https://wodolei.ru/catalog/mebel/komplekty/
«Да, мисс Сван, как вам будет угодно, мисс Сван. Я немедленно исполню все, о чем вы просите, и сейчас же избавлю вас от врагов, мэм».
– Я полагаю, ты явилась сюда не за тем, чтобы обсуждать состояние моей души?
Сван ничуть не была задета моим сарказмом – и господь тоже, насколько я понимаю. Она просто отмахнулась от меня. Я взяла себя в руки и спокойно сказала:
– Ваши тайны причиняют боль всем, кто вас окружает.
Я рассказала ей о том, что происходит вокруг Каменного коттеджа. Ее лицо оставалось бесстрастным, но она тяжело вздохнула.
– Самые лучшие мысли и самые благие дела порождены грязью, – заявила она. – Самые прекрасные камни добывают в невероятно убогих уголках нашей планеты. Любить этот процесс невозможно, но нельзя не восхищаться результатом.
– То есть, по-вашему, цель оправдывает средства?
– Совершенно верно.
– Вы ошибаетесь.
– Неужели? Посмотри на все то хорошее, что было создано мной, несмотря на мою отнюдь не праведную жизнь. – Мрачная улыбка озарила ее лицо. – Красивый город, рабочие места для многих живущих здесь… А сколько я подарила городу! Благодаря мне, благодаря успеху и репутации Хардигри здесь так хорошо жить. Когда откроется Стенд-Толл, это будет раем, началом новой жизни для маленьких заблудших душ со всей Северной Каролины. Так что давай не будем стонать, скрежетать зубами и сожалеть о содеянном, если трудные решения дают такой великолепный результат.
– Эти трудные решения разрушили семью Эли.
– Разрушили? Разрушили! Насколько мне известно, печальный опыт заставил его зарабатывать деньги для себя и своей семьи. И он, кстати, не отличался особой разборчивостью, когда создавал свое состояние. Он такой же практик, как и я, разве ты не видишь? Теперь Эли очень богат. Он делает все для своей матери и сестры и себе ни в чем не отказывает. А если бы он не пережил такую трагедию, разве бы он добился всего этого? Я думаю, что он не добился бы ровным счетом ничего.
– Так что вас следует еще и поблагодарить за то, как сложилась его жизнь?
– Нет. Но я не собираюсь брать на себя вину за то, как она не сложилась.
– Сомневаюсь, что он с вами согласен.
– А я сомневаюсь в том, что ты сама сознаешь, как хорошо все сложилось для тебя.
– Прекратите! Я не хочу даже обсуждать это!
– Хорошо. Но сделай мне одолжение. Проведи собрание будущих участников проекта «Стенд-Толл». Будь моим представителем, представителем нашей семьи. Я хочу, чтобы ты своими руками создала что-нибудь замечательное.
– Я уже говорила вам, что займусь этим.
– А я сделаю кое-что для тебя. Если ты хочешь Эли Уэйда, ты его получишь. – Сван поднесла к глазам необыкновенно красивые платиновые часы, висевшие на цепочке тончайшей работы. Много лет назад она получила их в подарок от итальянского магната. – Эли будет здесь с минуты на минуту. Он хочет со мной встретиться. Он всегда был очень пунктуальным мальчиком. Посмотрим, остался ли он верным своим принципам.
Я не успела никак отреагировать, ни о чем спросить, а Эли уже открыл калитку, ведущую в сад, и шел по мраморной дорожке.
– Вот и он! – Сван победоносно улыбнулась.
Эли посмотрел на меня, его лицо было удивленным и встревоженным. На его джинсах и рубашке красовались свежие пятна глины; он вымыл лицо и руки, но на темных волосах остался налет пыли. Эли быстро пересек крошечный садик и остановился перед Сван. Впервые после его возвращения они встретились лицом к лицу.
– Здравствуйте, мисс Сван, – вежливо сказал он. Сван откашлялась:
– Рада видеть тебя после стольких лет, но позволь мне кое в чем признаться. Я презираю то, что ты делаешь в моем городе. Я полагаю, что все это смехотворно и унизительно для всех нас. Я ненавижу твою сестру за то, что она обманом приобрела землю. Но я виню только себя в том, что позволила этому случиться.
– Вы, несомненно, умеете расположить к себе людей, – сказал Эли, но Сван, казалось, не заметила его язвительности.
