– Я проведу любого, кто читает эти строки к самому лучшему психиатру…
– Тут-то ты и попал пальцем в навозную кучу! – улыбнулась Наденька. – Мой мозг вынесет любую умственную нагрузку и останется в девственно первозданном виде! Я сама частенько проводила наших дубоголовых мальчиков, делая всезнающий и все понимающий вид в тех ситуациях, где мне не было ясно ни дюйма!
– Бесспорно, это большая заслуга, – согласился Кролик, – но уже то, что ты говоришь сама с собой, говорит само за себя. Меня ведь нет, я – аморфен, я – искажен, я – весь в своем поиске.
– А что ты там ищешь? – спросила Наденька, но обнаружила, что Кролик и правда уже исчез.
Являлись ли тебе, читатель, Кролики во время чтения? Наденьке до этого – никогда. Потому она решила не говорить сама с собой, что говорило само за себя, а почитать, что же приключилось дальше.
На трюхнутой, томно утоптанной и начищенной до блеска дороге, ведущей в Черное Логово, Кролик повстречал идущих в обнимку Абраша и Абрамцу.
– Вы что-то ищете в Искаженной Мире? – поинтересовалась Абрамца. – У вас такой изможденный и глумливый вид, – пояснила она.
– Да, я потерял Кролиху, – согласился Кролик. – Вернее, она сбежала от меня, – пояснил он.
– Я бы никогда не сбежала от такого знойного существа и сама бы за ним охотно бегала, – охотно призналась Абрамца.
– Охотно верю тебе, – заметил Абраш. – Ты постоянно бегаешь за другими, вместо того, чтобы ухлестывать за мной!
Кролик, осматривая встреченных им путников, почесал за ушами.
– Не видели ли вы мою Кролиху? – спросил он.
– Никогда не ищите того, кто вам не принесет хоть какой-нибудь пользы, – тут же посоветовал Кролику сообразительный Абраш.
«Он находчив, но эгоистичен, – подумалось Кролику, – мне было бы интересно поговорить с ним, но это было бы совсем не интересно Абрамце…»
Завернув мысль, Кролик вспомнил Третий закон Искаженного Мира: «Никогда не соглашайтесь с Существами, с которыми вы не искали встречи. Никогда не знаешь, на что вы даете свое согласие».
– Никогда не советуйте другому Существу того, чего у вас нет! – сказал Кролик.
– Не следует брать для себя то, что тебе не по карману, – не к месту возразил Абраш.
– Не следует также возражать тому, кто с вами согласен, – отпарировал Кролик.
– Какой же вы умный! – восхитилась Абрамца. – Я бы хотела жить с вами, если бы не жила уже с Абрашем, – проворковала она.
– Одно другому не мешает, – признал Кролик. – Я тоже мог бы жить с вами, если бы не искал свою Кролиху. Но вот она жить вместе с нами не сможет, – пояснил он.
– Вы слышали новости Искаженного Мира? – сбил пылкие речи влюбленных Абраш, тем самым убив сразу двух метафизических кроликов. – Так вот, в Свипергайле взбунтовались капризные тифлисы, а в Байоркле умер спокойный и грозный Охохорь, а в Заболоченной Местности снова появился Биркуль в сопровождении Маная…
– Остановись, дорогой, – остановила Абраша Абрамца, – ты забываешь законы Искаженного Мира! Пусть умер Охохорь, пусть бунтуют тифлисы – что нам с того? Но если ты вспомнишь еще и Чекмаря, то он опять объявится в пойме пустыни Мутный глаз. Не следует придумывать плохие новости, – пожурила своего Любимца Абрамца.
– А вот моя новость, – сказал Кролик. – Кролик повстречал на пыльной дороге Абраша и Абрамцу, и они, поговорив о том, о сем, разошлись по своим делам – НЕ ПОВЗДОРИВ.
От всего предыдущего разговора у Кролика уже стали болеть уши и кончик языка, и теперь он всеми силами надеялся на свою уловку.
