Конечно же, я поспрашиваю. Не имея постоянной работы, придется перебиваться случайными заработками.
– Я знаю. Конечно же, это так. Ну понимаете… у меня нет дома. Вообще ничего нет. Сейчас мы живем вместе с сестрой. А мне очень хочется где-нибудь обосноваться. Поэтому…
– А сестра работает? Сколько ей лет?
– Мы близнецы. И она актриса. Миранда просто мечтает жить в Лондоне. Это бы могло стать началом новой жизни для нас обеих.
– Господи! – воскликнул он, скорчив гримасу. – Ни одна из вас не имеет надежной профессии. Но не мне вас судить.
Еще со студенческих лет Мэг знала, что он приехал из Венгрии после событий 1956 года. Когда же он вернулся в родной город, чтобы забрать с собой жену, то привез одну лишь мать. Это случилось только десять лет тому назад. Мэг старалась угадать, сколько ему сейчас лет. Около сорока? А это значит, что ему было всего лишь двадцать с лишним лет, когда он приехал в Англию, оставшись без крова, без денег, имея на руках беспомощную мать. Несомненно, что ему тоже приходилось перебиваться случайными доходами.
Он продолжал толковать о денежной сумме, которую она получит за свои рисунки. Для Мэг эти деньги казались огромными.
– Я пришлю вам рукопись, мисс Пэтч, и один из наших ежегодников. И тогда вы сможете определиться, какую работу под силу вам выполнить. Только я не могу обещать что-то конкретное. Понятно?
– Понимаю. Я и так вам благодарна…
– Не надо меня благодарить. Прежде всего я деловой человек, а потом уж художник. Мы вместе делаем одно, довольно выгодное для нас обоих, дело, поэтому не нужно никаких благодарностей.
Взглянув на него, она увидела, что он абсолютно серьезен. Конечно, ему приходится быть жестким, чтобы не прогореть. Поэтому на этот раз она едва заметно кивнула головой:
– Мне кажется, что это неплохая сделка.
– Я тоже того же мнения, – согласился он. Беседа была закончена, и он вернул ей папку с эскизами.
Миранда, как ни странно, не проявила должной радости по поводу того, что Мэг предложили работу.
– Да, это было бы неплохо. Может быть, и меня когда-нибудь пригласят работать на телевидение.
Да… я уже сейчас вижу, как это было бы замечательно.
– Что значит «было бы»? Это уже случилось, сестра. Я уже оставила свои координаты нескольким агентам по продаже домов. Теперь я буду работать не покладая рук, чтобы можно было хотя бы прицениться к тому, что они могут предложить.
– Мне кажется, тебе лучше будет подыскать небольшую квартирку. Я не знаю… буду ли я… Знаешь, я, может быть, и ошибаюсь… но тем не менее я буду стараться найти человека, который мне поможет. Я уверена, что милая мисс Пак сможет мне помочь, отыщет врача…
Услышав эти слова, Мэг почувствовала страшный укол в глубине живота.
– О чем ты говоришь?
Самое ужасное заключалось в том, что Миранда на самом деле не чувствовала себя такой опустошенной, как старалась казаться. И Мэг об этом было хорошо известно.
– Ребенок? Откуда ты знаешь? Ведь прошло только пять недель.
– О таких вещах нетрудно догадаться. – Миранда с неохотой продолжала. – У меня болит грудь и ноет тело. Да я и без того уже догадалась.
– Но это невозможно.
– Почему невозможно? Ты же знаешь, что произошло тогда между нами. Я же ничего от тебя не скрывала…
– Но ведь вы были вместе всего лишь один раз.
– Давай лучше подумаем о том, как мы будем жить дальше. Помнишь, что говорила Эми Теренсу?
Почувствовав острую физическую боль, Мэг уже не слушала то, что говорила Миранда.
Неожиданно Миранда почувствовала угрызения совести.
– Дорогая, не смотри так. Я пойду к мисс Пак, и она поможет мне избавиться от ребенка. Тоже мне проблема! Даю тебе честное слово…
– Ты не сделаешь этого! Ты не имеешь права делать этого!
– Почему это не имею права? Там еще и ребенка настоящего нет, так, амеба какая-то.
– Но это же ребенок Питера.
– Он ему совершенно не нужен, так же как, впрочем, и мне.
– Какое это все имеет значение? Никакого. Неужели ты не понимаешь, что нельзя разрушать то, что сама создала? – кричала Мэг.
Миранда присела на край кровати, которую они делили с сестрой, и начала разглаживать пуховое стеганое одеяло. Они поменялись ролями, и теперь, похоже, Миранда выступала в роли утешительницы.
– Послушай, присядь. И давай все спокойно обсудим.
– Помнишь, мистер Брэкнел как-то говорил о том, что кто-то расспрашивал о нас по телефону? Кто это мог быть, кроме Питера? Он хочет встретиться с нами.
– А мы не хотим с ним видеться.
Мэг, упав на колени перед Мирандой, начала ее уговаривать.
– Миранда, ты должна с ним увидеться. Может быть, вы любите друг друга. А теперь, теперь он и вовсе имеет право увидеться с тобой. Неужели ты не понимаешь этого?
