Время шло, а он, похоже, никуда не торопится.
— Если документ готов к отправке, я бы забрала его сейчас. Мне сказали, что его нужно срочно вернуть после подписания.
Казалось, он не слышит ее.
— Мне бы хотелось понять, миссис Лэнгтон, как вам удалось наладить собственное дело в одиночку. И что побудило вас направить свою энергию именно в эту сферу деятельности? Такой выбор деловой карьеры для женщины не совсем обычен...
О какой деловой карьере он говорит? Айрин молча смотрела на него, не понимая, что же он хочет услышать от нее. Однако в ее больших серо-зеленых глазах не отразилось ни малейшего волнения. Создавая фирму, она думала не о деловой карьере, а о том, как выжить.
Но важного мистера Фроста вряд ли заинтересует история ее выживания. Айрин почувствовала острое желание схватить пакет и убежать, чтобы больше никогда не видеть этого холодного, равнодушного и такого красивого лица.
Ей хватило здравого смысла не поддаться минутному настроению и не выказать нетерпения.
Оставалось только сожалеть, что перед выходом она не потрудилась собрать как обычно свою роскошную гриву в хвост, потому что внимание Эдварда Фроста было сосредоточено именно на ее волосах. Тут она сообразила, что надо все-таки ему ответить.
Она открыла было рот, но в этот момент он задал ей новый вопрос, который окончательно сбил ее с толку:
— Сколько вам лет? Только не расценивайте мой вопрос как бестактность.
Интересно, а как еще можно расценить его вопрос? В глазах Айрин сверкнул зеленый огонь, но ей удалось сдержать резкие слова, которые так и просились на язык.
— Двадцать шесть, — ответила она, с трудом разжимая губы. — Только не понимаю, какая вам разница, сколько мне лет, — глухо произнесла она.
Ярко очерченные губы Фроста тронула легкая улыбка.
— Я не дал бы вам больше восемнадцати.
Сколько раз она уже слышала, что выглядит моложе своих лет. Если бы каждый раз при этом ей платили двадцать долларов, то сейчас не было бы нужды работать, с раздражением подумала Айрин. Она вспомнила своего бывшего мужа Кевина. В пору ухаживания он как-то сказал, что она была бы похожа на эльфа, если бы не эти веснушки на носу. Потому что с веснушками она больше похожа на примерную школьницу, играющую во взрослую женщину.
Воспоминание о Кевине только усилило ее раздражение. Сделав глубокий вдох, Айрин напомнила себе, что клиент всегда прав.
— Вы хотели узнать, как мне удалось наладить собственное дело, — неторопливо заговорила она. — Решение возникло после одного случая, когда меня попросили в порядке личного одолжения отнести срочное письмо адресату, который жил неподалеку от меня.
Фрост прервал ее, спросив:
— А кто попросил?
— Мой начальник, — с откровенным раздражением сказала Айрин.
— Значит, вы работали? — Фрост сделал вид, что не замечает ее раздражения.
— В юридической фирме.
Ей тогда здорово повезло. Сразу после окончания университета со степенью магистра юриспруденции ее взяли младшим юрисконсультом в солидную фирму. Если бы не внезапная смерть отца и бедственное положение матери, она могла бы сделать карьеру в той фирме.
— Так сложились обстоятельства, что вскоре мне пришлось всерьез задуматься над созданием собственной фирмы по доставке срочной почты. На первый взгляд казалось, что государственная почта и множество частных фирм вполне справляются с потоком корреспонденции.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что все занимаются массовыми доставками. А вот одно срочное письмо никто не возьмется доставить по городу, невыгодно гонять большой транспорт из-за одного письма. Зато я на своей маленькой машине возьмусь доставить одно письмо, и сделаю это быстро и дешево.
— Не сомневаюсь, что именно так все и обстоит, миссис Лэнгтон, — задумчиво произнес Фрост, не сводя с нее глаз.
Айрин говорила, стараясь не смотреть на него.
— Я сама сочинила рекламу нашей фирмы и нарисовала эмблему...
— И что на ней изображено?
Айрин терпеть не могла, когда ее перебивают, резкие слова уже готовы были сорваться с ее губ. Но, взглянув на него, она сдержалась.
Эдвард Фрост положил пакет на столик и теперь сидел в расслабленной позе, закинув руки на спинку кресла. Словно они беседовали не в официальной обстановке в разгар рабочего дня, а где-нибудь в уютной гостиной после вечерней трапезы, причем он не президент банка, а она не курьер... Неожиданно Айрин снова почувствовала на себе магнетическое воздействие его привлекательной внешности. Чтобы не поддаться воздействию его мужской сексуальности, она заторопилась ответить на его вопрос.
— Мы решили, что купидон с почтовой сумкой на боку в качестве эмблемы поможет привлечь внимание к нашей фирме, — ответила Айрин и покраснела.
— Мы? — Фрост вопросительно смотрел на нее, склонив набок голову.
