– Я слышал об уходе в мир иной твоего отца. Он был великим вождем. Теперь его место занял ты, другой великий вождь. Хочу заметить, ты подходишь для этой роли, – Калеб усмехнулся.
– Если бы все было так просто! Играть роль великого вождя – еще не значит быть им, – индеец улыбнулся, демонстрируя ослепительно белые зубы. – Многое произошло с моим народом. Много го… – он задумался.
– Гонений, – подсказал Калеб.
– Часто я не могу подобрать слов. Белые люди слишком много говорят. Теперь мое племя считает меня богом, потому что я знаю язык бледнолицых. Я рад видеть тебя, Калеб ван дер Рис. Передай от меня привет своему благородному отцу.
– Я прибыл сюда поговорить о делах компании. Я только что приехал из дома губернатора и привез его приветствия и обещание начать реформы.
– Это пустое обещание. Он слишком опоздал со своими реформами… А сейчас нам необходимо подкрепить наши силы.
Отведав простой еды, Калеб ждал, пока вождь вновь заговорит, и исподволь изучал Сассакуса. Глаза вождя ярко светились в полумраке хижины, умасленная смуглая кожа матово поблескивала. Индеец тоже дожидался, когда Калеб что-нибудь скажет, и не торопился возобновлять беседу. Наконец Калеб взял инициативу в свои руки.
– Так может пройти целый день, Сассакус. Я умею ждать. Во время своего прошлого визита я многому научился у твоего отца и у тебя. Не стоит играть. Я не смогу помочь тебе, если ты не будешь доверять мне. Индеец кивнул, его стройное крепкое тело раскрепостилось.
– Хорошо. Слушай. Нечестный торговец по имени капитан Джон Смит прибыл сюда около шести месяцев назад и организовал фактории вдоль реки Коннектикут. Белые поселенцы боялись его не меньше нас, индейцев. Из разговоров с некоторыми колонистами я понял, что он угрожал ножом губернатору Плимута и презрительно говорил с властями в районе залива Массачусетс. Где бы он ни появлялся, он пьянствовал и занимался прелюбодейством. Эта история не из приятных… Как я уже сказал, твой собственный народ желал его смерти. Однажды ночью, когда его корабль стоял на якоре в устье реки, отряд индейцев – не мое племя, но тоже пикоты – поднялся на борт и перерезал всех, включая капитана Смита. Он обманывал нас, его головорезы насиловали маленьких детей, а потом бросали их умирать. Скажи честно, если бы такое творили с твоим народом, как бы ты поступил?
Калеб, мрачный как туча, ничего не ответил, только жестом попросил продолжать.
– Ты приехал в очень неспокойное время, мой друг. Власти залива Массачусетс требуют, чтобы мы выдали убийц английскому правосудию. Мы не собираемся этого делать. Наши братья всего лишь отомстили за надругательство над нашим народом, – твердо заявил Сассакус. Калеб тихо спросил:
– Когда объединятся ваши племена и начнется война?
Сассакус грустно улыбнулся.
– Да, друг мой, война неизбежна, но она ничего не решит. Мы были мирным народом, пока сюда не пришли бледнолицие. Мы могли бы поделиться с ними, но они отобрали все без спроса. Можно привязать к дереву заблудившегося пса – рано или поздно он найдет способ освободиться, но станет уже свирепым зверем.
– Что я могу для вас сделать? Скажи мне, я должен знать.
Индеец пожал плечами, и Калеб понял, что больше он ничего не скажет.
– Ты знаешь, куда подевались все меха? Снова Сассакус пожал плечами.
– Чья кровь течет в твоих жилах, Калеб ван дер Рис? – хрипло спросил он.
– Для мудрого вождя ты задал глупый вопрос. Я согласен со всем, что ты только что говорил. Но может быть, мы найдем какой-то компромисс, чтобы избежать войны.
Сассакус рассмеялся.
– А теперь скажи, кто из нас глупец? Война неизбежна.
Калеб поднялся на ноги и сурово проговорил:
– Вижу по выражению твоего лица и слышу по голосу, что ты жаждешь войны.
– Мудрые слова мудрого человека, – с сарказмом произнес Сассакус и встал одним плавным движением. – Это твой народ не хочет ничего слушать! Он глух и не желает слушать не только меня, но и тебя. Ты должен знать еще кое-что, Калеб ван дер Рис. Если дело дойдет до войны и нам с тобой придется повстречаться на пола боя, я буду убивать за то, что принадлежит мне по праву. Я хочу быть уверенным, что ты понял значение моих слов. Если мы столкнемся в сражении, один из нас умрет.
Калеб посмотрел на вождя долгим серьезным взглядом.
– Я понял, Сассакус.
Вождь пикотов провожал взглядом уходящего Калеба, и на душе у него было тяжело. Жаль, что все бледнолицые не были такими, как Калеб. Сассакус очень ценил завязавшиеся между ними отношения – отношения не белого и индейца, а просто двух мужчин. Очень скоро все изменится: бледнолицый будет сражаться против краснокожего, Калеб против Сассакуса. Кто победит? До сих пор всегда побеждали белые… Возможно, на этот раз все будет по-другому.
