Как бы она ни была зла на Костика, а работу свою она любила. Если посидеть над этим модулем часов до трех, можно завтра утром отправить ему первый черновой отчет – пусть красоту наводят безграмотные мальчики, на это у них ума хватит.
Около двух часов ночи, когда работа медленно, но верно двигалась к концу, Маринка вдруг почувствовала нестерпимый жар, от него на лбу выступил пот и стали влажными ладони. Она отодвинула от себя лэптоп, и хотела встать, чтобы выпить воды, но жар внезапно сменился ознобом, от которого начали стучать зубы. И в этот миг она отчетливо поняла, что умрет. Умрет очень скоро, двадцать девятого сентября. Меньше, чем через две недели.
Она медленно поднялась, отодвинув стул, и он с грохотом опрокинулся на пол. Маринка провела рукой по лицу, прогоняя бьющий в виски ужас. Из груди готова была прорваться паника, истерика, душное рыдание. Она, пошатываясь, подошла к двери, ухватилась за косяк, чтобы не упасть, рванула на себя ручку и повалилась на колени перед бабушкиной кроватью, вцепившись пальцами в ее одеяло.
– Что? – спросонья спросила бабушка, – что случилось?
– Бабушка, – прошептала Маринка, проглатывая ком в горле, – бабушка, я знаю, когда я умру…
Игорь. 15 сентября, ночь
«…у царя их одна и есть дочь – прекрасная царевна Полюша, и ее то поведут завтра к змею на съедение»
Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде: N 171 Народные русские сказки А. Н. Афанасьева
Перед тем, как уснуть, Игорь неожиданно вспомнил девушку, которой помог перетащить через рельсы велосипед. Какая красивая! Ему всегда нравились такие: спортивные, независимые, похожие на амазонок. А эта оказалась кареглазой блондинкой. У нее были волосы цвета зрелой соломы, постриженные коротким каре – как у крестьянских мальчиков позапрошлого века. И лицо совсем детское, как у куклы – носик пуговкой, круглые щеки, маленькие пухлые губы.
Нет, девушки остались в прошлом. Он для них староват. Его Светланка теперь тоже девушка, и если какой-нибудь старый козел вроде него самого посмеет положить на нее глаз, Игорь его просто грохнет. Девушек должны любить юноши, а не отцы взрослых дочерей.
Но как бы он себя в этом не убеждал, все равно не чувствовал груза прожитых лет. В глубине души ему казалось, что он все тот же мальчишка, едва закончивший школу. Мечтающий водить звездолеты и побеждать инопланетных чудовищ.
Игорь заснул, и ему приснился замечательный сон – летний вечер, гладкая дорога, уходящая в даль, и кареглазая девушка на велосипеде, которая мчится рядом с ним по этой дороге.
Из сна его вырвал телефонный звонок. Он долго не мог проснуться и протянуть руку к столу у кровати, но тот, кто ему звонил, оказался настойчив. Он открыл глаза и осмотрелся. Электрический будильник показывал два часа ночи с копейками.
– Да, – Игорь, не глядя, нажал на кнопку соединения.
– Папа! – закричала в трубку Светланка, – папочка!
– Что? Что-то случилось? – Игорь сел на кровати и скинул ноги на пол, готовый бежать на помощь ребенку.
– Папа! Я знаю, когда я умру!
Комната закружилась у него перед глазами. Веселая, смеющаяся, еще живая Ленка, отпивающая вино из пластикового стаканчика.
– Нет. Только не это, – пробормотал он в трубку, – этого не может быть…
– Да, папа, да! Я не обманываю тебя! Я бы никогда так над тобой не пошутила!
– Когда? Скажи мне, когда! – заорал он в трубку.
– Я не могу, – тихо ответила Светланка, и он услышал, как она плачет.
– Малыш, я… я не позволю, ты слышишь? Только скажи мне, когда! Только намекни, сколько у меня есть времени. Только намекни!
– Я не могу, – повторила она.
– Но почему, почему?
– Я… не знаю, почему. Я приеду к тебе, когда… когда… Папочка, спаси меня. Я не хочу, не хочу умирать!
– Конечно, малыш. Конечно, я тебя спасу. Ничего не бойся, слышишь? Ничего не бойся.
– Ты успеешь, я знаю, ты успеешь!
– Да, я успею. Ничего не бойся. Все будет хорошо. Я знаю, что нужно делать! Ты веришь мне?
– Верю, – Светланка тихо плакала.
– Вот и хорошо. Забудь об этом, просто забудь, не думай. Разве я когда-нибудь тебя обманывал?
– Нет.
– Ты не умрешь, ты не можешь умереть. Разве ты сама этого не понимаешь?
– Я… не хочу умирать.
Игорь приехал на кладбище около трех часов ночи. Если на дороге местами светились фонари, то здесь мрак был густым и непроглядным. Он поставил велосипед около крайней низкой ограды, и пошел между могил вглубь, осматриваясь по сторонам и привыкая к темноте. По мере того, как успокаивалось дыхание, чувства постепенно уступали место мыслям.
