Их произнес врач, который наблюдал ее после ухода Гарри. Он сказал ей: нельзя жить только ради детей и не стоит пытаться уберечь их от факта, что браку родителей пришел конец. Кэролайн поверила ему и предоставила Бену и Тессе возможность самим справиться с болью. И вот что получилось: Бен по-прежнему с отцом на ножах, а Тесса не способна совладать со стремлением видеть мир таким, каким ей хочется.
– Я смотрю на тебя как на человека, но только это не очень хороший человек, мама. – Тесса так и сверкала глазами на Кэролайн. – Ты не хочешь дать папе шанс. Я уговорила его вернуться, а ты не хочешь…
Тесса оборвала себя на полуслове, потому что на кухню возвратился Гарри!
– Это звонил твой итальянский жеребец, Кэрри?
В руке у него был старинный бокал, уже пустой. Видно, Гарри успел заглянуть в гостиной в бар. В его дыхании ясно чувствовался запах виски.
– Я думаю, вам с Тессой лучше прямо сейчас уйти, Гарри, пока мы еще можем разговаривать друг с другом как культурные люди.
С нее уже было достаточно. Рождество ведь все-таки, ради всего святого! Пока что все благодеяния этого дня состояли из двух книжек в бумажных обложках, полученных от Бена, да легкого завтрака. Остальная часть утра прошла впустую.
– Сегодня Рождество, – сказала она. – Так почему бы нам не прекратить этот взаимный обмен уколами? Тесса, мы можем вернуться поздно, так что не забудь ключи. Гарри, завтра после полудня ты, надеюсь, будешь в порядке?
– Неужели это тот самый интеллектуал, о котором я столько слышал, Кэрри?
Он выпил явно не один бокал.
– Уходи, Гарри. Я тебя про твоих друзей не спрашиваю, и до моих тебе тоже никакого дела быть не должно, черт побери.
Не желая, чтоб ею командовали на ее собственной кухне, она стояла в неприступной позе со скрещенными на груди руками. Гарри избегал встречаться с ней взглядом.
– Пошли, принцесса, мы изгнаны из этих королевских покоев. С Рождеством вас, ваше величество! – Он отвесил шутливый поклон.
Тессе трудно было смириться с тем, что мечта ее развеялась:
– Мама, пожалуйста. Ведь я не прошу у тебя многого, и ты не можешь…
– Завтра мы вместе обедаем, Тесса, так что оставь, пожалуйста.
– Счастливого Рождества, мама! – Лицо Тессы было перекошено от злости. – Уж ты постаралась, чтобы праздник запомнился. До свидания! – Она произнесла это таким тоном, будто уезжала на год.
Оставшись опять одна, Кэролайн опустилась на стул. «Фа-ла-ла-ла-ла». Она не знала, смеяться ей или плакать. В конце концов, смех победил. «Да благословит нас Господь, всех и каждого!»
И все-таки Рождество удалось на славу. Сестра Дэниела Джози жила с мужем и тремя детьми в покосившемся старом доме в городском районе Маунт-Эйри. Она оказалась невысокой жизнерадостной женщиной. У нее были такие же карие глаза, как у Дэниела, а густые темные волосы вились. Она так и излучала тепло и гостеприимство, хотя, когда Кэролайн и Бен прибыли, окинула их оценивающим взглядом.
В доме царило легкое волнение, обычное, если семья собирается редко. Кэролайн была единственной не из семейства Фрателли-Флиннов. Тут были также еще два брата Фрателли, Тони и Майк, оба с женами и детьми, которые присоединились ко всеобщему смеху и веселью.
