И вот возможность несколько тысяч детей учить немного лучше, чем остальных. Поддержать их привилегию! Да, привилегию! Или вы хотите непременно сдернуть их до той нищеты в деле образования, в которой сейчас вынуждены барахтаться ваши школы? Ведь мы же общий уровень поднять не можем? Эти наши деньги мы вам отдать на все дело образования не можем? Зачем же вы хотите помешать, чтобы дети рабочих хоть одной категории имели эту, скажем, «привилегию» – учиться немножко лучше? Придет время, и это совсем не нужно будет. Я вовсе не сепаратист, я, только знакомясь с этим делом, увидел, что многочисленная группа детворы из-за ведомственной распри может пострадать в своем обучении. А этого нельзя. Что хотите, какие хотите условия, только без вреда для самих детей.
Именно эта, с огненной убежденностью сказанная речь, которую я передаю, кажется, почти дословно, послужила основой нынешнего положения о Цутранпросе, которое и сейчас многим кажется спорным, которое, может быть, в свое время будет отменено, но благодаря которому детишки железнодорожников в течение этих лет получили весьма значительные блага образовательного характера.
Я не хочу давать здесь места общим характеристикам, общим суждениям об этом прямом слуге пролетариата… Я хочу только вплести эти два воспоминания в тот строгий, но грандиозный венок, сплетенный из полновесных заслуг, который сам себе нерукотворно создал безвременно погибший герой. Мне хочется, чтобы два эти цветка, показатели горячей любви к детям, лишний раз свидетельствовали о том, что нам, сподвижникам великого человека, было хорошо известно, но что отрицают ослепленные молниеносным гневом революции, носителем которой он был, далекие от него круги, – я хочу, чтобы они свидетельствовали о том, что этот рыцарь без страха и упрека был, конечно, рыцарем любви.
Правда, 1926, 22 июля

Р. П. КАТАНЯН
ОТЕЧЕСКАЯ ЗАБОТА
Феликс Эдмундович очень любил детей. Однажды произошел такой случай. Была арестована банда грабителей, считавшаяся долгое время неуловимой. Секрет этой неуловимости заключался в том, что каждый из бандитов имел при себе мальчика-оруженосца. Когда бандиты шли на «дело», мальчики следовали за ними в некотором отдалении и должны были передавать оружие по первому их требований. Если бандитов задерживали, они делали вид, что совершают прогулку. Не обнаружив оружия, чекисты за отсутствием улик отпускали их.
Однако оперативные работники раскусили, в чем дело, и арестовали банду вместе с оруженосцами. И тогда на коллегии ОГПУ встал вопрос: как быть с малолетними помощниками бандитов? Я категорически возражал против направления ребят в исправительно-трудовые лагеря, указывая, что единственно разумным было бы применение к ним воспитательных мер. С этой целью, на мой взгляд следовало бы ОГПУ создать специальное учреждение. Но некоторые из членов коллегии не согласились со мной. Так мы ни до чего не договорились, и вопрос о малолетних преступниках был перенесен.
На следующее заседание кроме заместителей предсе дателя и прокурора ОГПУ явился председатель ОГПУ Феликс Эдмундович Дзержинский. Он принял участие судьбе арестованных мальчиков и всецело присоединился к точке зрения прокуратуры.
Тогда-то и решили организовать под Москвой исправительно-воспитательную колонию для малолетних. Она называлась коммуной и была полузакрытого типа, без вооруженной охраны, без внешних признаков принуждения, с широким самоуправлением. Коммуне было присвоено имя Феликса Эдмундовича. Причем сделано это было в отсутствие Дзержинского, иначе он воспротивился бы этому.
Болшевская коммуна имени Ф. Э. Дзержинского сыграла исключительную роль в перевоспитании малолетних преступников.
Когда крестьяпе узнали, что близ их села организуется коммуна, в которой будет находиться молодежь, связанная с преступной средой, они решили протестовать и послали к Дзержинскому специальную делегацию. Феликс Эдмундович принял ходоков. Они просили перенести коммуну в другое место, так как опасались, что несовершеннолетние правонарушители обворуют их и развратят местную молодежь.
Дзержинский долго беседовал с крестьянами и просил их передать всем односельчанам, что он будет лично наблюдать за коммуной, не допустит никаких беззаконий и, в случае чего, закроет коммуну.
Делегация уехала и о результатах переговоров доложила односельчанам, которые решили несколько повременить и посмотреть, «во что выльется, – как выразился один из крестьян, – вся эта петрушка». Через месяц-другой они успокоились. Коммуна завела у себя мастерские, которые принесли большую пользу крестьянам. Им необходимо было где-то ремонтировать свой сельскохозяйственный инвентарь. А тут мастерская под рукой.
