— Значит, у Шено, — улыбнулась старушка, на мгновение становясь моложе от доброй улыбки. — Этот Ник Шено настоящий красавец, дорогая моя. Очень скоро ты сама это заметишь. А вдруг это судьба?..
Но Лаки уже не слышала этих слов, а если бы и слышала, то отнеслась бы к ним как к полнейшей ерунде. Сестры Хьюстон не считали мужчин необходимой частью своей жизни.
Как бы там ни было, судьба уже привела в движение череду событий, исход которых не мог пока предсказать ни один из участников.
Глава 4
— Ник! Я уж и не помню, когда ты в последний раз приезжал домой обедать! — В голосе Пола слышалась радость. — Кьюби! Скажи Шари, чтобы она принесла еще один бокал для Ника. Будешь аперитив, сынок?
— Спасибо, папа, но я уже пил сегодня и не хочу добавлять, — улыбнулся Ник, поднимая с подноса бокал с содовой, в которой плавал кубик льда. — Возможно, мне еще придется вернуться в казино. Если я выпью с тобой, меня одолеет сонливость, а сейчас это ни к чему.
— Ты говоришь словно умудренный годами старик, — улыбнулся Пол. — Тебе нужно встряхнуться! Знаешь, из Европы домой вернулась дочь Уолтера Уорнера. Кажется, она развелась в третий раз. Она очень хороша собой, и с ней можно неплохо провести время. Не хочешь позвонить ей?
Ник ничего не ответил. Заметив рассеянный взгляд сына. Пол встревожился. Ник выглядел крайне подавленным. Его что-то сильно угнетало.
— Не хочешь поговорить со мной, Ники? ? В ответ тот глубоко вздохнул, внезапно ощутив приступ острой тоски по тем добрым старым временам, когда всеми проблемами занимался Пол Шено, а Нику оставалось волноваться лишь о том, на какой машине отправиться на свидание и как сдать очередной экзамен.
Те дни ушли безвозвратно. И всеми проблемами в семье и в бизнесе давным-давно занимался сам Ник. Да, ему нужно было поговорить с отцом, но он не знал, как это сделать, чтобы причинить ему наименьший вред. Ему казалось, что если он вывалит все горестные новости на плечи отца, это только усугубит и без того сложное положение.
Медленно повернувшись, Ник взглянул на отца. Давно он не называл сына ласково-уменьшительным именем, каким его всегда называла в детстве мать. Значит, иногда он все же думает о своем взрослом сыне как о нуждающемся в защите и поддержке ребенке? Странное дело, Нику была приятна эта мысль.
Поставив свой бокал на поднос, Ник уселся в кресло напротив отцовской инвалидной коляски.
— Нам действительно нужно поговорить, папа.
— Тогда я подожду в… — начал было Кьюби.
— Постой, Кьюби. Это касается всех нас, — остановил его Ник. — Садись и выслушай меня. Мы все попали в сложное положение.
При этих словах Ника добродушное лицо Кьюби заметно посерьезнело. Пол тоже нахмурился. Мысли о том, как бы сосватать сыну подходящую женщину, были мгновенно отодвинуты.
Уперев локти в колени. Ник подался вперед, чтобы видеть лицо отца. Понимая, насколько тяжелым будет для отца его вопрос. Ник ободряющим жестом положил ладонь на его неподвижное колено.
— Я был в городском полицейском управлении, и следователь дал мне прочитать протокол допроса Чарли Сэмза.
Брови Пола удивленно приподнялись.
— Разве следователь имеет на это право?
— Не имеет, — кивнул Ник.
— Тогда почему он это сделал?
Ник медлил с ответом. Он решал, что нужно сказать, а что утаить. Однако, взглянув отцу в глаза, он понял: от него ничего нельзя утаивать, поскольку от этого теперь зависели их жизни.
— Потому что… по словам Чарли Сэмза, он был подсадной уткой. Он должен был шпионить за нами, отец, и сообщать своему хозяину обо всем — я подчеркиваю, обо всем, — что ему удалось узнать о наших делах.
— И кто же его хозяин? — коротко спросил Пол.
— Детектив говорит, Чарли никогда не видел его. Он связывался с ним по телефону, а деньги за услуги получал банковским переводом на свой счет. Он не знает ни имени хозяина, ни того, как он выглядит.
Пол возмущенно взмахнул рукой:
— Но это смешно! Мы же не занимаемся передовыми технологиями и не имеем никаких секретов, чтобы их можно было продать всем заинтересованным. У нас нет никаких связей с высокопоставленными лицами, чтобы через нас можно было добыть какую-то важную информацию. Что за черт? Кому мы могли помешать?
— Возможно, причиной тому чья-то ненависть… или жажда мести?
При этих словах Ника Пол внезапно сильно побледнел. Он глубоко вздохнул и безвольно откинулся на спинку кресла, потом сделал несколько глотков вина, поспешно поднесенного верным слугой Кьюби.