Джози запрягла Кэролайн в работу, попросив почистить морковь и порезать грибы для зеленого горошка. Веселый и непринужденный разговор крутился вокруг Кэролайн, как теплый водоворот. Ей даже не пришлось в него включаться. Неважно, что большинство упомянутых в разговоре людей были ей незнакомы или известны только по именам. Было просто приятно сидеть и слушать. Она тайком бросила взгляд на Бена, устроившегося возле телевизора с Майком и Брайаном, мужем Джози. Показывали какие-то спортивные соревнования, и Бен, похоже, от души болел за команду гостей, что вызывало насмешливое улюлюканье остальных – завзятых поклонников Филадельфии.
Она помогла с овощами и посидела за столом, а потом Дэниел облачил ее в пальто и вытащил на прогулку. После жаркой кухни воздух показался жаляще холодным. Они взялись за руки и несколько минут шли молча.
– Так ты поведаешь мне о счастливом воссоединении своей семьи, или я должен вытягивать это из тебя клещами?
Дэниел только делал вид, что шутит. Когда он услышал в трубке тот непринужденный тенорок, желудок его будто налился свинцом. Он даже не сознавал, как сильно обеспокоен, как сильно хочет знать, что и Кэролайн беспокоится о нем – и только о нем.
– Да что рассказывать? Тесса, по-видимому, уговорила его вернуться на Рождество. Как ей удалось устроить так, чтобы он оставил Роксану, я не знаю и знать не хочу. Короче, примчались, незваные-нежданные, сегодня в десять утра к моему порогу.
– И? Это были мгновения всеобщей радости?
– Какое там! Бен был не рад увидеть отца. Тесса была не рада оттого, что я не бросаю все и не еду на обед к матери Гарри. Гарри и то был не рад. Может быть, Тесса наобещала ему, что его тут встретят с распростертыми объятиями, и он разочаровался, обнаружив, что это неправда. Я же была не рада из-за всего этого.
– И?
– И ничего. Только это и было. Вполне достаточно для одного Рождества.
– Ты еще встретишься с ним?
– Да. Он зайдет завтра после полудня.
Они дошли до угла и по обоюдному согласию пересекли улицу. Они пока еще не готовы были вернуться.
– Зачем?
– Он зайдет, чтобы поговорить с Беном и со мной.
Нервы у Кэролайн поистрепались. Для одного дня препирательств достаточно. Почему бы Дэниелу просто не обнять ее и не прижать ее голову к своему плечу?
– О чем вы будете говорить? Он что, возвращается насовсем? Возвращается к тебе? Или вообще на восток? Что происходит, Кэролайн?
– Понятия не имею. И не понимаю, почему он вернулся без подружки. – Кэролайн пожала плечами. – А также не знаю, о чем он собирается со мной говорить. С тех пор, как ушел, он не разговаривал со мной ни о чем, кроме детей. Но у нас с ним остались кое-какие неоконченные финансовые дела…
Дэниел внимательно посмотрел на нее. Он знал, что хватил лишку, рискуя возбудить ее гнев. Она не хочет быть связана по рукам и ногам ни им, ни кем-нибудь еще. Пока, во всяком случае. Он сам поразился своей ревности, необходимости быть уверенным в ней. Он хотел ее, и не только физически, хотя и это тоже. Он хотел, чтобы она была в самом центре его жизни. То, что происходило между ними, и не только в постели, оказалось совершенно не похоже на его взаимоотношения с другими женщинами. Просто потому, что Кэролайн была непохожа на других.
Он отказывался поверить в то, что нашел свою женщину только для того, чтобы из-за какого-то неуместного чувства семейного долга вновь ее потерять.
– Кажется, я вел себя, как дурак, – произнес он наконец.
– Да. Как дурачок. – В ее голосе была улыбка, и Дэниелу сразу полегчало. – Но и меня за мое поведение сегодня никто по головке не погладит.
– Наоборот. Джози, например, ты понравилась.
– Она так сказала? – приятно удивилась Кэролайн.
– Нет.
– Тогда откуда ты знаешь?
– Она попросила тебя повозиться с овощами. Это верный знак. Когда я был женат на Элисон, Джози ничего не позволяла ей делать на кухне. Не потому, что Элисон неспособна к этому, нет. Тем не менее Джози не давала ей даже воды налить.