– Как бы то ни было, я приношу свои извинения за все, что произошло много лет назад. Если я сказала или сделала что-то, что привело к смерти твоего отца, я беру на себя всю ответственность.
Я могла только молча смотреть на нее, окаменев от изумления. Боже, что она задумала? Эли нахмурился, но подался вперед, внимательно слушая каждое ее слово.
Сван продолжала:
– Я предпочла бы никогда больше не упоминать имени моей сестры Клары. Я считаю ее смерть трагической случайностью, которая теперь уже не имеет никакого значения. От чьей бы руки Клара ни погибла, она, вне всякого сомнения, мертва. Этого не изменишь. Но если ты нуждаешься в доказательствах того, что это сделал не твой отец, я благословляю тебя на это.
– Я пришел сюда по одной-единственной причине. Моя мать сказала, что вы предложили ей принять участие в создании Стенд-Толла.
Я чуть не застонала. Сван даже не моргнула.
– Я как раз собиралась послать вам приглашения. Мне хотелось бы, чтобы вы оба стали членами правления фонда.
Я едва не задохнулась от такой наглой лжи.
– Эли, она тебя подкупает!
– В самом деле? – Его взгляд снова уперся в Сван. – И что же вы хотите взамен?
– Ничего, – очень четко и внятно произнесла Сван. – Я хочу, чтобы весь город знал, что Сван Хардигри Сэмпле рада видеть в Бернт-Стенде семью Уэйд. Ты намерен отклонить мое предложение? И на каком основании?
Эли встал.
– Я сражаюсь не с вами. Я должен найти и наказать того, кто убил вашу сестру. Человека, из-за которого погиб мой отец.
– Как и следовало ожидать, – пробормотала Сван.
– Я не могу понять одного: зачем вы нас пригласили? Что это даст вам и вашей семье?
– Дело будет закрыто, если использовать известный термин. – Сван посмотрела на меня. – И я наконец помирюсь со своей внучкой. Если ты будешь участвовать в проекте «Стенд-Толл», то и она с радостью займется им.
– Тогда я принимаю ваше предложение.
Все оказалось так просто! Эли печально посмотрел на меня, кивнул Сван на прощание и ушел. Я посмотрела ему вслед, потом вне себя от ярости обернулась к бабушке. Она ответила мне неустрашимым взглядом своих по-прежнему лучистых синих глаз.
– Я всегда буду стараться делать то, что принесет тебе как можно больше пользы.
– Но вы пытались купить его!
– И мне это удалось.
– Скажите мне: вы когда-нибудь любили мужчину настолько сильно, чтобы быть честной с ним? Чтобы забыть о себе ради него? – Сван промолчала. Я обошла ее кругом и остановилась напротив, словно она была моим клиентом-преступником, которого мне предстояло допрашивать. – Вы любили того итальянца?
– Он был мне… небезразличен. Я очень по нему скучаю.
– Вы с ним спали?
Мой тон резанул ее, она поморщилась:
– Разумеется.
– И вы никогда не думали о том, чтобы выйти за него замуж?
– Нет.
Я резко наклонилась к ней, вцепившись в подлокотники ее кресла.
– Потому что вы думали, что ему нужна только ваша компания?
– Дорогая моя, я прекрасно знала, что ему нужна была я. Он обожал меня и прекрасно ко мне относился. Тогда я была еще молодой, он бы увез меня в Европу, и я жила бы, как принцесса.
– Он был богат, из хорошей семьи, он отлично вам подходил. – Я говорила все громче, уже не сдерживая себя. – Если бы вы вышли за него замуж, вы бы достигли наивысшего положения на социальной лестнице. Больше того, он любил вас и был вам «небезразличен». Так почему вы не вышли за него замуж? Скажите мне, почему вы манипулируете всеми, кто любит вас, и отвергаете их любовь? Скажите, почему вы отвергли даже того мужчину, в котором, по вашему собственному признанию, вы нуждались?
Сван спокойно взглянула на меня:
– Потому что ты была центром моей жизни, а он терпеть не мог детей. Он хотел получить меня, но ты была ему не нужна.
* * *
В тот вечер я стояла на низком мраморном парапете со стаканом бурбона в руке и грелась в лучах закатного солнца. Я была достаточно пьяна и нетвердо держалась на ногах. Я прислушивалась к гулу бульдозеров Эли. До них было около полумили, их отделяли от меня холмы и лощины, но, когда ветер дул с той стороны, казалось, что они работают прямо за деревьями. Я смотрела вниз на обманчиво безмятежную поверхность пруда с фонтаном-пагодой и думала о том, как легко было Кларе туда упасть. А еще о том, как легко потерять чью-то любовь…
Карен увидела меня из окна и примчалась ко мне.