— Прошу прощения, — выдавил он наконец. — Это был шок…
— Но это еще не все, — продолжил Ник. — По словам Чарли Сэмза, кто-то хочет не только разорить нас, но и лишить меня жизни. Кто, папа? Кто из твоего прошлого способен на такое?
Лицо Пола снова покрылось мертвенной бледностью, и он выронил бокал с вином, который тут же со звоном разбился о каменные плиты. Красное вино брызнуло во все стороны, словно кровавые слезы.
— Великий Боже! Не может быть…
Видя смертельный испуг отца Ник ощутил, как и его охватывает безотчетная паника.
— Папа… прошу тебя, успокойся, — сумев взять себя в руки, проговорил Ник. — Все в порядке. Нас вовремя предупредили, и теперь мы сможем помешать осуществлению этого замысла. Но мне не удастся сделать это в одиночку. Мне необходимо, чтобы ты подумал и вспомнил. Кто из твоих старых знакомых мог бы задумать убийство твоего сына и полное твое разорение?
Сначала Пол решительно замотал головой, но потом, по мере того как в памяти всплывало прошлое, на его лицо легла тень сомнения и нерешительности. Когда он закрыл лицо руками. Ник понял, что ответ на его вопрос найден. Повисла долгая пауза, прежде чем Пол сумел справиться со своими чувствами и заговорить:
— За всю свою жизнь я знал только одного человека, способного на столь сильную ненависть… Но я думал, он уже мертв… — Вздрогнув всем телом, он твердо произнес: — Нет! Я уверен, что этот человек мертв! Не может быть, чтобы это был он. Кроме того, если бы он хотел отомстить, он бы давным-давно это сделал. Зачем так долго ждать? Теперь я слишком стар, чтобы волноваться за свою жизнь…
— Папа, он хочет убить не тебя, а меня. Как ты думаешь, человек, о котором ты говоришь, способен убить меня из-за ненависти к тебе?
— В молодости он убил человека. Я знаю это наверняка. Что касается того, способен ли он до такой степени ненавидеть меня, чтобы решиться на убийство дорогого мне человека… — у Пола задрожал подбородок. — Пожалуй, да… способен…
— Тогда назови его имя.
Пол отвернулся, по какой-то одному ему известной причине не желая называть имя своего врага.
Тем временем Кьюби поспешно собирал осколки упавшего бокала, а Шари, служанка, принесла миску с мыльной водой и тряпку.
Взявшись за ручки инвалидного кресла, Ник вкатил отца в дом, оставив слуг хлопотать во внутреннем дворике.
— Послушай, папа, что бы ни случилось, в этом нет твоей вины. Вместе мы справимся, но ты должен быть сильным и не впадать в панику. Нам нужно вместе подумать, как действовать дальше.
Закрыв глаза. Пол с трудом проглотил подступивший к горлу комок страха. Ник был совершенно прав — надо было составить план действий.
— Его зовут… Дитер. Дитер Маркс. Когда-то он был одним из моих лучших друзей…
Из приоткрытой двери асиенды в пригороде Сьюдад-Рио доносились гневные испанские ругательства. Слуги испуганно крестились и, вжав голову в плечи, спешили убраться подальше от хозяйского гнева. Судя по всему, кто-то сильно разозлил Эль Гато, и никому не хотелось попасть ему под горячую руку.
Мерно покачивались пальмы под полуденным бризом. На грузовой пристани старого колумбийского городка оживленно спорили торговцы кофе. Они обсуждали недавнее снижение цен на свой товар. В их громких голосах слышалось недовольство упущенной выгодой.
А в это время на своей асиенде Эль Гато давал выход гневу. Только что он получил известие: тщательно подготовленный план, который он вынашивал несколько месяцев, рухнул ко всем чертям! Его человек попал в тюрьму. Теперь придется потратить несколько недель на то, чтобы возродить к жизни рухнувший замысел.
— Сеньор, что вы… — раздался робкий голос слуги. И тут же ему в голову полетела пустая бутылка из-под кукурузного виски. Ударившись о выложенную кабелем стену, она со звоном разбилась вдребезги, осыпав веером осколков испуганного колумбийца.
— Вон! Вон! — по-английски заорал Эль Гато, забыв в гневе, что его слуги понимают только по-испански.
Он до сих пор думал по-английски и, прежде чем говорить, в уме переводил свои фразы на испанский. Однако в гневе или отчаянии родной язык напрочь вытеснял испанский.
Когда перепуганный насмерть слуга выскочил из комнаты, он постарался направить свою ярость в русло сотворения нового плана мести.
Было совершенно невозможно угадать возраст этого человека. Он был явно потрепан жизнью, очень худой, без единого волоса на голове, с кожей желтоватого оттенка. Его бледно-голубые глаза сильно выступали из орбит. На левой щеке красовались три параллельных шрама, заработанных им во время первого нелегального перехода через границу.
Тогда еще молодой, преданный лучшими друзьями, он в течение четырех суток бродил по южноамериканским джунглям, ослабевший от голода и заеденный комарами. Вот тогда это и случилось.