Кэролайн ничего не оставалось, кроме как рассмеяться:
– Ну, тогда я готова поверить, что понравилась ей. Я ведь не только морковь резала, но еще и грибы шинковала.
– Говорю тебе, это верный знак. – Дэниел взял ее за плечо и повернул к себе. – Похоже, только сейчас мы и сможем сегодня почувствовать себя наедине.
Он наклонился к ней. Кэролайн подняла голову и встретила его поцелуй.
Наконец они повернули назад. Дэниел шел и улыбался, глядя на нее сверху вниз.
– Теперь я чувствую себя лучше. И буду чувствовать себя так по меньшей мере до тех пор, пока мы снова не останемся одни. – Он опять наклонился и поцеловал ее, впился губами в ее губы, домогаясь ее, соблазняя ее. – А вы явно умеете целоваться, миссис Фолкнер.
– Хммм. Вы тоже, сударь, – переводя дыхание, прошептала Кэролайн.
Обнявшись, они медленно направились обратно к дому Флиннов, где застали Бена играющим на видеоприставке с двумя племянниками Дэниела.
Под предлогом приготовить кофе Джози Флинн заманила Кэролайн на кухню, и они остались наедине.
– А теперь, – сказала она, пристально глядя в глаза Кэролайн, – пообещай мне, что не причинишь боли моему брату.
– Я искренне надеюсь, что мы не причиним боль друг другу, – ответила Кэролайн.
– О, Господи, ох уже эти девчонки из бринвудского колледжа. Все вы говорите как Кэтрин Хёпберн. Просто скажи мне, что будешь заботиться о нем, хорошо? А то эта последняя блондинка, которая у него была, разбила ему сердце и оставила истекать кровью. – Джози помрачнела. – Я не хочу, чтобы такое повторилось.
– Джози, перестань. – Кэролайн не защищалась. Она восхищалась преданностью Джози. – Я говорю не как Кэтрин Хёпберн. Никто в мире не говорит так, как Кэтрин Хёпберн. Если бы бринвудский колледж выпускал одних Кэтрин Хёпберн, все девушки рвались бы туда.
Она улыбнулась Джози, но та в ответ не улыбнулась. Для Кэролайн этот разговор носил шутливую окраску, но сестра Дэниела, очевидно, воспринимала все очень серьезно. Кэролайн начала снова:
– Не знаю, может быть, я внешне похожа на бывшую жену Дэниела, но я – это я. Не знаю, виной ли тому мои волосы, но послушай, Джози, не заноси меня заранее в категорию женщин, которые тебе не нравятся.
Откровенный разговор был Джози, по-видимому, понятен. Она дважды решительно кивнула и сказала:
– Ты права. Ты нисколько не похожа на Элисон. Элисон была дура набитая – едва школу закончила. Как говорится, волос долог, да ум короток, красавица, но пустышка. Ты же похожа на нормального человека.
«Элисон была красавица. Ты нисколько на нее не похожа».
– Спасибо, Джози, ты тоже. Мне вся ваша семья нравится.
– Только позаботься, пожалуйста, о Дэнни, иначе ты от нас всех такого наслушаешься! Особенно от меня.
– Спасибо, сестренка. Дэнни сам может о себе позаботиться. Так как там насчет кофе?
Вошедший на кухню Дэниел встал рядом с Кэролайн, машинально обнял ее за талию и привлек к себе.
– Мы тут заговорились, Дэниел, – сказала Кэролайн. – Побеседовали.
– Да, дорогой братец, мы просто познакомились поближе, – улыбнулась Джози. – Тебе беспокоиться не о чем. Она может за себя постоять.
Ложась в ту ночь спать и думая об этом разговоре, Кэролайн могла только надеяться, что Джози права и она действительно может за себя постоять.
