Они просто великолепны! Они действительно такие яростные бойцы, как люди говорят?
— Потом я расскажу тебе, как они дразнили и отвлекали ледяного дракона, который на нас напал. Но сейчас я хочу услышать то, ради чего ты проделала столь долгий и опасный путь.
Они уселись — Горин на кровать, а Ясенка в кресло, — а боевые коты устроились рядом с ними, положив головы так, чтобы людям удобно было чесать их за ушком. Она с радостью приняла чашку горячего бульона и, отпивая понемногу, рассказала мужу о той ужасной болезни, которая поразила леди Марклу, и о еще более ужасных обвинениях, которые она выдвинула.
— Вдовствующая королева Иса склонна списать это на болезнь Марклы, — закончила Ясенка свой рассказ.
— Но ты ей поверила, — сказал Горин, и это не было вопросом.
— Да, поверила. Мне достаточно было ее свидетельства — и того, что я видела своими глазами. Не говоря уже о моем ожерелье.
— Тогда этого достаточно для того, чтобы подробно расспросить человека, о котором идет речь. Но леди Маркла — как она?
— Она еще была жива, когда мы с лордом Ройансом уезжали из Ренделшама, но в очень плохом состоянии. А что с ней сейчас… не знаю.
— Я созову всех командиров в штабную палатку, — сказал Горин. Его брови сурово сдвинулись. — Оставайся здесь.
— Нет. Лучше я пойду к раненым.
— Хорошо. Но не уходи оттуда, чтобы я смог быстро тебя найти, если понадобится. — Его лицо немного смягчилось. — Боюсь, что отдых Ройанса придется прервать.
— Он не рассердится, — отозвалась Ясенка. — Он понимает, что это необходимо.
— Палатка Гиннела рядом с моей. Мы встретимся там. Мне необходимо обсудить этот вопрос с Ройансом, прежде чем сообщать такое неприятное известие другим, и я хочу, чтобы мой родич присутствовал при этом: он всегда дает мудрые советы.
Горин встал со своей походной кровати. Ясенка тоже поднялась на ноги. Он обнял ее, и на секунду она позволила себе просто наслаждаться его близостью.
— Как я по тебе скучала! — призналась она.
— Теперь мы вместе. После того как разберемся с этой проблемой, я решу, смогу я отправить тебя обратно или нет.
Его слова заставили сердце Ясенки забиться сильнее.
— Я пойду и начну помогать раненым.
Он быстро поцеловал ее и вышел из палатки. Боевые коты увязались было за Ясенкой, и ей с трудом удалось оставить их в палатке, пообещав, что они еще увидятся — чуть позже.
Харуз шел через лагерь, радуясь суматохе, которая позволяла ему оставаться незаметным. Он небрежно ответил на приветствия часовых у штабной палатки, стремясь как можно скорее попасть в свое помещение позади общей комнаты.
— Есть теплая вода. Вам ее принести, сэр? — спросил один из часовых.
— Да. Поставьте на стол в передней комнате, и я все сделаю сам. Если кто-нибудь захочет меня видеть, скажите, что я просил меня не беспокоить.
Ему хотелось поскорее сбросить с себя пропитанную потом одежду и освежить тело. И еще ему не хотелось никого видеть. Казалось, что даже свет свечи будет сейчас для него невыносимым.
Стягивая с себя промокшую, тяжелую одежду, он вдруг ощутил знакомый аромат. От нежного прикосновения к спине его кожу приятно закололо. Неужели он грезит? Это была игра воображения, вызванная лихорадкой, которая его пожирала — теперь его будут терзать призраки!
— Ты не грезишь.
Флавьель говорила почти шепотом.
Харуза окутал аромат ее духов. Чародейка вытянула палец и зажгла свечу, не прикоснувшись к ней. А потом она помогла ему снять последние слои грязной одежды и подала халат из тонкой шерсти. Прозвенел колокольчик у входа в его личное помещение — сигнал того, что часовой принес обещанную воду. Флавьель дождалась, чтобы солдат ушел, а потом, убедившись в том, что внешнее помещение пусто, внесла горячую воду во внутреннюю комнату.
Чародейка велела Харузу лечь на походную кровать, брызнула несколько капель какого-то эликсира в воду — и по краям таза образовались кристаллики льда. Смочив кусок мягкой ткани в получившемся растворе, она раскрыла халат Харуза и принялась терпеливо омывать его тело. Ледяная вода дивно освежала.
— Ты болен, мой единственный, — проговорила она. — Тебе хуже, чем должно было быть. В чем дело?
— Я боялся, что ты погибла. Там были два дракона, а ты говорила, что будешь следить за боем, за засадой. Но один дракон погиб под лавиной, а второй получил раны…
— Ш-ш… — Она прижала душистые кончики пальцев к его губам. — Дракон, который попал под снег, действительно был моим.
— Но ты жива!
— Неужели ты обо мне такого плохого мнения? Неужели ты решил, что моя сила настолько мала, что я не смогу избежать пустяковой опасности? Мне и более серьезная не угрожала бы!
