— Да. Возможно, тебе придется немного унизиться. Хотя я назвала бы это по-другому!
— Как?
— Тебе придется умерить свои амбиции!
— Я не понимаю, о чем ты, мама! — Катя даже немного испугалась.
— Да о том, что Маша теперь так высоко вознеслась, что, может, и не захочет опять бескорыстно помогать Самойловым! И тебе придется умолять ее. И если придется — в ногах валяться!
— Нет, я не пойду! Я не смогу!
— Сможешь! И более того, ты должна это сделать! Если, конечно, ты любишь своего Лешу. А не просто так красуешься у его постели, изображая преданную невесту.
— Я ничего не изображаю…
— Так докажи это! — жестко потребовала Таисия.
* * *
Смотритель и Жора тащили заветный сундук с накопленным добром. Сундук был очень тяжелый, и они оба очень устали. Наконец Жора не выдержал и опустил свой край сундука.
— Пап! Погоди! — запыхавшись, взмолился он. — Тяжелый, гад!
— Что такое? Запарился? — язвительно спросил отец. — Своя ноша не тянет.
— Вот именно! Если своя! — и Жора бросил хмурый взгляд на отца. Тот, заметив этот взгляд, только ухмыльнулся:
— Не зыркай. В этом сундуке и твоя доля есть.
— Ага. Только я не видел ее ни разу, — все еще пытаясь отдышаться, возразил Жора.
— А если бы видел, то, может, ее и не было уже. Все бы спустил. На баб да по ресторанам, — осадил его отец.
Жора возмутился:
— А для чего тогда деньги?
— Чтобы иметь уверенность в завтрашнем дне, — объяснил отец.
Жора не хотел соглашаться:
— Зато без них у меня уверенности в сегодняшнем нет. Такое ощущение, что сейчас тащу свою пенсию.
— Спокойно! Мы начнем их тратить гораздо раньше. Уж поверь мне. Вот только выберемся за границу, — в голосе смотрителя появились несвойственные ему мечтательные нотки.
Жора кивнул:
— Эта перспектива меня уже радует. До границы я состариться не успею.
— Главное, чтобы все гладко прошло. Без сюрпризов. Не как у тебя с Толяном обычно, — вздохнул смотритель. — Ну что? Отдохнул?
— Да, вроде, — кивнул Жора.
— Тогда пошли дальше. Время дорого!
Смотритель и Жора взялись за ручки сундука и поволокли его дальше. Вдали уже виднелась их цель — покачивающийся на волнах катер.
Когда после долгого и изнуряющего пути они достигли цели и смотритель задвинул сундук подальше от любопытных глаз, появились новые проблемы.
— Ну вот. Вроде бы все. Можно отчаливать. А Толян-то где? — спросил смотритель, отряхивая ладони.
— Он пошел с этой своей, с Машей прощаться, — сообщил Жора.
Отец завелся:
— Что? Ромео недоделанный! Чтоб они все провалились, бабы эти! Тут когти рвать надо, того гляди, менты нагрянут, а он пошел любови крутить! Ты куда смотрел?
— А что я? Нянька ему, что ли? Он сказал ненадолго, скоро вернется, — оправдывался Жора.
Смотритель совсем рассвирепел:
— Скоро? Если через полчаса не отчалим, он может сразу в тюрягу идти, мы уже там будем. А ну, дуй за ним.
— Куда? — удивился Жора.
— Сам знаешь куда! К девке этой! И чтоб одна нога здесь, другая там! — смотритель понимал, что время не терпит. — Чтоб через полчаса этот придурок был здесь! Пойди и найди его!
— Тебе легко говорить — пойди, найди… — заныл Жора.
Отец был непреклонен:
— Все, разговоры окончены. Не найдешь — уплыву один, и выкручивайтесь тут сами, как хотите!