— Мой брат тогда сидел без работы, он в свою очередь привлек к делу безработного друга, у которого был мотоцикл. Я работала дома на телефоне, а они развозили почту. Теперь у нас есть свой маленький офис, девушка, которая приходит работать четыре раза в неделю, А к мотоциклу добавилась маленькая подержанная машина, которую я купила на первые заработанные деньги. Если до конца года удастся хорошо заработать, купим еще одну. Объем корреспонденции становится все больше, особенно перед зимними праздниками. Всякие срочные приглашения, поздравления...
Теперь Айрин смотрела в сторону, ее тяготил весь этот разговор, но взглянуть на часы, чтобы напомнить ему о времени, она не решалась.
Внезапно Эдвард Фрост резко выпрямился в кресле.
— Впечатляет, — благосклонно заметил он. — У вас есть визитная карточка?
— Разумеется! — снова вспыхнула Айрин, порылась в сумочке, свисавшей с ее плеча на длинном ремне, и достала визитную карточку с эмблемой фирмы.
— Не смею дольше вас задерживать, — сказал Фрост, вставая.
Айрин с готовностью последовала его примеру и приняла у него протянутый пакет. Пальцы их соприкоснулись на мгновение, которого оказалось достаточно, чтобы всколыхнуть в ней давно забытые ощущения. Фрост стоял так близко от нее, что она ощутила легкий запах его лосьона, от которого вдруг поплыл туман в ее голове, а веки стали наливаться свинцом. Понадобилось определенное усилие, чтобы сделать первый шаг к выходу.
— До свидания, миссис Лэнггон.
Эдвард Фрост отдавал себе отчет, что перед ним не двойник Нэнси, хотя едва уловимое сходство, несомненно, было. Пожалуй, впечатление портили ее глаза, вернее то выражение, которое он заметил, когда спросил ее о муже.
Этой женщине пришлось пройти через нелегкие испытания, мелькнуло в его голове. Сколько она ему всего рассказала, а о себе ни слова.
Милая женщина, но не в его вкусе. Те, с которыми он обычно развлекается, всегда элегантны, одеты со вкусом, умеют флиртовать и веселиться, легко вступают в близкие отношения и легко расстаются.
Он смотрел вслед идущей к лифтам худенькой маленькой фигурке в нелепой клетчатой юбке и еще более нелепой вязаной кофте. Видел, как она вошла в лифт, после чего стальные двери скрыли ее от его глаз. Он перевел взгляд на визитную карточку и улыбнулся. Голый купидон с почтовой сумкой на боку в качестве эмблемы фирмы Айрин Лэнгтон! Остроумно, решил он. И сколько в ней достоинства при таком маленьком росте! Интересно было бы познакомиться с ней поближе.
Фрост внезапно нахмурился. А зачем нужна ему эта женщина? Он решительно направился к себе в кабинет, увидев, что из лифта вышла Перл Браннер. Надо готовить документы к предстоящей деловой встрече. Визитную карточку Эдвард рассеянно сунул в нагрудный карман пиджака и забыл на время обо всех женщинах на свете.
Айрин любила этот дом, в котором родилась и выросла. Жаль было, конечно, ломать налаженную жизнь в Бостоне, где у нее была хорошая квартира и высоко оплачиваемая работа. Прошло три года, за это время она создала в Нью-Йорке пусть маленькое, но свое дело.
А главное, ее замечательные близнецы теперь жили в доме ее детства и находились под присмотром не чужой приходящей женщины, а любящей бабушки. За три последних года Айрин больше узнала о своей матери, чем за все предыдущее время. Скорее всего, она просто повзрослела, сама стала матерью и научилась понимать Джун Гарбер. Что не мешало им с матерью зачастую иметь диаметрально противоположные мнения по некоторым вопросам.
— Ну и что плохого в том, что президент банка заинтересовался твоей фирмой? — спросила Джун.
Когда Айрин приехала с работы, мать сразу заметила, что дочь чем-то сильно взволнована.
В ответ на ее вопрос Айрин рассказала о своем знакомстве с Эдвардом Фростом.
Джун смотрела на дочь в недоумении. Айрин вынуждена была признать, что в пересказе сегодняшний разговор с мистером Фростом не выглядел чем-то экстраординарным. Во всяком случае, не настолько, чтобы переживать из-за этого.
— Ты не понимаешь, — сказала, поморгав, Айрин, пытаясь найти слова, чтобы передать матери свои ощущения от презрительного отношения к ней секретарши президента, от высокомерного вида самого Фроста и вообще от всей атмосферы, царящей в офисе. — Он просто вызвал у меня раздражение своим поведением!
Джун пригляделась к дочери и дипломатично посоветовала:
— Ладно, забудь о нем. Сейчас выпьем с тобой кофе. Вряд ли ваши пути пересекутся еще раз. Ты не забыла о костюмах для близнецов на завтрашний утренник в школе?
