Мы должны были работать. Тогда я решил: можно работать и немного отдохнуть. Лучше всего это сделать на юге.
Мы уехали в Корнвол, дорогой, старый Корнвол. Это в самом углу нашего острова. Через пролив – уже Франция. Что же вы думаете? Я оказался прав. То лето было на редкость теплое, в Корнвол съехалось много отдыхающих. Мы легко собирали свои деньги, и Ян имел возможность проводить несколько часов на пляже. Но мне нельзя долго находиться на солнце. Я чувствовал себя все хуже и хуже, пока, наконец, не слег. Хворь настигла меня в маленьком городке Порт-Айзек, на другой стороне полуострова, на берегу пролива св. Георга. Когда-то он был гнездом контрабандистов и рыбаков-браконьеров.Представьте себе две-три узкие, кривые и горбатые улицы, вдоль которых на скалистых холмах прилепились дома. Несколько грязных баров и одноэтажную, похожую на сарай церковь с единственным колоколом над крышей. А внизу, на глубине, может быть, двухсот футов, между отвесными скалами, злое, вечно ворчливое море. Волны пробили камень, проточили бухты-пещеры с невидимыми сверху ходами и выходами. В бухтах укрывались лодки и даже небольшие шхуны. Все в Порт-Айзеке дышит романтикой старины. Мне было не до нее.День и ночь в убогом доме корабельного кочегара я слушал шум моря и унылый звон одинокого колокола. Ночь за ночью, день за днем, все одно и то же. Я думал, не одинок ли вообще человек? Мыслящее существо, встречаясь с другими, иногда дорогой ценой оплачивает дружбу.Я благословлял час, когда встретил этого парня, не давшего мне еще раз пережить одиночество. Если бы я имел сына, я бы хотел видеть его таким. Не потому, что он помогал мне справляться с недугом. В конце концов, мир не без добрых людей, нашлись бы они и в Порт-Айзеке.Что-то заложено в нем такое, чего не понять нам, англичанам. Удивительно, как мог молодой человек, успевший насмотреться на людское уродство, сохранить чистоту ребенка и мужество воина в долгой осаде…Деньги подходили к концу. Что можно было заработать в таком заброшенном городке, как Порт-Айзек? Его иногда посещали богатые туристы, но только на час-два. Полюбуются скалами, пройдут по тесным переулкам и уезжают к руинам замка короля Артура или в другое место. И все же Ян приносил несколько шиллингов. Кажется, ему удалось спеть в баре или выгрузить бочонки на пристани.В свободные часы он сидел возле меня. Громко читал и рассказывал о своем детстве. Верно ли, что на вашей родине самые красивые озера и реки? Самые лучшие леса и цветы на лугах? Я сказал Яну:– У нас есть поговорка: «Каждая куропатка хвалит то поле, где ее гнездо».Ян ответил:– У нас тоже есть такая поговорка, про кулика.Однажды он сознался, что хотел оставить меня. Сразу же после турне по Корнволу. Собрать немного денег тайком от меня и подать заявление в консульство. Так на него подействовали проводы русских в Уэльсе. Я не упрекал его, не отговаривал. Честное слово, он решил сам остаться. Хотя он и говорил, что моя хворь спутала его планы, но я-то видел, дело в другом.Он уже стал бродячим артистом, ю си. А что ждет его дома? Нет, никто не должен заставлять другого жить только там, где он родился. Это так, джентльмены, это правда!Скоро появилась еще одна правда, о которой я узнал позже. Последние недели, когда я стал поправляться и уже без помощи Яна выходил в садик, он повеселел, оживился. Чаще задерживался в городе, хотя денег почти не приносил, и, знаете, как мне показалось, стал взрослей и красивей.И это я счел за его доброту. Конечно, Ян радовался моему выздоровлению, но была и другая причина.Слушайте, как все раскрылось.Прошло много времени с тех пор, когда мы покинули Лондон, и Ян сам предложил вернуться туда. Он даже торопил меня, говорил, что теперь никого не боится, о нем, наверно, забыли, что Лондон большой город и можно прожить целую жизнь, не встретив старых знакомых. Он повторил когда-то сказанное мной.Ладно, если некого бояться, почему бы нам не вернуться? В Лондоне больше можно заработать.Через неделю, когда мы снова вышли на улицы Лондона, Ян сказал мне:– Следующую субботу мы останемся дома… Дело в том, что я пригласил в гости одну знакомую девушку, на мой день рождения.«Так оно и есть, – подумал я. – Пришло его время, и тут незачем гадать, что случилось. То-то он последнее время очень следил за собой. Прямо стал походить на молодого джентльмена. Теперь-то каждому ясно, что ему не надо никуда уезжать».– А кто эта девушка? – спросил я. – Не принцесса ли какая-нибудь, раз ты так хорошо причесался и начистил ботинки?– Нет, – засмеялся Ян, – с этой принцессой я познакомился в аптеке, когда покупал вам лекарство в Порт-Айзеке. Она гостила у тети, а здесь учится и скоро станет врачом.Словом, будущий врач, кажется, вылечила парня от самой опасной болезни. От тоски.Надо было и мне как-то отметить его день рождения. Он очень любит читать, но не любит американские «комиксы», а серьезные книги для нас дороги. Вот я и решил один раз не поскупиться.В Лондоне есть магазин русской книги. Что если купить ему книгу на родном языке? Пусть не думает, что я хочу отучить его от всего русского. Теперь-то я был спокоен.– Пожалуйста, – сказал я в магазине, – дайте мне самую модную русскую книгу для молодого джентльмена. Не важно, сколько она стоит.Продавщица, пожилая серьезная женщина, видно, хорошо знала дело и дала мне не очень дорогую и не очень красиво изданную книгу.– Это хорошая книга, – сказала она.Мне бы сначала надо спросить, о чем там написано. Теперь поздно жалеть. Лучше бы я просто выбросил те несколько шиллингов. А может быть, книга и ни при чем?В субботу пришла его девушка. Она принесла букетик цветов, а Ян смотрел на них, как будто они – розы из самого «Кью-гарден». Знаменитый ботанический сад в Лондоне.

