Я рванулась в заднюю часть дома, словно загнанное животное в поисках выхода, распахнула высокие стеклянные двери, выходящие к бассейну, пробежала еще несколько шагов и рухнула в плетеный шезлонг. Здесь меня и нашел Соло.
– Только не надо света! – взмолилась я. – Прошу тебя. Дай мне несколько минут, я встану и приму лекарство.
Он подошел сзади меня к шезлонгу.
– Давай сначала попробуем мой метод. – Его широкие теплые ладони легли мне на плечи и стащили пиджак. Я напряглась. – Я не собираюсь раздевать тебя ради собственного удовольствия, – объяснил Соло с мягкой насмешкой. – Но этот пиджак безнадежно испачкан.
Я выпрямилась. Мне стало неловко, стыдно.
– Ты просто счастливчик! – несмотря на боль в голове, я не удержалась от сарказма. – Ты видел меня в таком состоянии, вдыхал мерзкий запах… Ты единственный, кому так повезло.
Соло отбросил мой пиджак в сторону.
– Зато вчера я залил тебя кровью, так что теперь мы квиты. – Его руки снова легли мне на плечи, поглаживая белую блузку. – Не забывай: я был в тебе, Дарл, пробовал тебя на вкус. В тебе нет ни единой частички, с которой я не хотел бы познакомиться поближе.
Я глухо застонала и положила ладони на его пальцы. Мы вместе смотрели на деревья-призраки, обступившие дом. От Соло исходила такая же печальная энергия, как и от меня. Как он сумел так точно подстроиться под мои ощущения, стать таким же несчастным? Господи, как я нуждалась в нем, в этом, в общем-то, незнакомом, но таком близком мне мужчине! Однако я не имела никакого права тащить его за собой в пучину тайн и лжи, которая оплетала мою собственную жизнь. Если у нас есть хоть какой-то шанс, я должна уберечь его от этого – ради себя самой.
– Я хочу, чтобы ты завтра же уехал, – объявила я. – Через неделю или около того, когда я улажу все здесь, я приеду к тебе. Куда скажешь. Ты сам выберешь место, и я приеду. И тогда мы поговорим о нас, клянусь… Но я уже слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить тебе остаться здесь и оказаться замешанным во всем этом.
Соло немного помолчал, обдумывая мои слова.
– Мы все обсудим завтра, – сказал он наконец и коснулся кончиками пальцев окаменевших мышц моей шеи.
Я только постанывала от наслаждения и боли, пока он разминал их, возвращая им свободу. Мне показалось, что массаж длился целую вечность. У меня на глаза навернулись слезы. Я попыталась остановить их. Мне стало больно, и это помогло. Я никогда не умела расслабляться – я не сдамся и сейчас! Некоторое время Соло массировал мне затылок, потом приподнял мою голову за подбородок, и как по волшебству боль отступила, испарилась в ночном воздухе. Я в изумлении повернулась к нему:
– Как ты это сделал?
– Я научился этому, пока мотался по свету. Называется «разблокировать чакру» или что-то в этом роде. Неважно. Тайны мироздания не известны никому. Что бы это ни было, неплохо помогает. – Соло обошел шезлонг и встал рядом со мной. – Я вижу пар над бассейном. Он подогревается?
– Да. Моя бабушка плавает весь год для поддержания формы. Она любит воду. Когда она была ребенком, в городе случился пожар. С тех пор только рядом с водой она чувствует себя в безопасности.
– Тогда идем. Никакой тайны в купании нет, но после него отлично себя чувствуешь.
Я поднялась с кресла и пошатнулась. Соло подхватил меня, но я отстранилась.
– Я не хочу зависеть от тебя.
– Позволь мне делать то, что я могу. Танцевать я не умею, зато отлично таскаю грузы.
