всем виноват Бенедикт Уиллоуби, он всегда плохо влиял на Дункана. Я решила встретиться с ним и заставить признаться папе, что во всем виноват он. – Лавиния улыбнулась. – Ну, и я насела на Фелисити, чтобы она дала мне приглашение…
– Значит, Фелисити знает, что ты здесь?
– Да, но я заставила ее поклясться, что она никому не скажет.
– Однако как ты позволила Бенедикту увести тебя из зала? Остается только надеяться, что тебя никто не узнал, иначе будет беда.
– Я его отругала за то, что он бросил Дункана одного все расхлебывать, а ему не понравилось. Я не хотела устраивать сцен на глазах у всех, но решила непременно заставить его признаться папе…
– И согласилась уединиться с ним в тихом уголке. Ах, Лавиния, какая же ты глупенькая.
– Он сказал, что у него есть что-то важное для меня, я и подумала… – Она снова заплакала.
– Не расстраивайся, дорогая, ничего страшного не случилось и не случится, если мы тебя благополучно отвезем домой.
– Еще как случилось. Это ужасно, он сказал мне… сказал, чтобы я не строила из себя недотрогу, потому что мой отец первостатейный распутник. Он сказал, что папа… сделал ребенка жене своего конюха…
Френсис почувствовала укол в сердце, но ровным голосом проговорила:
– Я уверена, это выдумки, Бенедикт просто хотел тебя запугать.
– Я ему сказала то же самое, но потом вспомнила… Миссис Пул действительно родила, когда муж ее был на войне, а когда он вернулся, она исчезла вместе с ребенком.
– Но это же еще не доказывает, что его отец – герцог, не так ли?
– Я впомнила еще одно. Того маленького мальчика, которого рисовала. Я же говорила, он мне кого-то напоминает…
– А ты не подумала, что в лице и повадках этого мальчика ты заметила что-то схожее с мальчиком на картине, которая висит у вас в гостиной в Стенмор-хаусе, и бессознательно усилила сходство? Знаешь, такое бывает.
– Тогда почему папа забрал рисунок? И откуда Бенедикт узнал?
– Послушай, Лавиния, Бенедикт Уиллоуби просто шантажировал тебя. А сейчас вытри глаза, придет Джеймс, мы поедем домой и постараемся, чтобы ты проскользнула в свою комнату незаметно для отца.
– А он уехал в Риели, сказал, дня на два. Послышался осторожный стук в дверь.
– Это я. Откройте.
Френсис приоткрыла дверь, Джеймс заскочил внутрь.
– Я взял извозчика, кеб у двери.
– Хорошо. Я отвезу Лавинию домой, а ты извинись перед сэром Перси, скажи, у меня разболелась голова.
– Ладно, но есть проблема. Как раз когда я подъехал на кебе, появился герцог, спрашивал, здесь ли ты. Я ему сказал, ты здесь, но плохо себя чувствуешь и попросила меня взять для тебя кеб, чтобы уехать домой. Он заявил, что приехал в карете и отвезет тебя сам, это гораздо лучше грязного кеба.
– О господи! Ты хоть попытался его отговорить?
– Естественно, но он и слушать не захотел. Кажется, он и приехал-то специально, чтобы увидеться с тобой, так что…
– Ну нет, я не вынесу еще одного выговора…
– Да нет, он вроде не для этого приехал. Говорит, он и слова не произнесет без твоего позволения, просто отвезет домой.
– И что же нам делать? – простонала Лавиния. – Он же меня увидит…
– Я боюсь этого не меньше вас, миледи, – едко произнесла Френсис. – Ладно, я выйду и разрешу герцогу отвезти меня домой. Как только мы отъедем, ты, Джеймс, сажаешь леди Лавинию в кеб и мчишься в Стенмор-хаус. Конечно, это не идеальное решение, Лавиния поедет с тобой без компаньонки…
– Да уж, его светлость шкуру с меня спустит, если узнает.
