– Бог с ней, со славой. И с одураченными потомками. Мы сделали только то, что должны были сделать, результаты нас не волнуют. Между тем, как я понял, мессир, вы заинтересованы в нашей помощи и впредь. Для чего?
Вельможа на мгновение смутился прямого вопроса, помолчал, теребя край занавески. Снаружи еще доносились отдельные радостные вопли, приветствующие катящуюся мимо карету.
– Как всегда, для собственной выгоды, – произнес он. – И для пользы государства, поскольку отныне это одно и то же… Но вначале, господин виконт: друзья не оскорбятся, что вы ведете переговоры за всех?
– Нет, мессир, – эхом отозвался Шагалан. – После гибели господина Эскобара я, с общего согласия, возглавил наш поредевший отряд. Следовательно, друзья мне доверяют. Кроме того, у любого из них своя голова на плечах, неприемлемый приказ просто никто не выполнит.
– Да, да, об этом я и толкую, – пробормотал король, утирая взмокший снова лоб. – Дело тут вот в чем… Когда мне впервые рассказали о вас, я воспринял это как… глупую выдумку, наверное? Потом… навел справки, кое-что уточнил… Если все действительно обстоит так в жизни… вы очень ценные люди, господа. Для умного властителя. Главным образом, конечно, как великолепные, не знающие равных бойцы. Но не только. Вам приписывают свободу от большинства обычных слабостей: алчности, тщеславия, властолюбия, зависти – всего того, что неизменно служит лазейками в душу человека. Могучие воины, да еще недоступные для интриг врагов? Заманчиво иметь таких союзников. По крайней мере, в смутную пору… Как видите, господин виконт, я с вами предельно откровенен.
– Благодарю, ваше величество. Позвольте ответить вам тем же: иметь подобных союзников заманчиво, однако и весьма хлопотно. Их ведь не удержать в повиновении ни золотом, ни титулами. Придется изрядно постараться.
– Это я понимаю, – вздохнул король. – Что ж, уникальное творение требует и особенных условий. Так было и так будет… Все же я рассчитываю поначалу на некоторую терпимость к нашим усилиям – необходимо время приноровиться друг к другу… В конце концов, дело не ограничивается моими стариковскими причудами, вы нужны стране. Вы принесли Гердонезу свободу, теперь должно ее защитить. Обрисовать ситуацию, господин виконт? Извольте, довольно страшноватая складывается картина.
Демион шумно высморкался, потер раскрасневшийся кончик носа.
– Во-первых, пираты. Я связывался с Шуанси и уяснил, что освобождать захваченные земли они совершенно не намерены.
– Пираты готовы к нарушению договора? Вы же сами, мессир, направили их на западное побережье.
– Знали бы, как их тогда упрашивали! Когда мы договаривались, речь велась о вызове целой Империи, подразумевалось, что разбойников быстро выбьют из города, обсуждались только пути ухода. Кто мог ожидать от Гонсета поворота основных полков к Сегерхерду? На запад добрались толпы жирных стражников, наемники да чуток этих… барокаров. И даже такого сборища хватило, чтобы осадить Шуанси! Правда, едва долетела весть о разгроме хозяев, армия начала рассыпаться, каждый бросился в свою берлогу спасать свое добро. Пираты тоже не зевали, улучили момент и напали на осаждающих. Стражники разбежались в панике, остатки барокаров и наемники, огрызаясь, отступили от стен. Еще через пару дней имперское войско исчезло вовсе, а обрадованные лиходеи растеклись по окрестностям. Думаю, нет смысла живописать, что там сейчас творится.
– Серьезна угроза соседним землям?
– Вряд ли этот сброд в ближайшее время осмелится двинуться в глубь страны, и так оттяпали кусок, больший, чем глотка. Однако за Шуанси пираты собираются цепляться крепко. В кои-то веки у них появилась собственная территория! А там… воровской хлеб сладок, а песенки полны дурмана. Подтянутся искатели наживы, подрастут сыновья… и все возможно. Это на западе. На севере же опять поднимает голову Хамарань. Горцы полагают нынешнюю пору удобной для возвращения себе былой суверенности… М-да, Гердонез, по сути, рождается заново, и над колыбелью уже сгрудились зубастые хищники… Валестийские бароны вторглись в Даго. Королевская власть формально ни при чем, но от того не легче. Брат отправился оборонять владения, а мне нечем ему помочь! Армии нет, рыцари разъехались, наемники проедают последние запасы… Как тут не впасть в уныние даже посреди шумного праздника? Нас обложили с трех сторон!
– Ваше величество забывает о востоке, – заметил Шагалан. – Пока Империя мелонгов цела, опасность ее нападения сохраняется. Поводов предостаточно, а терять столь обширную провинцию, вероятно, жалко.
