Этот малыш похож на него, хотя он совсем маленький… Он дал себе слово перевернуть все вверх дном и отыскать своего сына. И он сделает это.
– Тогда извините, мне надо идти, у меня назначена встреча. – Френсис набрала полную грудь воздуха. – Мне очень жаль, что я вызвала ваше недовольство, ваша светлость. Вы, без сомнения, найдете кого-нибудь другого для занятий с вашей дочерью. Она слишком талантлива для меня, ей нужен кто-то более знающий.
– Ерунда! Я сам решаю, кто должен обучать мою дочь. Все остается по-прежнему, но только я не желаю, чтобы Лавиния куда-то с вами ездила без меня. – Что, если муж миссис Пул находился где-то поблизости и узнал Лавинию? Он же может попробовать отыграться на ней.
– Ну, знаешь, Маркус Стенмор, с меня хватит! – наконец не выдержала Френсис. – Может, ты и герцог, но я в жизни не встречала такого самоуверенного и напыщенного типа, как ты! Неужели ты никогда не совершаешь ошибок? Не делаешь ничего такого, о чем потом жалеешь?
– Частенько, – произнес он тихо.
– И никогда не извиняешься?
– Почему же… Ты думаешь, я должен попросить у тебя прощения?
– Нет, но когда перед тобой извиняются, надо по крайней мере принять извинения. Я же сказала, что сожалею, или, может, мне надо в ноги тебе упасть?
Маркус внезапно рассмеялся.
– Нет, вот этого не надо. Я принимаю ваши извинения, миледи, и, со своей стороны, тоже прошу у вас прощения. – Помедлив, он добавил: – Вы как-то говорили о перемирии. Пусть у нас будет перемирие.
– Хорошо.
– Тогда я завтра привезу Лавинию. Френсис повернулась и увидела над камином картину. Женщина в роскошном платье, очевидно, мать герцога, сидела в кресле, держа на коленях малыша лет трех, наверное, Маркуса. У Френсис екнуло сердце – он как две капли воды был похож на мальчика, которого нарисовала Лавиния, только, конечно, был чистенький и прекрасно одет.
Это ничего не значит, говорила Френсис сама себе по дороге домой. Вполне возможно, что Лавиния просто бессознательно скопировала малыша с картины, которую видит постоянно. Но вот Маркус был явно потрясен. А что, если Лавиния, сама того не зная, нарисовала его внебрачного ребенка?
Но что делал этот малыш среди трущоб, в лохмотьях? Маркус, каков бы он ни был, наверняка обеспечил бы свою бывшую любовницу и ее дитя. Может, женщина сама его бросила?
К той минуте, когда коляска остановилась у дома, Френсис уже не сомневалась – она сама постарается побольше разузнать о мальчике.
Наутро Френсис появилась на Монмаут-стрит, когда дети завтракали. Засучив рукава, она стала разносить овсянку и хлеб с маслом, внимательно вглядываясь в каждое детское лицо. Но мальчика, которого рисовала Лавиния, среди них не было.
– Все дети здесь? – поинтересовалась она у миссис Томас. – Никто не заболел, не остался в постели?
– Все здесь, мэм.
Выходило, что загадочный малыш не из приюта. Может, он живет неподалеку? И где его мать?
– Странное дело, – заговорила миссис Томас, – но вчера вечером какой-то мужчина задал мне тот же вопрос. Не джентльмен, но по лицу видно, что знавал лучшие дни. Он показал мне листок, на котором был нарисован маленький мальчик, и спросил, не видела ли я его. Я сказала, что нет, не видела. Мне это как-то не понравилось. С ним еще был здоровый малый, он стоял, не раскрывая рта. Ох, не к добру это.
Это был, конечно, герцог. Значит, он все-таки разыскивает своего внебрачного сына.
– Миссис Томас, если вдруг увидите этого мальчика, узнайте, где он живет, и пошлите за мной, хорошо?
