Стрела попала ему в хребет, но зверь ушел в подлесок, не дав Райфу с Дреем себя добить.Кант раскорячился, чтобы осмотреть Аш. Ангус, как бы желая представить его в более выгодном свете, сказал:— Геритас — податный казначей Старых Сулльских ворот.— А за труды свои получаю полушку с вороньего веса, — фыркнул Геритас. — В карманах стражников за один день оседает больше золота, чем я вижу за месяц, пересчитывая его. — Здоровая рука Геритаса блуждала по телу Аш, нажимая на горло, на глаза, на живот, на плечи и бока.Райф притворялся, что разговор ему интересен, но сам, по правде сказать, следил только за действиями Геритаса.— А почему эти ворота называются Старыми Сулльскими?— Потому что они всегда так звались. — Геритас вложил Аш в рот что-то темное и ломкое, наподобие сухого листа. — Мастер Тревиш Катлер охотно переименовал бы их в Королевские, Озерные или, скажем, Героновы в честь своего дуралея братца, который погиб, сражаясь по пояс в снегу на спорной земле с дюжиной крозерийцев. Им, помимо непритворного горя, руководит еще и желание заставить всех забыть, что этот город когда-то принадлежал суллам.— А я думал...— Думал что? — Геритас метнул на Райфа уничтожающий взгляд. — Что Иль-Глэйв всегда причислял себя к Горным Городам? Что суллы всегда жили в своих лесах и никогда не строили ничего, кроме каменных фортов и кольца пирамид? Это не так. Суллы первыми перешли через Кряж и обосновались на Северных Территориях. До того, как на север двинулись кланы и мятежные лорды, суллы уже пришли на берега Черной Лохани и поставили на горячих ключах великолепный город, который, как видишь, и посейчас стоит. Сулльский город по-прежнему существует под наспех положенной штукатуркой и черепицей. Наверху от него ничего не осталось — предки Тревиша Катлера давно уже снесли его башни и статуи, — но под землей Иль-Глэйв сохраняет сулльские фундаменты, сулльские тоннели и сулльский камень.Райфа бесил тон Геритаса. Не будь тот калекой, Райф охотно побил бы его, но ради Аш переборол себя.— Значит, это нынешние владетели Иль-Глэйва прогнали суллов из города?Геритас, убрав руку с живота Аш, потер выпирающую кость на своем правом запястье.— И да, и нет. Город подвергся осаде, и произошло много сражений, но в итоге иль-глэйвские таны сменяли сулльскую кровь на свои слезы дешевой ценой. У суллов на службе были демоны, которые сражались за этот город и отстояли бы его, если бы им не приходилось вести свою, более древнюю и неотложную битву. Они все равно что сдали город танам и их вождю Даннесу Фею. Это была не первая уступка, сделанная за счет суллов, и нам всем следует молиться, чтобы она оказалась последней.Райф, слушая Геритаса, чувствовал, как у него горят щеки — и причиной этому был не только гнев. Его рука почти помимо воли потянулась к вороньему амулету. Райф вовремя остановился, но острые зеленые глаза Канта уже засекли его движение.— Какой у тебя амулет?Это был грубый вопрос, и Геритас Кант знал об этом. Кланник, встречая человека из другого клана, никогда не спрашивает о его покровителе. Это всегда узнается из других рук. Райфу не хотелось отвечать. Геритас Кант для него — человек неизвестный, и если Ангус ему доверяет, это еще не значит, что и Райф тоже должен. Но кое-что в этом искореженном человеке поразило Райфа. Геритас знал, что Райф кланник, хотя Ангус не сказал об этом ни слова, а одежда и украшения не давали больше никаких указаний на происхождение Райфа — встреча с дхунитами на Глэйвской дороге это доказала. Либо Кант уловил что-то в его выговоре и манерах, либо Ангус уже упоминал в этом доме о детях своей сестры. И то, и другое не добавляло Райфу уверенности. Он взглянул на Канта. Источенное болью лицо хозяина блестело при свете очага, как полированное дерево.— Я ворон.— Свидетель Смерти, — пристукнул палками Кант. — Трудный у тебя покровитель. Он будет гнать тебя и выжимать из тебя силы, а взамен не даст почти ничего, кроме потерь.Райф не шелохнулся и не моргнул. Эти слова прозвучали как приговор, и ему оставалось оно: принять их. Тот же безымянный страх, пришедший к нему, когда Кант говорил о суллах, наполнил грудь.Ангус переступил с ноги на ногу, скрипнув половицей.— Полно, Геритас, к чему такая мрачность. Вороны — умные создания. Единственные птицы, способные прожить всю зиму в Глуши. Они сильные, крылья у них как ножи и голос такой же. Не самые красивые в природе, конечно, но если бы клановый ведун назначал покровителей за красоту, все были бы котятами или, скажем, кроткими ланями.Кант наложил на лоб Аш отсохшую руку и, помогая ей здоровой, расположил пальцы в волосах, на переносице и поперек бровей.— И то правда, — промолвил он. — Ворон — мудрая птица, он любит мрак и бдит над умершими.