ГЛАВА 21
Когда Малькольм Уэзерли спускался вниз по реке, чтобы встретиться с Калебом и потребовать выкуп за Рэн, девушка пыталась освободиться от веревок, которыми была привязана к стволу огромного дерева. Рэн плакала от боли, потому что при любом движении веревки еще глубже впивались в тело вместо того, чтобы ослабиться. Хорошо еще, что Малькольм спрятал ее в тени дерева-гиганта, недалеко от воды. На палящем солнце она не дожила бы до конца дня. Рэн уже страдала от жажды, ведь Малькольм не оставил ей ни капли воды. Во рту все пересохло, губы потрескались и кровоточили. Рэн сходила с ума при виде сверкающей речной воды, которая была недосягаема.
Устав от борьбы, Рэн пребывала на грани бодрствования и сна. Внезапно она проснулась, почувствовав, что кто-то ползет по ее ноге. В голове сразу же пронеслись образы ужасных многоглазых насекомых. Рэн попробовала дотянуться до ноги, но не смогла наклониться вперед: мешали веревки. Когда она увидела, что по ноге шествует целая колонна рыжих муравьев, от отвращения ее чуть не стошнило. Рэн постаралась стряхнуть их, потерев ноги одна о другую, но гадкие твари невозмутимо продолжали атаку. Из горла девушки рвался беззвучный крик ужаса, а бесконечная вереница блестящих рыжих муравьев, шевеля усиками, продвигалась все выше и выше. С каждой минутой все отчетливее становилось жужжание их двигающихся жал.
В то время как муравьи размером с дюйм мучили Рэн, Малькольм продолжал путь вниз по реке. Он громко пел, весело работая веслами. Скоро он увидит поселение, дело его займет час, даже меньше, а потом он снова вернется в лес. Малькольм был очень доволен собой, потому что все складывалось так, как он задумал. Он найдет Фаррингтона и заберет свою половину драгоценных камней. Уэзерли давно решил, что не станет дожидаться, пока старик продаст их на Мартинике. Драгоценности были нужны ему прямо сейчас. Он сам сможет продать их, где захочет и когда захочет. А с выкупом, полученным от Калеба, появятся деньги, на которые он может жить. Наконец-то его существование войдет привычное русло.
А вот и форт. Малькольм быстро прикинул расстояние и пришел к выводу, что без труда доберется туда пешком. Он причалил к берегу, вытащил ялик, надежно спрятал его, наломав веток, и пошел к поселению. По дороге ему встретилась свежая могила с крепким деревянным крестом, но Уэзерли не обратил на нее внимания.
Войдя в ворота форта Сейбрук, он стал искать контору Голландской Вест-Индской компании, где можно было увидеть Калеба. Когда эти поиски увенчались успехом, Малькольм улегся в высокой траве у стены конюшни за конторой компании и приготовился ждать, вперив в небо свой единственный глаз.
Уэзерли очень повезло, потому что где-то через час он заметил Калеба, который передавал коня маленькому мальчику с наказом почистить и накормить животное. Малькольм, как призрак, возник из своего укрытия и позвал:
– ван дер Рис!
Калеб повернулся на голос, но не сразу узнал Малькольма в этом жалком уроде.
– Уэзерли?!
– Чем ты так удивлен? Именно на твоем корабле я добрался сюда. Естественно, без помощи Фаррингтона у меня ничего бы не вышло, но, если хочешь знать правду, я прятался в камере для узников. Я был бы тебе очень признателен, если бы ты подсказал, где я могу найти старика.
Калеб был поражен в самое сердце. Он слегка потряс головой, пытаясь прояснить мысли.
– Ты все плавание находился на «Морской Сирене», а никто из нас даже не подозревал об этом?!
Он снова покачал головой, вспоминая странные исчезновения Обри. Почему же он ничего не заподозрил? Нечего сказать, обвели капитана вокруг пальца…
– Наш с тобой друг покоится вон там, – произнес Калеб, указывая в сторону могилы.
– Хватит заливать, ван дер Рис! Где этот старый грешник? У нас с ним есть одно дельце, которое нужно закончить.
– Спроси кого хочешь, – Калеб махнул рукой в сторону поселения. – За день до того, как мы высадились на землю, кто-то ударил его дубинкой по голове и убил. Мы похоронили его три дня назад.
Малькольм искренне удивился.
– А драгоценности? Где они? Эта старая лиса не могла умереть, не оставив никакого намека на их местонахождение!
– Так вот что он прятал! Ты ответил на вопрос, почему его убили. А я-то никак не мог найти причину, по которой кому-то понадобилось убивать безобидного старика. Тебе придется поискать свои драгоценности в другом месте, Уэзерли. Тот, кто убил Фаррингтона, забрал их, – солгал Калеб глазом не моргнув.
Малькольм пришел в бешенство.
