Чтобы не тратить силы, они говорили только по необходимости, к тому же приходилось кричать, чтобы быть услышанными.
К исходу дня Брианна была не в силах идти дальше. Верный своему слову, Улисс наклонился и поднял ее на лошадь с такой легкостью, будто она была спаниелем, а не волкодавом.
Отплевываясь и чихая, измученная собака устроилась у него на коленях. У лошадей заплетались ноги, они тоже нуждались в отдыхе.
Вода наступала. Теперь она уже покрывала все пространство, насколько мог видеть глаз. Несколькими неделями позже они узнали, что гонимый ветром прилив вторгся на двадцать миль на север, распространяясь по плоской прерии.
Хотя их положение было скверным, Райна не могла не думать о людях, попавших в ловушку в Индианоле. Обломки крушения: бревна, мебель, мертвые животные – все это проплывало мимо, а скорость наступающего прилива все увеличивалась. Запах смерти смешивался с соленым запахом океана.
– Как ты думаешь, далеко мы продвинулись? – спросила Райна Улисса, глядя на страшное грозовое небо, быстро темневшее с наступлением вечера.
– Не более чем на пятнадцать миль, – ответил Улисс.
– Ты уверен, что мы движемся в правильном направлении?
Он нашел в себе силы улыбнуться:
– Не уверен. Вот почему я попросил Террилла ехать впереди.
Страх сжал сердце Райны. Перед ней вдруг предстало чудовищное видение, что они так и будут ходить кругами, сражаясь со стихией.
– А откуда он может знать, куда ехать?
– Он наверняка ответит, что все дело в сноровке. Но правда в том, что у него есть карманный компас.
Ночь наступала с неумолимой стремительностью, и Райна испугалась, что они так никогда и не доберутся до места, где смогут укрыться от прибывающей воды. Когда последний свет зловещего дня растворился в еще более зловещей тьме, Террилл указал вперед:
– Вижу небольшое возвышение и деревья.
Он изменил направление движения, и все последовали за ним.
Как оказалось, не только они устремились к этому убежищу. Когда они добрались до места, Райна, понукавшая свою усталую лошадь, заметила небольшое стадо оленей. Из высокой травы, обычной для прерии, выглядывали броненосцы, еноты, кролики и опоссумы. На бревне лежала пума, безучастная к тому, что рядом находилась дичь, и старавшаяся тщательно вычистить свою грязную шкуру, вылизывая ее.
– Это же Ноев ковчег! – воскликнула Райна, черпая утешение в этих признаках продолжения жизни.
– Надеюсь, здесь нет змей, – проговорила Алиция без особого энтузиазма.
Райна огляделась, отмечая ненадежность их временного убежища.
Ветер и дождь прекратились, воцарилась жуткая сверхъестественная тишина.
– Нам надо поесть, дать отдохнуть лошадям и двигаться дальше, – сказала она. – Если вода будет продолжать подниматься, мы утонем во сне.
– Вода подниматься не будет, – ответил Улисс, опуская Брианну на землю со стоном, говорившим о том, какого невероятного усилия ему стоило держать собаку на руках все это время. – Мы в центре бури. Когда она закончится, прилив повернет в другую сторону и вода вернется в залив гораздо скорее, чем двигалась сюда. Но если она нас захватит, мы погибли.
Хотя никогда прежде Райна не сталкивалась с ураганом, интуитивно она почувствовала правоту Улисса. Как же она могла сомневаться прежде в его способности справиться с бедой? Он вел себя безупречно с той минуты, как постучал в ее дверь в комнате отеля.
– В таком случае нам лучше разбить лагерь. Я присмотрю за животными, – предложила она.
– А я позабочусь об ужине, – пропела Алиция нежным голоском.
Мужчины обменялись многозначительными взглядами, потом, не говоря ни слова, начали строить укрытие из веток. Райна и Алиция тоже многозначительно переглянулись, потом занялись своими делами.
Рио внушал Райне, что хороший скотовод должен в первую очередь позаботиться о животных, а потом уж о себе. Она не могла сделать много для лошадей, но стреножила их, дав возможность щипать траву. Набоба она устроила под деревьями, нарвала несколько охапок травы и сложила их так, чтобы он мог дотянуться до еды. Брианна предпочла использовать эту гору как постель и растянулась на ней, предоставив Набобу щипать траву с краев.
К тому времени, когда Райна присоединилась к Улиссу, он уже построил укрытие. Клеенка, привязанная к низко свисавшим ветвям, должна была отчасти укрыть их от непогоды.
Единственная подстилка из запасного одеяла должна была стать их общей постелью. Улисс сидел на ней, уплетая консервированные бобы. Другую банку он протянул Райне.
– Я слишком устала, чтобы есть.
– Завтра тебе понадобятся силы. Ешь.
Она подчинилась и съела половину, а остальное предложила на ужин Брианне.
Когда Райна вернулась к Улиссу, он тихо лежал под одеялом, и она подумала, что он уснул. Райна приподняла край одеяла, чтобы лечь рядом, рука ее коснулась обнаженного тела.