Вернувшись домой, Френсис быстро переоделась и причесалась. Вскоре объявили о приходе герцога с Лавинией.
Френсис присела в реверансе.
– Ваша светлость.
– Миледи, к вашим услугам, – ответствовал тот, склоняя голову. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
– Спасибо, хорошо. А вы?
– Как огурчик – так говорит ваш внук.
Френсис улыбнулась. Дурное настроение, владевшее им вчера, вроде испарилось, он был вежлив и улыбчив, но выглядел бледным и усталым. Френсис стало его жалко.
– Прошу, присаживайтесь.
Лавиния села и, наверное вспомнив наставления отца, выпрямила спину и сложила руки на коленях. Френсис чуть не прыснула, вызвала лакея и приказала принести чай, потом повернулась к Маркусу.
– Итак, милорд, – начала она, решив сразу взять быка за рога, – что вы надумали?
– Надумал? Насчет чего?
– Насчет занятий леди Лавинии.
– Они будут продолжаться. Я же сказал это еще вчера.
– И я вольна действовать по своему разумению?
– В тех пределах, о которых я говорил вчера. А почему вы спрашиваете?
– Лучше сразу расставить все точки над “i”, вы не считаете?
– Конечно.
– А ужин?
– Кого приглашать в свой дом, вам решать, графиня.
– И вы позволите Лавинии присутствовать?
– Я же сказал.
– Ладно, тогда мы сегодня допишем приглашения. – Френсис с улыбкой посмотрела на Маркуса. – В вашем присутствии нет необходимости, обещаю, мы никуда не пойдем, разве что в сад.
– Я вернусь через два часа, – произнес он, вставая.
Когда Маркус исчез за дверью, Френсис вздохнула с облегчением.
– Ой, он такой смешной, когда старается быть вежливым, – заметила Лавиния.
– Он очень сердился?
– Да нет. А на вас он вообще не умеет сердиться.
– Господи, да он вчера метал громы и молнии.
– Это ничего не значит, он скоро отошел и утром был в безоблачном настроении.
– Приятно слышать. Ну ладно, давайте начнем, а то не успеем до его возвращения.
На следующий день, приехав на Монмаут-стрит, Френсис застала миссис Томас в ужасном волнении: та бегала по дому, складывала и таскала туда-сюда вещи, бросала их на полдороге, давала указания детям и тут же отменяла их… Это было так не похоже на нее, всегда такую уравновешенную, что Френсис сразу поняла – случилось что-то необычное.
– Ох, миссис Рэндал, – воскликнула миссис Томас, увидев Френсис. – Такие новости, такие прекрасные новости! У нас объявился загадочный доброжелатель. Он купил для нас новый дом. Такой большой, что мы сможем принять еще детей. Как вы думаете?
– Господи, да это же замечательно, – сказала Френсис, подумав про себя, что большой дом потребует больших расходов, а значит, ей придется работать еще больше. – А где этот дом?
– Тут недалеко. Там надо кое-что подремонтировать, но мы привлечем детей постарше, да и некоторые леди вроде вас тоже не откажутся поработать.
– Можете на меня рассчитывать, миссис Томас, в свободную минуту я в вашем распоряжении.
На ужине Лавинии впервые предстояло появиться в светском обществе, и Френсис, по просьбе Маркуса, помогла ей выбрать наряд. В скромном белом платье, отделанном мелкими жемчужинами, сдержанная и серьезная, Лавиния казалась старше своего возраста.
– Я горжусь вами, – шепнула ей Френсис, когда она вошла в холл под руку с отцом.
– Благодарю. – Лавиния присела в глубоком реверансе.
Окинув взглядом щегольски одетого Маркуса, Френсис почему-то представила его в потрепанных штанах и вытертой кожаной куртке. Интересно, каким его знала миссис Пул? Было ли ей известно, кто он на самом деле?
– Добро пожаловать, ваша светлость.
– Миледи, к вашим услугам. – Маркус снял шляпу и отвесил низкий поклон, не сводя с Френсис восхищенного взгляда. Господи, как же она хороша! И как он умудрился ее потерять!
