Есть профессора, испытывающие сожаление по поводу того, что дуэли запрещены законом…
– Чего вы хотели от доктора Мелькеля?
– От кого?
– От Мелькеля…
– Меркера.
– Я и говорю.
– Что-нибудь стряслось?
– Почему вы спрашиваете?
– Произошла странная вещь, господин комиссар. Меркер позвонил, сделал заявку на прием больного с воспалением желчного пузыря; я велел подготовить операционную… но никакого больного и в помине нет! Мы ждали до семи вечера, после чего я врачей и ассистентов отпустил. Меркер больше не позвонил и о себе знать не давал. О пациенте ни слуха ни духа. Я нахожу это странным. А вы?
– Вы уверены, что говорили с доктором Меркером?
– Вне всяких сомнений! И диагноз был сделан им, очевидно, точно: в таких случаях срочная операция необходима. Но за этим ничего не последовало…
– Откуда звонил доктор Мелькель?
– Чего не знаю, того не знаю. Он, помнится, упомянул, будто находится у друга. Да, и вот еще что меня удивило: он хотел отнести все расходы по операции на свой счет. Наверное, его друг из бедных. Непонятно. Во всяком случае, до сего часа никакой желчный пузырь у нас не объявлялся.
Тинь удержался от того, чтобы высказать свои мысли вслух. Произошли какие-то непредвиденные, возможно даже драматические, события, странным образом изменившие настроение и положение Меркера после ночи сладких любовных утех. «Желчный пузырь» – у медиков есть ужасающая привычка давать пациентам клички по их заболеваниям – интересовал Тиня все же не в той мере, как вопрос о местонахождении доктора Меркера. Но где бы он ни находился, это ситуация непредусмотренная. Единственное, что успокаивало Тиня: он вместе с Янг.
– Да, странно и непонятно! – сдержанно проговорил Тинь. – Я ищу как раз доктора Мелькеля…
– Боже мой! По поводу убийства?
– Как эксперта по одному уголовному делу.
– Я и понятия не имел, что доктор Меркер сотрудничает с полицией.
– Речь идет о каких-то вирусах или бактериях. Я тут особенно не разбираюсь. А вы не догадываетесь, где он может быть?
– Представления не имею. В этом вопросе я девственно чист.
– Благодарю, доктор!
Тинь положил трубку. У него не было ни малейшего настроения поддерживать шуточки врача. Доктор Меркер исчез. И вместе с ним Янг. Он собирался отправить в госпиталь больного с воспалением желчного пузыря… Где он находится? Тинь Дзедун сделал последнюю попытку. Взяв небольшой полицейский катер, отправился в Плавучий город у Яу Ма-теи. Но, как он и догадывался, ничего не добился. Никто не знал Янг, а тем более какого-то доктора Меркера. Все лишь пожимали плечами… все лгали ему, как с горечью отметил про себя Тинь. Проведя без толку часа три в узких улочках города джонок, он сдался.
Будучи китайцем, он твердо знал, что в Яу Ма-теи никто ничего не найдет, если найти не должен.
Доктор Мэй как раз обрабатывал нарыв на спине молодой женщины, когда Меркер возвратился после поездки на полицейский катер. Янг ассистировала. Она держала тампоны и подставила под нарыв старую оббитую эмалированную миску, протягивала доктору Мэю пинцеты и ласковым голосом успокаивала молодую женщину, лежавшую с исказившимся от боли лицом, но не проронившую ни звука.
Доктор Мэй поднял голову и подмигнул Меркеру. То, что рядом с операционным столом на стуле стояла наполовину опустошенная бутылка виски, он находил совершенно естественным.
– Я снова получаю от этого удовлетворение, Фриц! – воскликнул Мэй, осторожно прикасаясь тампоном к нарыву. – Поздравьте меня: я сумел даже обнаружить болезнь Бехтерева в начальной стадии. Чувствительность пальцев я, конечно, потерял навсегда, но после каждого глотка виски у меня в голове как бы появляются всполохи былых знаний. Пациенты очень довольны.
