— Ой, ой, ой, какие мы умные, — не удержался от подколки Лил.— Слушай, я сейчас как!..Но Лилипут не дал другу закончить угрозу, перебив его:— Нет, это ты слушай меня! И слушай внимательно! Не надо из меня делать идиота, я не первый день тебя знаю и уверен на все сто пятьдесят, что, когда откинулся люк и кто-то скинул меня в трюм, ты этому «кому-то», наверняка, задал целую тучу вопросов. Так что, уж будь так добр, сделай одолжение, расскажи, что тебе этот «кто-то» ответил. И не надо мне пудрить мозги, что ничего подобного не было. Я знаю, ты мертвого разговоришь… Ну же, я жду!Пламенное выступление друга помогло Студенту вновь стать самим собой. В его глазах засияли привычные искорки озорства.— Ты хочешь знать, что они мне ответили?.. Ха! А это презабавно. Не уверен в абсолютной точности выражений, но выглядело это приблизительно так… — и Студент обрушил на голову друга поток таких отборных ругательств, что в бедной-несчастной искалеченной черепушке Лилипута аж колокола загудели.— … Ну как, дружище, надеюсь, я тебя не утомил столь подробным пересказом? Но ты ведь так жаждал узнать. — Студент просто лучился от ехидства.— Ага, огромное тебе спасибо, — не менее язвительно ответил Лилипут. — Просто потрясающие подробности. И главное — масса полезной информации. Как ты только все это безобразие умудрился с первого раза запомнить?.. Твое счастье, что здесь ни зги не видно, а то я преподал бы тебе урок хороших манер!— Кто кому чего преподал бы — это еще вопрос!— Господа рыцари! Не надо ссориться! — вмешался Шиша. — Сердце разрывается наблюдать за вашими нападками друг на друга. Сейчас надо сообща искать выход из этой передряги. Не надо ругаться. Давайте лучше подумаем, что же нам теперь делать?— Во-во, Шиша, у тебя голова большая, ты и думай, а я лучше вздремну чуток. Что-то я, действительно, перенервничал, переволновался. — Громко зевнув, Студент отполз в сторонку, где удачно пристроился на куче какого-то барахла и, как ни в чем не бывало, через минуту уже храпел.— Да, Шиша, ты подумай, а мне бы тоже не мешало бы поспать часок-другой, — поддержал идею друга Лилипут. — А то голова, знаешь ли, болит, руки, ноги… Ну ты у нас парень сообразительный, сам понимаешь. Ежели чего накумекаешь — не стесняйся, буди. — Поудобней устроившись на мягком тряпье, он закрыл глаза и очень скоро во все легкие подсвистывал Студенту.Исполнительный Шиша уселся и стал думать.Корабль ощутимо раскачивался на волнах, вероятно там наверху разыгралась нешуточная буря. На дне трюма качка была не такой сильной, как на палубе, но тоже чувствовалась.Мерные покачивания из стороны в сторону быстро убаюкали трактирщика, и он присоединился к рыцарскому дуэту.
На этот раз Лилипута разбудила разбушевавшаяся стихия. Он открыл глаза и с отвращением ощутил, что его ноги лежат в зловонной луже. Тряпье под спиной и головой насквозь промокло и от него еще сильнее засмердело тухлятиной. В скрытом тьмой трюме по полу взад-вперед перекатывались какие-то пустые бочонки. К счастью, Лилипута они не задевали, но издаваемый ими грохот очень действовал ему на нервы.Рыцарь поежился от холода и крикнул в пугающую черноту:— Эй, есть тут кто?— Еще один, — отозвался недовольный голос Студента.И сразу же Лилипуту стало гораздо легче жить, захотелось дышать полной грудью и петь. Хотя нет, не петь, а пить.Тут же, как будто подслушав мысли Лилипута, раздались возмущенные крики Студента:— Ты что делаешь! С ума сошел? Пить эту отраву! Прекрати немедленно! Шиша, я кому говорю! Это же океанская вода!— Да какая разница, я пить хочу!Лилипут поначалу даже не узнал голоса трактирщика, такой он был осипший.— А я тебе говорю, не смей! — продолжал орать Студент. — Она же солёная, от нее тебе только еще больше пить захочется!.. Наверняка скоро эти остолопы наверху догадаются нам принести что-нибудь пожрать и воды пресной! Потерпи чуток, толстяк. Ну же, Шиша, я же знаю, ты парень сильный!— Я пить хочу! — сипло простонал в ответ Шиша.— А в глаз? — предложил неадекватную замену Студент.— Еще друг называется, — заканючил трактирщик.— То-то же! Смотри у меня, так отделаю — мама родная не узнает, — пообещал безжалостный Студент и, обращаясь ко второму своему другу, поинтересовался: — Лил, ну ты как?— Да все нормально, приятель, — откликнулся Лилипут. — Только вот качает…— Сдается мне, дружище, что мы угодили в шторм. Уж не обессудь — над стихиями я не властен. Вот если бы здесь был Люм…— Не трави душу, — тяжело вздохнул Лилипут. — Жаль все-таки, что это был не сон. А я-то надеялся: вот сейчас проснусь, протру глаза и…— Я тоже так думал, только десятью минутами раньше, — посочувствовал Студент и, обращаясь к трактирщику, весело добавил: — Шиша, ну, что я тебе говорил, вон видишь, люк открывают! А ты: не придут, нас забыли, шторм. Слушай Стьюда, он парень не промах, с ним не пропадешь!