Они прошли в гостиную. Поскольку приглашенных было не очень много, Френсис решила не открывать бальный зал, а ограничиться гостиной, предварительно убрав ковер, чтобы молодежь могла потанцевать.
Здесь были: Перси, как всегда причудливо одетый, майор Гринэвей, имевший мужественный вид в военной форме, Джеймс в черном вечернем костюме, который портили, по мнению Френсис, слишком яркий пояс и громадный галстук, Аугуста в светло-зеленом и Ричард в пепельно-сером. А еще там были мистер и миссис Баттерворт, лорд и леди Уиллоуби с Фелисити, лорд и леди Грэм с Констанс и дюжина других молодых женщин и тщательно отобранных молодых джентльменов.
– Миленькая крошка, – сказал Перси, кивнув на Лавинию, когда наконец оказался рядом с Френсис.
– Да, миленькая, – подтвердила та.
– Капризная небось?
– Ничуть, мы с ней прекрасно ладим.
– Ты с молодежью легко находишь общий язык. Лоскоу небось доволен.
– Чем?
– Ну, иначе она могла бы ему помешать в поисках кандидатуры на роль жены.
– Ты все еще про миссис Харкорт?
– Да нет, с этим покончено. Он на днях резко порвал с ней, и теперь она всем рассказывает, как он сделал ей предложение, а она отказала.
Френсис рассмеялась.
– Сохраняет лицо.
– Ну да. Но нет ничего страшнее разгневанной женщины. Она поставила себе целью дискредитировать его. К сожалению, приплела и тебя тоже.
– Меня?
– Да, дорогая.
– Продолжай.
– Может, не надо?
– Если не скажешь, я прекращу с тобой разговаривать. Я должна знать, с чем имею дело.
Перси вздохнул.
– Леди говорит, будто ты любовница герцога и всегда ею была, может, даже еще до его женитьбы. Мол, из-за этого ее дорогая подруга герцогиня и болела. В конце концов это свело ее в могилу.
– Неужели кто-то этому верит?
– Понимаешь, эта старая сплетница вместе с леди Барбер такое насочиняли…
– Давай-ка выкладывай.
– Ты помнишь, ходили слухи о ребенке?
– Ну да. Однако, какое отношение это имеет ко мне?
– Так якобы это твой ребенок и есть, дорогая моя, – с ухмылкой сообщил Перси. – От герцога. Дескать, дабы избежать скандала, ты его сплавила с рук сразу после рождения, а теперь, снова собираясь жениться, герцог разыскивает его.
Френсис разразилась смехом.
– Нет, это ж надо такое придумать! А как же с беременностью? Почему никто ничего не заметил?
– Хороший вопрос. Я и себе его задавал, а потом вспомнил: года три назад ты не появлялась в обществе месяцев шесть или семь…
– Правда? Ах, ну да, тогда Аугуста была беременна Бет и тяжело переносила беременность. Да и Эндрю был совсем маленьким. Пришлось пожить в Твелвтрис.
– Вот миссис Харкорт и утверждает, что тогда в Твелвтрис родилось сразу два ребенка.
– Ох, Перси, но это же дикость какая-то. Неужели кто-то поверит?
– А почему бы и нет? В этом сезоне еще ни одного хорошего скандала не было. А ты первейший кандидат.
– Почему?
– Ну как же? Ты известна, богата, уважаема, талантлива, да и вообще дамы тебе завидуют. К тому же герцог частенько бывает в твоем обществе.
– Вместе с дочерью.
– Но они говорят, Лавиния лишь средство.
– А герцог знает об этом? И леди Лавиния? Это ужасно, она очень расстроится! Что же мне делать? Может, поговорить с Map… с герцогом?
– Этим ты себя окончательно погубишь. Я тебе уже говорил, что делать: выходи за меня, это заткнет всем рты.