– Ах, друг мой! – Король вяло отмахнулся. – Мелонги – это не угроза, это погибель. Разумно волноваться о защите посевов от града, но когда на поле упадет скала… Неужели вы впрямь готовы противостоять всей Империи?.. Хотя какого иного ответа я жду? Ладно, господь с ней, с Империей, займемся более скромными противниками. Как видите, положение Гердонеза безрадостно, виконт. Прибавьте к вышесказанному развал власти, смуту, разбой и бунты по всей стране, пустую казну, наконец… Какому дьяволу в подобной ситуации не заложишь душу?
– Знакомая идея… И вы решили заложить душу нам? – хмыкнул юноша.
– На мой вкус, не самый плохой выход. Вы нужны мне, я – вам. Разве не так? Звучит несколько по-купечески, ну да сейчас не время подыскивать выражения. Вы становитесь ядром воскрешенной мощи королевства, а я… делаю для этого все мыслимое. Первый шаг совершен – теперь вы дворяне, благородные рыцари с недурственным списком прав и привилегий. Появляется небольшой, но стабильный доход и владения, наследуемые вашими потомками… Кстати, господин виконт, прослышал, недавно у вас родился сын?
Юноша покосился мрачновато.
– От графа Ронфрена? Никогда не подозревал его в излишней словоохотливости.
– Не сердитесь на графа, друг мой! Поведанное им ни в коем разе не может считаться болтовней. Это – ценные государственные сведения, которые мне подобает получать безотлагательно. Надеюсь, с той… простолюдинкой у вас не затевается ничего серьезного?
– Вы намерены обеспокоиться и нашими семейными перспективами? – Шагалан ухмыльнулся. – Не забывайте, ваше величество, я сам – вчерашний простолюдин. А с той женщиной… брачных уз я покамест точно не жажду.
– Уже славно. Предвижу, друг мой, очень скоро для вас откроется выбор из самых именитых девиц королевства. Не торопитесь.
– Ваша забота, конечно, весьма почетна, государь, но давайте вернемся к делу. Обеспечение нас титулами не снимает взаимных обязательств. Я говорю о барокарах и вольных ватагах.
– Ах, вот вы о чем, – скривился Демион. – Что ж, я не собираюсь нарушать обещания. По крайней мере, в данном случае. Тем из ватажников, кто бросит воровской промысел, полностью простятся прежние грешки. С барокарами… тут несколько сложнее. Имеются веские претензии на занятые ими земли, да и вообще… Скажите по чести, зачем вам эти чужестранцы, господин виконт? Неужели все-таки верность слову существует и у вас?
– Не существует, – отрезал Шагалан. – В отличие от ватаг, у меня нет среди барокаров даже друзей. Однако, во-первых, я не хотел бы, ваше величество, без причины затевать бойню.
– А во-вторых? – быстро осведомился король.
– Вам ведь потребуется армия? Нельзя полагаться лишь на своенравное рыцарство. Барокары же, если с ними не ссориться, способны составить костяк новых полков. Причем полков, преданных исключительно поддержавшей их в трудную минуту короне.
– Хм-м… – Монарх заерзал на месте, зачесал лоб, стараясь спрятать невольную улыбку. – Вы явно склонны рассуждать как государственный муж, господин виконт. Похвально. И ошибся, сделав на вас ставку. Да будет так, подумаем об имперских служаках… Но что же это мы все про других? У вас разве нет просьб для себя или ваших товарищей?
– Как вы справедливо заметили, мессир, мы получили скромный, но стабильный доход. С голоду не помрем, на большую дорогу не выйдем. Чего еще желать? Пожалуй, чуточку бы отдохнуть, опамятоваться, обвыкнуться в незнакомой жизни.
– Тяжело привыкается? – Демион заглянул в бездонные глаза собеседника. – Вас же, друг мой, растили только для освобождения страны, не так ли? Понятно, теперь, с достижением цели, вы ощущаете себя не в своей тарелке. Мне ли не знать, как опустошает свершившаяся долголетняя мечта?
– Мы привыкнем, – заверил юноша. – Цель – не проблема, сложнее разобраться в бурлении внезапно возникших возможностей. Но, убежден, и на это не понадобится много времени.
– Подъезжаем. – Король слегка отодвинул занавеску. – Рад бы дать вам море времени, господин виконт, да жизнь требует незамедлительных и твердых действий. Через пару недель для урезонивания пиратской вольницы выступает отряд. Некрупный, гнездо он, разумеется, не раздавит, однако самые наглые щупальца прищемит. Рассчитывать ли на участие в походе вас и ваших доблестных друзей?
– На мое – рассчитывайте, мессир. Что же касаемо ребят… У них разные настроения, не всех, полагаю, привлечет военная стезя. И, тем не менее, надеюсь, сейчас, пока мы сообща, никто не захочет расстаться с товарищами. За две недели должны успеть снарядиться и уладить дела.
– У вас уже появляются здесь дела?
– У нас уже три вызова на поединок, государь. Не все благородные воины готовы смириться с вашим решением. Такие придираются к любой мелочи, лишь бы не признавать в нас равных себе.