– Честно говоря, нет!
– Сестра, ну прислушайся же к зову своего сердца, к своим истинным думам. Не тем, которые связаны с театром, а реальным. Ты же любишь Питера. Не бойся признаться в этом. Я хочу услышать от тебя, что ты его любишь. Я должна это знать. И ты действительно его любишь.
Миранда тихо ответила сестре:
– Замолчи, Мэг. – Глядя на отрешенное лицо сестры, она произнесла: – Я должна его любить только потому, что ты его любишь. Именно это ты хотела сказать?
– Нет! – воскликнула Мэг. – Какие тут могут быть счеты? Здесь наши с тобой дороги расходятся. Ты можешь любить его, не думая больше обо мне.
Закрыв глаза, Миранда ответила:
– Я и сама не знаю, я так разозлилась на него. Думала, что он меня одурачил, толкнул меня на путь предательства по отношению к тебе. В общем, я не знаю. Да, я люблю его, наверное, до сих пор.
Мэг поднялась.
– Я иду звонить мистеру Брэкнелу. Прямо сейчас. Скажу, чтобы он связался по телефону с Питером.
– Подожди, Мэг. Я-то тут при чем?
– Ты позвонишь мистеру Брэкнелу.
– Нет, – ответила Миранда уверенным голосом.
– Конечно. Правильно. Звони прямо Питеру. У меня где-то есть его номер телефона. – Быстро пошарив в сумке, Мэг отыскала номер телефона Питера. – Вот он, иди и звони сейчас же.
Поколебавшись какое-то время, Миранда сделала то, о чем просила ее сестра.
Через месяц в Пензансе состоялась свадьба Питера и Миранды. Питер был бледен, смущен, растерян, а Миранда расточала налево и направо свои улыбки, счастливая от неожиданно свалившейся на нее удачи – она стала женой знаменитого художника. Мэг же со спокойным, серьезным видом старалась оказать как можно больше посильной помощи своим родственникам.
– Нет, я, пожалуй, не останусь. Я приеду к вам после рождения ребенка. – Ей было очень трудно смотреть на Питера, поэтому она говорила, обращаясь к обоим. – Надеюсь, что до этого времени я обоснуюсь в Лондоне. Как я рада за вас обоих!
Миранда пошла переодеться, чтобы быть готовой для поездки на остров Силли, где «молодые» намеревались провести свой медовый месяц. Оставшись наедине с Мэг, Питер спросил ее:
– Мэг, что ты думаешь по поводу всего этого? Господи, как только я вспомню, как мы с тобой…
– Питер, неужели ты не видишь, что у тебя все так идеально сложилось? – Самым дружелюбным и искренним тоном ответила Мэг. – Ты же знаешь, что у нас с тобой никак не складывались близкие отношения. Ни ты, ни я не знаем причины этого. У нас не было будущего, и это очень сильно тебя расстраивало. А сейчас ты можешь строить свою жизнь с человеком, в отличие от меня не страдающим какими-то комплексами, без всяких там странностей и недомолвок, да еще считающимся моей половинкой. Неужели ты не видишь, что Миранда замечательная, пылкая девушка и она тебе будет достойной парой?
– Даже не знаю, что ответить, Мэг.
– Не думай больше об этом, Питер. Продолжай работать и будь счастлив.
Появилась Миранда, одетая в сногсшибательные слаксы и джемпер.
– Как вы считаете, я могу в таком виде прогуляться по площади Святого Мартина? – спросила она, становясь в позу.
Питер пристально смотрел на растрепанные волосы и аквамариновые глаза Миранды. Вдруг он заявил:
– Мне бы очень хотелось нарисовать твой портрет, Миранда.
Скорчив гримасу, Миранда ответила:
– Это предложение надо понимать как дань наивысшей похвалы моему костюму?
Но ответа не последовало: Мэг и Питер промолчали.
Дом в Килбурне, в котором поселилась Мэг, до войны был резиденцией доктора и состоял в основном из приемной и хирургического кабинета. В доме отсутствовал холл, а винтообразная железная лестница занимала много места, расположившись прямо посреди приемной. Хирургическим кабинетом служила огромная застекленная веранда, находившаяся в торце дома. Это было идеальное место для студии. Собственно, Мэг занимала эту небольшую часть дома. Вскоре девушка перестала замечать стук барабанившего по стеклянной крыше дождя и непрерывный рев проходивший неподалеку северной линии метро. В один из своих редких визитов мистер Брэкнел похвалил ее за покупку дома.
Мэг рассмеялась.
– Мистер Брэкнел, я ведь живу не в Лондоне, а в Килбурне, который находится в Вест-Энде.
– О да, ты поселилась под самой крышей, – заметил мистер Брэкнел.
– Мне здесь очень нравится, – осторожно заметила Мэг, помогая подняться наверх мистеру Брэкнелу, которому сейчас уже было за семьдесят. – Вот это моя ванная комната и спальня. Конечно же, места для них осталось немного, но мне хватает.
Маргарет не услышала в ответ ни единого слова возражения.