Глава 21
Ресторан был маленький и элегантный. На розовых скатертях поблескивали серебро и хрусталь. В одинаковых вазах на каждом столике стояло по одинокой розе. Кэролайн давно уже не обедала в подобной обстановке, поэтому поглядывала по сторонам с удовольствием.
И это была единственная приятная вещь за весь вечер.
К тому моменту, когда Гарри заехал за ней, обед с ним представлялся ей уже каким-то кошмаром. Тесса была в восторге. Она настаивала, чтобы Кэролайн купила себе ради такого случая новое платье. В конце концов, Кэролайн удалось убедить ее, что достаточно будет ее самого лучшего неизменного голубого платья. Бен был холоден и вел себя так, будто ему до всего этого нет дела: затея была ему явно не по нутру, но он помалкивал.
Потом позвонил Дэниел, желал увидеться с ней, приглашая ее пообедать с ним, пойти в кино, выпить – словом, заняться чем угодно, лишь бы быть вместе, вместе провести вечер. Кэролайн объяснила ситуацию, но Дэниел ничего не понял и огорчился.
– Почему ты должна разговаривать с ним о том, чтобы он переписал дом на тебя? Эту простую идею он вполне мог бы усвоить без ужина при свечах и без вина. Ведь свечи и вино будут, не так ли, Кэролайн? – сдержанно спросил он.
– Я не знаю. Наверно, это мать его подговорила, а я не смогла вовремя отказаться.
– Почему не смогла? Вы в разводе, верно? Дэниел явно терял терпение. – Где написано, что ты должна обедать с этим субъектом?
– Дэниел, прошу тебя. Это всего-навсего обед. Ради Тессы, чтобы ублажить Мейду… – Кэролайн знала, что это слабый аргумент. – Ничего больше.
– Не пытайся успокаивать меня, Кэролайн. Ты уже большая девочка и можешь делать все, что хочешь. Если ты этого хочешь, то что тут еще скажешь?
– Дэниел, подожди…
Но он уже повесил трубку.
Неужели в глазах Тессы сиял триумф, когда Кэролайн с Гарри перед отъездом оставляли ей инструкции, где их искать? Неужели Тесса подслушала ее разговор? Кэролайн вовсе не была уверена, что хочет это знать.
Осторожно разворачивая салфетку из плотного дамаста и глядя через стол на Гарри, она вздохнула.
Вид у него был консервативный и цветущий – как тогда, когда они были женаты. «Интересно, – подумала Кэролайн, – если уже сейчас он так изворачивается, то что будет потом?»
– Мама заставила меня сегодня подстричься. Сказала, что не может мириться с видом эдакого «гуляки с калифорнийского побережья». – В голосе Гарри явственно послышались интонации Мейды, когда он процитировал ее слова. – И этот старый блейзер вытащила откуда-то. Я чувствую себя так, будто и не было последних трех лет.
Кэролайн отпила глоток воды и посмотрела ему прямо в глаза.
– Они были, – ничего не выражающим тоном сказала она.
– Я… я знаю, что были, Кэролайн. Просто мать и Тесса тоже, наверное, считают, что их не должно было быть. Что я был не прав, бросив тебя.
Кэролайн мысленно улыбнулась. Это было так типично для Гарри – полагаться больше на мнение других насчет того, что он должен делать, а не на свое собственное желание это делать. Да и знает ли он вообще, чего хочет?
– А ты что думаешь, Гарри?
– О чем?
– О том, сделал ли ты ошибку, когда ушел.
Гарри взял кусок хлеба с прикрытой салфеткой серебряного подноса и стал внимательно его разглядывать.
– Я не знаю. Счастлив я не был. – Глаза он так и не поднял.
– А сейчас ты счастлив?
Кэролайн хотела выяснить, что ей грозит. Неужели мать и дочь убедили его вернуться домой? К Мейде и Тессе? Если его так легко убедить, то, может быть, он и впрямь вернется на восток.
Но к Кэролайн вернуться он не сможет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47