– Я не верю ни единому твоему слову! Это ты забрал камни! Ну ладно, сейчас я расскажу тебе, какую пользу они могут принести. Слушай меня, ван дер Рис, и слушай очень внимательно, потому что дважды я повторять не намерен. Я хочу получить все драгоценности – все! – и пятьдесят тысяч фунтов стерлингов в придачу… за твою сестру Рэн!
Лицо Калеба окаменело.
– Рэн мертва, – выдохнул он. – Так же мертва, как и ты сейчас будешь! – Калеб бросился на Уэзерли, внезапно вспомнив, какое зло тот причинил Рэн, но Малькольм ловко увернулся. Он нервно рассмеялся и произнес:
– Она не умерла, но, возможно, скоро это случится. В данное время… я пожелал оставить ее целой и невредимой. Она сидела в камере вместе со мной. Что-то у тебя вид неважный, ван дер Рис, – с фальшивым сочувствием сказал Уэзерли. – Даю тебе время до завтрашнего полудня, чтобы ты свыкся с мыслью, что твоя сестра жива. Пока жива, как я уже сказал. Завтра ты принесешь мне драгоценности и деньги и спокойно заберешь ее.
– Если ты лжешь, Уэзерли, я разрежу тебя на куски и скормлю акулам! – стиснув зубы, Калеб сделал несколько шагов в сторону Малькольма, но тот не сдвинулся с места, хотя сердце бешено колотилось от страха.
– Придержи свои руки, ван дер Рис. Я же говори: она жива и здорова. Завтра к полудню ты ее получишь, если, конечно, выполнишь все мои требования. Если ты задумал меня обмануть, ей конец, – он провел рукой по горлу.
Калеб застыл неподвижно, отдавая себе отчет в том, что если сделает хотя бы одно движение или произнесет слово, то убьет человека, стоящего перед ним. В данный момент ему оставалось только ждать. Достаточно было узнать, что Рэн жива. Бог услышал его молитвы.
Калеб сел прямо в дорожную пыль на виду у всего поселения. Ноги не слушались его, руки дрожали. И снова эта проклятая пелена затуманила его зрение. Придя в себя, он осмотрелся по сторонам и обнаружил, что Уэзерли бесследно исчез, словно совсем не появлялся и не произносил слов, которые вернули Калеба к жизни.
В это время Малькольм, задыхаясь, мчался по лесу вдоль берега реки. Да, смерть старика Фаррингтона несколько усложняла дело, но стреляного воробья на мякине не проведешь: ожерелье у голландца, это ясно как божий день! Даже ребенок понял бы это, стоило лишь взглянуть на лицо хитрого морского волка. Но завтра драгоценности будут покоиться в его, Малькольма, кармане.
Он опасливо огляделся, проверяя, не следит ли за ним кто-нибудь, и, уже не торопясь, подошел к своему ялику. Уэзерли убрал ветки и отнес их подальше в лес, намереваясь воспользоваться ими завтра.
Энергично работая веслами, Малькольм взглянул на небо. Он не ошибся в подсчетах: еще до захода солнца он доберется до стоянки в лесу. Малькольм чувствовал себя на удивление хорошо – достаточно хорошо, чтобы немного побаловаться с Рэн. Может быть, на этот раз она будет с ним поприветливее.
* * *
Рэн металась в агонии. Рыжие муравьи уже ползали по всему телу: под платьем, в волосах, а один даже запутался в густых ресницах. Девушка издала дрожащий крик и потеряла сознание.
Две маленькие индейские девочки, игравшие в лесу, замерли, когда до их ушей донесся жалобный стон. Не услышав больше ни звука, подружки осторожно, мягко ступая обутыми в мокасины ножками, пошли к тому месту, откуда прилетал странный звук. Девочки взялись за руки и тихонько захихикали, радуясь маленькому приключению. Наверное, это раненая птица, и они вылечат ее и отпустят на волю. А если это маленький зверек, угодивший в капкан, то они освободят его, чтобы он мог вернуться в свою норку. Младшая девочка с яркими веселыми глазами, которая напоминала шуструю белку, слегка подтолкнула подружку, которая была выше и старше, вперед.
Картина, открывшаяся им, заставила детей попятиться назад. Они быстро о чем-то заговорили взволнованным шепотом, размахивая руками и притоптывая ногами. Девочка поменьше приблизилась к Рэн, с любопытством рассматривая ее черное платье. Она взглянула на подружку, и обе молча кивнули друг другу. Старшая девочка сбегала к реке и вернулась с полными пригоршнями ила. Они вместе отвязали Рэн, раздели и намазали илом с головы до ног. Девочки с сочувствием зацокали языками, но тут заметили муравьев и в волосах белой женщины. Снова короткая беседа и поход к реке. Через несколько минут Рэн стала похожа на нелепое речное чудовище.
Обе девочки присели на корточки и залюбовались творением своих рук, потом склонили друг к другу головы и зашептались. Через несколько минут девчушки сняли с себя все шнурки, завязки и тесемки, начиная от мокасин и заканчивая ленточками из косичек. Младшая девочка забралась на плечи старшей и наломала еловых веток. Затем они связали ветки и уложили на них безжизненное тело Рэн.
Грязевая «ванна» подействовала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44