Мы подошли к краю бассейна, поспешно разделись, неловкие, как подростки, и ступили в теплую воду, держась за руки. В темном конце бассейна мы опустились на нижнюю ступеньку мраморной лестницы. Я устроилась между бедрами Соло, опираясь спиной ему на грудь, и положила голову на его плечо. Соло обнял меня. Одна его рука легла мне на грудь, шершавая подушечка пальца ласкала сосок.
Я вздохнула от удовольствия, смешанного с болью. Темная, теплая вода окружала нас. Я почувствовала, как он возбужден, и поправила повязку на его руке.
– Это негигиенично, – сказала я. Соло потерся щекой о мою щеку.
– Перестань думать, – прошептал он и потянул сосок.
Я прижалась к нему, выгибая спину. Мне нравилось чувствовать, что он хочет меня. Я повернула к нему голову, Соло поцеловал горбинку на моем носу, и я закрыла глаза. Меня окружала темнота, но мне казалось, что кто-то наблюдает за мной. Я виновато оглянулась. Мраморные лебеди как всегда охраняли дом. Они безжалостно глазели на меня.
Я услышала хриплый шепот Соло:
– В темноте можно увидеть что угодно. Что видишь ты?
Я не поняла, говорит он сам с собой или спрашивает меня, что именно я увидела во мраке. Впрочем, это не имело значения. Я резко вдохнула и неожиданно решилась:
– Я вспоминаю мальчика, которого я любила. Его звали Эли.
Молчание. Воздух вдруг стал тяжелым, осязаемым. Соло крепче обнял меня.
– Дарл! – В его голосе я не услышала осуждения. У меня по коже побежали мурашки.
– Ты напоминаешь мне его. Даже то, как ты произносишь мое имя. Я смотрю на тебя и вижу мужчину, которым он мог бы стать. Именно поэтому ты оказался для меня особенным. Прости меня. Мне следовало сказать тебе об этом еще во Флориде.
– Тс-с. Расскажи мне о нем. Я хочу знать.
– Когда мы виделись в последний раз, ему было всего тринадцать, а мне – десять. – Я заговорила быстрее, не узнавая собственного голоса. – Я понимаю, что это звучит глупо, но я до сих пор вижу его в этом лесу. Его семья жила неподалеку. Я выходила на прогулку, а он уже ждал меня. У нас было свое волшебное место. Но все было совершенно невинно. – Я запнулась. – Это нечестно по отношению к тебе. Ты не заслуживаешь того, чтобы быть чьим-то заместителем.
– Если я показался тебе таким, каким он мог стать, значит, я все сделал правильно.
Соло развернул меня, чтобы смотреть мне в лицо. Даже в темноте я ощущала его пристальный взгляд. Внезапно новая волна боли затопила мой мозг, я поморщилась и откинулась назад. Он отпустил меня так быстро, будто я ударила его. Мы молча смотрели друг на друга. Я чувствовала капли пота на своем лбу, он тяжело дышал.
– Господи… – прошептал Соло.
– Не бойся, ты не причинил мне боли. Это опять моя голова дала о себе знать.
Он крепко обнял меня.
– Плачь! – приказал он хрипло. – Плачь о том мальчике. Это благословение – быть любимым тобой.
Так что оплакивай себя, потому что твой Эли любил тебя, и он был прав в своей любви. Плачь.
Он не мог ничего понять в моих тайнах, как и я не могла проникнуть в его секреты. Но он добился своего-я сделала то, чего никогда не делала, ни перед кем. Я беспомощно разрыдалась.
Глава 15
Эли лежал на большой деревянной кровати, смотрел в потолок и вспоминал, как впервые оказался в Марбл-холле.
– Давай, Эли! – шептала Дарл, улыбаясь, и вела его по черной лестнице в свою спальню. – Ступай осторожно, не топай своими большими ногами.