— Мальчики мне сегодня несколько раз звонили на работу, боялись, что я забуду.
Они присели за кухонный стол, на котором уже стояли кружки с горячим кофе. Айрин улыбнулась матери, и Джун улыбнулась в ответ.
— Да, с ними скучать не приходится. Впрочем, в их возрасте ты была такой же, хоть и девочка. С Ларри я таких проблем не знала, как с тобой. Весь мир в твоем восприятии существовал как одно грандиозное приключение.
Дочь кивнула, продолжая улыбаться, но мысли увели ее в прошлое. Такой я была до встречи с Кевином, подумала Айрин, а потом совершенно изменилась. Почему я позволяла ему так обращаться с собой? Говорят, любовь слепа. Но ведь тогда она была не только слепой, если не понимала, что происходит, а вдобавок еще глухонемой.
Джун допила кофе и принялась резать овощи для куриного рагу, которое готовила на ужин. При этом она что-то говорила, но дочь ее почти не слышала.
Айрин вспоминала, как приезжала сюда из Бостона с Кевином, чтобы познакомить его с родителями. Через год, сразу после окончания университета, они поженились. Ей понадобилось несколько месяцев, чтобы понять, какую ошибку она совершила. Кевин был ее ровесником, очень привлекательный, общительный, и люди, особенно девушки, тянулись к нему. Да, Кевин был сильной личностью, иначе чем объяснить, что она во всем ему уступала? Только в процессе совместной жизни Айрин узнала его с другой стороны и поняла, что он хладнокровный и властный эгоцентрик.
Она вспомнила, как на традиционной встрече со школьными друзьями подруги были взволнованы происшедшими с ней переменами. Что с тобой происходит? Ты не заболела? Такие вопросы сыпались со всех сторон. Никто не узнавал в ней жизнерадостную заводилу школьных лет. Конечно, она тогда много работала, чтобы хорошо зарекомендовать себя в юридической фирме, и уставала. Но, вернувшись после встречи в Бостон, она села перед зеркалом и учинила себе допрос с пристрастием. Дело было не только в усталости, изменилось все: выражение глаз, прическа... Затравленный взгляд вместо открытого прямого, гладкая прическа с пучком на затылке — Кевин не любил, когда она ходила с распущенными волосами. В угоду ему она даже перестала пользоваться косметикой. Уголки губ скорбно опущены вниз. Она выглядела некрасивой и постаревшей лет на десять, если не больше. Даже платья для нее выбирал сам Кевин, не принимая никаких возражений с ее стороны. Что бы она ни сказала, он никогда не соглашался с ней. Глядя на себя в зеркале, Айрин пережила сильное потрясение. Что же с ней будет дальше? Но ведь они были так счастливы вместе! Кевин был добрым и заботливым мужем, разве не так? Да, он был самым лучшим мужем при условии, что Айрин беспрекословно подчинялась ему и не пыталась делать по-своему.
Когда же это началось? Сразу после свадьбы? Нет, тогда он пытался во всем ей потакать.
Она без памяти была влюблена в него и незаметно для себя подчинилась ему настолько, что утратила собственную индивидуальность. Со временем он превратился в диктатора. Ей удалось отвоевать свое право на работу только ценою недельной размолвки, потому что Кевин упорно настаивал, чтобы она целиком посвятила себя дому. В деньгах они действительно не нуждались благодаря отцу Кевина, да и сам он уже зарабатывал неплохо.
В тот день Айрин сделала попытку все изменить. Она распустила волосы, подкрасилась и вышла из дому, чтобы накупить деликатесов. К приходу мужа стол был накрыт, в центре она поставила бутылку вина и зажгла свечи. Надежда, что за романтическим ужином они сумеют спокойно обсудить то, что ее беспокоило, оказалась напрасной. Кевин устроил ей форменный скандал. Даже сейчас ей не хотелось вспоминать, что он ей наговорил в тот вечер.
А через месяц Айрин узнала, что ждет ребенка. С этого момента Кевин стал все позже возвращаться домой, как правило не давая никаких объяснений. Она тяжело переносила первые месяцы беременности, но никогда не жаловалась, чтобы не раздражать лишний раз мужа. Однажды ей позвонил анонимный доброжелатель, который сообщил, что у Кевина роман с одной из секретарш его отца. Айрин не верила до тех пор, пока лично не убедилась в его измене. Казалось, отчаянию ее не будет конца. Трудное было время. Силы преодолеть отчаяние дали ей будущие близнецы. Чувство ответственности за еще не родившихся мальчишек помогло ей справиться с ударом, который нанесла ей судьба.
Из квартиры, которую они снимали с Кевином, она перебралась в служебную квартиру, предоставленную ей фирмой, и продолжала работать почти до самых родов. Через три месяца после рождения близнецов, которых она назвала Майкл и Николае, Айрин наняла опытную няню и снова приступила к работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18