– Замечательно. Замечательно, – улыбаясь, нахваливал дом мистер Брэкнел. – Этот дом в отличие от дома в Кихоле является более надежным и удачным объектом капиталовложений.
Взглянув на Мэг, мистер Брэкнел очень пожалел о том, что сказал последнюю фразу.
Мэг очень подружилась с Чарльзом Коваком, напоминавшим своим суровым, непреклонным характером мистера Брэкнела. Однажды встретившись, эти двое очень неплохо подружились друг с другом. Чарльз Ковак был похож на допотопный, неуклюжий шарабан. Его темные глаза внимательно выглядывали из-под нависшего лба. К тому моменту, когда Мэг поселилась в Килбурне, она была обеспечена постоянной работой, которую предоставил ей Ковак, заодно познакомив ее и с другими работодателями.
Однажды он сам решил познакомиться с пристанищем Мэг.
– Тебе нужно поставить в комнату телефон, – протягивая ей похожую на гроздь бананов руку, сказал он.
Чарльз был настолько безобиден, что Мэг даже не опасалась оставаться с ним наедине.
– А зачем мне телефон? – задумчиво спросила она. Чарльз улыбнулся в ответ.
– Я так утомился от этой ужасной поездки! Улица Мэйд-Вейл произвела на меня такое угнетающее впечатление. Респектабельная до тошноты.
Она провела его мимо лестницы прямо на кухню. Остановившись в дверях, он, оглядевшись по сторонам, заулыбался блаженной улыбкой.
– Тебе необходимо устроить новоселье. Твоим деловым партнерам полезно знать, где ты живешь.
Мэг автоматически запротестовала.
– Вы же видите, что у меня не настолько большие апартаменты, чтобы можно было устраивать здесь вечеринки. И потом, здесь у меня нет никаких знакомых…
– Основная цель этих вечеринок заключается именно в том, что ты должна завести знакомства. – Снова улыбнувшись, он спросил: – Неужели тебе не хочется знакомиться с новыми друзьями, общаться с людьми?.. Ведь только таким образом можно почерпнуть свежие идеи!
– Да, я прекрасно это понимаю, но…
– И потом, ты можешь пригласить к себе в гости кого-нибудь из соседей. А иначе как ты сможешь с ними познакомиться?
– Ну, постепенно, по мере проживания здесь я заведу какие-нибудь знакомства…
– Постепенно! Да тебе необходимо познакомиться уже через неделю или месяц. Может быть, им тоже необходимо будет познакомиться с тобой. Давай прикинем. Сегодня среда, а это нужно сделать уже завтра.
Мэг попыталась возразить:
– В гостиной нет никакой мебели. И еще у меня нет провизии. И…
– Отсутствие мебели не имеет никакого значения. Можно открыть двери дома и собраться прямо в садике. И каждый гость принесет с собой стульчик. Я принесу чего-нибудь выпить, а ты сбегаешь за едой, тебе же все равно нужно что-то купить. Я привезу к тебе в гости свою маму и двух иллюстраторов книг, которых ты уже хорошо знаешь. Наверняка у тебя все же есть какие-то знакомые в Лондоне. Как, кстати, поживает твоя сестра?
– Через две недели роды. Я поеду и немного помогу ей.
– Ничего себе новость! А я думал, что она будет жить с тобой.
Сперва Мэг была очень напугана бурной деятельностью Чарльза, а потом обрадована. Она пригласила двух знакомых по колледжу, и еще мистер Ковак привез Джилл Форсайт с мужем. Оба работали иллюстраторами. Мать мистера Ковака оказалась интеллигентной ровно настолько, насколько ее сын неотесанным. У нее был замечательный английский, с акцентом, присущим ее родному, расположенному по обеим сторонам Дуная городу, в также Вене, где она провела свои школьные годы. Сделав в уме некоторые подсчеты, Мэг сообразила, что миссис Ковак было шестнадцать лет, когда началась первая мировая. Мэг немного позже спросила об этом Чарльза, и он ответил:
– Да, она не любит хвастать, но тебе следует знать о том, что она встречалась с принцем Фердинандом в Сараево.
– С принцем Фердинандом?
– Да. И другим ее поклонником был судовладелец, грек по имени Андроулис.
Эти слова ровным счетом ничего не значили для Мэг. Миссис Ковак и без того ей понравилась, очень понравилась. И они подружились.
В середине августа, выдавшегося очень жарким, Миранда родила мальчика весом в три с половиной килограмма. Они с Питером назвали его Александром. Они упросили Мэг стать крестной матерью младенца, и Мэг согласилась исключительно по причине того, чтобы в доме сестры царило благополучие.
Неделя выдалась не из легких. Хотя дом на Рыбной улице смотрелся немного по-новому, для Мэг он по-прежнему оставался любимым местом. Питер избегал оказываться наедине с Мэг. Миранда была все такой же шумной и живой. Мэг почувствовала облегчение, вернувшись в Килбурн, где она снова с головой ушла в дела.
В декабре 1968 года Миранда родила девочку, Кэти. Мэг, постоянно сотрудничавшая с фирмой «Макивойс», теперь уже могла позволить себе купить более просторный дом. Но она и не думала переезжать в другую квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67