– Ты что, совсем рассудок потеряла? – Она стянула меня вниз, на лужайку.
– Я потеряла свою душу, – поправила ее я.
– Что произошло сегодня у вас с бабушкой? Может быть, ты перестанешь напиваться и расскажешь мне?
Я посмотрела на нее без всякой надежды.
– Сван заставила меня ненавидеть ее. Но я не могу перестать ее любить. Она купила верность Эли. И я сама верна ей по-прежнему.
Глава 19
Вокруг нас смыкалась паутина. Во сне я ощущала ее нити. Тайны и ложь, старый стыд и старая любовь. И лица, лица, лица… Карен тоже чувствовала определенное напряжение. На нее действовало наше тяжелое наследство; кроме того, у нее были свои причины для огорчений и тревог.
Как-то днем Леон привез в Марбл-холл детей. Мальчик и девочка хорошо вели себя, прекрасно общались и просто растаяли от блаженства, когда Карен пожала им руки.
– Кассандра! – нараспев произнесла дочка Леона. – Папочка позволяет мне смотреть сериал, где вы играете. Только говорит, чтобы я отвернулась, когда вы целуете Джереми. Вы такая красивая! Я хочу быть такой, как вы. – Она робко коснулась золотистой руки Карен.
– Нет, это я хочу быть такой, как ты, – ответила с улыбкой Карен и ласково погладила черные жесткие косы девочки. – Потому что ты самая красивая девочка из всех, кого мне приходилось видеть.
Девчушка просияла от таких слов. А мальчик, более застенчивый, чем сестра, неожиданно выпалил:
– Мэм, я тоже хотел бы поцеловать вас, когда вырасту!
– Хорошо, а можно мне сейчас поцеловать тебя? Большие глаза мальчика стали совсем огромными от удивления. Он посмотрел на отца, словно спрашивая разрешения, и Леон улыбнулся:
– На твоем месте я бы не стал упускать такую возможность, сынок.
Карен нежно чмокнула малыша в упругую щечку. Дети лучезарно улыбались. Карен любовалась ими, наслаждалась их невинной радостью, но внезапно на ее глазах выступили слезы.
– Простите меня, я сейчас вернусь, – сдавленным голосом извинилась она и торопливо вышла из гостиной.
Я встревоженно посмотрела на Леона, попросила горничную принести детям мороженое и вышла следом за Карен.
Я нашла ее в бельевой рядом с кухней. Она рыдала, уткнувшись в стопку скатертей, украшенных монограммой Сван.
– На днях Леон пригласил меня поужинать с ним, но я отказалась, – объяснила она. – А теперь он привез детей, чтобы познакомить их со мной. Ты же понимаешь, что это значит!
– Это значит, что Леон Форрест настоящий джентльмен и сходит по тебе с ума.
– Но он не знает, что я беременна!
Я вздохнула и уселась на тяжелый дубовый сундук, в котором Сван хранила серебряные столовые приборы. На них была выгравирована только буква X, то есть Хардигри, но буквы С, то есть Сэмпле, не было. Мне всегда казалось, что это о многом говорило.
– По крови ты Нолан, – сказала я Карен. – Твой отец был морским пехотинцем и настоящим героем. И еще ты по крови Уэйд. Твой дедушка был самым известным на Юге резчиком по камню. Я верю, что он был хорошим человеком, просто так сложились обстоятельства. И ты по крови Дав. Твоя бабушка пережила страшные унижения и несправедливость, но сохранила чувство собственного достоинства. – Я перевела дыхание. – Кроме того, в твоих жилах течет кровь Хардигри. А это значит… – Карен посмотрела на меня так, словно ожидала худшего. – Это значит, что ты не можешь больше прятать это от меня. – Я протянула руку и достала из-под ворота ее мягкого голубого свитера тонкую цепочку с подвеской Хардигри.
Карен судорожно глотнула:
– Бабушка дала мне ее, когда я была подростком. Но я отказывалась носить это украшение… до недавнего времени.
– Ты Хардигри, – повторила я спокойно, – а это означает, что мы всегда будем помогать друг другу.
Потому что это самая лучшая из всех традиций нашей семьи.