* * *
А в это время взволнованный Костя прибежал на маяк. Он хотел предупредить смотрителя о том, что их разоблачили, но больше всего (и это было главное!) он хотел забрать свою расписку в том, что заказал похищение брата. В каморке смотрителя Костя огляделся и покачал головой:
— Так. И здесь никого. Быстро ребята смотались. Где же может быть моя расписочка… — задумчиво протянул он, оглядывая помещение. Подойдя к столу, он начал выдвигать ящики и копаться в них. — Мне ее обязательно надо найти. Обязательно… — бормотал он, продолжая шарить по ящикам стола. Наконец он наткнулся на запертый ящик. Костя подергал за ручку ящика, но он не открылся. — Ага! Чувствую, что уже горячо. Сейчас, — радостно воскликнул он и быстро пробежался по каморке в поисках того, чем можно было бы взломать ящик. Подобрав какую-то железку, Костя примерился к ящику и одним удачным движением вскрыл его. И буквально сразу увидел свою расписку. Костя осторожно поднес ее к глазам и улыбнулся: — Вот она, родная!
Костя положил записку в карман и направился к двери, но вдруг остановился и вернулся к столу. Он скомкал расписку, положил ее в стоящую на столе пепельницу и поджег. Глядя с улыбкой на то, как огонь пожирает опасную улику, Костя довольно шептал:
— Так надежней. Теперь я совершенно чист. Очищающее пламя!
Дождавшись, пока расписка догорит полностью, Костя со счастливой улыбкой на лице покинул каморку и поспешил, естественно, к Леве в ресторан. Ему не терпелось поделиться с кем-нибудь своей удачей.
Зайдя в ресторан, он сразу увидел стоящего у стойки бара Леву и помахал ему рукой.
— Лева! — радостно позвал он. — Здорово, Левка. Попроси своих ребят, чтобы организовали чего-нибудь выпить и закусить, — хлопнул его по плечу Костя.
Лева осторожно спросил:
— Я вижу, ты в отменном настроении! Что отмечаешь на этот раз?
— Свободу! Я свободен! — восторженно воскликнул Костя.
Лева ухмыльнулся:
— Что-то я не помню, чтобы тебя сажали…
— И не посадят. Потому что я нашел на маяке расписку и сжег ее! Теперь ни одна собака не докажет, что это я заказал похищение брата! — и Костя торжествующе посмотрел на Леву.
* * *
Ирина, вся в черном, с урной в руках, зашла в квартиру, где недавно жили они вдвоем с Яковом. За ней зашли Полина и Самойлов. Ирина поставила урну на комод и села на диван. Сестра села рядом, а Самойлов остался стоять.
Ирина со вздохом сказала:
— Вот и все, что осталось от десяти лет моей жизни с Яшей. Все здесь, в этой урне…
— Это жизнь, Ирочка. Всем нам когда-нибудь приходится терять близких. Это неизбежно. Держись, — попыталась утешить ее Полина.
— Яша, Яшенька… Как же я буду теперь одна?:. — запричитала Ирина и начала плакать. Полина обняла ее. Борис неловко сказал:
— Мы всегда будем помнить Якова. Он был хорошим человеком. Жаль, что наша семья его лишилась… — и замолк на полуслове, не зная, что сказать еще.
Ирина заплакала пуще.
— Вы знаете, мы с Яшей иногда любили посидеть в ресторане, — тут она усмехнулась сквозь слезы. — Если честно, у нас на Севере и развлечений-то больше никаких не было. — Ирина встала, взяла пудреницу, открыла ее и посмотрелась в зеркальце: — Поэтому сейчас я заказала столик в одном ресторанчике. Пойдемте со мной? Посидим. Помянем Яшу…
Полина и Самойлов переглянулись, и Полина отказалась:
— Ира! Я, к сожалению, не могу. Я пойду в больницу, к Алешке.
— Конечно, Поля. Я понимаю тебя. Ты сейчас должна быть с сыном. Видишь, как у нас все сразу… — Ирина обняла сестру.
— Извини, что не могу помянуть Яшу как положено… — извинилась Полина.
— Не надо извиняться, милая, — прервала Ирина и повернулась к Борису. — Боря, а ты? Ты сможешь пойти со мной?
Самойлов бросил взгляд на Полину, как бы спрашивая, и та едва заметно кивнула ему.
