– О такой армии, что вырастили вы, сир, можно мечтать. Безумная идея мессира Иигуира, мир его праху, теперь и впрямь в состоянии освободить Гердонез.
– Учитель неоднократно вспоминал о вас, сударь, – заметил разведчик. – Правда, мы, детвора, воспринимали это скорее в качестве древней легенды, красивой, но бестелесной… Любопытно наблюдать, как нынче легенды одна за другой обретают плоть.
– Вот как? – Эскобар изогнул бровь. – Кто же еще воплотился?
– Бренор Гонсет, злой гений из тех же воспоминаний.
– Вы видели наместника?
– Довелось. Заманчивый зверь, охота на которого, впрочем, недешево обходится. Кажется, и мессир Иигуир встречался с ним?
– Да, он рассказывал. Признаться, через столько лет иной жизни те давние беседы действительно начинают выглядеть обрывками преданий… Обидно, великий человек так немного не дожил до осуществления своей главной, заветной мечты. И я не успел с ним проститься… В связи с этим, господа, позвольте вас оставить. Я подробно осмотрел лагерь, теперь хотелось бы посетить могилу мессира. Последний долг. Это ведь недалеко?
– Недалеко, – кивнул Кане. – Ребята проводят вас, сударь.
Коротко раскланявшись, Эскобар порывистым шагом вышел.
– Тебя что-то волнует, друг мой? – Хардай обернулся к юноше.
– Скажите, учитель, почему он? Тесные отношения с мессиром, конечно, бесценны, но ими же могут похвастаться, например, господин Беронбос или Бойд. Почему мы должны сразу подчиниться человеку, нам абсолютно неведомому?
– И Беронбос и Тинас Бойд – сугубо мирные люди. Кому же, по-твоему, командовать высадкой? Из своих-то рядов вы так и не породили явного лидера.
– Вы правы, учитель, – вздохнул Шагалан. – Вероятно, мы чрезмерно долго росли под опекой безусловных авторитетов. Мессир Иигуир, с одной стороны, вы и мастер Очата – с другой. Тепло, спокойно… Иигуир умер, сейчас и вы покидаете нас, открывая всем ветрам. Наивно, но мы почему-то верили, что пойдем в бой под вашим началом, учитель.
Хардай с усмешкой посмотрел на него.
– Вы уже давно не слепые, немощные щенки, Шагалан. Никаким жизненным ветрам не сбить вас с ног, нужна лишь капелька времени, чтобы шкуры к ним привыкли. Вы имеете взгляд, который неизвестен здешней земле, имеете силы отстоять его и разум, чтобы не натворить бед. Владетели этого богатства получаются, наверное, чересчур совершенными, чересчур самодостаточными, не склонными ни подчиняться, ни подчинять. Даже на Диадоне у хардаев вечная проблема с командирами. Если обычные люди дерутся за высокие посты, нас приходится уговаривать их занять. Уникальное сочетание – просветленный дух и талант командира… Я, конечно, о таланте организовать и направить людей наилучшим образом, а не о безудержной спеси и властолюбии.
– Верховный Магистр обладает как раз таким сочетанием?
– Энго? Хм, могу засвидетельствовать, это чувствовалось в нем еще с юности. Хотя он тоже долго не желал осознавать подобный талант.
– Тоже?
– Ты спрашивал, Шагалан, почему своим преемником я избрал именно тебя? По совести говоря, дело не в том, что ты хороший разведчик, кое в чем соратники могут тебя и превосходить. Просто я вижу зачатки редкого дара, знакомого по общению с Энго.
– Вы мне льстите, учитель. – Юноша попытался покраснеть.
– Пустое. По-моему, я довольно наблюдал за вами. Разве не стремился ты с раннего детства верховодить всегда и во всем? Ныне для вас не секрет, что корни этой тяги, как правило, порочны. Поэтому при изменении сознания люди навеки оставляют ее в прошлом. Когда же у единиц и впоследствии сохраняется стремление, значит… в данном случае корни надлежит искать не там. В конце концов, руководство людьми – такая же деятельность, как и всякая прочая. Это становится кристально ясно, едва уберешь ореол, созданный алчущими власти. Один склонен писать картины, другой – махать мечом, некоторые – водить в бой войска. Я видел твои глаза, Шагалан, на занятиях по стратегии. Ты же не будешь отрицать, что искренне наслаждался услышанным? Никакие иные занятия не удостаивались подобного рвения.
– Но, учитель… мало ли талантливых ребят помимо меня? Тот же Рокош, помнится, не уступал в желании верховодить.
– Тяга Рокоша к управлению, – хмыкнул Кане, – осталась в ваших с ним ребячьих потасовках. Допускаю, впрочем, кое-какие отголоски и уцелели, в разной степени их можно выявить у многих. Вы умные, образованные, деятельные парни, из любого способен со временем получиться прекрасный командир. Я же говорю о ярко выраженном даровании, которое неизбежно и настоятельно потребует своего.