Неделей раньше она бы отдернула руку.
Но неделей раньше она была слепой дурой.
Ее рука прогулялась по его мощным плечам и спустилась ниже по спине.
– Тебе бы тоже лучше раздеться, – сказал он. – Без мокрой одежды будет теплее.
– Где и когда я это слышала? – поддразнила его Райна, вспомнив приключение на пруду.
В тот день близость смерти вызвала у них обоих прилив страсти. Теперь с ней произошло то же самое. Она едва смогла дождаться минуты, когда ее обнаженное тело окажется рядом с ним.
Она сорвала с себя промокшую рубашку, брюки и панталоны, повесив их на ближайший куст.
– Обними меня, Улисс, – хрипло пробормотала она, ложась рядом с ним.
Ответом ей было только тихое похрапывание.
Улисс проснулся от грохота отступающего прилива. Несколько дней назад он был уверен, что для того, чтобы добиться Райны, ему придется совершить титанические усилия. Однако ураган сделал все за него, думал он, чувствуя, как ее нагое тело плотно прижимается к его спине. Мгновенно его плоть дала о себе знать.
Ее груди были крепко прижаты к его лопаткам. Ее рука обвилась вокруг его талии. Кончики ее пальцев ласкали низ его живота. Он быстро повернулся к ней лицом, и она оказалась в его объятиях, будто сон стал вдруг явью. Он поцеловал ее нежно, потом жадно, ощутив, что она ответила на его поцелуй. Ее губы раскрылись под нажимом его ищущего языка. Его рот еще хранил вкус бобов, но никогда еще бобы не были такими вкусными.
Райна пахла ветром, влагой и чем-то невыразимо приятным. Он провел руками по ее волосам, вороша их влажный шелк, потом погладил обнаженную спину. Он знал, что торопиться не следует, но не мог заставить свои руки проявить должное терпение.
Он нашел ее груди и ласкал их, пока ее соски не превратились в плотные бутоны. Его губы исследовали ее тело, и никогда ни один мужчина еще так не наслаждался близостью женщины.
– Я люблю тебя, – пробормотал он. – О Боже, как я тебя люблю!
Райна уже не раз слышала от него эти слова, но запрещала себе верить им. Теперь же они проникли в самую глубину ее души.
– Я тоже тебя люблю, – ответила она. Слова ее прозвучали как клятва, как обет. Им не нужно было венчание, чтобы совершился брак. Оказывается, достаточно, чтобы двое людей любили друг друга. И теперь настала их брачная ночь.
Ее потребность в Улиссе была столь сильной, что Райна вся горела, и ей даже казалось, что он мог видеть охватившее ее пламя. Она никогда прежде не была близка с мужчиной, но ее руки и все тело, кажется, знали, что полагается делать. Велвет рассказывала ей: в близости с мужчиной есть нечто возвышенное.
И Велвет была права.
Каждое прикосновение Улисса вызывало в ней ответное пламя и отгоняло сырость и холод. Он снова прижался губами к ее груди, в то время как его руки спустились ниже к ее животу и раздвинули ноги. Его пальцы нашли средоточие ее чувственности и нежно прикоснулись к нему. Все внутри у Райны плавилось от его ласк, но она жаждала большего, чем прикосновение его губ и рук. Она желала, чтобы Улисс принадлежал ей полностью.
– Это у тебя первый раз? – спросил Улисс. Неужели он не будет заниматься с ней любовью, если она признается ему, что она девственница? Но едва ли Райна смогла бы скрыть правду.
– Да, – прошептала она. – Я так рада, что ты у меня первый.
Про себя же добавила: «И единственный». Он хрипло рассмеялся:
– Я тоже рад.
Его пальцы продолжали двигаться внутри ее тела. Это вызвало у Райны стон наслаждения.
– Я не хочу причинять тебе боль.
– Боль мне причиняет ожидание. Сделай меня женщиной, Улисс. Ну?
– Ты уверена? Я ведь не для того спасал твою жизнь, чтобы испортить ее.
– Я уверена.
Улисс оказался на ней. Приподнимаясь и опираясь на локти, он заглянул ей в глаза:
– Я хотел тебя уже в тот день, когда ты родилась. Мои родители привели меня взглянуть на тебя, и я заплакал, потому что твои мать и отец не позволили мне унести тебя домой. Прошло более двадцати лет, и наконец мое желание осуществилось. Ты выйдешь за меня замуж, Райна де Варгас?
Неужели он говорил серьезно? А может, это говорила его страсть?
– Ты не обязан это говорить. Я знаю, что не гожусь тебе в жены. Я фермер, а не леди.
Он поцелуем заставил ее замолчать.
– Ты единственная женщина, которую я когда-либо желал. Только обещай, что оторвешься от своих фермерских обязанностей, чтобы родить мне детей.
Она улыбнулась, глядя в темноту:
– Не хочешь ли попробовать сделать ребенка прямо сейчас?
