Почтовый ящик квартиры Боровика плотно набит газетами. Солдатов вспомнил слова Галенко о том, что хозяина квартиры дома не было два дня. Он толкнул обитую коричневым дерматином дверь и шагнул в квартиру. Под ногами мягко пружинил вишневый с золотистыми полосами ковер. Солдатов сразу оценил достаток, чистоту и домашний уют. Запах натертого паркета придавал квартире добротность и приветливость. Кухню заливал мягкий свет от большого розового абажура. Застекленные двери комнаты распахнуты настежь. В низком кресле, приставленном к журнальному столику, Солдатов увидел старшего инспектора Петухова. Тот прервал разговор с двумя мужчинами и быстро подошел к Солдатову.
– С понятыми работаешь?
– Не только. Один из них приятель потерпевшего. – Петухов незаметно кивнул в сторону мужчины в сером костюме. – Пойдем на кухню, поговорим. – Он на ходу сделал какие-то пометки в блокноте.
– Большая кража? – спросил Солдатов, когда они уединились на кухне.
– По-моему, да! Воры обшарили все: гардероб, книжные шкафы, даже матрацы на постелях перевернули. Похоже, искали что-то…
– А что взяли?
– Сказать трудно. Ценностей и денег при осмотре не увидел. Модных игрушек вроде магнитофонов, транзисторов тоже не видать. А ют дубленка, куртка замшевая, отрезы разные – это все на месте. Еще хрусталь не взяли, но разбили вдребезги. Вся кровать осколками усыпана.
– Интересно! Не торопились, значит… А в квартиру как проникли?
– Устанавливаем. Нам повезло сегодня. С оперативной группой приехал эксперт Муромцев. Работает, как всегда, внимательно. Подождем, что он скажет. А предварительно… Балконная дверь и окна целы, только на входной двери около верхнего замка отжим заметен. Второй замок, похоже, с подбором брали, – осторожно, но настойчиво произнес Петухов. – Других следов никаких, орудий преступления тоже. В общем, аккуратно работали.
– Не густо, – задумчиво проговорил Солдатов. – Унывать не будем. Отсутствие следов – это тоже следы.
Солдатов сел на зеленую пластиковую табуретку и закурил. Кухонный гарнитур, настенный календарь с видами Прибалтики, стопка отглаженного постельного белья, видимо, недавно из прачечной, фотокарточки за стеклом шкафчика…
– Фешенебельная квартирка! – сказал Петухов.
– Да, – согласился Солдатов. – Квартира ничего. Вполне…
Ну а не касаясь осмотра, самому-то удалось что-нибудь выяснить? – Он хмуро взглянул на Петухова.
– Не нравится мне приятель потерпевшего. Недоговаривает, темнит… На один вопрос ответит, от второго увильнет, а на третий ответит так, что не знаешь, что и подумать.
– Да, любопытная кража. Следов мало, разбитый хрусталь, лукавый приятель потерпевшего. – Солдатов подошел к раковине, открыл кран и сунул под струю папироску. – Надо поговорить с этим приятелем.
Они вернулись в комнату. На полированной поверхности вишневого цвета стенки, стеклах и фарфоровой посуде, стоявшей в серванте, тускло белели небольшие размазанные пятна – следы фиксатора. Значит, Муромцев уже поработал здесь.
– Привет! – сказал Солдатов.
– Привет! – нехотя буркнул эксперт.
– Чем порадуешь? Чем огорчишь? Может, слово какое скажешь?
Муромцев поднял голову и сквозь стекла очков посмотрел на Солдатова, будто не узнавая его. Эксперта одолевали сомнения.
– Ну, давай-давай! Выкладывай, – подбодрил его Солдатов.
Муромцев с досадой бросил кисточку на крышку служебного чемоданчика.
– Нет следов. Корова языком слизнула… Мазки одни.
– Ни одного следа?!