— Мне никогда не бывает страшно, но на этот раз я испугался — за тебя.
Смыв пот с его тела, Флавьель снова закутала его в халат.
— Ну вот. Скоро тебе будет лучше, — пообещала она.
— Мне уже лучше, хотя не знаю, помогло ли твое зелье или просто твое присутствие.
Флавьель встала и начала перебирать вещи в сундуке в поисках подходящей одежды. Грязные вещи лежали кучей на полу, и она ногой отшвырнула их в угол.
— Когда будешь снова одеваться, тебе надо выбрать что-нибудь полегче, — сказала она.
Он впервые обратил внимание на то, что на ней только тонкая рубашка, завязанная на талии. И даже когда она находилась на улице, то накидывала на себя лишь легкий плащ.
— И все же тебе тепло, несмотря на весь этот снег.
Флавьель поднесла к его губам пузырек — такой же, как тот, из которого он выпил зелье в первый раз. И он снова проглотил все содержимое, не задавая никаких вопросов. Она на секунду прижала руку к его лбу.
— Жар уже прошел, — сказала она. — И если начнется снова, не тревожься. Знай, что это просто сгорает твоя прежняя жизнь. И благодаря этому ты станешь достойным того, чтобы тебя принял Великий, Которому Служат Все. Он — мой господин. Вскоре я сама отведу тебя к нему и расскажу ему о твоих славных деяниях, о том, какой ты ценный союзник и как ты мне дорог. Может быть, он даже благословит наш союз. Но все это позже. Завтра тебе нужно будет провести совещание с твоими генералами.
— Не оставляй меня!
— Я уйду ненадолго. Мне нужно найти моего помощника, Фарода, и других всадников. И Чагги, предводителя наших союзников, фридийцев. Нам тоже нужно будет собрать наши силы, знаешь ли. Ведь хотя ни одна сторона не одержала убедительной победы, были и потери. Я возьму одного из оставшихся драконов. Не ожидала, что мне придется катиться кубарем и чуть не оказаться похороненной под толстым слоем снега. — Ее улыбка получилась невеселой. — Не могла предположить, что твои воины окажутся настолько сообразительными.
— Это дело рук Горина. Он — нордорнец и понял, что снег готов обрушиться.
— Горин. Я запомню это имя.
Флавьель поцеловала его, а потом жестом притушила свечу так, что она не давала света, хотя и продолжала гореть. В полумраке Харуз почувствовал, что чародейка исчезла. А потом свет снова вспыхнул.
Когда ему удалось немного успокоиться, он встал с кровати и начал надевать чистую — и не такую теплую — одежду, которую приготовила для него Флавьель. Потом вызвал часового и распорядился, чтобы грязные вещи отнесли прачке.
Утром он проведет совещание со своими помощниками, а до этого прочтет все рапорты, которые ему скоро принесут. Будет интересно посмотреть, какой план сражения они теперь изобретут, и еще интереснее придумывать, как обратить его против них.
11
— ЛОРД РОЙАНС, — сказал Горин, — Харуз не ожидает вас увидеть. Может быть, сообщить ему, что вы здесь?
— Всему свое время. Пока я предпочитаю, чтобы мой приезд был для него неожиданностью.
Немного отдохнув и поев горячего, старый аристократ почти восстановил силы и вновь обрел свою привычную властность. Он сидел на походной койке в палатке Гиннела, а рядом с ним дремал боевой кот, пристроив голову ему на колени. Этот кот не был из знакомых Горину пар, но эти независимые животные часто укладывались подремать там, где им хочется.
Горин, Гиннел и Латром уже собрались в палатке, дожидаясь прихода Рохана. Только Горин и Ройанс знали, что именно им предстоит обсуждать, но остальные чувствовали, что будут решаться серьезные вопросы. На их лицах читались любопытство и тревога. Уже через несколько минут в низенький вход поднырнул Морской Бродяга с забинтованной головой.
— Извините за опоздание. Я хотел узнать, как дела у Битты, которую нам пришлось нести в лагерь.
— Она серьезно ранена? — спросил Гиннел.
— Лапа у нее опухла и разбита, — отозвался Рохан. — Врач решил, что сломана одна из маленьких косточек. Наверное, кому-то удалось ударить ее палицей или дубинкой.
Юноша замолчал и стал растирать себе затылок, хмуро сдвинув брови.
— Она еще очень молода и получила важный урок, отделавшись сравнительно легко, — проговорил Горин. — А теперь давайте перейдем к тому, из-за чего мы здесь собрались. Лорд Ройанс, пожалуйста, расскажите нашим доверенным друзьям все то, что вы узнали. Нам нельзя тратить время попусту: необходимо срочно принимать решение.
Быстро и сжато старый аристократ пересказал обвинения, выдвинутые в адрес Харуза, не преминув упомянуть и все смягчающие обстоятельства, которые были ему известны. На несколько мгновений в палатке установилась полная тишина. Сонный боевой кот пошевелился, удобнее устраиваясь около Ройанса.