– Тогда прощайте, милый Кролик, – прослезилась Абрамца. – Ищите свою Кролиху и пусть она принесет вам счастье и много-много маленьких крольчатов!
«Этого мне еще не хватало, – злобно подумал Кролик. – Чтобы мне советовало существо, которое я вижу последний раз в Искаженном Мире!.. А, впрочем, иметь троих детей-кормильцев намного лучше, чем одну старую сварливую жену…»
– Советую вам, – посоветовал Абраш, – никогда не делать того, чего вы делать не хотите!
«Вот это хороший закон! – изумился Кролик. – Надо бы его запомнить и рассказать кому-нибудь при встрече, чтобы надо мной не смеялись и внимательно выслушивали мои советы…»
Кролик помахал Абрашу и Абрамце тремя лапами, свернул с просторной дороги и направился по тропинке, ведущей, по мнению Карты, к Черному Логову, надеясь таким вот Степаном добраться до Замка Свирепых Сипаев…
Наденька сходила еще за двумя бутылками и предалась незнакомому ей до этого кайфу. Подумайте только – бутылка (не минералка же!) и хорошая, толстая книга!
Невдалеке от расходящегося в стороны синего горизонта Кролик столкнулся нос к рылу со смешливой Улялякой.
– Какой вы смешной! – тут же сообразила она. – Хотите, я пойду с вами на Край Искаженного Мира? – спросила она.
– Со мной? – переспросил Кролик на всякий случай.
– Какой-то вы странный, – протянула Уляляка. – Разве здесь есть кто-то еще, кто попался в мою сеть? Мы здесь совершенно одни, – застенчиво сообщила она.
– Вы правы, – ответил Кролик, осмотревшись.
– Или, быть может, я не совсем нравлюсь вам? – подозрительно скосила глаза Уляляка.
– Вы мне понравились сразу, – нашелся Кролик и они познакомились.
– Так идем? – Уляляка достала из сумочки баночку фиолетовых чернил и облила себя с ног до головы. – Решено?
– Но скажите, зачем такие крайности, как Край Искаженного Мира? – взмолился в ответ Кролик. – Оттуда можно запросто выпасть и повредить себе что угодно, вплоть до вот этих славных ушей! Нельзя ли нам просто посидеть здесь, под пологом снежных шапок огнедышащего вулкана? – предложил он. И сердце Кролика билось.
– Какой вы настырный, – пожаловалась Уляляка. – Что это вы себе позволяете мне предлагать? – возмутилась она.
– Но я вам пока ничего и не предлагал, – оторопел Кролик.
– Вот и прекрасно. Тем более, что я уже согласилась! – обрадованно сказала Уляляка.
Она снова полезла в сумочку и вылила на Кролика грязно-зеленую жидкость для отращивания волос.
– Какой вы хотите чтобы я была: синей или зеленой, стройной или полной, упругой или податливой? – спросила Уляляка, пользуясь возникшим интимом.
– Теперь мне это уже безразлично, – сердито ответил Кролик, отряхиваясь. – Будьте какой пожелаете, только оставьте меня как можно быстрее в покое!
– Какой-то вы капризный, – заметила Уляляка. – Вы мне не кажетесь уже таким желанным.
– Это просто замечательно, – ответил Кролик.
И они распрощались.
Кролик мог бы еще много чего сказать беспардонной Уляляке. Он мог бы сказать, что по своей сути весьма морален, что он, собственно говоря, просто ищет свою Кролиху, и поэтому, времени у него в обрез, но, поразмыслив, он отказался от этой затеи, и направился в дремучие чащобы видневшегося справа Облысевшего Леса.
От прочитанных строк Наденька почему-то испытала восторг сентиментальности, а посему решила больше не пить из горла, а пользоваться стаканом. Сказано – сделано!
– Постойте, любезнейший, вы уткнетесь сейчас в Сько-Йропеня! – возбужденно прокричало какое-то Существо из умопомрачительного сооружения из бротенбрутов.