– Ничего, рискнем, делать нечего. Подождите, пока мы отъедем, прежде чем выходить. – Френсис поцеловала Лавинию в щеку. – Не расстраивайся, все будет хорошо. Я пошла.
Господи, что я делаю? – думала Френсис, вытаскивая свою пелерину из-под груды одежды и направляясь в холл, где ее ждал Маркус. Мало того, что она поссорилась с ним из-за Дункана, так теперь еще покрывает проделку его дочери. Он же взбесится, если узнает! А она сама сует голову в петлю, решившись ехать с ним домой.
Глава десятая
Маркус повернулся на шум шагов и пораженно застыл, увидев, в какой одежде она явилась на бал. Впрочем, и это простое донельзя платье, и чепец на голове не могли испортить ее красоту. Все осталось при ней – черты лица, плавные линии фигуры, свет, горящий в глазах.
– К вашим услугам, прелестная служанка, – приветствовал ее Маркус.
Вопреки владевшему ею беспокойству, Френсис улыбнулась.
– Ой, сэр, вы обманываете бедную девушку, – жеманно проговорила она, подделываясь под служанку.
– Мне сказали, вы плохо себя чувствуете и решили уехать домой, – продолжал он, переходя на серьезный тон.
– Ничего особенного, просто голова болит, а в зале так шумно…
– Моя карета у ворот, вы позволите мне проводить вас до дома?
– Благодарю вас.
Маркус помог Френсис залез в карету, сел рядом с ней и приказал кучеру ехать к Коррингам-хаусу.
– И давай поосторожнее на поворотах, у ее милости болит голова, – добавил он.
Понимая, что чем дольше они будут ехать, тем больше времени будет у Джеймса, чтобы отвезти Лавинию домой, Френсис страдальчески улыбнулась и бессильно откинулась на спинку сиденья.
– Бедная моя Фэнни, – произнес Маркус, глядя на нее. – Если я хотя бы отчасти послужил причиной твоего недомогания, прошу меня простить. Вот уж кому я ни за что не хотел бы причинять страданий, так это тебе.
Френсис открыла глаза.
– Ваша светлость…
– Не называй меня так, прошу тебя. Разве перед тобой герцог?
Френсис улыбнулась.
– По правде говоря, просто не знаю, кто передо мной.
– Мужчина. И его зовут Маркус Стенмор.
– Очень хорошо, значит, я вижу Маркуса Стенмора, – пробормотала Френсис, пораженная произошедшей в нем переменой. Куда девалась его резкость, безапелляционность?
– Которого ты когда-то любила.
– Правда?
– Ах, Фэнни, перестань меня дразнить, я хочу поговорить с тобой серьезно, если с твоей мигренью ты в состоянии меня выслушать.
– Я в этом не уверена.
– Тогда я заеду завтра. – В его голосе явственно слышалось разочарование.
– Удивляюсь, как ты решился на это, – заметила Френсис. – О нас же сплетни ходят. Якобы ты постоянно крутишься у меня под дверью. Разве не из-за этого ты решил избавить свою дочь от моего тлетворного влияния? И запретил своему сыну общаться с моим?
– Вовсе нет, и поверь мне, я глубоко раскаиваюсь, я не должен был перекладывать на тебя вину за то, что сам несостоятелен как отец. Ты меня простишь?
– Прощаю.
– И можешь ли ты меня простить за ту гнусную ложь, которую возводят на тебя? Узнав ее чудовищные масштабы, я был потрясен.
– Я не обращаю внимания на злые сплетни.
– Правда? Но мне-то это небезразлично, и я заставлю всех замолчать.
– Каким образом?
– Докажу, что они лгут. – Он взял ее за руку. Френсис не шевельнулась. – Фэнни, ты, верно, слышала о пропавшем ребенке?
– Слышала, но ты не обязан мне говорить.
– Обязан. Так вот, это не мой ребенок.