– Взял кое-что на пленку… – тихо проговорил Муромцев, оглянувшись на понятых. – Но эти следы я взял там, где ворам нечего было трогать, – на сахарнице, настольной лампе, ободе стула… – Муромцев вскинул на лоб очки. Помолчал и уже тверже добавил:
– Похоже, следы эти не воры оставили…
– Выходит, никакого просвета? – Солдатов заглянул Муромцеву в глаза, легонько сжал его плечо. – Ты вот что! Не торопись, еще постарайся. Сам видишь, кража непростая.
Муромцев пожал плечами, оглянулся на Петухова, будто прося поддержки, и снова взялся за кисточку.
– Кинолога вызывали? – спросил Солдатов у Петухова.
– Уже полчаса работает. Собака хорошо взяла след.
– Ну и что?
– Еще не вернулся и не звонил, – Петухов кивнул в сторону алого телефона на журнальном столике.
– Приметы похищенного уточнил?
– Не успел, – ответил он. – Не у кого уточнить! Потерпевший еще не появлялся. Никого из его семьи нет…
– Большая семья? Жена, дети, теща? Петухов промолчал.
– Так! С этим вопросом у тебя осечка. Приметы вещей нужны, Петухов, приметы! Надо же знать, что искать будем.
– Сейчас займусь! – сказал Петухов.
Солдатов еще раз прошелся по квартире. Ее обстановка, голубоватый кафель ванной, матовые плафоны бра, старинный торшер – все говорило о вкусе хозяина квартиры и его неплохом заработке.
В большой комнате Солдатов задержался, внимательно посмотрел на рубашки, висевшие в шкафу на пластмассовых плечиках, разбросанные простыни, наволочки с метками для прачечной, приоткрыл крышки коробок из-под обуви. Его недоумение росло. Открыв дверцы платяного шкафа, он через секунду захлопнул их, обернулся к Петухову.
– Ты не обратил внимание на все это?
– Мы уже в протоколе записали.
– Здесь нет ни одной женской вещи!
– А халат? Вон махровый халат на вешалке…
– Это мужской халат, – сказал Солдатов.
В спальне он долго и с удивлением рассматривал груду битого хрусталя на кровати. Здесь были осколки нескольких ваз. Он поднял с пола подушку и стал осторожно поворачивать ее к свету.
– Смотри, Петухов, подушка-то сверкает!
– Это блестки от хрусталя.
– Догадываешься, что к чему?
– Через подушку били, чтобы тише было. Сколько добра перепортили!
– Похоже, не только кража, но и месть какая-то, – задумчиво сказал Солдатов и исподлобья взглянул на Петухова, как бы проверяя свое предположение.
– Похоже.
– Что похоже? Давай по существу. Ты считаешь…
– Без своих в этом деле не обошлось. Как пить дать! Зачем ворам попусту тратить время на битье этой посуды? Прихватили, что понравилось, и, как говорится, ноги в руки! Над связями потерпевшего поработать надо. Кто у него дружки, родня, коллеги…
– Придется. – Солдатов еще раз взглянул на сверкающие осколки, с сожалением покачал головой. – А ведь хрусталь-то не кое-какой, Петухов… Отличный хрусталь! И не взяли. Странная кража. Вот эта ручка, Петухов, от хрустального половника из крюшонного набора… Цена набору – тысяча… Вот так!
В углублении коридора Солдатов подошел к светильнику – ярко-оранжевому фарфоровому толстому турку около метра высотой. Молчаливый страж грозно смотрел светящимися электрическими глазами.
Солдатов заглянул в гостиную и кивком подозвал к себе приятеля потерпевшего. Мужчина в сером костюме быстро подошел. Он был не таким молодым, как показалось сначала.
– Давайте знакомиться. Начальник уголовного розыска района.
– Кухарев. А мы с вами знакомы.
Этого загорелого, подтянутого человека лет сорока пяти, с голубоватыми глазами и поседевшими висками Солдатов не знал.