Кролик поднял голову и классифицировал Храндита, висевшего вниз головой на сплетенной им же паутине.
– Вы что-то сказали? – спросил он.
– Я говорю, что если вы будете так задирать голову, то моментально попадете в плистиграмму малой сибляции. И своих не сыщете!
– Я прекрасно вижу сам все то, что вы мне только собираетесь сказать, – обиделся Кролик. – Но мне непонятно, как вы можете говорить о том, в чем сами ничего не понимаете?
– Я и не собираюсь вам объяснять все это, потому что не смогу этого сделать! – засмеялся Храндит. – Эй, помогите мне, мне кажется, ОНА меня поймала!
Храндит вовсю задергался в своей паутине, брызгая во все стороны ядовитой слюной.
– Да что вы стоите пень пнем! – прикрикнул он на Кролика. – Лезьте ко мне сюда и делайте свое дело!
– Вы правы, – отозвался Кролик невозмутимо. – Я здесь не для того, чтобы возиться с каким-то Храндитом и разговаривать стихами с бестолковым Стипсом! Прощайте, паук!
Кролик вспомнил о своей Кролихе, с трудом оторвал взгляд от гипнотического Храндита и хотел уже зашагать восвояси, но Храндит отцепился и спрыгнул на землю…
Наденьке не понравилось имя – Храндит, и она опустила эту главу «к чертовой матери», как выразилась девушка.
– Не хватало мне еще Храндитов! – фыркнула она и отпила широченный глоток из горлышка.
Уже не стараясь, как ранее, на месте анализировать действия героев, Наденька перевернула парочку листов и снова углубилась в чтение.
Кролик оказался в Облысевшем Лесу даже быстрее, чем подумал там оказаться.
Неожиданно среди зарослей саблезубых растений Кролик заметил жующего и пускающего слюну Сько-Йропеня, вся шкура которого была утыкана шипами и метровыми иголками. Кролик попытался как-то обойти это, с виду безобидное, существо, но просторный Сько-Йропень каждый раз оказывался на его пути и Кролику волей-неволей пришлось с ним познакомиться.
– Куда это вы так спешите? – поинтересовался Сько-Йропень. – А, понимаю – к моей кормушке! Что ж, здесь вовсе неплохо, и я мог бы потесниться: голодный сытому – не помеха.
– Нет, спасибо. Я сыт этим по горло, – ответил Кролик, тем самым еще больше расположив к себе Сько-Йропеня.
– А что вы тогда здесь прохлаждаетесь? – спросил Сько-Йропень, переставая на мгновения жевать.
– Я ищу Кролиху, – ответил Кролик, привыкший к внезапным вопросам. – Не видели ли вы ее случайно? – спросил он.
– Я встречал ее здесь, – печально отозвался Сько-Йропень. – Она стояла возле вот этой кормушки, она буквально ела из моих рук, – стал вспоминать он.
– Когда это было? – вскричал Кролик взволнованно. – Где мне искать ее теперь? Что она говорила вам обо мне?
– Теперь это не должно иметь для вас ровно никакого значения. Дважды в один колодец, как в первый раз, не плюнешь, – сказал Сько-Йропень, доброжелательно глядя на Кролика. – Забудьте о ней, я вам советую… Слушайте, а вы были когда-нибудь счастливы? – неожиданно спросил он.
– Наверное. Когда я был счастлив, я, конечно, знал, что я счастлив. Но теперь, когда я глубоко несчастлив, я уже просто не помню, что было со мной, когда я был счастлив, – быстро пробормотал Кролик.
– Это плохо, что вы забываете самое хорошее, что с вами было, – по-отечески пожурил Кролика Сько-Йропень.
– Зато я забываю также самое плохое, – возразил Кролик.
– А это еще хуже, – заупрямился Сько-Йропень. – Из-за этого вы будете каждый раз попадать в одну и ту же ловушку, – пояснил он.
– Так что же с моей Кролихой? – поинтересовался Кролик.