– И вы считаете, таким… подарком среди нас обладаю только я?
– Скажем, у тебя это гораздо отчетливее выделяется. Естественно, за тобой право развивать сей дар или похоронить его в глубинах души.
– Вы, учитель, очевидно, подталкиваете меня к первому варианту? С тем и связано новое назначение? Почему же не объяснили сразу?
В глазах хардая блеснули огоньки.
– Не хотел всего произносить в присутствии нашего гостя.
– Так и вы ему не доверяете?
– Не о том речь. Подозреваю, что, раскрыв перед ним особенности твоего характера, я невольно породил бы серьезный конфликт. И без того… Заметь, друг мой, никого, кроме тебя, не возмутили претензии Эскобара на командование отрядом.
Шагалан даже на мгновение растерялся от подобного поворота.
– Неужели я не имел оснований возмущаться, учитель? Мы ведь совсем не знаем…
– Не надо оправдываться, – отмахнулся Кане. – Прекрасно понимаю – тобой двигала не банальная зависть или честолюбие, но забота об интересах дела. Иначе и быть не могло. Проблема в том… Эскобар и сам истовый лидер. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы столкнулись на этом поле, устроив маленькую местную войну…
– Разве… Учитель, господин Эскобар обладает тем же даром, что и я?
Хардай ответил юноше долгим, печальным взглядом.
– Если бы так… – вздохнул он наконец. – К сожалению, как я смею судить, все гораздо сложнее. Господин Эскобар провел годы среди лучших мастеров Диадона, он многое усвоил, превратился в отличного бойца… Однако остался обычным человеком.
– Он не относится к Постигшим? – Шагалан резко вскинул голову.
– Нет. Либо я вовсе утратил зрение. Впрочем, трудно было и ожидать другого – он начал занятия после двадцати пяти, в таком возрасте нечасто добираются до вершин. У нас занимается множество солдат и офицеров королевской армии, они оттачивают военное мастерство, нисколько не заботясь о духовной практике. Да им этого и не требуется. Наш гость, говорят, даже превзошел большинство в усердии на площадках, но вот в душе… Я не так много с ним беседовал и рад бы ошибиться… Он, как и ты, друг мой, стремится к власти, однако там это – единственный смысл и цель жизни. Крайне яркое, ослепительно жесткое властолюбие. Вероятно, он был таким, еще общаясь с господином Иигуиром. Страсть повелевать – могучая сила. Она протащила Эскобара через моря, десять лет питала в изнурительных тренировках, а теперь толкает на решительный бой. Его дракон рвется из шкуры, чуя рядом запах долгожданной добычи… Парадоксально, один из высших человеческих пороков тоже способен крушить горы на пути к свободе родины.
– И что же мне делать? – помолчав, спросил Шагалан.
– В сущности, ничего. – Кане пожал плечами. – Худшее, что может произойти в лагере, – разлад между тобой и Эскобаром. Тогда уже не будет иметь значения, что конкретно вами движет, желание освободить страну наилучшим образом или черная ревность к сопернику. Надеюсь, ты понимаешь, к какой пропасти подведет ваша свара все задуманное Иигуиром.
– То есть мне так и таиться до самого конца?
– Это бесполезно. Ты после моего рассказа имеешь представление о новом командире, а он… Люди его породы ощущают конкурентов кожей, безотчетно. Посему нет резона как скрытничать, возбуждая никчемные подозрения, так и прогибаться, мирволя всем его прихотям. Просто, когда сердце повлечет к противоборству, хорошенько поразмысли, заслуживает ли твоя правота раскола.
– А она никогда его не заслужит, – хмуро закончил юноша.
– Как знать, всякое случается. Пока же прими, что на сегодняшний день достойной альтернативы Эскобару нет. Мы завтра уезжаем, ты… При всех несомненных задатках тебе, Шагалан, еще какое-то время набираться опыта с мастерством. У Эскобара и того и другого в достатке, полагаю, ему по плечу грамотно провести кампанию. Отвоевав же свободу Гердонеза, вы сами определитесь: сотрудничать дальше с командиром или нет. Кстати, учти: он, вероятно, будет этим сотрудничеством чрезвычайно дорожить. С вами он возглавляет внушительную силу, без вас – превращается в бедного, безвестного дворянина с раздутыми амбициями. Таких и без него хватает… Как видишь, у вас обоих полно оснований для перемирия.
– Не слишком ли вы на него рассчитываете, учитель? – Шагалан опустился на край ящика, извлек оттуда длинное, обоюдоострое лезвие. – Вы ведь знакомы всего пару дней, откуда же уверенность в его талантах? – Он поскреб ногтем по темной поверхности. – Изумительная сталь, не правда ли?
Хардай принял оружие, взвесил на ладони.