— Да, Ира, конечно, — согласился он. Ирина облегченно вздохнула:
— Вот и хорошо. Мне будет не так одиноко. Пойдемте?
Они вышли из дома, и Полина пошла по направлению к больнице, а Ирина и Самойлов направились к машине. Но только Самойлов потянулся было к замку зажигания, Ирина остановила его движением руки.
— Знаешь… Я передумала ехать в ресторан. Не то настроение. Там будут сидеть все радостные, может, даже праздновать что-то. Не хочу, — вздохнула она.
Борис озадаченно спросил:
— Хорошо. Тогда куда?
— Не знаю даже. Хочется посидеть тихо, по-семейному, но не дома. Там все напоминает о Яше. — Ирина потупила взгляд.
Борис задумался, а потом предложил:
— Хочешь, поехали ко мне? Там и помянем Яшу. Ирина оживилась:
— Да. Наверное, это будет лучше. Спасибо. Самойлов завел двигатель, и машина тронулась с места.
* * *
В коридоре больницы Полина столкнулась с лечащим врачом Алексея и поспешила у него спросить:
— Доктор, я хочу с вами поговорить. Я знаю, вы не хотите давать нам ложную надежду… но поймите меня… Я мать…
Было видно, что врач не хотел продолжать этот разговор, но деваться ему было некуда.
— Что вы хотите узнать конкретно? — нехотя спросил он.
— Когда Леша встанет на ноги? Когда его можно будет забрать домой? — со слезами в голосе взмолилась Полина.
— Я вижу, что вы надеетесь, но я ведь сказал вам, что в этот раз чуда не случится, — строго начал врач.
Полина растерянно произнесла:
— Я не понимаю вас… Врач вздохнул.
— К сожалению, мои прогнозы крайне неблагоприятны. Даже если он останется жить, то всю жизнь будет прикован к аппаратам искусственного жизнеобеспечения. В данном случае медицина бессильна, — он помолчал и добавил извиняющимся тоном: — Мне нужно идти.
Полина смотрела ему вслед не в силах вымолвить ни слова. Жалкая и подавленная, она опустилась на стул в коридоре. В таком состоянии и нашла Полину Катя.
— Полина Константиновна, как Леша? — кинулась она к Полине.
Та ответила, не поднимая головы:
— Я говорила с врачом… Никаких надежд. Медицина бессильна.
Но Катю слова Полины абсолютно не смутили, она уверенно сказала:
— Мне кажется, у нас есть один шанс! Надо позвать Машу!
Полина удивленно подняла на нее глаза:
— Ты сама предлагаешь позвать Машу? Не думала, что услышу от тебя такие слова.
— Да, мне очень тяжело это делать, но если это поможет Леше… — возразила Катя.
— Ты что, больше не ревнуешь его к Маше? — спросила Полина.
Катя задумчиво протянула:
— Нет… Вернее — да, ревную. Но я поняла, что должна спрятать подальше свои амбиции, обиды и ревность когда речь идет о жизни Леши.
— Ты уверена, что у тебя получится это сделать не на словах, а на деле? — с сомнением посмотрела на Катю Полина.
— Уверена, — твердо ответила Катя.
— Катя, я очень рада, если ты действительно так думаешь. Но я хочу, чтобы ты прислушалась к себе повнимательней, действительно ли ты готова еще раз столкнуться с Машей? Будешь ли ты держать себя в руках, когда тебе придется общаться с этой девочкой, с которой вы всегда были соперницами?
— Сейчас мне уже не до соперниц. Положение Алеши слишком серьезно, чтобы позволять себе рисковать его жизнью из-за своих чувств, — попыталась объяснить Катя.
Полина, умудренная опытом, остановила ее:
— Чувства, Катя, это особенная штука. И иногда справиться с ними гораздо сложнее, чем с самой тяжелой болезнью.
— Я буду стараться изо всех сил. Лишь бы это помогло Леше. Лишь бы была надежда, что он поправится… — пообещала Катя.