Сказав это, Кант переменился, точно некий расплавленный металл влился в него и тут же затвердел. Сухая рука, которая только что двигалась лишь с помощью другой, сжала лицо Аш, рот приоткрылся, и оттуда вырвался звук, не похожий на речь.Аш подалась к нему всем телом. Ее голова приподнялась с пола, губы разжались, открыв сухой лист на языке. Жилы на шее натянулись, запястья напряглись. Запах металла хлынул в комнату — столь сильный, что ощущался не только обонянием, но и на вкус. На губах Канта запузырилась слюна, палки повалились на пол. Все это длилось одно мгновение — затем Кант покачнулся, едва не упав, а девушка снова опустилась на коврик.Ангус, бросившись к Канту, подхватил его, помог ему встать и подвел к стулу.Райф, не глядя на них, поспешил к Аш и стал на колени там, где только что был Кант. Когда он протянул к Аш руку, ее глаза открылись.Облегчение захлестнуло Райфа, сделав его хмельным, глупым и радостным. Его подмывало положить отцовский меч на пол и сплясать над ним. Все разговоры о воронах и смерти вылетели у него из головы, и он поспешил возблагодарить Каменных Богов: они ревнивы, требовательны и могут забрать свои благодеяния назад, если их не умилостивишь. Аш проснулась. Ее большие серые глаза, несколько недель назад показанные Райфу священным камнем, смотрели, видели и узнавали.— Все хорошо, — сказал ей Райф. — Мы в доме друга. — Он помедлил, зная, что их особые отношения обязывают его сказать ей, как долго она спала. Он не хотел огорчать Аш правдой, но и лгать не хотел. — Ты проспала четверо суток.Аш смотрела ему в глаза, и ее губы дрожали.Что же ей пришлось пережить за это время? Мысль о ее страданиях удручала Райфа. Он нагнулся и взял ее на руки. Холод ее тела испугал его.— Не надо, Райф. — Ангус положил руку ему на плечо. — Оставь ее.— Я ее им больше не отдам.Ангус, присев, вгляделся в лицо Райфа и сказал устало:— Начинается.Только через четверть часа Райф наконец согласился выпустить Аш из рук. 32ИМЕНА ЧУДОВИЩ — Я поставил какие мог преграды между Аш и тем, что зовет ее к себе. Позже я укреплю их. Но знайте, что Скованных и Чудищ Провала нельзя удерживать на расстоянии бесконечно. Они знают, кто такая Аш, и не оставят ее в покое, пока она не даст им то, чего они жаждут.Изломанное на колесе тело Геритаса покоилось в твердом кресле из черного дерева. Прошел час после пробуждения Аш. Они скромно поужинали жареной бараниной, хлебом и разбавленным пивом, причем Кант все время сетовал на количество гостей, съеденную ими пищу, попусту пропавшие крошки, выплюнутые хрящи, сожженные дрова, а также на износ ковров, стульев, деревянных мисок и ложек. После ужина он вызвал старую монахиню и сообщил ей, что поведет гостей «в подпол» и покажет им свое собрание чужеземных монет. Старуха кивнула быстро и коротко, словно ласточка, клюющая мошек в воздухе, провожая в то же время всех четверых своими подернутыми катарактой глазами.«Подпол» помещался в дальнем углу земельного участка Геритаса Канта и напомнил Райфу салотопенные ямы на Пустых Землях, где обрабатывалось разом до тридцати лосей. Земляные стены укреплялись скрещенными бревнами толщиной с человека, потолок состоял из соединенных скобками липовых стволов. Между бревнами росли какие-то серебристые травы, колеблющиеся от дыхания. Пол был вымощен прочным, хотя и сильно истертым голубым сланцем. Пахло здесь сырой землей и древностью.Геритас сказал, что подпол построил полвека назад прежний владелец дома, чудак, убежденный, что мир когда-нибудь захватят безголовые демоны и спастись от них можно будет только под землей. Райфа это рассмешило, Ангус же предположил, что бедолага, возможно, просто устроил себе убежище от жены. Геритас только хмыкнул в ответ.Он был преисполнен язвительности и теперь, сидя во главе широкого дубового стола, заваленного прикованными к месту книгами, свитками пергамента и медными табличками толщиной с лезвие ножа. Стена позади него блестела от влаги, и только заправленный гусиным жиром фонарь обогревал комнату.— Не понимаю, — сказала Аш. — Что такое Провал?Геритас и Ангус переглянулись. Райф внимательно следил за лицом дяди, пытаясь заглянуть за его благодушный фасад. Ангус и Аш сидели рядом на скамье, наискосок от Канта, а Райф — у дальней стены, и этот укромный угол вполне его устраивал.— Провал — это царство тьмы, — сказал Геритас. — Одни называют его подземным миром, другие — пограничьем, где земля переходит в ад. Наиболее сведущие люди скажут, что это место заточения, тюрьма, если хотите, где кирпич и известка древних чар удерживают существа, которым никогда не следовало бы давать жизнь. — Геритас помолчал, пристраивая поудобнее свои изувеченные ноги, и, когда он снова заговорил, речь его заставила исчезнуть и погреб с земляными стенами, и свет фонаря, и даже его боль.