И зачем он сюда приехал? Что он собирается здесь искать, в беспросветном мраке осенней ночи? Даже если бы он помнил название травы, которая требуется колдуну, он все равно не знал, как эта трава выглядит. А если бы знал, тогда стоило взять с собой фонарик. Что он будет здесь делать? Уповать на интуицию? Или собирать гербарий из всех трав, которые встретит?
Нет, чтобы действовать наверняка, нужно думать головой. Конечно, он не знает, сколько у него для этого есть ночей, но, судя по тому, что говорила Светланка – не одна. И желание немедленно, сегодня же избавиться от кошмара и избавить от него ребенка – не самый лучший помощник.
Раз уж он сюда приехал, надо сходить к отцу с матерью. И заодно оглядеться как следует – в последний раз ночью на кладбище Игорь бывал мальчишкой. Благословенные времена! Тихо выбраться ночью из дома через окно, чтобы не разбудить родителей, перелезть через запертую на ночь калитку, и одному, в темноте августовской ночи, пробираться на условленное место, где тебя уже ждут друзья – возбужденные, немного напуганные собственной смелостью, и полные решимости совершить подвиг на глазах друг у друга.
Из темноты резко крикнула какая-то птица, и Игорь вздрогнул от неожиданности. Справа тонко скрипнула калитка чьей-то ограды, хотя ночь была безветренной. Нет, кладбище не место для ночных прогулок. Он не боялся темноты, и не сильно верил в оживающих покойников, но уважение к мертвым испытывал. Наверное, еще с тех времен, когда они с друзьями, обмирая от ужаса, наперегонки удирали отсюда к дороге, к свету, к людям.
Игорь добрался до могилы родителей, зашел за ограду и сел на низкую скамеечку. Он был здесь в начале августа, в день памяти отца, но за полтора месяца могила снова заросла высокой травой. Когда-нибудь он сам окажется здесь, рядом с отцом и матерью. Эта мысль не вызывала в нем ни тоски, ни сожаления. Весинское кладбище расположилось в красивом месте, на краю леса, а с другой стороны, неподалеку, виднелся красный берег реки. И до самого горизонта вперед простиралось поле. Бывая здесь, Игорь любил смотреть на небо и думать, что вечность не так уж страшна, если провести ее именно здесь.
Ночные звуки смолкли, едва он прикрыл за собой калитку, как будто за оградой он попал под покровительство «своих» мертвецов. И теперь его окружала необыкновенная, непроницаемая тишина. В этой тишине отчаянье его сменилось умиротворением, мысли потекли плавно, спокойно, ситуация уже не казалась абсолютно безнадежной. Не надо метаться, рвать на груди рубаху, стараясь смести все на своем пути. Надо спокойно подумать. Интересно, потомственный маг и целитель действительно что-то умеет, или только пускает пыль в глаза? Про потерянную квитанцию он здорово угадал. Только скажи точно такую же фразу любому человеку на улице – вещь, которую ты не смог найти, упала за буфет – и как минимум у половины за буфетом обнаружится масса потерянных вещей. Игорь, кстати, нашел там давно исчезнувший любимый нож с деревянной ручкой и сто рублей денег.
Игорь не сомневался: в жизни этой есть много необъяснимого. Только не стоит этим необъяснимым затыкать дырки в своем непонимании происходящего. И уж тем более принимать как руководство к действию.
Если бы не смерть Ленки, нелепая, глупая, случайная, Игорь бы никогда не поверил в слухи, которые бродили по поселку все лето. Ему ли не знать, что есть случайность, а что – статистика. Существует вероятность: смерть Ленки была закономерной. Значит, существует вероятность и смерти Светланки. Поскольку объяснить этого он пока не может, ему надо обратиться к тому, кто хоть что-то в этом понимает. К потомственному магу и целителю.
Он опустил голову на руки, путаясь в собственных размышлениях. Чему верить? Что есть правда, а что – вымысел, праздная фантазия падкого на все необъяснимое народа? Если бы маг не наряжался в папу Римского и не раскладывал змей на стеклянных подставках, Игорь бы скорей поверил в его знания и способности.
Наверное, он задремал, потому что треугольная голова пестрой гадюки закачалась вдруг перед его носом, шипя и угрожая впиться зубами в лицо. Игорь невольно отшатнулся, проснулся и заметил, что на скамеечке рядом с ним кто-то сидит. Странно, но это нисколько его не удивило и не напугало.
– Мама? – он улыбнулся.
– Найди перелет-траву, сынок, она спасет Светланку. И ничего не бойся – ты успеешь.
– Когда? Мама, когда? Сколько у меня есть времени?
– Срок ее через два месяца наступит. Не торопись.
Призрак растаял в воздухе, как будто его и не было. Игорь протер глаза, и понял, что это всего лишь сон. Он поднялся и размял затекшие ноги – наверное, дремал он долго, если успел застыть. От холода и сырости заломило левое колено: память о переломе, полученном еще в детстве. Выбегая из дому, Игорь не подумал о том, что ночами в сентябре бывает значительно холодней, чем днем. Надо выбираться отсюда, еще полчаса, и он совсем не сможет ходить. Интересно, во сколько маг начинает прием? В десять? В одиннадцать? Он не сможет ждать так долго.