Доктор Меркер надел свой легкий шелковый халат, предназначавшийся, собственно, для визита к Янг, подвернул рукава и окунул руки в таз с водой. Доктор Мэй откопал где-то старую бутылку с дезинфицирующим средством и «облагородил» им воду. Действовало ли еще это средство? Как сказал однажды знаменитый немецкий хирург: «В медицине самое главное – положиться на Бога».
– Как мы перевезем желчный пузырь на сушу? – спросил Меркер.
– Ого! Вы получили для него койку?
– Да.
– В «Куин Элизабет»?
– Естественно.
– Ничего естественного в этом нет! Вы сказали, что это «водный китаец»?
– Нет. Я назвал его своим другом.
– Вот вернетесь вы в госпиталь, надают вам пинков – не обрадуетесь. – Доктор Мэй почесал голову, что отнюдь не способствовало стерильности руки, и сделал большой глоток из бутылки виски. – Говорите, как мы его перевезем? На сампане, конечно. А что, на набережной его будет ждать санитарная машина?
– Как только причалим, я ее сразу вызову.
Доктор Мэй подошел к Меркеру, взглянул на вскрытый нарыв, а потом на старый ящик с медикаментами.
– Антибиотики у вас есть? – спросил Меркер.
– Откуда? Я только начал практиковать… после пятилетнего перерыва.
– Чем же вы собираетесь покрыть нарыв?
– Цинковой мазью… она у меня пока есть. Скажу молодой даме, будто это наиновейший пенициллин. Вы увидите, как на ней все заживет!
– Придется нам скупить в Коулуне запасы целой аптеки и доставить сюда. – Меркер взял у Мэя тампон и подошел к столу, чтобы снять из воронки нарыва последние капельки гноя, а потом наблюдал, как доктор Мэй смазал рану слоем старой цинковой мази толщиной в палец. Что он при этом говорил на диалекте «водных китайцев», Меркер, конечно, не понял, но по тому, как девушка довольно закивала, понял, что Мэй ее успокоил.
– Так, а теперь займемся пузырем! – сказал Мэй, тоже опуская руки в дезинфицированный раствор. – Вот еще проблема: как уговорить семью, что ее главу нужно отправить на сушу, в настоящую больницу. Для вас будет весьма поучительно услышать, какой при этом поднимется шум и гам.
На палубе собиралось все больше больных. Нос джонки был буквально забит ими. Как же – наконец-то настоящий доктор!..
Доктор Меркер удрученно остановился на верхней ступеньке лестницы.
– Работы на три дня, никак не меньше, – проговорил он, глубоко вздыхая.
– Да, по меньшей мере. Теперь больные не уйдут с джонки, пока не подойдет их очередь. Пусть это продлится даже четверо суток… они отсюда ни ногой. Им нужно стеречь свое место в очереди. Кто от этого откажется?
Они направились к высокой надстройке на корме джонки, где некогда находились жилые помещения доктора Мэя и где он собирался устроить маленький госпиталь. Но там, где лежал – или должен был лежать – больной с острым воспалением желчного пузыря, никого не оказалось. Носилки с натянутым на бамбуковые палки брезентом, оба соседа, семья больного – ничего и никого. Доктор Мэй сунул руки в карманы своего мешковатого серого костюма.
– Ну вот видите, – только и сказал он. Доктор Меркер в ужасе воззрился на него.
– Что это значит?
– Здешние люди приучены принимать решения самостоятельно.
– Вы еще скажете, что они увезли больного!
– Они услышали слова «в госпиталь» и «на сушу» – и сбежали.
– Да ведь это безумие! – воскликнул доктор Меркер. – Без хирургического вмешательства этот человек через два дня умрет. Вы обязаны немедленно выяснить, где он живет. Мы отправимся за ним, и…
– Вы по-прежнему рассуждаете как европеец, Фриц.