Через три дня после того, как ураган пронесся над Индианолой, весть о несчастье достигла других городов. Патрик узнал об этом от ковбоя, которому эту весть принес его кузен, работавший на телеграфе в Керрвилле.
Все это сплетни, успокаивал себя Патрик, одна из тех небылиц, которые людям грезятся во время изнуряющей жары. Не желая волновать Шарлотту, он послал записку, что не приедет к обеду, и отправился в Керрвилл. Визит в редакцию газеты подтвердил его худшие опасения.
Репортер рассказал ему, что капитан Льюис приплыл вчера вечером и привез это известие из Индианолы. Сообщение было перепечатано на первой странице газеты:
«Мы терпим катастрофу. Город стерт с лица земли. Десятая часть населения погибла. Трупы всплывают по всему заливу в радиусе двадцати миль. Девять десятых домов разрушено. Ради Бога, пришлите помощь».
Патрик читал это сообщение, и глаза его застилали слезы. Ураган бушевал уже три дня, когда Улисс собирался отправиться в обратный путь. Отель, в котором он остановился, был смыт в море. А также верфи, магазины, рестораны и здание суда. Железнодорожное сообщение между Индианолой и Викторией было прервано – пути были серьезно повреждены.
Патрик не мог читать дальше. Газета выпала у него из рук, ноги подкосились. Репортер успел подхватить его и помог сесть на стул.
– У вас родственники в Индианоле, мистер Прайд? Не стыдясь своих слез, Патрик ответил:
– Мой сын отправился туда по делам.
Когда Патрик пришел в себя и мог уже контролировать свои чувства, он поблагодарил молодого человека за помощь, положил газету в карман и отправился домой. Он убеждал себя, что Улисс – находчивый малый и сможет справиться с ситуацией. Но его воспоминания рисовали ему хрупкого мальчика, боявшегося собственной тени.
Если он сам не верил в находчивость Улисса и его отвагу, то как он убедит Шарлотту, что все будет хорошо? Только вчера они говорили о своей предстоящей свадьбе и думали, как сообщить об этом детям. Смогут ли они оба когда-нибудь снова обрести радость жизни?
Четырьмя часами позже Патрик, Шарлотта и Велвет стояли в гостиной на коленях, молясь о спасении своих детей. Юсфул был тут же, уши его были прижаты к голове, словно и он понимал, что случилось.
У Велвет болели суставы. Ноги были как каменные. Но она не прервала молитвы, Бог должен услышать ее.
Она пыталась сосредоточиться на мыслях о более счастливых временах. Ее многое связывало с семьей Прайдов. Она вспоминала, как они приезжали сюда, ей даже показалось, что она слышит звук экипажа, подъезжающего по дорожке к дому.
Вдруг она поняла, что это не фантазия, и вскочила на ноги. Первым к окну бросился Юсфул. Он залаял, потом вскочил на подоконник и выпрыгнул наружу.
Велвет выглянула в окно и увидела Райну, Улисса, Алицию и Террилла, выходящих из экипажа. Огромный бык был привязан к задней дверце кабриолета. Рядом с быком стояла собака-волкодав.
– Бог услышал наши молитвы! Они вернулись! – закричала Велвет, ожидая увидеть Патрика и Шарлотту там, где их оставила. Но они уже бежали к двери. Забыв о своих больных суставах, Велвет подобрала юбки и тоже побежала. Родители и дети слились в объятиях, слезах и поцелуях.
– Я знал, что ты выпутаешься, – сказал Патрик, похлопывая Улисса по спине.
– За это надо выпить шампанского, – объявила Шарлотта.
– Я бы предпочла глоток бренди, – вмешалась Велвет. Она первая заметила Террилла:
– А ты что здесь делаешь, сынок?
– Это длинная история, – ответил он.
В течение следующего часа за шампанским и бренди Велвет, Патрик и Шарлотта слушали своих отпрысков, которые по очереди рассказывали эту длинную историю.
«Бог мой! – подумала Велвет, когда они наконец закончили. – Эта близость, о необходимости которой все время говорила Шарлотта, действительно сотворила волшебство. Будет три свадьбы, а не одна».
– Ты сердишься на меня? – спросила Алиция у матери.
– Как я могу сердиться? Я думала, что потеряла тебя, дорогая, – ответила Шарлотта.
– Значит, ты не возражаешь против моего брака с Терриллом?
– Ты взрослая женщина и, судя по тому, что рассказала нам, очень одаренная. Если ты и Террилл будете счастливы, то и я буду счастлива тоже.
Райна оставила Улисса и подошла к Велвет:
– А как насчет меня, мама? Ты желаешь мне счастья?
Черт возьми, Велвет вовсе не собиралась плакать! Она была не из тех бесхребетных женщин, которые готовы распускать нюни при каждом удобном случае.
– Я знала, что ты любишь Улисса, задолго до того, как ты сама это поняла, солнышко. Я рада за вас обоих, за вас всех.
Ее взгляд обежал присутствующих. Это были самые дорогие для нее люди.
– Вы подумали о тройной свадьбе?
В этот момент в гостиную вошел Юсфул, а за ним Брианна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45