Игорь вышел за ограду и, прихрамывая, побрел к велосипеду. Он немедленно поедет и выяснит, когда целитель появляется в своем балагане. А потом уже решит, как действовать дальше.
Он подъехал к «Юноне» около пяти утра. Разумеется, ворота были закрыты, и на проходной его никто не ждал. Только Игоря это не остановило. Дыры в заборе он не нашел, поэтому просто перелез через ограду. И как всегда, спрыгивая на землю, больно ушиб ноги – похоже, за всю жизнь ему ни разу не удалось приземлиться удачно. Колено заныло еще сильней, и до бревенчатого домика народного целителя Игорь дохромал еле-еле.
Никаких указаний на время приема на табличке над крыльцом не было. Вроде как можно приходить каждый день и в любой час. Игорь осмотрел дверь внимательней, но и на ней не висело никаких объявлений. Он со стоном опустился на ступеньки: надо отдохнуть хотя бы минут десять, чтобы боль в колене утихла, иначе он не сядет на велосипед. А ведь придется перелезать через забор в обратную сторону. Наверное, он и вправду стареет, двадцать лет назад он не знал таких проблем.
Он уже собирался встать, когда дверь за его спиной неожиданно распахнулась, и недовольный, сонный голос буркнул:
– Проходите.
Игорь оглянулся: на пороге темной прихожей стоял потомственный маг собственной персоной. В полосатом махровом халате и мягких тапочках на босу ногу.
– Я… – начал Игорь смущенно, – я вовсе не хотел будить вас такую рань. И я не знал, что вы здесь живете.
– Ерунда, – поморщился маг, – у меня будет время выспаться. Дачный сезон закончился, теперь меня тревожат не чаще раза в неделю. Проходите же, здесь свежо.
Игорь поднялся, опираясь на перила, и прошел внутрь домика, тщетно глядя под ноги. Маг, пропустивший его вперед, не зажигал света, как будто видел в темноте.
– Ваше колено можно вылечить, только сейчас я бы не стал тратить на это время, – целитель прикрыл дверь на улицу и подтолкнул Игоря к бархатной занавеске.
– Да? – удивился Игорь, – мне сказали, что это не лечится.
– Пффф, – фыркнул маг, – лечится все, кроме некоторых душевных болезней. Даже рак. Что уж говорить о каком-то остеоартрозе.
– Вы действительно умеете лечить рак? – Игорь обернулся, но в темноте лица мага все равно не разглядел.
– Да, умею, но я этим не занимаюсь.
– Почему?
– Мои интересы лежат в несколько иной сфере, – с пафосом ответил целитель и включил свет.
Комната, при свечах казавшаяся наполненной глубоким изотерическим смыслом, при электрическом освещении оказалась вполне обыкновенной. Только стол и стулья производили впечатление старинных, купленных в антикварном магазине, а все остальное было обыденным и неброским: шкаф-купе, отделанный шпоном, в углу, три табуретки у небольшого журнального столика с микроволновкой и чайником, умывальник с металлической раковиной и мутным зеркалом перед ним. Гадюка сидела в аквариуме, плотно прикрытом тяжелой крышкой, сова – в клетке, а кошки нигде не наблюдалось.
– Проходите, садитесь, – маг кивнул на стул с высокой спинкой, – не хотите кофе? Я вижу, вы замерзли.
– Нет, спасибо. Но если можно, я бы выпил горячего чаю, – Игорь сел на край стула.
– Нет проблем, – маг пожал плечами, включил чайник и сел за стол напротив Игоря, – итак, если вы пришли в столь ранний час, у вас ко мне неотложное дело. Я бы решил, что вы знаете, когда умрете, судя по той поспешности, с которой вы сюда явились. Но на вашем лице я не вижу печати смерти. Значит, кто-то из близких?
Игорь кивнул:
– Дочь.
– И сколько лет вашей дочери?
– Шестнадцать.
Маг еле заметно скривил губу:
– А вы уверены, что она не пошутила?
Игорь покачал головой.
– Впрочем, это у них уже не модно… – усмехнулся маг, – а та девушка, которую убило током, она кем вам приходилась?
– Коллега. Знакомая, – Игорь смутился. Никто не верил, что они с Ленкой просто дружат. Верней, дружили.
– Я знал, что она умрет еще до заката. Простите, я не мог вам этого сказать. И я, честное слово, ничем не мог ей помочь. Я знаю только один способ спасения человека, который знает, когда умрет. И, если честно, мне никого еще не удалось спасти.
Игорь вскинул глаза. Значит, он надеялся на мага напрасно?
– Это сложный и тяжелый обряд – переход границы жизни и смерти, и возвращение назад. Без перелет-травы он невозможен. А перелет-трава не растет в крапиве на кладбище, как вы пообещали той несчастной. Она перелетает с места на место, и иногда люди тратят годы на то, чтобы только увидеть ее.
1 2 3 4 5 6 7 8