– Я рассуждаю как врач! Больной должен быть доставлен сюда.
– Будь по-вашему. Я наведу справки.
Доктор Мэй замешался в толпу ожидающих своей очереди. Несколько минут спустя вернулся, но Меркер с первого взгляда понял, что ничего он не узнал. Или не скажет.
– Пузырь носит имя Лян. Но так зовут сотни людей. На какой лодке он живет, никому не известно. Это, разумеется, дикая ложь, но больше я из них ничего не выбил.
– Но ведь это для него смертный приговор!
Доктор Меркер повернулся лицом к скоплению джонок, жилых лодок и сампанов, покачивающихся на воде в золотых лучах послеполуденного солнца, за которыми с любопытством наблюдали туристы с больших прогулочных судов. Оттуда над Плавучим городом разносилась веселая музыка.
– Я ничего не понимаю.
– А вы вспомните о лакомом блюде из обезьяньих мозгов.
– Это жестоко и бесчеловечно…
– Мы, китайцы, другого мнения. Все зависит от судьбы, которую никому не дано переломить. С этим фатализмом мы прожили восемь тысяч лет и создали величайшие культурные ценности. Когда мы уже расписывали фарфор, по лесам Европы еще бродили люди, очень похожие на обезьян. Забывать об этом тоже не стоит…
– Все это к делу не относится! – сказал доктор Меркер. – Янг, ты мне не поможешь? Узнай, где они живут!
– Попытаюсь.
Она только что поднялась на палубу, ведя за руку прооперированную девушку. Отец обнял ее, радуясь, что у нее ничего больше болеть не будет. Низко кланяясь доктору Мэю и Меркеру, они, пятясь, удалились.
Янг пошла к толпе больных и растворилась в ней, как незадолго до этого доктор Мэй. На какое-то мгновение в воображении доктора Меркера всплыл образ кракена, огромного и многорукого, всасывающего в себя свои жертвы. Он даже встряхнулся, чтобы избавиться от этого видения.
– Давайте продолжим прием, доктор Мэй, – предложил он. – До какого примерно времени?
– До тех пор, пока не свалимся с ног или пока нам сосок на груди не покажется пятнышком от ветрянки! Когда мы больше не сможем, я закрою дверь и ударю в литавры. Тогда они, там наверху, поймут – на сегодня все! Ложитесь спать, братья, завтра они продолжат… Родственнику привезут еду и чай. Какие запахи ты услышишь… расчудесные! Жизнь продолжается вопреки всему: мне доподлинно известно, что некоторые из ожидающих прямо у меня на палубе делали детей! Не такие уж все они больные, чтобы утерять эту способность. И потребность. Фриц, пойми – ты попал в прекрасный и неповторимый мир изгоев и отверженных!..
Спустились вниз. Перед кожаным диванчиком их терпеливо дожидался очередной пациент со штанами в руках. Его зад был усеян гнойными прыщами. Доктор Меркер догадывался, что и в данном случае панацеей явится старая-престарая цинковая мазь.
Полчаса спустя вернулась Янг. Ее взгляд сразу сказал им – пусто!
– Они доверяют тебе, Фриц, – сказала она. – И боятся. Ты здесь чужак, длинноносый и круглоглазый, и они опасаются, как бы мир суши не пришел в мир воды. Несмотря на радио и телевидение, спутниковую телефонную связь и сверхзвуковые самолеты, нас разделяют столетия.
– Да это же чушь собачья, когда речь идет о жизни человека!
– Они этого пока не понимают. Или, если хочешь, они не желают с эти примириться! Они гордятся тем, что имеют собственные ценности. – Янг пожала узкими плечами. – Смирись и ты, Фриц. Ты живешь в Яу Ма-теи.
