Надолго задержали. А молодого человека, влюбившегося с первого взгляда в голубоглазую приятную брюнетку из магазина «Парфюмерия», отпустили, поскольку он не совершил еще своего первого преступления, отпустили потому, что он, как показалось следователю, сам не знал толком, куда и зачем шел. Раскаялся он тогда в своем неосмысленном намерении. Компания та оказалась сплошь из рецидивистов. Помните, Шахов? Ведь этим молодым человеком были вы! Не задержи вас тогда – все получилось бы очень плохо. Ваши двухдневные случайные «друзья» шли не только грабить… Так что вы напрасно думаете, что мы только и делаем, что творим зло, когда сажаем таких зрелых и перезрелых, как вы. Не согласны?
Лицо Шахова искривилось:
– Ну, спасибо, начальник, за благородное прошлое. За то, что задерживаете несмышленышей и отпускаете на покаяние.
– Скажите, Шахов, вы верите в воровскую дружбу, выручку? Ну, в общем, в то, что, когда вору плохо, другой ему поможет?
– Отвечу. У воров жизнь в порядке. У нас все поровну. Как в песне: «Тебе половину, и мне половину». И в беде тоже. Одного не оставят…
– Вы давно видели Серегу-Одессу?
– Давно.
– А где он?
– Наверное, срок тянет. – Шахов вспомнил этого красивого, уже в возрасте, удачливого вора, о недобром характере которого ходило множество легенд.
– Не тянет он срока. В доме инвалидов он. Второй год уже, ворам писал – ни один его не навестил.
– Не верю. Что им, денег на порошки жалко?
– Лекарств хватает. Он по человеческому отношению страдает. Мы его в дом инвалидов по его просьбе устроили.
– Завязал, значит, Серега…
– Завязывают галстуки и еще шнурки на ботинках… Они внимательно и серьезно посмотрели друг на друга, как люди, понявшие что-то очень важное. И долго смотрели они так молча. Наконец Шахов не выдержал, скривился в ухмылке и сказал: «Спасибо за беседу». И отвернулся, потом опять поднял голову и спросил:
– У вас на Строительной позавчера была кража?
– Была.
– Не бегайте впустую. Это Тихого работа… Может быть, спасете еще одного несмышленыша, как и меня тогда.
Солдатов с интересом посмотрел на него.
– Не думайте, что вы меня дожали… Просто Тихий – мелочь человек, сволочь порядочная. Он совсем уж малолеток вперед себя пускает. Только прошу…
– Не беспокойтесь. Насчет ваших порядков я знаю.
ГЛАВА 13
Солдатов вошел в кабинет и, не зажигая света, сел за стол. Были поздние сумерки, по окну косо и стремительно стекали капли дождя. Осень прокралась в город незаметно, и сегодня днем уже похолодало. В кабинете было тепло и уютно. Солдатов любил такие минуты, когда можно было вот так, как сейчас, откинуться на удобную спинку кресла и, ничего ни от кого не требуя, ни перед кем ни в чем не отчитываясь, не торопясь, молча поговорить с самим собой. У него выработалась потребность после большого напряжения выкраивать время, чтобы сосредоточиться на главном. Без этого ему было трудно начать новый разбег, найти нужные новые нити. Он положил разгоряченные руки на холодное стекло стола и задумался над словами Шахова и Тараторки о Тихом. Искал ответа, каким образом их можно было увязать с кражей у Боровика. Но ответа не находил.
«Это Тихого работа», – доверительно сказал на допросе Шахов.
Тараторка говорила иное: «Тихого не трогайте. Квартирные кражи не его рук дело».
Дверь кабинета приоткрылась, и тут же кто-то осторожно ее прикрыл.
– Мухин! – крикнул Солдатов. Дверь снова отворилась.
– Заходи, потолкуем.
Солдатов ткнул пальцем в кнопку настольной лампы.
– А я смотрю, ключ торчит, а в кабинете темно. Думал, мало ли что. Чего это вы в потемках сидите?