— Это ты сам придумал или подсказал кто? — не удержался от колкости Лилипут.— Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, — с жизнеутверждающим напором парировал Студент.А между тем действительно крышка люка с треском распахнулась. От ударившего по глазам вечернего полумрака пленники подслеповато сощурились и поспешно отвернулись от дыры над головой.Друзьям под ноги упала веревочная лестница. И тут же, перекрывая завывания ветра и грохот бочонков, сверху прогремел густой, мощный бас:— Эй, там, внизу! Давай, по одному на выход!.. Только без глупостей, а то мигом голов лишитесь! Я шутить не умею!— Эх, была не была, где наша не пропадала! — подбодрил себя Студент и первым полез по лестнице навстречу судьбе.Следом за сорвиголовой полез толстозадый Шиша, и Лилипут был вынужден несколько долгих секунд с волнением наблюдать, как трещит хрупкая лесенка под немалым весом трактирщика. При этом ему в голову лезли довольно мрачные мысли: «Вот сейчас лестница под толстяком оборвется, а другой не окажется. Люк захлопнется, и я останусь в трюме наедине с трупом разбившегося насмерть Шиши. Если, конечно, он не рухнет на меня — тогда здесь будет уже два трупа».Но веревки, к счастью, выдержали, и Лилипут, кряхтя и стеная от боли в избитом теле, принялся карабкаться наверх, следом за друзьями.Увы, но надеждам Студента на обильную, вкусную еду и много-много воды не суждено было сбыться. Никто из пиратов не почесался проявить к несчастным пленникам и капли сострадания. Друзьям быстренько, буквально в двух-трех словах, объяснили, что полчаса назад вышедшее из-под контроля весло жестоко изувечило трех рабов-гребцов, и теперь придется занять места этих несчастных.Студент, разумеется, тут же вспылил на тему восьмичасового рабочего дня, трехразового питания и полноценного, активного отдыха после рабочей смены. Однако ему быстренько объяснили — ногами! — что спать он будет часов пять, есть перед сном и после сна, а все остальное время будет грести, грести и еще раз грести. Причем, если он это будет делать плохо, то его заставят тренироваться — вместо сна, разумеется! — ну чем не активный отдых? И ведь, что удивительно, объясняли Студенту всего минуты две, но он все так здорово понял, просто-таки наизусть выучил.Да, умение найти к человеку правильный подход — это очень полезное умение!Странно, но ребята оказались на совершенно незнакомом корабле, под бдительным присмотром шайки головорезов. Как они здесь очутились, никто из их разнесчастной троицы не имел ни малейшего представления — удар дубинкой по макушке, и вот они уже в трюме пиратского корабля. Так уж вышло, судьба у них такая — не повезло. На то, чтобы задумываться о произошедшей невероятной «телепортации», теперь у друзей не оставалось ни времени, ни сил.Еще вчера Лилипут полагал, что пережил все ужасы ада, работая гребцом на купеческой ладье, какой он был наивный. По сравнению с их теперешним положением, те его страдания попросту вызывали мечтательную ностальгию.Как же тогда было здорово! Ударный труд на свежем воздухе поощрялся полноценным, трехразовым питанием и вполне достаточным для восстановления сил отдыхом. Теперь же друзей приковали к семидесятикилограммовому веслу — это в сухом состоянии, потому что, когда весло размокало от воды, оно весило все сто, — и хлесткими ударами бичей заставляли ворочать эту громадину от рассвета до заката. Кормили их какими-то отбросами, поили тухлой водой. А, если вдруг, не дай бог, от переутомления кто-то из рабов-гребцов терял сознание, несчастного быстренько приводили в чувство исключительно пинками. Мрак! Ужас! Беспредел! Вот он — самый настоящий ад на земле!Как они там выжили, одному богу известно!Как ни странно, но за веслом труднее всего пришлось именно Лилипуту со Студентом. Не обремененные подкожными отложениями рыцари быстро выбивались из сил и их бедные спины из-за частых побоев скоро превратились в один огромный синяк. Шише же подобные физические нагрузки, удивительным образом, даже как будто пошли на пользу. За три-четыре дня изнурительной гребли он заметно постройнел. Весь его жирок перелился в широченные плечи и мощные, как два бревна, руки. Теперь рядом со Студентом и Лилипутом восседал не исходящий потом жиртрест, а самый настоящий богатырь, пропорциональности сложения которого позавидовал бы сам терминатор.Шиша стал настолько силен, что уже на четвертый день плавания стал позволять друзьям в течение каждого часа работы пяти-десятиминутные передышки. В эти промежутки времени он полностью забирал под свой контроль неподъемное весло. Подумать страшно, что бы стало с бедолагами-рыцарями, не окажись рядом трактирщика! А Студент еще не хотел брать парня в опасное приключение!..