Карен взяла меня за руку.
– Иными словами, я должна сказать Леону правду и смириться с тем, что из этого выйдет?
– Ты можешь смириться или нет, – сказала я с усталой улыбкой, – но никогда не забывай о том, кто ты. И о том, что у тебя есть семья, которая всегда будет гордиться тобой.
– Я обязательно скажу ему – потом, когда его детей не будет рядом. Я все-таки попытаю счастья.
Когда мы выходили из бельевой, Карен остановила меня:
– А ты гордишься тем, что ты Хардигри?
Никогда раньше никто не задавал мне этого вопроса. Я молчала, не зная, что ответить. Я стыдилась своего наследства и гордилась им; я любила свою семью и сожалела, что она именно такая.
– Не знаю, хватит ли мне сил, чтобы жить с этим именем, – сказала я.
– Мужчина не должен стоять снаружи, когда пиво внутри, – заявил Леон и подтолкнул Эли к ржавой двери бара «Каменоломня».
– Внутри я уже побывал. Я заходил узнать, не захочет ли кто-нибудь мне что-нибудь рассказать. Желающих не нашлось. Не знаю, захочется ли мне выпить в этом заведении.
– Не думай, что парни что-то скрывают от тебя. Они просто ничего не знают.
– Мои водолазы обшаривают дно озера уже несколько дней. Они ничего не нашли. – Эли удрученно махнул рукой. – В воде ничего, в земле ничего – и люди молчат. Ни единой зацепки. Моя сестра сидит дома и рыдает, каждую ночь звонит мужу, а мать окаменела от горя.
– Брось, зайдем выпьем. Ты не можешь быть таким суеверным.
Эли закусил губу. «Какие уж тут суеверия», – подумал он, но все же вошел вместе с Леоном. Они сели у стойки.
– Я познакомил детей с Карен, – сообщил Леон. – Они решили, что она принцесса из сказки. Просто не сводили с нее глаз. Она поразила их воображение. – Леон выразительно щелкнул пальцами. – Малыши говорили с ней часа два.
– Рад за тебя и за нее.
– Я спросил Карен, не хочет ли она приехать ко мне на ферму и поужинать со мной, детьми и моим стариком. И она согласилась. Тогда я сказал ей: «Это хорошее место, чтобы растить детей. Не то что в каком-то там городе».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Я полагаю, ты явилась сюда не за тем, чтобы обсуждать состояние моей души?
Сван ничуть не была задета моим сарказмом – и господь тоже, насколько я понимаю. Она просто отмахнулась от меня. Я взяла себя в руки и спокойно сказала:
– Ваши тайны причиняют боль всем, кто вас окружает.
Я рассказала ей о том, что происходит вокруг Каменного коттеджа. Ее лицо оставалось бесстрастным, но она тяжело вздохнула.
– Самые лучшие мысли и самые благие дела порождены грязью, – заявила она. – Самые прекрасные камни добывают в невероятно убогих уголках нашей планеты. Любить этот процесс невозможно, но нельзя не восхищаться результатом.
– То есть, по-вашему, цель оправдывает средства?
– Совершенно верно.
– Вы ошибаетесь.
– Неужели? Посмотри на все то хорошее, что было создано мной, несмотря на мою отнюдь не праведную жизнь. – Мрачная улыбка озарила ее лицо. – Красивый город, рабочие места для многих живущих здесь… А сколько я подарила городу! Благодаря мне, благодаря успеху и репутации Хардигри здесь так хорошо жить. Когда откроется Стенд-Толл, это будет раем, началом новой жизни для маленьких заблудших душ со всей Северной Каролины. Так что давай не будем стонать, скрежетать зубами и сожалеть о содеянном, если трудные решения дают такой великолепный результат.
– Эти трудные решения разрушили семью Эли.
– Разрушили? Разрушили! Насколько мне известно, печальный опыт заставил его зарабатывать деньги для себя и своей семьи. И он, кстати, не отличался особой разборчивостью, когда создавал свое состояние. Он такой же практик, как и я, разве ты не видишь? Теперь Эли очень богат. Он делает все для своей матери и сестры и себе ни в чем не отказывает. А если бы он не пережил такую трагедию, разве бы он добился всего этого? Я думаю, что он не добился бы ровным счетом ничего.
– Так что вас следует еще и поблагодарить за то, как сложилась его жизнь?
– Нет. Но я не собираюсь брать на себя вину за то, как она не сложилась.