– Соображаю, – усмехнулся Солдатов.
– Хорошее занятие, – сказал Мухин, присаживаясь к столу. – А я ношусь как угорелый по адресам. Хоть разорвись.
Солдатов посмотрел на него с лукавой улыбкой и вдруг неожиданно спросил:
– Что ты думаешь о краже на Строительной?
– А чего здесь думать. Кража она и есть кража. Выследили эту квартиру. Было что взять. Сейчас на такие вещи спрос. А спрос рождает предложение. Вот и взяли квартирку. Что касается потерпевшего, – Мухин с энтузиазмом развивал свои соображения. – Он мне про теток своих московских рассказывал, от которых наследство получил. Одна была художницей. Другая хозяйством при ней ведала. Во всем себе отказывали, а вот вещи старинные собирали всю жизнь. Видно, любил Боровик своих теток. Вещи жалеет. Но, с другой стороны, кража вроде не больно сильно его расстроила… Ну украли и украли – так он примерно отнесся. Во всяком случае, головой об стенку не бился, слезами не обливался.
– Разные люди бывают, – тихо сказал Солдатов. – Мне кажется, Боровику сейчас не до этих вещей. У него личная жизнь разладилась. Жена ушла. Может быть, поэтому кража и не показалась ему слишком большим несчастьем. Более серьезное его захлестнуло.
– Вы думаете, от любви несчастной? – с иронией усмехнулся Мухин.
– По-моему, да! Переживает очень. Он мне фотокарточки жены показывал. Интересная особа…
– Знаете… – Мухин поерзал на стуле. – Не верю я почему-то в несчастную любовь. Здесь все зависит от того, как мужчина себя поведет. А он ничего – человек, видно, с характером, представительный. Ему ли в сорок лет о любви плакаться? Может, сентиментальный он какой-то? – Мухин хотел сказать что-то порезче, но, взглянув на Солдатова, спохватился. – Возможно, играет. Для Боровика это сейчас вполне возможно: дескать, не думайте, что если я закройщик, то душа моя такая же.
– Что-то жестковато ты сегодня настроен, – Солдатов вопросительно посмотрел на Мухина. – Чем тебе Боровик не понравился?
– По-моему, играет. Ну вот как это понять? Вам он рассказывал о своей несчастной любви, жена, мол, ушла, хотя говорить об этом чужому человеку в общем-то не стоило бы. А он рассказал. И снимочки показал. А мне, когда я приметы вещей уточнял, проговорился, что жениться хочет. Вот вам и несчастная любовь!..
– Боровик жениться хочет? – удивился Солдатов.
– Абсолютно точно! Так и сказал. Еще собирался кулон аметистовый своей будущей жене к свадьбе подарить…
– Послушай! Может быть, это ты прибавил слово «будущей», наверное, он говорил, что хочет подарить своей бывшей жене.
– Нет, – Мухин покачал головой. – Он сказал, что кулон, мол, не дождался праздничного дня!
– Так, – протянул Солдатов и откинулся на спинку кресла. – Так… На ком же он собрался жениться?
– А кто его знает! – беспечно ответил Мухин.
– И ты не уточнил? – удивился Солдатов.
– Вообще-то да, – спохватился Мухин. – Надо было бы. Увлекся я тогда с приметами этих ценностей. Я эти вещи теперь с закрытыми глазами, на ощупь узнаю. Но все-таки главное не в том, что я его о жене будущей не спросил. Здесь загвоздка в другом…
– А в чем? Мы с ног сбиваемся, а ты в загадки играешь! А ну выкладывай свои секреты! – улыбнулся Солдатов.
– Чего раньше времени шуметь. – Мухин поудобнее уселся на стуле. – Может быть, и ошибаюсь я. Ну ладно! Смотрите… Кража. Грамотная, можно сказать, кража. Похищены не какие-нибудь тряпки, ценные вещи унесли воры. Так? И вдруг этот битый хрусталь! Первая мысль – для чего? Ответ – месть. Согласны?