– Не твой? Но на рисунке Лавинии он так похож…
– Да. Но как твоя голова? Тебе не больно меня слушать?
Френсис забыла, что якобы страдает, и улыбнулась.
– Продолжай.
– Джон тогда закончил Кембридж, еще не решил, что делать дальше, и жил у меня, когда пришло известие о гибели моего старшего конюха Джозефа Пула в Испании. На свою беду я попросил Джона навестить жену Пула и посмотреть, не нуждается ли она в чем. Вообще-то он человек отзывчивый, и, думаю, ему хотелось просто утешить ее, но в результате появился младенец…
– Понимаю. Но как мальчик потерялся?
– Я не выгонял эту женщину, на самом деле я даже подумывал, не заставить ли Джона жениться на ней, но понял, что это бессмысленно – они слишком далеки друг от друга. Я отправил Джона в большое путешествие, из которого он до сих пор не вернулся, а ей назначил пенсию якобы за мужа. В конце войны вдруг выяснилось, что ее муж жив и едет домой. Оказалось, он был в плену. Миссис Пул страшно перепугалась и сбежала вместе с ребенком.
Карета остановилась у Коррингам-хауса, но ни он, ни она не спешили вылезать. Френсис слушала с серьезным лицом, а внутри у нее все пело от радости.
– И ты беспокоишься за них?
– Да. Пул, когда приехал и узнал про ребенка, пришел в ярость и поклялся отомстить, причем не только жене, но и тому, кто ее соблазнил. Я пытался его образумить, он потребовал, чтобы я назвал имя отца, но я не мог это сделать. И тогда он исчез, решив, по-видимому, разыскать жену и наказать ее.
– И ты должен найти ее раньше него? – Да.
– Ах, Маркус, это все просто ужасно. А ты рассказал об этом Лавинии?
– Нет.
– Ну почему? Мне кажется, она бы очень хорошо тебя поняла, она достойна того, чтобы знать правду.
– Я скажу ей завтра. Но это еще не все. Наверное, Пул все-таки видел ребенка и решил, как многие другие, что его отец я. За себя я не боюсь, а вот с миссис Пул и мальчиком может случиться что угодно.
– Ах, дорогой, теперь понятно, почему ты такой взвинченный.
– Меня мучит не только это. – Маркус невесело улыбнулся в полутьме. – В одном сплетники правы – я действительно попросил тебя давать уроки Лавинии, чтобы почаще видеться с тобой…
– Чтобы пикироваться со мной и, задрав кверху свой аристократический нос, указывать мне, что я делаю не так.
– Вовсе нет. Если так было, я прошу прощения. – Он помедлил и, собравшись с духом, добавил: – Потому что я люблю тебя и никогда не переставал любить все годы, пока мы были врозь. Я и надеяться не смел, что ты хранишь обо мне приятные воспоминания, и все же мне хотелось увидеть тебя снова, разговаривать с тобой. Я пытался убедить себя, что мои мечтания о тебе – просто мыльные пузыри, стоит мне тебя увидеть, как они тут же лопнут, но случилось обратное – я снова попал в ту же ловушку.
– Я не ставила ловушек.
– Знаю, я сам себе ее поставил. Я поначалу немножко потрепыхался, мол, не рискну жениться во второй раз, но это так, для вида, на самом деле я понимал, что мне не выбраться. Фэнни, скажи, что ты меня понимаешь, что прощаешь мне мою грубость, мой отвратительный характер, все, что тебе противно во мне, и разрешишь мне попробовать исправиться. Ради тебя. Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хотел этого все семнадцать лет. Пожалуйста, скажи, что еще не поздно. Скажи, что согласна.
Сердце у Френсис с такой силой колотилось в горле, что она не могла говорить. Она уже не наивная девочка, а зрелая женщина, способная оценивать последствия своих поступков. А таким по-ступком на сегодня является то, что она покрыла выходку его дочери и отправила ее домой в кебе одну с Джеймсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22