Девушка мне понравилась. Она не стала разыгрывать из себя знатную леди, помогла нам устроить праздничный завтрак. Зовут ее Катлин, но нам нравилось, когда Ян говорил по-русски – «Катья».
Это был настоящий праздник. Мы поехали в «Баттерси» и тратили деньги, как богачи…Там в каждый автомат надо бросать пенни, или три пенса, или даже полшиллинга, тогда вы получаете какой-либо приз. Мы стреляли в тире и участвовали в игрушечных автомобильных гонках. Нам дали приз – детскую ванну для новорожденных. Катлин не хотела ее брать и говорила:– Ян сегодня новорожденный, ему нужна эта ванна.– Скорее всего она пригодится тебе, – не очень ловко отбился Ян.Катлин посмотрела на него, перестав смеяться, и взяла детскую ванну. Ю си?Мы катались на каруселях. Только я не мог выдержать больше одного круга, а они еще проехались на «русских горках». Катлин визжала от страха и прижималась к Яну. Наверное, боялась выпасть из коляски. Снизу мне было плохо видно…Потом они отправились в кругосветное путешествие. За один шиллинг вы садитесь в маленькую лодку с мотором, обнимаете друг друга и плывете по темным тоннелям, где неожиданно появляются освещенные картины разных стран света.Вам никто не мешает мечтать…Ян сказал:– Когда-то я хотел видеть все страны мира, и вот как сбылась мечта. Все покрыто подтеками и плесенью. Вода совсем не похожа на морскую. Она просто грязная.А Катлин не вылезала из лодки. Она хотела видеть джунгли и Африку еще раз. Все смеялись. Молодые люди, ожидавшие очереди со своими девушками, предложили Катлин отправиться в путешествие с любым из них. Ян ответил:– Катя поедет только со мной!И уплатил еще шиллинг.Я вернулся домой один. Мне пора было отдохнуть. Завтра надо наверстать то, что упустили сегодня! Будет нелегкий день!Ян пришел поздно, когда я уже спал. Он побарабанил в окно и еще в коридоре обнял меня и поцеловал, как отца.– Посмотри-ка, что у тебя под подушкой, – не утерпел я.Он бросился в комнату, веселый, как школьник перед каникулами. Но когда я вошел, он был другим. Ян стоял возле постели, перелистывал книгу, и вовсе не казался счастливым.– Спасибо, – сказал он. – Я читал уже эту книгу. Все же хорошо, что она будет у меня навсегда.– Что там такое написано? – спросил я, укладываясь.Тогда он сел возле меня и объяснил:– Дядя Билл, в этой книге рассказано о молодых «комсомол» из города Краснодон (я правильно произнес имя города? Благодарю). В этом городе фашисты не смогли победить таких, как я… Нет, таких, каким я мог, должен был стать…– Это твой родной город? Он в республике Белоруссия?– Это наш советский город, – ответил Ян. – В Белоруссии тоже были такие, только я не мог прочитать о них здесь. Один раз я уже не хотел жить из-за этого…– Не говори глупости, – сказал я, – еще никто не написал такой книги, чтобы после нее надо было стреляться.– Дело не в книге, – ответил он.Я тоже думаю, что книга здесь ни при чем. Ю си?Из гордости он не показывал, что владело его душой. Больше мы не говорили о книге, и все пошло, как обычно. Я думал, он выдержал еще одно испытание. Тут появились вы. Так получается каждый раз, когда я мог считать дело выигранным, что-либо снова отбрасывало нас к началу… Теперь вы знаете все и, может быть, простите меня, откажетесь от своего эгоизма? Да, да, из эгоизма люди часто делают то, что им кажется добром для другого, но это только иллюзия справедливого отношения. Оставьте его, прошу вас, если есть еще смысл в этой просьбе… Нет, я не думаю, что он может сделать такую глупость. Но сегодня четверг, он ушел в воскресенье… В воскресенье… Он очень нервный и очень усталый. Его измучила собственная неопределенность. Я это видел.Вчера приходила Катлин. Она ждала его, а он не пришел. Она плакала и ничего не могла толком объяснить.– Не плачь, – сказал я, – он должен вернуться. Я знаю, молодые часто неосторожны, но Ян честный парень, и, если что случилось, он не бросит тебя, он обязательно вернется.– В том-то и дело, – сказала она, – что я знаю, он не вернется, а я не могу без него…Я тоже не могу без него…Нет, адреса я не знаю. Мы так волновались, что я просто забыл спросить. Я даже не знаю ее полного имени… Ничего больше не знаю. Знаю только, что он ушел, и кто знает, что может случиться! Дневник наблюдений ЛИСТ ДЕСЯТЫЙ «ТРАГЕДИЯ У ЛОНДОНСКОГО МОСТА!»