Шел тринадцатый день плена. Вернее, дневной кошмар уже, наконец, закончился, и пиратский корабль спокойно дрейфовал в ночи.Лилипут наслаждался прелестями сна — единственной радостью жизни все еще изредка доступной живому скелету по прозвищу Лилипут. Как же ему было жалко всех их троих в целом, и самого себя в частности. Настолько жалко, что он даже рассуждал на эту тему во сне:«Во что я превратился всего лишь за одну неделю гребли! Ни кожи, ни рожи — одни сухожилия, выступающие кости и почерневшая от побоев спина. Да что толку попусту рвать душу, Студент выглядит еще паршивее. Вон как во сне стонет, сердешный. Заговаривается, бедолага, меня зовет…»— Лил, Лил, да очнись же ты! Чёрт! Ну и дрыхнуть горазд!«… Да нет, что-то здесь не так. Уж больно голос у него настойчивый… Не может быть! Нет! Только не это! Не лишайте меня последней радости, ну, пожалуйста! Дайте отдохнуть…»— Просыпайся, Лил, ну же! Дело есть!«… Какие дела? Ночь скоро кончится, а я еще толком не выспался. Скоро снова за весла, а я… А мне… Дела могут и подождать, а вот сон…»— Ну как знаешь! Считай, что я тебя предупредил. «… Наконец-то отвязался. Вот и ладненько… На чем мы там остановились, ах да: бедный я, разнесчастный чело…»— Не хочешь по-хорошему, пеняй на себя! — отчаявшись добудиться Лила уговорами, Студент попросту дал ему пинка.— Ты что, с ума спятил? — От возмущения Лилипут чуть было не заорал на весь корабль. Вернее он-то заорал, но Шиша ему вовремя зажал рот своей огромной мозолистой ладонью.— Отпусти! У-у, сладил, бугаина здоровый? Слышишь, что говорю: отпусти сейчас же! — На злобное шипение Лилипута трактирщик не обратил внимания. — Справился, гад, с истощенным непосильной работой человеком. Вот ведь… — Осознав тщетность своих попыток вырваться, Лилипут позорно капитулировал и сменил гнев на милость: — Ладно, я все понял, можешь отпускать.Шиша ослабил хватку, и Лилипут оказался свободен как птица, скованная стальной цепью по рукам и ногам. Обозленный рыцарь все еще продолжал бормотать себе под нос проклятья в адрес Студента.— … Друга, ногой, под копчик! Садист ты, сэр Стьюд, скотина, бандит с рожей праведника…— Извини, Лил, что так все получилось, — заговорил Студент. — Но ты должен меня понять, времени в обрез, а слова от тебя отлетали, как от стенки горох… И потом, я же тебя предупредил.— Все равно не прощу, — продолжал полушепотом неистовствовать обиженный Лилипут. — Надо же — поднять… гм… ногу на спящего друга. Животное, зверь, палач…— Ну все, хватит, надоело! — в свою очередь осерчал Студент. — Сам заткнешься или попросить Шишу тебе помочь?— Оба вы… — начал было Лилипут очередную обличающую злодеяние друзей речь, но Шиша угрожающе зашевелился, и он передумал: — Все, все, молчу. Хорошие вы ребята, прямо-таки распрекрасные… Так что за дело, я весь внимание. — Мысленно он, разумеется, высказал все, что думает об этих живодерах, но вслух больше ничего не произнес, лишь мило улыбался.— Такое дело, Лил: мы тут с Шишей посовещались и решили, что терпеть это безобразие больше нет никакой возможности. Еще неделя такой каторги — и мы попросту потеряем человеческий облик, превратившись в послушный, тупой и безропотный скот…— Гениально! Надо же, какая прозорливость, — перебил друга Лилипут. — Ты что, Стьюд, спятил? Будить меня среди ночи, чтобы сообщить подобный бред! Да что с тобой, парень? Очнись! Пора уже начинать трезво смотреть на вещи, а не витать в облаках! Им тут, видите ли, вдруг разонравилось. Да мне, доложу вам по секрету, с самого начала здесь как-то не по душе. Но что толку размахивать руками и молоть попусту языком, если реально что-либо предпринять мы все равно не имеем возможности?Студент хладнокровно выслушал эту обличительную тираду, после чего заговорил сам:— Вечно ты, Лил, до конца не дослушаешь, а уже все знаешь, все видел и везде побывал… Уж будь спокоен, мы тебя разбудили вовсе не для того, чтобы сообща поплакаться в жилетку о тяжкой жизни нещадно угнетаемых трудовых масс. Выброси эту дурь из головы. У нас есть конкретный план, так что молчи и слушай… Давай Шиша, расскажи ему, что ты сегодня видел.— Да тут и рассказывать-то особо нечего, — пожал могучими плечами трактирщик. — Просто, я сегодня заметил у одного из пиратов за спиной ваш меч, сэр Лил. Рассказал об этом Стьюду, и у него в голове зародился план.— Что-то я никак в толк не возьму, какая связь между увиденным тобою мечом и планом Стьюда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46