– Сомневаюсь, что он с вами согласен.
– А я сомневаюсь в том, что ты сама сознаешь, как хорошо все сложилось для тебя.
– Прекратите! Я не хочу даже обсуждать это!
– Хорошо. Но сделай мне одолжение. Проведи собрание будущих участников проекта «Стенд-Толл». Будь моим представителем, представителем нашей семьи. Я хочу, чтобы ты своими руками создала что-нибудь замечательное.
– Я уже говорила вам, что займусь этим.
– А я сделаю кое-что для тебя. Если ты хочешь Эли Уэйда, ты его получишь. – Сван поднесла к глазам необыкновенно красивые платиновые часы, висевшие на цепочке тончайшей работы. Много лет назад она получила их в подарок от итальянского магната. – Эли будет здесь с минуты на минуту. Он хочет со мной встретиться. Он всегда был очень пунктуальным мальчиком. Посмотрим, остался ли он верным своим принципам.
Я не успела никак отреагировать, ни о чем спросить, а Эли уже открыл калитку, ведущую в сад, и шел по мраморной дорожке.
– Вот и он! – Сван победоносно улыбнулась.
Эли посмотрел на меня, его лицо было удивленным и встревоженным. На его джинсах и рубашке красовались свежие пятна глины; он вымыл лицо и руки, но на темных волосах остался налет пыли. Эли быстро пересек крошечный садик и остановился перед Сван. Впервые после его возвращения они встретились лицом к лицу.
– Здравствуйте, мисс Сван, – вежливо сказал он. Сван откашлялась:
– Рада видеть тебя после стольких лет, но позволь мне кое в чем признаться. Я презираю то, что ты делаешь в моем городе. Я полагаю, что все это смехотворно и унизительно для всех нас. Я ненавижу твою сестру за то, что она обманом приобрела землю. Но я виню только себя в том, что позволила этому случиться.
– Вы, несомненно, умеете расположить к себе людей, – сказал Эли, но Сван, казалось, не заметила его язвительности.
– Как бы то ни было, я приношу свои извинения за все, что произошло много лет назад. Если я сказала или сделала что-то, что привело к смерти твоего отца, я беру на себя всю ответственность.
Я могла только молча смотреть на нее, окаменев от изумления. Боже, что она задумала? Эли нахмурился, но подался вперед, внимательно слушая каждое ее слово.
Сван продолжала:
– Я предпочла бы никогда больше не упоминать имени моей сестры Клары. Я считаю ее смерть трагической случайностью, которая теперь уже не имеет никакого значения. От чьей бы руки Клара ни погибла, она, вне всякого сомнения, мертва. Этого не изменишь. Но если ты нуждаешься в доказательствах того, что это сделал не твой отец, я благословляю тебя на это.
– Я пришел сюда по одной-единственной причине. Моя мать сказала, что вы предложили ей принять участие в создании Стенд-Толла.
Я чуть не застонала. Сван даже не моргнула.
– Я как раз собиралась послать вам приглашения. Мне хотелось бы, чтобы вы оба стали членами правления фонда.
Я едва не задохнулась от такой наглой лжи.
– Эли, она тебя подкупает!
– В самом деле? – Его взгляд снова уперся в Сван. – И что же вы хотите взамен?
– Ничего, – очень четко и внятно произнесла Сван. – Я хочу, чтобы весь город знал, что Сван Хардигри Сэмпле рада видеть в Бернт-Стенде семью Уэйд. Ты намерен отклонить мое предложение? И на каком основании?
Эли встал.
– Я сражаюсь не с вами. Я должен найти и наказать того, кто убил вашу сестру. Человека, из-за которого погиб мой отец.
– Как и следовало ожидать, – пробормотала Сван.
– Я не могу понять одного: зачем вы нас пригласили? Что это даст вам и вашей семье?
– Дело будет закрыто, если использовать известный термин. – Сван посмотрела на меня. – И я наконец помирюсь со своей внучкой. Если ты будешь участвовать в проекте «Стенд-Толл», то и она с радостью займется им.
– Тогда я принимаю ваше предложение.
Все оказалось так просто! Эли печально посмотрел на меня, кивнул Сван на прощание и ушел. Я посмотрела ему вслед, потом вне себя от ярости обернулась к бабушке. Она ответила мне неустрашимым взглядом своих по-прежнему лучистых синих глаз.