Сегодня, около часу дня, когда деловые люди спешат на ланч, над парапетом набережной низко пролетел лебедь. Обессиленная птица неожиданно опустилась на проезжую часть и была раздавлена автомобилем мистера Каутс из Кентиштаун (Воксхол – велокс, черного цвета № ОР-48-14). Не успели сбежаться любопытные, как от Темзы прилетел еще один лебедь. Это был супруг погибшей. Он пронзительно кричал, бил сильными крыльями и в течение двенадцати минут не подпускал к своей любимой никого.Движение на набережной остановилось на расстоянии более чем полмили.Красавица лежала в крови и нефтяных пятнах. Лебедь отчаянно защищал свою подругу, не зная, как добры люди и с какой бы радостью они предотвратили убийство. У многих свидетелей этой трагедии на глазах были слезы.Когда прибыла карета амбулатории общества защиты птиц и животных, – было поздно.Специалисты-зоологи с трудом успокоили возбужденного вдовца, вернули его на реку и убрали труп погибшей. Движение возобновилось в один час двадцать три минуты.Как стало известно нашему корреспонденту, причиной гибели королевской птицы явилась нефть, в большом количестве вытекающая из потерпевшей аварии баржи.Неосторожные лебеди и утки, попадая в густые пятна нефти, теряют способность летать. Перья их склеиваются, и, чтобы очиститься, они выходят на берег, медленно передвигаясь.Мы разделяем возмущение жителей Лондона!Почему муниципалитет города не принял меры, исключающие возможность подобных трагедий?. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Фотография из газеты: Утки и лебеди на берегу Темзы очищают перья. Над ними, усеяв бетонный парапет, любопытные лондонцы. Глава десятая Итак, казалось бы, мы знаем все о прошлом Яна Вальковича. Но ни долгий рассказ старика, ни вспышки воспоминаний, как бы ни были они ярки и выразительны, не дают нам ответа, – почему все-таки Ян убежал от Геннадия? Все ли рассказал Билл Хамильтон об одиноком белорусском хлопце на чужой земле?Человек никогда не одинок. Связь мелких будней окружает нас даже тогда, когда общественная жизнь приостановилась и человек стремится уйти от людей.Когда, поддавшись тяжести свершенного, он позволяет прошлым событиям захватить все его думы, превратив дни и ночи в череду бессмысленных и бессильных угрызений, тогда тяжко выбраться в сегодняшний день. Тяжко знать, что в твоем прошлом были несправедливости, которые нельзя уже исправить, и нельзя утешить когда-то тобою обиженных.Но в прошлом таится не только плохое. В нем основа и начало будущего – богатство великого опыта. Только надо найти силы отобрать нужное людям и не пустить зло.Ян боролся со своим маленьким прошлым, уступая воспоминаниям, и не всегда понимал, почему окружающие творят новое зло для него. Становясь взрослым, он почти добрался до этих причин, шаг за шагом продвигаясь в догадках. Еще мальчиком, оказавшись в лагере для перемещенных лиц, Ян на себе испытал силу страха. Силу, которую так умело перенесли люди из темных глубин мистических предсказаний в реальный мир.Страх смерти – преждевременной, насильственной и тайно-мучительной, с давних времен подавлял волю слабых. Теперь он изменил только форму. Дряхлый скелет «курносой с косой», осмеянный многими авторами, уже никого не пугал, даже верящих сказкам детей. Смерть в честном бою рождала бессмертие. Здесь страху не за что удержаться.Годилось другое – смерть по доносу.Страх умереть с проклятием, с отрешением от памяти близких, с клеймом предателя, без возможности оправдаться, без слова защиты, медленная смерть при общем презрении остающихся жить, обманутых рассказом о твоем преступлении, вот что удержит несчастного, предоставив ему выбор между полным повиновением и все той же смертью. Страх стал оружием, удивительно ловко применяемым теми, кто сам не переставал бояться.Немецкая газета с фотографией «русского мальчика Ивана, спасшего солдат фюрера», не только не исчезла вместе с фюрером и его солдатами, но приобрела новую силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27