Был летний день, Сван уехала на деловую встречу в Эшвилл, поэтому Ма привела его и Белл с собой в особняк. Они с Дарл провели все утро, вскрывая коробки и расставляя банки с консервами на полках в кладовой, а Белл торжественно объявляла:
– Фасоль! Помидоры! Баклажаны! – потому что она наконец научилась читать.
Потом Ма задремала в одном из кожаных кресел в библиотеке, а Белл уснула на ковре у ее ног.
– Ма как следует надерет мне задницу, если поймает меня наверху, – прошипел Эли, но все-таки шел за Дарл.
Она схватила его за руку, протащила по короткому коридору и распахнула розовую лакированную дверь.
– Voila! – Она широким жестом обвела розовую комнату с большой кроватью, множеством кукол и-разбросанными повсюду книгами. – Это мой будуар.
– Вуаля, – повторил за ней Эли, неловко копируя французское слово. Он не сводил глаз с книг. – Господи ты боже мой!
– Садись. – Дарл отодвинула в сторону книги и кукол и указала ему на место рядом с собой на высокой кровати.
Эли замотал головой. В то время ему было только одиннадцать, но Па уже объяснил ему все о мальчиках и девочках и предупредил, что на чужой постели не сидят.
– Не буду я садиться на твою кровать.
– Ладно, не хочешь – не надо, – легко согласилась Дарл и указала на заваленный вышитыми розовыми подушками диванчик в нише окна. – Здесь тебе нравится? Если хочешь, можешь почитать о Гекльберри Финне.
– Конечно, хочу!
– Бери. – Она положила книгу ему на колени, а себе взяла другую. – Я сейчас читаю «Мумию на Дубовой улице». Это четвертый том.
Они уселись в разных концах дивана, и Эли сразу захватили приключения мальчика из классического произведения Марка Твена. Он поправил очки на носу, уселся поудобнее на девчачьих розовых подушках и вытянул худые загорелые ноги. Дарл устроилась в противоположном углу, раскрыла свою книгу на странице, заложенной соломинкой. Она начала читать с такой же жадностью, что и он. Ее длинные ноги в розовых шортах с кружевом по краю коснулись его ног, но оба сделали вид, что ничего не замечают. Они были друзьями, читали в тишине, наслаждаясь солнечным теплым днем, а пальцы их ног целовались, не вгоняя их в краску.
«Диванчика в оконной нише больше нет», – подумал взрослый Эли, проснувшись в той же самой комнате. Прошлой ночью он ничего толком не рассмотрел, охваченный страстью и желанием. Вероятно, Сван приказала переделать эту спальню после того, как Дарл уехала из дома. Нигде не осталось даже напоминания о девочке в розовом. Сван выбрала резную мебель из темного дерева, обои с серебристым рисунком, современные светильники. Миссис Хардигри сделала все, чтобы спальня соответствовала личности взрослой Дарл, какой она ее себе представляла.
И у нее ничего не получилось.
Эли приподнялся на локте и посмотрел на спящую рядом с ним Дарл. Его затопила волна нежности. Она выглядела ужасно – волосы перепутались, вокруг глаз проступили круги. Но такую он любил ее еще сильнее.
– Я люблю тебя всем сердцем, – неслышно выговорил Эли.
Он осторожно вылез из-под серебристой простыни и прикрыл плечи Дарл. Потом подобрал с пола синее махровое полотенце, завернулся в него и спустился вниз.
Он оказался в большом холле, и его приветствовало дружное двойное «Ой!». Там стояли две черноволосых женщины – одна в красивом красном платье, другая, помоложе, в форме горничной.
– Прошу прощения, леди, – извинился Эли. Горничная рассмеялась, женщина постарше оставалась серьезной.
– Мне не сообщили, что в доме будет гость. – Она говорила с сильным акцентом, выдававшем в ней уроженку Латинской Америки.
– Вы ведь Глория, верно, мэм?
– Да, я экономка мисс Сван.
Женщина повернулась и отдала по-испански суровый приказ горничной. Та, хихикая, легкой походкой ушла на кухню.