– Не узнаете? – удивился Кухарев.
– Не узнаю.
– Извините! – И вдруг Кухарев оживился. – А мне казалось, что при вашей профессии даже мимолетные знакомства запоминаются. Разве нет?
– Возможно… – сдержанно согласился Солдатов. – Вы друг Боровика?
– Можно и так сказать.
Кухарев почувствовал нетерпение в словах Солдатова, но виду не подал. Сев в кресло, он наслаждался вниманием Солдатова к своей особе.
– Я все же напомню вам наше знакомство, – решительно проговорил он. – Это было недавно, с месяц назад. Мы с вами сидели за соседними столиками в «Центральном». Если помните, я попросил у вас сигарету, а вы предложили мне папиросы. Я был там с хозяином этой квартиры.
Солдатов вспомнил тот вечер. Он был в ресторане со своим заместителем. Получили премию и решили отметить. Он припомнил и Боровика: высокий, в черном свитере, он вел себя тогда несколько странно. Не дождавшись закуски, быстро разлил водку в фужеры.
– Подмолодимся? – сказал он Кухареву и приветливо помахал кому-то рукой.
Солдатову вспомнилась духота ресторанного зала, запах табачного дыма, говор пьянеющей публики… Боровик… Вычурной, танцующей походкой он пошел наискосок к столику у окна и остановился около девчонки с белокурой челкой до бровей, в блестящих сапогах-чулочках, туго стягивающих полные икры. Она подчеркнуто скромно сидела за чашечкой давно остывшего кофе. Девчонка охотно поднялась навстречу Боровику и привычно в такт музыке задвигала локтями. Вскоре она уже с независимым видом сидела за столиком Боровика.
– А знаете, – Солдатов взглянул на Кухарева, – мы действительно встречались. Но, помнится, встреча наша была недолгой.
– Не спорю, не спорю. Какова моя зрительная память?! – Кухарев явно напрашивался на комплимент.
– Отличная память! – гася невольную улыбку, похвалил Солдатов. – Скажите, где сейчас Боровик?
– Не знаю.
– Вы договаривались с ним о сегодняшней встрече?
– Нет. Просто так забежал… Он мой давний друг. И мы…
– Давний? – переспросил Солдатов.
– Как сказать? Лет шесть.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Гм… Дайте подумать… В прошлую пятницу. Вчера по телефону договаривались вместе пойти на хоккей.
– Он сам звонил?
– Да. Это важно для дела? Жулики быстрее попадутся?
Солдатов уловил иронию в вопросе, но промолчал. Гораздо важнее было услышать, что Боровик находится в городе. Это давало возможность скоро установить приметы похищенных вещей. Но узнать приметы хотелось побыстрей, и он спросил:
– По-вашему, что воры украли? – В упор посмотрел на Кухарева.
– Я уже пытался это выяснить, – помявшись, ответил он. – Но по шкафам и ящикам, извините, не лазил. Затрудняюсь ответить.
«Ответить затрудняется, а выяснить пытался!» – отметил про себя Солдатов.
– Если не возражаете, посмотрим вещи вместе, – предложил он.
– Вот в той стеклянной шкатулке я не вижу украшений, – Кухарев поднялся и указал на стоящую в серванте шкатулку.
– Каких?
– По-моему, в ней были хрустальные бусы, янтарь, сережки с синими камнями, кулон с аметистом, еще что-то… Мне Боровик показывал их. Но прошу избавить меня от этого. Без хозяина квартиры… – Кухарев посмотрел на свои японские часы. Одним этим движением он открылся Солдатову больше, чем беседой.
– Сколько на ваших?
Кухарев вновь посмотрел на часы.
– Половина двенадцатого.
Солдатов заметил смешинку в глазах Петухова.