– Но они станут говорить, что я окрутила тебя ради спасения своей репутации. Ты слишком хороший друг, чтобы так с тобой поступать.
– Я почел бы за честь.
– Нет, Перси, это не поможет, и ты прекрасно это знаешь. – Френсис улыбнулась и похлопала его по руке. – Но я тебе очень признательна.
– Что ж, – Перси невесело усмехнулся, – по крайней мере я попытался.
– Мы заговорились, а уже начинается контрданс. Поди пригласи кого-нибудь, а то еще пуще начнут злословить.
Перси отошел, а Френсис осталась стоять, наблюдая за танцующими. На душе у нее было тяжко. Приписывать ей ребенка, которого она не могла родить… это не только несправедливо, но и жестоко. Она бы все отдала, чтобы только иметь ребенка, тем более от Маркуса. При мысли о ребенке она, как всегда, почувствовала, что к глазам подступают слезы, и заставила себя улыбнуться. Нет, такого удовольствия она им не доставит.
– Могу я присоединиться к вашему веселью? – послышался голос сбоку.
Френсис мгновенно узнала этот голос и не стала оборачиваться. Лучше в таком состоянии на него не смотреть.
– Вряд ли это покажется вам интересным. – Веер в ее руках замер. Надо уйти и не давать новую пищу для сплетен. – Почему вы не танцуете?
– Ну, это занятие для молодых.
– Не прибедняйтесь!
– Я хотел поблагодарить вас за вечер, организованный для Лавинии. Приятно видеть ее такой счастливой.
– Я это делала с удовольствием. Но прошу прощения, мне надо поговорить с миссис Баттерворд, она подает мне знаки. – И Френсис удалилась, оставив Маркуса в полном недоумении.
И это как раз когда он решил, что все как будто налаживается. Она действительно равнодушна к нему или только делает вид?
Впрочем, с того дня, как он приехал в Лондон, они только и делают, что ссорятся. Конечно, виноват в этом, по большей части, он сам, но и Френсис тоже… Она просто не подпускает его к себе, не дает ему объясниться.
– Кажется, ты нашел себе пару. – К нему подошел Доналд.
– Найти-то нашел, да только она вопринимает меня, скорее, как спарринг-партнера.
Доналд рассмеялся.
– Ну и сколько ты намерен еще пробыть в Лондоне?
– Не знаю. После того как Винни нарисовала ребенка, я не сомневался, что мы его найдем, но, увы, никто его больше не видел. Я даже не уверен, что мальчик еще в Лондоне.
– Пул точно здесь. Непонятно, однако, знает ли он, где его жена и ребенок. Если знает… – Доналд пожал плечами. – Нельзя сейчас прерывать поиски.
– Не буду. – Маркус улыбнулся. – Понимаешь, Лавинии здесь так нравится, что просто жаль ее увозить. Через две недели у Дункана начинаются летние каникулы, вот тогда и поедем в Лоскоу-Корт.
– Вместе с прекрасной герцогиней или без нее?
– Вместе или без.
– Значит, сроку у нас две недели. Мне надо разыскать неуловимую миссис Пул, а тебе – соблазнить несравненную графиню Коррингам. – Доналд хохотнул.
Маркус невесело улыбнулся.
– Если бы речь шла только о том, чтобы соблазнить… Здесь, дружище, все гораздо сложнее.
– Ты это серьезно?
– Крайне серьезно.
– Ну, тогда надо все ей рассказать и надеяться на лучшее.
– Я и собираюсь, когда она соизволит меня выслушать.
– О господи! – воскликнул Доналд. – А я-то думал, ты игрок! – И он пошел искать напиток покрепче.
Маркус стоял, наблюдая якобы за своей дочерью, а на самом деле то и дело останавливал взгляд на графине. Та ходила по залу, заговаривая с гостями, кого-то с кем-то знакомя, кого-то убеждая потанцевать, следя за тем, чтобы у всех были полные бокалы. Случайно натыкаясь на его взгляд, она быстро отводила глаза и отворачивалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22