Они вели прием до двадцати трех часов, когда доктор Мэй сказал:
– Ну, я опустошил уже две бутылки, Фриц. Заканчиваем! Если я отопью из третьей, то начну хлестать моих пациентов по щекам и орать: «Какое ты имеешь право болеть, нахал?! Сядь задницей в холодную воду – это всегда помогает!» – Доктор Мэй махнул рукой. – Но мои пациенты знают меня насквозь и не обижаются. Да, давайте закончим прием и послушаем на закуску Пятую симфонию Малера! Партию литавр исполнит Мэй Такун! Мои соседи будут в восторге. – Он вопросительно взглянул на Янг. – Как там выглядит наш гонорар?
– Шесть кур, три утки, корзины с овощами и фруктами, две лангусты, девять больших рыб. Мешочек соевой муки. И простеганное одеяло.
– Чем плохо? – развел руками доктор Мэй. Лицо его расплылось в улыбке. – Можем обжираться, как Чингисхан! А как насчет бутылок, Янг?
– Девять штук. Три виски, две джина, две коньяка и две мандаринового ликера.
– Это от новых пациентов. Они еще не знают, что я не пью ликер. – И, продолжая улыбаться, посмотрел на доктора Меркера. – Ну, что скажете? Живем, а?
– Для вас это смерть. Я поставлю вопрос с гонораром иначе.
– Деньги? Дружище, на что мне деньги?
– Первым делом на покупку лекарств! И новых инструментов тоже. Нужен надежный стерилизатор. Генератор для рентгеновского аппарата. И диванчик новый купим. Новые шкафы. Автоматический прибор для измерения давления. А потом еще и прибор для ЭКГ…
– Вы никак собрались открывать клинику при дворце, Фриц? – Доктор Мэй сплел жирные руки на затылке. И вдруг сел, сложил их на животе и уставился на Меркера. – Вы действительно хотите купить все это, Фриц? Но тогда, значит, вы останетесь у меня?
– Да, доктор Мэй… – неуверенно проговорил Меркер. Но когда это «да» прозвучало, он сам растрогался.
– О-о, святое небо… И вы примете в подарок мою джонку?! И станете новым доктором с джонки?
– Если меня примут пациенты… Вы правы: любой настоящий врач нашел бы здесь дело своей жизни. Два прошедших дня меня убедили. Когда я вижу этих больных…
– Он останется у нас, он останется у нас, Янг! – вскричал доктор Мэй и запрыгал по комнате. – Эй, небо, зажги-ка все звезды! Янг, где мои литавры? Он остается! Это достойно самой долгой и громкой дроби, какую я только в состоянии выбить! В Яу Ма-теи будет новый доктор…
Он бросился доктору Меркеру на шею, облобызал его и опрометью бросился в свою комнату, где с такой силой заколотил в литавры, что Меркер начал даже беспокоиться, как бы его от этих сверхусилий не хватил удар.
Под утро в дверь комнаты, где, крепко обнявшись, спали Янг и доктор Меркер, постучали. Не дожидаясь ответа, доктор Мэй вошел и шлепнул Меркера по голому заду.
– У меня прямо сердце разрывается – опять я вас силой вытаскиваю из ее объятий, – тихо проговорил он, когда Меркер испуганно вскочил. – Клянусь, я не вуайер, и считаю такой образ ночного препровождения самым богоугодным – но вам пора вставать! Теперь я знаю, где живет пузырь. Эту новость мне принес верный человек. Забавно, что обычно с такими новостями приходят в самый неподходящий момент. Туда мы доберемся на сампане…
Янг не проснулась, когда Меркер встал; во всяком случае, сделала вид, будто крепко спит. Меркер быстро оделся в темноте и вместе с доктором Мэем поднялся наверх. На палубе пациенты лежали вповалку, укрывшись одеялами. Несколько человек сидело у сходней и за надстройками – сторожили. Здравомыслие и недоверчивость – залог продления жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38