– Она счастлива. Ей хорошо и без вас, – ответил Сько-Йропень.
– Ей не может быть хорошо без меня! – возразил на это опечаленный Кролик. – Ведь мне без нее так плохо!
– Как удачно! – воскликнул Сько-Йропень.
– Что вы говорите? – удивился Кролик.
– Вы просто забываете закон Искаженного Мира: если вам плохо, значит, кому-то сейчас хорошо! – пояснил Сько-Йропень, похрюкивая от непонятного возбуждения.
– Если так, – решительно сказал Кролик, – я не согласен, чтобы сейчас Кролихе было с кем-то хорошо!
– Что с того? Раз вы допустили какую-то ошибку – вы должны страдать, – не отступал Сько-Йропень. – Все подачки судьбы надо схватывать на лету! Существо, которое упустило свое счастье, должно страдать особо. Ничего тут не поделаешь, привыкайте теперь к страданию! Перенесенное страдание придаст вам силы для того, чтобы вынести новые и новые страдания, – заговорил он нараспев.
– Вы думаете так? – совсем уже смутился и опечалился Кролик, отчего Сько-Йропень просто просиял.
– Неужели я не смогу вернуть расположение Кролихи?
– спросил он.
– Да бросьте вы, это невозможно! – беспечно ответил Сько-Йропень, снова пуская на бротенбруты слюну. Но вы не расстраивайтесь! Утешайте себя мыслью о том, что если вам плохо, то кому-то, наоборот, хорошо! – восторженно возопил он.
– Скажите, а куда она все-таки пошла? – спросил Кролик.
– Мне бы ваши проблемы, – отмахнулся Сько-Йропень, обнаружив, что заросли бротенбрутов уже полностью им уничтожены. – В любом случае, я дал вам хороший совет, – напомнил он.
– Мне не нужны ваши советы! Мне надо знать, где я могу найти свою Кролиху! – напомнил ему Кролик.
– О чем можно говорить с Существом, которое не прислушивается к моим дельным советам? – обиженно пробурчал Сько-Йропень, отчего шипы на его шкуре вздыбились во все стороны. – Оставьте меня, заросли бротенбрутов кончились, теперь я в печали…
– Но послушайте! О чем вы говорили с ней? Как она выглядела? – зачастил Кролик, глядя на удаляющегося Сько-Йропеня.
– Гм. Гм. Гм, – пробурчал Сько-Йропень и заколдобил вдаль по пересеченной местности.
Так он и исчез с глаз Кролика, пользуясь тем, что Законы Искаженного Мира не позволяют окликать кого бы-то ни было дважды.
«Мы затаились, чтобы не перенять частицу чужого, ибо все чужое разрушает тебя самого, – печально подумал Кролик. – Чего-то мы не сказали друг другу – значительно важного и теперь уже невозвратимого. Неужели любому Существу безразличны страдания и боль другого? Будет слишком обидно, если они оставят меня наедине с самим собой, с моими мыслями и тревогами. Я ведь могу натворить черт знает чего!»
Так думал Кролик, негодуя на безразличие счастливого Сько-Йропеня и не подозревая, что недостатка в Знакомцах у него, право, не будет, и он будет даже тяготиться этим.
В раздумье Кролик стал прорываться сквозь заросли одичавших ландышей и подснежников, чтобы выйти, по его разумению, к Главной дороге.
Кролик развил уже довольно приличную скорость своих прыжков, когда вдруг встал, как втоптанный, наткнувшись на злопамятного Мопселя…
– Ух! – вздохнула Наденька, – Хорошо, что автор предупредил меня о такой страшной сцене. Терпеть не могу страшных сцен. А этот Мопсель, так он, наверное, злопамятен!
Наденька вздыхала и, знай себе, вращала страницы, пока не перестала встречать это имя.
Кролик бежал так быстро, как не бегал, бывало, от собственной тени. Он едва успевал различать извилины дороги, но в то же время продолжал работать извилинами спинного мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54