Эли понял, что для объяснений нет времени. Он извинился на хорошем испанском. И на испанском же рассказал Глории, что внучке мисс Сван стало плохо накануне вечером, поэтому она, вероятно, проспит долго.
– Когда она встанет, передайте ей, пожалуйста, что я скоро вернусь. Я просто прокачусь по городу и осмотрюсь.
Трудно было сказать, насколько сильное впечатление произвело на Глорию его свободное владение испанским. Она хмуро посмотрела на Эли и кивнула. Он расправил плечи, выпрямился и с высоко поднятой головой вышел из Марбл-холла в одном полотенце вокруг бедер. «Я еще вернусь, Сван! На этот раз моя семья ничего не должна тебе. Я спал в твоем доме. Я спал с твоей внучкой. Я застолбил мой участок на твоей территории!» И все-таки ему ненавистно было думать о Дарл, как о награде, даже если у него и были причины думать именно так.
* * *
Оказавшись под лучами яркого осеннего солнца, Эли глубоко вдохнул свежий воздух и направился к большому джипу. Открыв багажник, он достал из сумки белье, джинсы и серый пуловер, оделся, побрился как мог сухой бритвой и дважды порезался. Он вытер капельки крови и, взглянув на себя в зеркало, пришел к выводу, что выглядит суровым и решительным. Затем Эли достал сотовый телефон и позвонил Уильяму в Вашингтон – прошлой ночью тот оставил ему сообщение.
– Наконец-то ты позвонил! – Голос Уильяма звучал напряженно.
– Что-нибудь случилось?
– Через час я уезжаю в аэропорт. Я нашел Карен Нолан. Она снимается в небольшой роли в видеоклипе в Лос-Анджелесе. Я сам поговорю с ней.
– Отлично.
Накануне вечером Дарл оставила несколько сообщений на автоответчике Карен в ее квартире в Нью-Йорке и на съемочной площадке сериала «Соблазны». Но Карен так и не позвонила. Эли взглянул на часы. В Лос-Анджелесе было всего шесть утра. Если повезет, и Уильям найдет Карен, а потом уговорит ее приехать, то она будет здесь к вечеру.
– Я у тебе в долгу, приятель. Что-нибудь еще?
– К. сожалению, да. – Даже мягкий карибский акцент Уильяма на этот раз не смягчил его тон. – Если бы я знал, то сказал бы тебе об этом еще вчера. Но я выяснил только что.
– Что?
– Твоя сестра и твоя мать в Бернт-Стенде.
– То есть как?!
– Два дня назад они приехали в город. Твоя сестра уже встретилась со Сван Сэмпле. Они все еще там. Они полагают, что избавили тебя от неприятного сюрприза.
У Эли пересохло во рту. Уильям назвал ему гостиницу, где Ма и Белл остановились. Через несколько секунд Эли уже сидел в машине и ехал туда.
* * *
Итак, Соло бросил меня и отправился на разведку. Это беспокоило меня. Три дня он повсюду тенью следовал за мной – и вдруг ни с того, ни с сего один отправился осматривать окрестности?..
Я приняла душ, оделась и теперь стояла перед зеркалом в моей старой спальне. Я собирала волосы в строгий пучок, мрачно размышляя о том, что именно захотелось Соло узнать о моем родном городе. Или обо мне – после того представления, что я устроила накануне вечером.
Достав из кармана свободных брюк мой камешек-талисман, я долго смотрела на него, потом положила его на столик и оглядела комнату. Сван переделала ее после моего отъезда. Я знала, что она намеренно заложила окно, выходящее на лес, Сад каменных цветов и Каменный коттедж.
– Правда все равно лежит там. И неважно, видишь ты ее в окно или нет, – сказала я ей как-то.
Сван даже не вздрогнула.
– У меня такие ужасные воспоминания, что мне даже в голову не придет поделиться ими с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42