– Сталь хорошая, подобную в здешних кузнях мудрено найти. Однако не совершенная, рядовая. Не обольщайся, Энго делится с вами запасами своих складов, не более. Когда у мастера-кузнеца не получается шедевр, он или продает оружие в мир или отправляет на склад. Для обычных воинов оно и так превзойдет все мечтания. Конечно, вы уже не обычные воины, но и набрать солидную партию шедевров для отсылки на край света нереально. В конце концов, это лучше, чем любые творения Валесты. Особенно в умелых руках. Надо лишь капельку им заняться: изготовить древки, выправить заточку… – Кане повертел лезвие, разглядывая на свет. – Что же до Эскобара, то я сужу не столько по первым впечатлениям, сколько по письму Верховного Магистра. Там он дает нашему гостю доскональную характеристику, выверенную за долгие годы.
– И Магистр находит его достойным командования?
– Вполне. Не преуменьшай возможности Эскобара, друг мой. Опытный, закаленный воин, безоговорочно преданный своей стране. Некоторые же его… душевные слабости возмещаются самоотверженностью в достижении цели.
– И он вез с собой характеристику? – хмыкнул Шагалан. – Если так жаждет власти, то запросто мог чуть подправить…
– Не мог. Я поручусь за подлинность письма от начала и до конца: во-первых, оно зашифровано, а потом, есть кое-какой косвенный признак. И не один.
Разведчик вздохнул.
– И о чем же еще пишет Магистр?
– Зовет домой. Он убежден, что в ближайшие месяцы Империя вторгнется на Диадон. Впереди страшная, неслыханная по напряжению война. Подготовка проведена огромная, и все же на счету каждый клинок.
– Это ясно. А про нас что-нибудь?
– Немного, ведь за все годы от нас не долетало ни единой внятной весточки. Главным образом Энго рассуждает о желательных сроках высадки.
– Разве мы не рассматривали это, учитель? Едва мелонги потянутся с Гердонеза…
– Соображения Верховного несколько сложнее, друг мой. Затевать войну до ухода части гарнизона в самом деле глупо. Спешить вообще опасно: волнения, охватившие отдаленную провинцию, в состоянии подвигнуть Империю на жесткие контрмеры.
– Считаете, ради Гердонеза отменят вторжение на Диадон?
– Ну, безусловно, нет. Император ни за что на это не согласится, ныне Диадон для него дороже всех Срединных Островов вместе взятых. Еще пример человеческой слабости, способной пробивать каменные стены… Из-за мятежа на окраине он не вернет назад ни полка, зато быстро наскребет по закромам приличные дополнительные силы. Имперские резервы по-прежнему велики. Вряд ли такое воинство вас остановит, но крови попьет изрядно.
– Тогда что? – поморщился Шагалан. – Дожидаться войны на Востоке?
– Это было бы разумнее. А вдвойне благоразумно потерпеть до развязки событий и действовать в согласии с итогами боев. Здесь единственный минус: вы ничем не поможете сражающемуся Диадону.
– Мы многим обязаны вашей родине, учитель. И ни под каким видом не позволим себе отсиживаться в безопасности в трудный час. Чего хочет от нас Магистр?
– Он предлагает, чтобы Император получил известие о восстании в Гердонезе буквально накануне собственного вторжения. Пусть даже по дороге на Диадон. Тогда он, с одной стороны, не сумеет толком организовать к вам карательную экспедицию, а с другой – пошатнется его вера в незыблемость тылов. Не бог весть какая угроза, но в критический момент и она способна сыграть роль.
– Воистину невеликий вклад в общую битву, – печально заметил юноша. – Однако мы постараемся исполнить пожелание Верховного Магистра. Только как же разузнать о нужном времени? Известие о начале вторжения доползет на запад едва ли не к финалу войны.
Кане усмехнулся.
– Что ж, давай чуток погадаем. Правда, не на костях или потрохах, а на законах природы. Смотри, Шагалан: для Императора, наученного горьким опытом, не секрет – легкой победы на Диадоне не будет. При всем чудовищном перевесе в силах он обязан предвидеть длительную, кровавую кампанию. Отсюда вытекает необходимость приступить к ней, скажем… не позже июня. Это первый срок. Сейчас со всей Империи возьмутся стягивать лучшие войска. Чтобы хоть как-то подготовить, их должны собрать воедино до конца апреля. Отсюда, принимая во внимание весенние шторма, предполагаем – гарнизоны опустеют уже в марте. Вот тебе второй срок. Его сверка с жизнью и уточнит наши расчеты.
– В таком случае, учитель, Императору не помешает проведать о восстании на исходе мая.
– Справедливо. С учетом быстроты депеш, пускай самых срочных, получим где-то… конец апреля. Или малость раньше.
– Как скоро… – мотнул головой Шагалан. – Хорошо, я понял ваш замысел, учитель. Не сомневайтесь, сработаем как надо. Если, конечно… господин Эскобар не имеет иных планов.
Хардай покосился на ученика с насмешливой укоризной.
– Эскобар, друг мой, обсуждал эту тему лично с Энго, он в курсе. И в настоящий момент, кажется, не намерен отклоняться от выбранной линии действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43