– Я всегда буду стараться делать то, что принесет тебе как можно больше пользы.
– Но вы пытались купить его!
– И мне это удалось.
– Скажите мне: вы когда-нибудь любили мужчину настолько сильно, чтобы быть честной с ним? Чтобы забыть о себе ради него? – Сван промолчала. Я обошла ее кругом и остановилась напротив, словно она была моим клиентом-преступником, которого мне предстояло допрашивать. – Вы любили того итальянца?
– Он был мне… небезразличен. Я очень по нему скучаю.
– Вы с ним спали?
Мой тон резанул ее, она поморщилась:
– Разумеется.
– И вы никогда не думали о том, чтобы выйти за него замуж?
– Нет.
Я резко наклонилась к ней, вцепившись в подлокотники ее кресла.
– Потому что вы думали, что ему нужна только ваша компания?
– Дорогая моя, я прекрасно знала, что ему нужна была я. Он обожал меня и прекрасно ко мне относился. Тогда я была еще молодой, он бы увез меня в Европу, и я жила бы, как принцесса.
– Он был богат, из хорошей семьи, он отлично вам подходил. – Я говорила все громче, уже не сдерживая себя. – Если бы вы вышли за него замуж, вы бы достигли наивысшего положения на социальной лестнице. Больше того, он любил вас и был вам «небезразличен». Так почему вы не вышли за него замуж? Скажите мне, почему вы манипулируете всеми, кто любит вас, и отвергаете их любовь? Скажите, почему вы отвергли даже того мужчину, в котором, по вашему собственному признанию, вы нуждались?
Сван спокойно взглянула на меня:
– Потому что ты была центром моей жизни, а он терпеть не мог детей. Он хотел получить меня, но ты была ему не нужна.
* * *
В тот вечер я стояла на низком мраморном парапете со стаканом бурбона в руке и грелась в лучах закатного солнца. Я была достаточно пьяна и нетвердо держалась на ногах. Я прислушивалась к гулу бульдозеров Эли. До них было около полумили, их отделяли от меня холмы и лощины, но, когда ветер дул с той стороны, казалось, что они работают прямо за деревьями. Я смотрела вниз на обманчиво безмятежную поверхность пруда с фонтаном-пагодой и думала о том, как легко было Кларе туда упасть. А еще о том, как легко потерять чью-то любовь…
Карен увидела меня из окна и примчалась ко мне.
– Ты что, совсем рассудок потеряла? – Она стянула меня вниз, на лужайку.
– Я потеряла свою душу, – поправила ее я.
– Что произошло сегодня у вас с бабушкой? Может быть, ты перестанешь напиваться и расскажешь мне?
Я посмотрела на нее без всякой надежды.
– Сван заставила меня ненавидеть ее. Но я не могу перестать ее любить. Она купила верность Эли. И я сама верна ей по-прежнему.
Глава 19
Вокруг нас смыкалась паутина. Во сне я ощущала ее нити. Тайны и ложь, старый стыд и старая любовь. И лица, лица, лица… Карен тоже чувствовала определенное напряжение. На нее действовало наше тяжелое наследство; кроме того, у нее были свои причины для огорчений и тревог.
Как-то днем Леон привез в Марбл-холл детей. Мальчик и девочка хорошо вели себя, прекрасно общались и просто растаяли от блаженства, когда Карен пожала им руки.
– Кассандра! – нараспев произнесла дочка Леона. – Папочка позволяет мне смотреть сериал, где вы играете. Только говорит, чтобы я отвернулась, когда вы целуете Джереми. Вы такая красивая! Я хочу быть такой, как вы. – Она робко коснулась золотистой руки Карен.
– Нет, это я хочу быть такой, как ты, – ответила с улыбкой Карен и ласково погладила черные жесткие косы девочки. – Потому что ты самая красивая девочка из всех, кого мне приходилось видеть.
Девчушка просияла от таких слов. А мальчик, более застенчивый, чем сестра, неожиданно выпалил:
– Мэм, я тоже хотел бы поцеловать вас, когда вырасту!
– Хорошо, а можно мне сейчас поцеловать тебя? Большие глаза мальчика стали совсем огромными от удивления. Он посмотрел на отца, словно спрашивая разрешения, и Леон улыбнулся:
– На твоем месте я бы не стал упускать такую возможность, сынок.
Карен нежно чмокнула малыша в упругую щечку. Дети лучезарно улыбались. Карен любовалась ими, наслаждалась их невинной радостью, но внезапно на ее глазах выступили слезы.