– Согласен. Именно такую версию мы и предусмотрели, – подтвердил Солдатов.
– Вы и до сих пор придерживаетесь этой версии? – увлекшись, Мухин не заметил, что уже сам начал задавать вопросы.
– Не то чтобы придерживаюсь. – Солдатов помялся, подыскивая слово. – Эта версия – не единственная. Есть и другие. Ты-то к чему пришел?
– К тому, что на все сто процентов уверен, что никакая это не месть. Воры нас по ложному пути пустили. И мы пошли по нему. Это, дескать, кто-то из знакомых отомстил Боровику. Но разве сама кража в этом случае не месть? Какая разница Боровику – украли у него вазу или разбили ее в квартире? Все равно он без нее остался. Вот если бы все разбили и ничего не взяли – другое дело. Но тут самое ценное унесли. Конечно, можно допустить, что человек, забравшийся в квартиру, так ненавидел Боровика, что, потеряв над собой контроль, разделался и с вазами.
– И это не исключено, – согласился Солдатов. – Но я вижу, что у тебя и на это есть объяснение?
– Есть, – подтвердил Мухин. – Способ битья хрусталя как раз и подтверждает, что преступники власть над собой не теряли. Нет, они действовали спокойно, методично. До такого способа тоже додуматься надо, такое не приходит во время кражи, когда вор об одном и думает, как бы смотаться скорее.
– Твой вывод? – спросил Солдатов.
– Преступники не из числа знакомых Боровика, но они знали весь распорядок его дня. Вот и не спешили. Наводчика надо искать. Другого варианта нет. От наводчика и на воров выйдем.
– Давай-ка позвоним Муромцеву, – сказал Солдатов. – Он обещал к сегодняшнему дню провести тщательный анализ замка и ключей Боровика.
Солдатов медленно набрал номер. Муромцев недовольно пробурчал:
– Ну?
– Вот и я спрашиваю: ну? – улыбнулся Солдатов. – Чем порадуешь?
– А, Солдатов… Должен сообщить тебе пренеприятное известие… Придется тебе раскошеливаться. Не понимаешь? Причитается с тебя, Андрей!
По лицу Солдатова скользнула счастливая улыбка.
– Я знал, что ты нахал и вымогатель, – пошутил Солдатов. – Говори, не мучай!
– Ключи твоего потерпевшего побывали в опытных руках. Это важно для розыска?
– Да, важно, но мы об этом знали и раньше. Дальше.
– Их изготовили очень неплохо. Мастерски. Царапины в замке незначительные. Представляешь, как подогнали?
– А может быть, без подделки обошлось? – на всякий случай спросил Солдатов.
– Нет, Андрей, ключи сделали. А отпечаток сняли с помощью пластилина голубого цвета.
– Спасибо за новость. Ты здорово нам помог! – похвалил его Солдатов.
– Смотри, не забудь об этом, – посмеиваясь, сказал Муромцев. – Акт экспертизы вышлю. – И положил трубку.
Несколько минут Солдатов сидел молча, обдумывая то, что сказал Муромцев. В общем-то ничего неожиданного тот не сообщил, но обоснованный вывод эксперта означал многое. Теперь можно было отказаться от ненужных версий.
– Ты, Мухин, кажется, прав, – сказал Солдатов. – Муромцев говорит, что квартиру брали специально сделанным ключом, изготовили его с большим мастерством. А битый хрусталь – это ловушка для нас.
– И мы в нее попались? – спросил Мухин.
– Я бы так не сказал. Наша задача узнать, у кого побывали ключи Боровика. По этому пути и будем вести розыск. Он сам в этом помочь нам не может. Я уже пытался.
– Или не хочет, – быстро вставил Мухин.
– Скорее всего не догадывается, – уточнил Солдатов. – Не допускает мысли, что кто-то из близких ему людей может пойти на такое дело. Он неглупый человек, несколько, правда, доверчив, в чем-то категоричен… Послушай, надо бы все же узнать – кто эта женщина, на которой он хочет жениться… Он что-нибудь еще о ней говорил?