– Поединки? Этого не хватало!.. Хотя… Хорошо, попробуйте капельку проучить моих забияк. Поставьте их на место. Правда, душевная просьба: не увлекайтесь, не ополовиньте рыцарство Гердонеза! Оно мне пригодится.
– Главное же, мы обязаны съездить… на похороны.
– Ах да, – кивнул король грустно. – Мне докладывали о скорбном известии. Скончался еще кто-то из ваших друзей, верно?
– Мори, такое прозвище он обрел в лагере. Сильно порубленный под Сегерхёрдом, он долго цеплялся за жизнь. Больше трех месяцев…
– М-да… Вас, уникальных творений необузданного гения Иигуира, и так остается удручающе мало. Черт побери, дорого бы я дал за школу, кующую подобных бойцов!.. Впрочем, нет смысла и облизываться, это категорически невозможно. Одна только Церковь тотчас стерла бы меня в порошок… Что же тогда? Трястись над каждым из вас, молодые люди, оберегая и угождая? Не зазнаетесь? Понимаю, понимаю, не в вашей натуре. За то и ценю… Тут граф Ронфрен подбросил идею как-то отметить поле славной битвы под Сегерхёрдом. Все-таки нельзя отрицать – именно там отвоевывалась свобода Гердонеза. Какая-нибудь часовня или даже целый монастырь. Получится и памятник вашим павшим товарищам, а?
– Занятно, – покривил губу Шагалан. Карета уже замерла перед лестницей дворца, но никто из слуг не осмеливался прерывать важную беседу. – Церковники будут хранить память о битве безбожников с варварами?
– Ничего не поделать, друг мой, в наше время это самый надежный способ. Обелиски Первой Империи давным-давно в руинах, а монастыри переживают века. Милость Творца и человеческий уход оказываются более стойкими, чем камень. Так что скажете, господин виконт?
– Я не против, ваше величество. Вот если бы вдобавок перевезти туда останки мессира Иигуира. И Тинаса Бойда, замученного мелонгами. И ребят, погибших от рук карателей Гонсета.
– Хорошая мысль, – кивнул король. – Правда, надо поспешить… пока пожар Даго не разгорелся. Ах, много, много еще крови обречено пролиться! Потому держите свои мечи заточенными, мои юные воины.
– Уж в этом, государь, вы можете быть уверены твердо.
Неуклюжий, рыскливый баркас наконец тяжело ткнулся носом в песчаную отмель. Люди, сидевшие внутри, разом засуетились, принялись выгружать вещи. Ветхие одежды, скудный скарб – заурядный вид для обделенных судьбой беженцев. Вот только лица скитальцев были на удивление радостными и взволнованными. Они возвращались домой. Их ничего не ждало, даже холодная землянка, но это была их родина.
Четверо мужчин, влезши по колено в пенящуюся воду, помогли спутникам достичь берега. Утомленные, опустились тут же на тюки с поклажей. Самым сумрачным оказался Беронбос, старательно отжимавший седую гриву. Если о невероятных событиях минувших дней из Гердонеза долетали какие-то слухи, то о страшной смерти своего друга он узнал накануне. Женщины, которых тоже набралось четверо, смотрелись куда спокойнее, все слезы они оставили по ту сторону пролива. Последними с баркаса сняли грубо смастеренные носилки. Лежавший на них старик Саткл напоминал бы окостенелой неподвижностью мертвеца, если б не отрывистое, хриплое дыхание. Едва закончив выгрузку, Марика с Ринарой здесь же на песке устроили благодарственную молитву. Не присоединились к ней лишь трое.
– И куда же мы теперь, мальчики? – Зейна и в такой момент не преминула игриво качнуть бедрами.
Шагалан переглянулся с Гошем.
– Разводите костер на берегу. Перекусим на скорую руку и в путь, к Сегешу. Пока не прояснится, вам там безопаснее всего.
– Опять в леса? – Девушка надула губки. – В шалаши?
– А ты о чем мечтала, милая? – хмыкнул Гош. – Небось все о замках, прислуге да кружевах?
– Доведется – и в замках попируем, – откликнулся Шагалан. – Нынче же о выживании думать надо, не о роскоши. Лихого люда кругом полно, потому и придется вас сопровождать, а после назад возвращаться. Заодно человечка с собой прихватим, дорогу указывать. Вот лодку бы поудобнее…
– Зачем же назад-то? – Зейна вытаращила свои изумительные глаза.
– Имеется у нас… должок в Валесте. Видишь, как дядька Беронбос убивается? Вот и хотим в темной истории с Бойдом разобраться до конца.
– Да брось ты эту затею, Шагалан! Очнись, риск огромный, а купца все равно не воскресить. Кое-что ты здесь вызнал, кое-что, вон, слуга его примчался, поведал. Каких еще подробностей недостает?
– Разве ж только в подробностях дело? А расплата за совершенное?
– Брось, всякого злодея под солнцем не накажешь. Что же это, Великий Творец, и так почти все головы в бою сложили, брат еле жив, а теперь последние!..
– Вы-ыше!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43