Полина кивнула:
— Вот об этом я и хотела с тобой поговорить, Катя. Ты ведь знаешь, что надежды у нас практически нет.
— Надежда есть всегда, ведь доктор сказал… — Катя не успела договорить. Полина ее перебила.
— Чудеса происходят очень редко, и мы обе это знаем, — сказала она. — Так что, Катя, я повторяю свое предложение, которое делала когда-то: не трать свою молодую жизнь на Лешу. Ты можешь уйти и не считать себя чем-то обязанной ему и нашей семье.
— Как вы можете так говорить? — обиделась Катя. — Я ведь уже говорила вам, что я не брошу Лешу! Я понимаю, у вас есть основания считать меня слабой, эгоистичной, возможно, даже способной на предательство. Но теперь я не такая, правда! Сейчас я понимаю, что никуда от него не уйду!
— Катя, но какой смысл тебе оставаться? — слабо возразила Полина.
— Пусть даже никакого смысла в этом нет, но я должна, понимаете? Должна, и все! И считаю, что мы должны испробовать все возможности, чтобы помочь Леше. Пусть даже самые иллюзорные. — Катя действительно верила в то, что говорила.
Полина устало кивнула:
— Хорошо. Веди, зови кого хочешь, но только я хочу, чтобы ты знала. Я все равно уверена, что через какое-то время ты уйдешь. Не выдержишь и снова бросишь Лешу. И вот тогда ему будет совсем плохо.
— Посмотрим, кто из нас прав. Я сейчас пойду и спрошу у него самого, — и Катя решительно направилась к больничной палате.
Полина воскликнула:
— Стой, ты куда? Врач ведь не велел к нему входить!
— А плевать мне на то, что он велел. Я хочу видеть Лешу! И я его увижу! — и с этими словами Катя решительно зашла в палату Алексея.
Подойдя к его кровати, Катя нежно спросила:
— Как ты?
Алеша, глядя на нее, только слабо улыбался.
— Мне так плохо… Так плохо мне еще не было… — чуть слышно прошептал он.
— Я очень хочу тебе помочь, я все готова отдать, только бы тебе стало легче. Что мне сделать для тебя? Хочешь, я приведу к тебе Машу? — предложила Катя.
Леша удивленно посмотрел на нее:
— Катя„ это ты говоришь? Я не ослышался? А ты правда сможешь это сделать? Ты пойдешь к ней?
Катя грустно улыбнулась:
— Нет, не ослышался. Ради тебя я готова на все.
— Спасибо тебе, — еле выговорил Леша.
Катя поняла, что сейчас надо спешить. Как бы ни встретила ее Маша, она должна ее привести.
Как только Катя вышла из палаты, к Леше тихонько вошла Полина.
— Мальчик мой, как ты себя чувствуешь? — робко спросила она.
Сын попытался ее успокоить:
— Держусь, мама. Ты знаешь, что Катя пошла за Машей?
— Знаю, — кивнула Полина.
— Как ты думаешь, она согласится прийти? — спросил Леша.
— Уверена, что согласится. Она хорошая, добрая девочка, — поспешила его успокоить Полина.
Леша задумался, а затем спросил:
— Мам, как я выгляжу?
Полина удивленно посмотрела на него:
— В каком смысле? Нормально выглядишь…
— У тебя есть зеркальце? — спросил Леша. Окончательно удивленная Полина, порывшись в сумочке, протянула ему зеркальце. Сын задумчиво разглядывал свое отражение:
— На кого я похож, черт возьми…
— Ты похож на парня, которому в последнее время приходится очень трудно, — прервала его мать.
— Мама, принеси мне бритву, а? — попросил Алеша. — Я хочу побриться. И умыться. И зубы почистить. Вообще — привести себя в порядок. А то придет Маша, а я…
Полина одобрительно закивала:
— Молодец, сынок. Это очень хорошо, что ты хочешь следить за собой. Это значит, в тебе пробуждается тяга к жизни. Я сейчас же пойду домой и все тебе принесу.
Полина поцеловала сына и вышла.
* * *
Маша с Толиком продолжали нелегкий разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45