Склонившись над лесным ручьем, чтобы напиться, Он вдруг увидел в воде, помимо собственного измученного лица, отражение приготовившегося к смертельному прыжку ягуара позади себя. Вскочив на ноги, он успел выставить вперед обе руки, защищаясь от острых клыков и когтей дикого зверя. Больше он ничего не помнил.
Он очнулся в одной из хижин маленькой деревушки. За ним словно за маленьким ребенком ухаживала дочь хозяина хижины.
Оправившись от страшных ран, он покинул деревушку, захватив с собой и девушку. Впрочем, очень скоро она рассталась с ним и вернулась в родную деревню.
Суеверные местные жители, заметив на его лице три глубоких шрама, стали поговаривать, что дикая кошка не только оставила отметину на его лице, но и наделила его невероятной силой воли и целеустремленностью, которая в сочетании с жестокостью делала этого человека столь же опасным, как ягуар. Постепенно все стали звать его Эль Гато — дикий кот.
И все же до сих пор в душе он оставался тем самым юношей, который в отчаянии бежал за границу, спасаясь от преследований властей и гангстеров одновременно. Тогда ему чудом удалось спастись. Прошло немало лет, прежде чем он сумел обрести финансовое благополучие и обзавестись приличной недвижимостью. Но ничто, даже время, не могло погасить пылавший в его душе огонь. Он жаждал мести! Только отомстив, он мог спокойно умереть.
Не успела Лаки проработать в «Клубе-52» и трех минут, как кто-то услышал — Мэнни Соса назвал ее по имени. Слух о том, что в казино появился новый дилер по имени Лаки, очень быстро распространился среди игроков. Для них почти не имело значения то, что так звали молодую красивую женщину. Среди дилеров было немало женщин. Для настоящих игроков значение имела только игра и выигрыш, а не дилер. Однако почти все они были людьми весьма суеверными, поэтому им захотелось играть за столом, где карты сдавала сама Госпожа Удача — Лаки.
Не без удовольствия Лаки заняла место дилера за столом, покрытым зеленым сукном. Если бы сейчас ее мог видеть отец! Вспомнив о Джонни, она подумала, что он непременно оказался бы по другую сторону стола, горя нетерпением сделать ставку.
Тем временем ее изучали четверо игроков, управляющий, курировавший всю смену, и стоявший поодаль распорядитель казино.
Приветливо улыбнувшись игрокам. Лаки привычным жестом взяла колоду карт, словно всю жизнь занималась только этим, и стала ловко тасовать. Она делала это мастерски. Абсолютно профессионально, без всякой тени волшебства, какое она продемонстрировала Мэнни при приеме на работу. Проведенные накануне несколько часов в казино тоже принесли свою пользу. Она успела усвоить существовавшие в казино негласные правила поведения персонала: обе руки всегда на виду, никаких случайных движений к карманам или волосам. Чаевые от клиентов должны быть опущены в специально для этого предназначенную щель на игровом столе, наличные в другую щель, и так далее и тому подобное. Ничто не ускользнуло от ее внимания.
Когда колода была тщательно перетасована, она протянула ее игроку, стоявшему справа, и он медленно снял ее. Лаки уже была готова сдавать карты, когда прозвучал вопрос одного из игроков:
— Послушай, детка, кажется, тебя зовут Лаки?
— Да, сэр.
— Это твое настоящее имя?
Лаки незаметно вздохнула. Она слышала этот вопрос чуть ли не в сотый раз за время своего пребывания в Лас-Вегасе.
— Да, это мое настоящее имя.
На лице игрока появилась широкая, словно у Чеширского кота, улыбка. Протянув ей пять сотенных банкнот, он сказал:
— Фишек по четвертаку на все. Со мной сегодня играет Удача!
Спокойно отсчитав нужное количество двадцатипятидолларовых фишек. Лаки объявила:
— Прошу делать ваши ставки!
Игра началась.
Мэнни Соса стоял поодаль, по достоинству оценивая хладнокровие Лаки. Она превосходно считала в уме, умела вежливо охладить пыл не в меру фамильярных клиентов. Мэнни понял, что нанял на работу отличнейшего дилера. Часть проблемы с заменой жуликоватых дилеров была решена, зато оставалась другая, гораздо более серьезная проблема. Кто-то хочет убить Ника, но Мэнни не допустит этого. Он был готов день и ночь находиться в казино, чтобы не дать Нику сделать ничего, что может привести к смертельному исходу, совершить непоправимую ошибку.
Тем временем Лаки продолжала работать, не замечая повышенного интереса завсегдатаев к ее персоне. Ей еще предстояло знакомство с владельцем казино, но пока она была слишком поглощена работой, чтобы думать об этом.
Увы! В любой бочке меда всегда найдется ложка дегтя. Для Лаки такой ложкой дегтя стал крупье по имени Стив Лукас. Он был в комнате для отдыха персонала, когда туда зашел Мэнни под руку с высокой черноволосой красоткой, которую представил всем как нового дилера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39