– Мне оставаться до конца ваших формальностей? – спросил Кухарев. – Завтра на работу рано…
Слово «формальность» задело Солдатова. Что это? Пренебрежение или непонимание происходящего? Или кокетство? «Игривый, легковесный человек», – решил Солдатов.
– Вы где работаете? – спросил он. Его взгляд невольно цеплялся за галстучную булавку, маленький значок на лацкане пиджака, массивные запонки.
– В горкомбинате. Модельером.
– Можете идти. Позвоните мне завтра утром.
Осмотр заканчивался. Притомившиеся понятые, заглядывая в спальню и распахнутые настежь шкафы, потянулись к выходу. Петухов захлопнул дверь квартиры и тщательно опечатал ее.
На улице по-прежнему моросил дождь, но в милицейском «рафике» было тепло. Шофер и кинолог слушали «Маяк». В машине, отгороженная сеткой, положив морду на лапы, дремала собака.
Откинувшись на спинку сиденья, Солдатов повернулся к кинологу:
– Ну как сработал?
– По погоде – ничего. Собака с километр вела. Все больше вдоль заводского забора.
– А где след потеряла?
– Там и потеряла. Дождь…
– Где там? У калитки, у лаза в заборе, возле перекрестка? – настаивал Солдатов.
– До калитки не дошла, и до перекрестка еще было прилично… Бац – и пропал след. Дождь, – уныло повторил кинолог.
ГЛАВА 3
Утром, наскоро позавтракав, Солдатов выскочил на улицу. От вчерашнего дождя не осталось и следа. Ярко светило солнце, шуршала опавшая листва. Открыв тяжелую дверь управления и козырнув постовому, Солдатов быстро пересек широкий вестибюль. Слева на стене две белых мраморных плиты с фамилиями погибших работников милиции. На одной – в боях с фашистами, на другой – от рук бандитов. Дальше – гарнизонная доска Почета. Солдатов скользнул взглядом по цветной фотографии Петухова. Тот получился слегка улыбающимся, с добрым прищуром глаз. Слева за колоннами стойка гардероба. На вешалках десятка два офицерских шинелей – собрались работники ГАИ. В городе начинался месячник безопасности движения. Лифт поднял Солдатова на третий этаж. В коридоре по-утреннему пустынно. Лишь у открытого кабинета, поставив ведра и щетки, о чем-то тихо разговаривали две уборщицы. Поравнявшись с ними, Солдатов почувствовал запах валерьяновых капель. У той, что помоложе, заплаканные глаза. Спрашивать было неудобно. Мало ли что бывает у людей…
Толкнув широкую застекленную дверь, он прошел в дактилоскопическую лабораторию. Маленький Муромцев в белом длинноватом халате, сдвинув очки на лоб, расставлял банки с реактивами в стеклянном шкафу.
– Колдуешь, профессор?
– Отколдовался, – сказал Муромцев. – Ты из дома, а я только домой собираюсь. Спать, ох, спать хочу. Единственное мое желание, единственная мечта!
– Ну а дело-то как?
– Подкинул ты мне дельце. – Муромцев быстрым движением руки водрузил очки на нос и взбил густые каштановые волосы. – Век не забуду.
– Не было выбора – что подвернулось, то и дал.
– Ладно, идем покажу кое-что. – Муромцев откинул тяжелую драпировку и пропустил Солдатова в темную комнату. – Смотри! – щелкнула кнопка, и на стене засветилось несколько больших фотопленок. Муромцев начал тыкать в них пальцем. – Вот! Вот! Видишь?
Виднелось с десяток тонких, коротеньких белых линий.
– Не буду вдаваться в технические подробности, скажу просто – это свежие, сильно увеличенные следы царапин в замке, – пояснил Муромцев.
– Выходит, с подбором кража-то?
– Окончательного заключения, сам понимаешь, еще нет.
– А может быть, отмычки в ходу были? – осторожно спросил Солдатов.
– Исключено. Замок сложный, а царапины не характерны для отмычек, – твердо сказал Муромцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19