– Ни полслова. Как-то сразу осекся, вроде бы пожалел, что у него это вырвалось, – решительно ответил Мухин. – А вы позвоните ему сейчас. Уж если он вам свои семейные снимочки показывал, я думаю, не откажется ответить на пару личных вопросов…
– А мы не испортим дела?
– А в чем может быть промашка? – в тон ответил ему Мухин. – Не вижу никаких препятствий.
– Позвоню, – решительно сказал Солдатов. – В конце концов, он потерпевший и заинтересован в раскрытии дела. А если связался с женщиной, нечистой на руку, то ему не мешает и об этом знать.
Трубку Боровик поднял сразу, будто сидел у телефона и ждал звонка… В его голосе Солдатов уловил нетерпение и в то же время чувство облегчения. Похоже, звонок освободил Боровика от тягостного состояния одиночества.
– Добрый вечер! – приветствовал его Солдатов. – Решил вот позвонить на всякий случай… Вдруг, думаю, новости какие появились или вспомнили что-нибудь интересное…
– Интересное?.. – с горечью спросил Боровик. – Самое интересное вы знаете.
– О ключах ничего не припомнили?
– Нет. У меня они на одном кольце – и от машины, и от гаража, и от квартиры… Они всегда при мне.
– Я хотел задать вам еще один вопрос, но не решаюсь… Вопрос, касающийся вашей личной жизни… Вы не собираетесь снова жениться?
– Есть такая мыслишка, – не сразу ответил Боровик. Солдатов понял, что и здесь у Боровика не все в порядке.
– Ну что ж, поздравляю.
– Женщина очень хорошая, – сказал Боровик. – Характер у нее редкий, я бы сказал, уютный… И сын ничего парнишка.
– Как у вас с ним-то?
– Психологией семейных отношений увлекаетесь, – добродушно рассмеялся Боровик.
– Да нет. Просто вспомнил свой вопрос: есть ли у вас дети? А вы как-то замялись.
– Парень ничего. Только с характером. Это и понятно. Он отца очень любил. Наверное, в такие годы у ребят все обострено, сложно. – Боровик говорил охотно, не таясь, как это бывает с людьми, не привыкшими хитрить.
– Сколько ему лет?
– Пятнадцать.
– Да! Тут нужны деликатность и мудрость взрослого. Вы попробуйте найти дорожку… – начал было участливо Солдатов, но Боровик перебил его.
– Легко сказать! Уже пробовал. Последнее время только этим" и занимаюсь. Даже пытался научить его управлять автомобилем.
– Ну и как?
– Предложения он не отверг, но… но и только.
– Как его фамилия, где он живет? – Солдатов выбрал момент для нужного ему вопроса.
– Калугин. На Комсомольской, пятьдесят шесть. Это от меня рядом. Сразу за универмагом…
– Знаю, – ответил Солдатов, быстро записав на перекидном календаре адрес, – а как вы посмотрите, если я постараюсь с ним поговорить?
– Я думаю, здесь третий будет лишним. Да еще из милиции. Парень он не простой, и моя профессия не вызывает у него восхищения.
– Ну, что ж. Рад бы вам помочь, – заканчивая разговор, сказал Солдатов.
– По моему делу ничего не слышно? – стараясь быть ненавязчивым, как бы между прочим спросил Боровик.
– Работаем активно. Если что, сразу же поставлю в известность. Но и вы не забывайте, звоните. Всего доброго.
– Обязательно. До свидания, – заторопился Боровик. – Желаю удачи. Ваша удача – в чем-то и моя удача.
Солдатов положил трубку и посмотрел на Мухина.
– Послушай, тебе ничего не говорит этот адрес?.. Комсомольская, пятьдесят шесть. Там еще в прошлом году домовую кухню открыли…
– Знаю я этот дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19