– Простите меня, я сейчас вернусь, – сдавленным голосом извинилась она и торопливо вышла из гостиной.
Я встревоженно посмотрела на Леона, попросила горничную принести детям мороженое и вышла следом за Карен.
Я нашла ее в бельевой рядом с кухней. Она рыдала, уткнувшись в стопку скатертей, украшенных монограммой Сван.
– На днях Леон пригласил меня поужинать с ним, но я отказалась, – объяснила она. – А теперь он привез детей, чтобы познакомить их со мной. Ты же понимаешь, что это значит!
– Это значит, что Леон Форрест настоящий джентльмен и сходит по тебе с ума.
– Но он не знает, что я беременна!
Я вздохнула и уселась на тяжелый дубовый сундук, в котором Сван хранила серебряные столовые приборы. На них была выгравирована только буква X, то есть Хардигри, но буквы С, то есть Сэмпле, не было. Мне всегда казалось, что это о многом говорило.
– По крови ты Нолан, – сказала я Карен. – Твой отец был морским пехотинцем и настоящим героем. И еще ты по крови Уэйд. Твой дедушка был самым известным на Юге резчиком по камню. Я верю, что он был хорошим человеком, просто так сложились обстоятельства. И ты по крови Дав. Твоя бабушка пережила страшные унижения и несправедливость, но сохранила чувство собственного достоинства. – Я перевела дыхание. – Кроме того, в твоих жилах течет кровь Хардигри. А это значит… – Карен посмотрела на меня так, словно ожидала худшего. – Это значит, что ты не можешь больше прятать это от меня. – Я протянула руку и достала из-под ворота ее мягкого голубого свитера тонкую цепочку с подвеской Хардигри.
Карен судорожно глотнула:
– Бабушка дала мне ее, когда я была подростком. Но я отказывалась носить это украшение… до недавнего времени.
– Ты Хардигри, – повторила я спокойно, – а это означает, что мы всегда будем помогать друг другу.
Потому что это самая лучшая из всех традиций нашей семьи.
Карен взяла меня за руку.
– Иными словами, я должна сказать Леону правду и смириться с тем, что из этого выйдет?
– Ты можешь смириться или нет, – сказала я с усталой улыбкой, – но никогда не забывай о том, кто ты. И о том, что у тебя есть семья, которая всегда будет гордиться тобой.
– Я обязательно скажу ему – потом, когда его детей не будет рядом. Я все-таки попытаю счастья.
Когда мы выходили из бельевой, Карен остановила меня:
– А ты гордишься тем, что ты Хардигри?
Никогда раньше никто не задавал мне этого вопроса. Я молчала, не зная, что ответить. Я стыдилась своего наследства и гордилась им; я любила свою семью и сожалела, что она именно такая.
– Не знаю, хватит ли мне сил, чтобы жить с этим именем, – сказала я.
– Мужчина не должен стоять снаружи, когда пиво внутри, – заявил Леон и подтолкнул Эли к ржавой двери бара «Каменоломня».
– Внутри я уже побывал. Я заходил узнать, не захочет ли кто-нибудь мне что-нибудь рассказать. Желающих не нашлось. Не знаю, захочется ли мне выпить в этом заведении.
– Не думай, что парни что-то скрывают от тебя. Они просто ничего не знают.
– Мои водолазы обшаривают дно озера уже несколько дней. Они ничего не нашли. – Эли удрученно махнул рукой. – В воде ничего, в земле ничего – и люди молчат. Ни единой зацепки. Моя сестра сидит дома и рыдает, каждую ночь звонит мужу, а мать окаменела от горя.
– Брось, зайдем выпьем. Ты не можешь быть таким суеверным.
Эли закусил губу. «Какие уж тут суеверия», – подумал он, но все же вошел вместе с Леоном. Они сели у стойки.
– Я познакомил детей с Карен, – сообщил Леон. – Они решили, что она принцесса из сказки. Просто не сводили с нее глаз. Она поразила их воображение. – Леон выразительно щелкнул пальцами. – Малыши говорили с ней часа два.
– Рад за тебя и за нее.
– Я спросил Карен, не хочет ли она приехать ко мне на ферму и поужинать со мной, детьми и моим стариком. И она согласилась. Тогда я сказал ей: «Это хорошее место, чтобы растить детей. Не то что в каком-то там городе».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42