— Провал — это обиталище тех, кому лучше было бы умереть. Там живут существа, тоскующие по свету и теплу населенного нами мира. Голод — вот все, что им ведомо. Нужда — все, что они чувствуют. Уже тысячу лет они не видели света, однако не перестали жаждать его. Их желание лишь усиливается с годами. Провал холоден и пуст, как вечность; его питают темные реки ада и удерживают на месте чары, столь ужасные и долговечные, что одно приближение к его пределам может убить.Существа, томящиеся там, скованы цепями крови и ненавидят нас, живых, всем своим естеством. Когда-то и они были людьми и обитали в нашем мире, но настали темные времена, когда мир как бы раскололся, и в брешь вошли Последние. Их именуют также Владыками Тени и Владыками Ночи, Неудержимыми, Проклятыми, Теневыми Воинами и Похитителями Душ. Последнему довольно одного прикосновения, чтобы завладеть телом и душой человека. В них течет не кровь, а тьма, и если их ранить, зло хлынет наружу. Во Времена Теней они собирали рати, покрывавшие землю от моря до моря. Вид их ужасен: это люди и в то же время не люди, они носят лица похищенных ими мужчин и женщин, от них разит смертью, их глаза горят черным и красным огнем, их тела колеблются, как тени. Они ехали во главе своих армий на черных конях, с оружием, выкованным из потусторонней стали, не отражающей света.Говорят, что они родились в одно время с богами, и если целью богов было создание жизни, то цель Последних — ее уничтожение. Можете быть уверены — конец света когда-нибудь да настанет, пусть через тысячу лет, но настанет, и тогда на его обломках будут плясать Последние.Каждую тысячу лет они являлись на землю, чтобы набрать еще больше народу в свои войска. Мужчины и женщины, взятые ими, становятся Нелюдями — не мертвыми, но и не живыми, холодными и жаждущими. Тень входит в них, гася свет их глаз и тепло их сердец. Они теряют все. Первой их покидает память, уходя, словно кровь из тела с содранной кожей. Затем они лишаются способности думать и понимать и наконец — всех чувств, кроме голода. Их живые тела превращаются в нечто, что суллы зовут маэрдан — теневой плотью.Таких людей именуют Облеченными Тенью, Скованными, Взятыми. У Последних, кроме них, есть и другие, чудовища из давно минувших веков, полулюди-полузвери, гиганты, страшные призраки... существа, которых не встретишь больше на нашей земле.Они помнят только одно — то, что когда-то входили в число живых. Это поддерживает их существование, это гонит их в бой и заставляет ненавидеть.Итак, были времена, когда Облеченные Тенью и их хозяева владели нашим миром безраздельно. Их численность росла, их мощь крепла, и на земле воцарилась тьма. Повсюду велись войны, столь опустошительные, что до нас дошли только крохи известий о них. Войны Крови и Теней, Войны Провала. Люди гибли в них сотнями тысяч, воины-чародеи истреблялись целыми поколениями. Потери сделались так велики, что воюющие стороны не видели иного конца, кроме полного и бесповоротного разрушения. Тогда-то и собрался Круг Десяти, чтобы покончить с войнами и изгнать Облеченных Тенью вместе с их создателем в такое место, где их сила станет бесполезной и они не смогут больше приходить на землю.Как возник Провал, я не знаю. Круг Десяти то ли создал его, то ли просто нашел. Кое-кто полагает, что Последние как раз и вышли из Провала, и Круг Десяти всего лишь загнал их обратно. Другие утверждают, что Провал — такое же дело человеческих рук, как стеклянный глаз или клетка с обращенными внутрь пиками.Достоверно известно одно: Круг Десяти запечатал Провал. Десять славнейших родов воинов-чародеев работали над этой печатью десять поколений. Чары и заклинания, замешенные на крови, времени и жертвоприношениях, наслаивались в течение трехсот лет. Все это время Круг Десяти создавал новые способы ворожбы и сочетания магических обрядов.Так они воздвигли вокруг Провала стену, невиданную, невообразимую и неповторимую, чьи тайны умерли вместе с воинами-чародеями, вложившими в нее свои кости, кровь, прах и души.Так Провал был запечатан и остается запечатанным до сих пор, а страшные существа, заточенные там, помнят и ждут, лишенные света. Провал — их тюрьма, которая может стать их могилой, и ни один человек, даже чародей, не может проникнуть туда. Ни один, кроме Простирающего Руки.В какой-то миг своего рассказа Геритас Кант из калеки с кривой спиной и переломанными ногами превратился в могущественного чародея. Теперь он, вперив зеленые глаза в Аш, ждал, что скажет она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97