Латром заговорил первым.
— Я здесь единственный уроженец Рендела, — сказал он, обращаясь к Ройансу, — за исключением вашей милости. Если в нашей стране прежде и случалась подобная измена, то я, во всяком случае, о такой не слышал.
— В северных землях такого не бывало, — подхватил Гиннел.
— И у Морских Бродяг тоже, — отозвался Рохан. Он снова начал растирать себе шею. — Это немыслимо… если это правда.
— В этом и заключается проблема, — проговорил Ройанс. — Как нам это выяснить?
— Ясенка придает большое значение ожерелью, — заметил Горин. — И то, что она видела своими глазами, очень убедительно.
— Однако там присутствовала магия, — напомнил Ройанс. — С обеих сторон.
— Я слышал описание подобного предмета, если не этого же самого, — медленно произнес Гиннел. — Его называют Диадемой сокрытия. Это обруч, — пояснил он в ответ на вопросительные взгляды остальных, — который надевается на голову. В него вставлен драгоценный камень, с помощью которого создается туман. И естественно, самый густой туман образуется вокруг головы того, кто надел диадему.
— Но разве ее обладатель не будет слепым? — спросил Латром.
— Нет, потому что он окажется внутри магии, — ответил Гиннел. — На него ее действие не распространится.
— Печально, что никому не пришло в голову поискать эту диадему в Крагдене, — заметил Ройанс.
Горин выгнул брови:
— Вероятно, Харуз взял ее с собой.
— Да, наверное. Такой предмет может оказаться весьма полезным, особенно для того, кто хотел бы скрыть свое лицо. — Латром рассмеялся. — Превосходный инструмент для шпиона.
— Предполагается, что во время бурана мы отправили своих разведчиков, которые чуть не погибли от холода. Судя по тому, как прошло сражение, они не смогли получить нужных сведений. Я что-то не заметил, чтобы наш лорд-маршал предложил кому-то из них свою магическую защиту, — сухо бросил Гиннел. — Если, конечно, они вообще были отправлены. Однако были разведчики или нет, мне трудно представить себе графа Харуза в роли предателя.
— Нам всем трудно представить, что он предатель, — отрезал Латром. — Однако фактов против него собралось немало.
Рохан помолчал, задумавшись, а потом вдруг сказал;
— Стержень.
Остальные вопросительно повернулись к нему. Он нахмурился и снова потер себе затылок, словно что-то не давало ему покоя.
— Вы же помните. Ну, лорд Ройанс, конечно, не может об этом помнить, но остальные должны. Тот стержень с рукояткой, который я привез, после того как Морские Бродяги убили первого дракона.
— Да, и?.. — нетерпеливо спросил Горин.
— Ну, когда мы дали его Харузу, чтобы он его хранил у себя, он положил его в сундук в штабной палатке. Я еще заметил, что сундук запирается, но тогда не задумался над этим. А еще я помню, что, когда он положил стержень внутрь, тот звякнул, словно ударился обо что-то металлическое.
— Возможно, это была диадема, — заметил Латром.
— А возможно, и нет, — отозвался Горин. — Нельзя строить теории на том, чего точно не знаем.
— Тогда я пойду и попрошу нашего лорда-маршала показать мне сундук и его содержимое, — решительно заявил лорд Ройанс. — Я имею право, поскольку это — смертоносное оружие наших врагов.
— И тогда, когда сундук будет открыт…
— Я увижу, что еще в нем лежит.
Ройанс бережно снял голову боевого кота со своих колен и встал с походной койки. Проснувшийся кот встряхнул головой, а потом вскочил и выбежал из палатки.
— Давайте пока надеяться, что содержимое сундука Харуза нас не заинтересует, — продолжил Ройанс. — Несмотря ни на что, мне совсем не хочется обнаружить, что он переметнулся на сторону наших врагов. Если это так, то, боюсь, все потеряно.
— Пойди и расскажи моей супруге о нашем решении, — попросил Горин Латрома. — А потом присоединяйся к нам в штабной палатке.
Латром вскинул руку в салюте и отправился выполнять приказ командира. Остальные пошли с Горином в ту сторону, куда умчался боевой кот.
После легкого ужина Харуз сидел за небольшим столом в своем личном помещении, просматривая первый рапорт о состоянии его отряда после сражения. Он ощутил чье-то присутствие и, хмурясь, поднял голову, поскольку строго приказал, чтобы его не беспокоили…
— Флавьель! — радостно воскликнул он, вскакивая из-за стола. — Ах, как я рад, что ты вернулась так быстро. Иди сюда, моя дорогая.
Однако она позволила ему только мимолетные объятия. И снова аромат ее духов обволок его.
— У нас нет времени прохлаждаться, мой Харуз, — сказала она. — Боюсь, что нас разоблачили.
Она не улыбалась, и Харуз моментально насторожился, осознав, что положение действительно должно быть серьезным. До сей поры Флавьель являлась к нему только под покровом ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45