К колонистам присматривались и старики и молодежь. Видят – ничего, с ними жить можно. Когда же в коммуне стали устраиваться спектакли, танцы и показ кино, тогда вся сельская молодежь открыто перешла на сторону коммуны. Не поступало ни одной жалобы на безобразия, хулиганство, а тем более на пропажу имущества. Село признало своего соседа.
Феликс Эдмундович часто бывал в гостях у колонистов. Его беседы с ними отличались большой задушевностью. Впоследствии по настоянию Дзержинского и под его непосредственным руководством была создана целая сеть детских исправительных учреждений, подобных Болшевской коммуне. Доказывая необходимость этого, Феликс Эдмундовпч говорил:
«Борьба с детской безнадзорностью есть средство искоренения контрреволюции… Забота о детях является одним из важнейших вопросов республики…»
Так мог рассуждать только большой человек, ибо любовь к детям – это первый признак человеческого величия.
Рассказы о Дзержинском.
М., 1965, с. 173–175

В. В. ШИШКИН, М. П. ШРЕЙДЕР
ДРУГ МОЛОДЕЖИ
Империалистическая и гражданская война оставили в наследство молодой Советской республике не только разруху и голод, но и детскую беспризорность. Беспризорники буквально наводняли железные дороги, улицы и подвалы домов Москвы и других городов.
Нынешнее поколение молодежи не видело этих оборванцев, но хорошо знает их по книге А. С. Макаренко «Педагогическая поэма» и по первому советскому звуковому кинофильму «Путевка в жизнь»…
Надо было не дать погибнуть этим молодым гражданам Республики Советов, и В. И. Ленин поручил это святое дело Ф. Э. Дзержинскому, чекистам.
27 января 1921 года при ВЦИК была создана комиссия по улучшению жизни детей. Председателем комиссии был назначен Ф. Э. Дзержинский. Он развернул кипучую деятельность по борьбе с беспризорностью, призвал на помощь детям всех чекистов, широкие народные массы.
По призыву Дзержинского комсомольцы-чекисты приняли самое непосредственное участие в ликвидации детской беспризорности. Дзержинский неоднократно приглашал к себе партийно-комсомольский актив и требовал принять срочные меры к спасению беспризорных детей и малолетних преступников. На одной из таких бесед он взволнованно говорил:
– Ведь подумайте только, огромное число детей-сирот не имеют ни крова, ни призора. Миллионы детей требуют немедленной реальной помощи. Мы, чекисты, и особенно наши комсомольцы, должны полностью отдать все свои силы этой благородной цели – спасению детей. Иначе мы не будем достойны звания коммунистов и комсомольцев. Ведь это почетное дело поручил нам Владимир Ильич Ленин.
Феликс Эдмупдович говорил об ужасающих формах детской преступности, угрожающей тяжелыми последствиями для подрастающего поколения, о нехватке средств, обуви, одежды и продовольствия, о трудностях, связанных с недостатком детских учреждений.
– Но эти трудности не должны нас останавливать, – подчеркивал Дзержинский. – Они должны мобилизовать нас на их преодоление. Все можно найти и сделать при желании, находчивости, упорстве и настойчивости. Дело за нами…
В ответ па призыв своего любимого руководителя комсомольцы-чекисты ринулись на борьбу с детской беспризорностью. Это они первыми проводили ночные облавы, проникали в подвалы домов, лезли в котлы для плавки асфальта и вытаскивали оттуда чумазых малышей и подростков.
Вот судьба одного из многих беспризорников, спасенных комсомольцами-чекистами.
1920 год. В отделе происшествий центральных газет неоднократно упоминалось о молодом рецидивисте под кличками Цыган, Директор.
Во время одной из облав у Краснохолмского моста Цыган был задержан чекистами. Им оказался Павел Железнов. При обыске комсомолец Иванов нашел у Железнова тетрадь стихов, написанных под влиянием есенинской «Москвы кабацкой». Прочитав стихи, Иванов начал с Павлом разговор о содержании стихов и о будущности их автора.
Павел Ильич Железнов, ставший известным поэтом, об этой встрече с чекистом Ивановым писал:
Перелистал. Улыбнулся: «Приятель,
Здесь есть и огонь и страсть.
Но хватаешь зря! Трудней и приятней
Делать вещи, чем красть».
«Иванов, – вспоминает Павел Ильич, – по-отечески отнесся ко мне. Он не только устроил меня на работу, но и побеспокоился о моих способностях. Привел меня в литературный кружок „Вагранка“, сделал мне, так сказать, первый „привод“ в литературу. Отнес мои стихи в редакцию журнала „Друг детей“, где они и были напечатаны. Стихи эти помогли мне в то время познакомиться с Алексеем Максимовичем Горьким, который „содрал с моей совести мох, отечески добр и суров“.
В портновской, сапожной, столярной мастерских, в гараже и в других хозяйственных и подсобных подразделениях ВЧК и МЧК наряду со взрослыми работали и молодые рабочие, и подростки в качестве учеников и подмастерьев. Одновременно они учились в вечерних школах.
Ф. Э. Дзержинский держал их в поле зрения, добиваясь, чтобы их обучение и воспитание было качественным и чтобы они стали достойными советскими гражданами.
В записке своему секретарю В. Л. Герсону 19 января 1921 года он писал: «Нам надо заняться как следует молодежью и подростками и поставить это дело образцово, в пример другим. Необходимо наблюдать, чтобы не нарушались постановления об охране труда ребят, находящихся в учении в инженерной роте и др. Обеспечить действительное учение труду, а не безделью или прислужничеству, обеспечить прохождение общих наук и технических». В записке далее указывается, что добиваться всего этого надо не путем привилегий и опеки, не путем оторванности от Наркомпроса и других органов, ведающих этим делом, а «путем вовлечения самой заинтересованной молодежи, сотрудников ЧК; путем создания и развития энергии через союз молодежи, бюро ячеек…
Родители, – подчеркивается в записке, – должны знать, что молодежь у нас воспитывается как следует».
Ф. Э. Дзержинский часто приглашал к себе комсомольцев, ставил перед ними очередную конкретную задачу и разъяснял, как ее выполнить. Комсомольцы-чекисты делали все, чтобы помочь беспризорным детям и с честью выполнить задание В. И. Ленина и Ф. Э. Дзержинского,
Вот лишь один из многочисленных документов, свидетельствующих об этом: «Бюро ячейки В и МЧК доводит до сведения всей молодежи, что, согласно постановлению общего собрания всей молодежи ВЧК и МЧК от 11 января 1922 года, будет производиться ежемесячное отчисление однодневного пайка хлеба в пользу интерната для голодных детей Поволжья».
Это постановление общего собрания молодежи было доведено до сведения всех сотрудников ВЧК и МЧК приказом управделами ВЧК от 14 января 1922 года.
Комсомольская ячейка добилась зачисления одной группы бывших беспризорников в полк, а другой – в духовой оркестр дивизии особого назначения при коллегии ОГПУ, размещавшейся тогда в Покровских казармах. Командование и политработники полка уделяли большое внимание работе с «сыновьями полка», как их называли в дивизии. Они учились в общеобразовательной школе. Кроме того, для них было организовано несколько кружков политграмоты и текущей политики. Кружками руководили комсомольцы-чекисты: Павел Иванов-Загревский, Сергей Жилин, Владимир Шишкин, Михаил Шрейдер.
Когда комсомольцы рассказали Дзержинскому о хорошем поведении бывших беспризорников в дивизии, Феликс Эдмупдович посоветовал не ослаблять работу с ними и лучших из них готовить к приему в комсомол.
Конец 1922 года. Приближалась знаменательная дата – пятилетие со дня образования ВЧК-ГПУ. Комсомольская ячейка ГПУ и Московского губернского отдела ГПУ учитывая особые заслуги Дзержинского перед чекистской молодежью, решила присвоить ему звание почетного комсомольца.
20 декабря 1922 года состоялось комсомольское собрание… На собрание пригласили Феликса Эдмундовича. Здесь объявили ему о присвоении звания почетного комсомольца и поздравили с этим событием.
Отвечая на поздравления, Дзержинский сказал:
– Конечно, я постараюсь выполнить свой комсомольский долг, хотя вы сами понимаете, как я занят. Но то, что я не доделаю по линии комсомола, думаю, за меня сделает мой подрастающий комсомоленок.
Весной 1924 года по инициативе Ф. Э. Дзержинского в районе станции Болшево по Северной железной дороге была создана первая в стране трудовая коммуна несовершеннолетних правонарушителей. Сюда привезли малолетних виновников, из которых одни находились в услужении у бандитов, другие занимались карманными и квартирными кражами. В коммуне их накормили, вымыли, одели в чистое белье и сказали: «Все остальное зависит от вас самих. Вот вам кладовая с продуктами, с бельем и постельными принадлежностями, располагайтесь и хозяйничайте. В вашем распоряжении мастерские и материалы для труда. Вы можете работать в них под руководством опытных мастеров. Заведующий трудовой коммуной только ваш помощник и наставник. В чем будут у вас трудности, обращайтесь к нему. Охраны никакой нет. Устраивайте жизнь так, как ее ведут советские рабочие и крестьяне»,
И правонарушители начали устраивать новую жизнь.
Ф. Э. Дзержинский и партком ОГПУ поставили перед комсомольцами-чекистами ответственное поручение: вести в трудовой коммуне политико-воспитательную и культурно-массовую работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48