украшенные елочками витрины, гирлянды на фонарях. Праздничное настроение уже витало в воздухе. Но Ричард не замечал свидетельств приближавшегося праздника.
Перед его глазами стояло лицо Энн, рука до сих пор хранила тепло ее руки. Он шел и улыбался, чувствуя себя беспричинно счастливым. Неужели он влюблен, и не на шутку? Ему до сих пор не верилось, что она согласилась прийти завтра в агентство. Он чувствовал, что должен видеть ее каждый день, и от него зависит, будет ли так. Тревожный голос несколько раз пытался напомнить ему, что он некоторое время назад связал себя обязательством, которое никак не совместимо с его глупым безмятежным счастьем. Но он усилием воли заставил этот голос замолчать, ему хотелось еще какое-то время насладиться этим блаженным состоянием души.
Он вспоминал каждое сказанное ею слово. А как очаровательно она улыбнулась, когда говорила о том, что любила в детстве. Какая у нее потрясающая улыбка – сперва она возникает в глазах, прежде чем воплотиться на губах.
Он остановился у магазина подарков с особенно ярко разукрашенной витриной. Что бы он мог подарить Энн на Рождество? Повинуясь импульсу, Ричард зашел в магазин. На стеклянных полках теснились статуэтки, вазочки, всевозможные безделушки, ближе к окну чинно восседали куклы – дорогие, коллекционные, из фарфора.
На одну из них Ричард невольно засмотрелся. У нее было серьезное личико, длинные, прикрывающие глаза ресницы. Маленький ротик не улыбался, выражение скорее можно было назвать печальным. Темные волосы, уложенные в стиле двадцатых годов, покрывала ажурная шапочка, платье на ней тоже было такое, какие носили в двадцатые годы: с плиссированной юбкой и бантом на поясе.
Ему показалось, что в кукле есть какое-то сходство с Энн. Это выражение беззащитности и неприступности. Не долго думая, он купил эту куклу и сам себе удивлялся, пока ее укладывали в обитую атласом коробку.
Дома он достал куклу и посадил на свой письменный стол. Она устремила на него загадочный вопрошающий взгляд из-под ресниц. Он сел напротив на диван, усмехаясь про себя. Что это? Им овладели сентиментальные чувства? Даже если Энн и испытала к нему симпатию – разве у них может что-то выйти? Зачем же тешить себя надеждой, обманываться? Он может просто любоваться ею, так же как сейчас любуется этой куклой…
Энн проснулась утром со смутным ощущением тревоги. Вчера она решила, что Ричард Хоуп – чужой ее внутреннему миру человек. Но оказалось, что точка на этом не поставлена. Она поймала себя на том, что думает о нем с симпатией, к которой примешивалось что-то вроде любопытства. Он напоминал ей то мальчика, поглощенного новой игрушкой, то она видела в нем уверенного в себе взрослого человека.
– Все-таки он очень приятный человек, Глостер, – обратилась она к песику, который немедленно навострил уши, готовясь внимать речам хозяйки. – Тебе он тоже понравился, правда, малыш? И если он полагает, что я могу чем-то помочь, почему бы мне не попробовать? – прибавила она, оправдываясь.
Она открыла шкаф и, немного подумав, выбрала ярко-красный джемпер с треугольным вырезом. Раньше Энн не особенно жаловала красный цвет, но сейчас, надев его, почувствовала, как в ней просыпается воля к активным действиям. На косметику она сначала хотела махнуть рукой, но в последний момент слегка подкрасила ресницы.
В прихожей, надевая куртку, она нежно простилась с Глостером, провожавшим ее тревожным взглядом. На улице она пыталась представить себе, что принесет ей сегодняшний день. Ее охватило какое-то будоражащее веселье. Она мельком бросила взгляд в витрину, увидела свое отражение и понравилась сама себе.
Ричард по пути в контору заехал в цветочный магазин и купил букет белых лилий. Когда он поставил их в воду на секретарском столе и представил, как Энн входит и ее взгляд падает на этот букет, в нем заговорило сомнение. Не сочтет ли она это подношение пошлостью? Он замешкался в мучительном колебании, и тут раздался стук в дверь. Ричард едва успел переставить букет на подоконник и загородить его собой, как дверь открылась и на пороге возникла она.
В глаза Ричарду сразу бросился напряженный вид Энн, несмотря на то что она пыталась держаться уверенно и независимо.
– Доброе утро. – Он направился к ней навстречу, хотя перед этим решил, что не станет излишне суетиться при ее появлении. – Очень рад, что вы не передумали. Мистер Кэрри зайдет примерно в одиннадцать, чтобы познакомиться с вами. А где же Глостер? Я ждал, что вы приведете его с собой.
Энн слегка нахмурилась.
– Глостер ждет меня дома. Мистер Хоуп… Ричард, нельзя ли мне сразу ознакомиться с тем, чем мне предстоит заниматься.
– Конечно, Энн. Но я не шучу насчет Глостера.
– Но… зачем он вам здесь нужен?
С ним вы будете чувствовать себя спокойнее, хотел сказать он, но вместо этого произнес:
– Собака в офисе придаст оригинальности нашему агентству и вызовет любопытство и приток свежих клиентов. Как видите, я весьма расчетлив.
Энн не могла понять, шутит он или нет, и на всякий случай пожала плечами. Она села за стол, на котором стоял ноутбук и лежали стопки белой бумаги.
– По электронной почте пришел запрос. – Ричард подошел к столу и нажал кнопки на клавиатуре. – Надо ответить, что в данное время мы не занимаемся слежкой.
Энн приходилось посылать сообщения по электронной почте, и она решила, что задание не представляет для нее труда. Ричард тем временем сел за свой стол и принялся просматривать газету. Она отметила, что сегодня на нем был твидовый пиджак, делавший его похожим на преподавателя колледжа, а волосы слегка растрепались. Это ей почему-то понравилось. Его движения были спокойными и уверенными…
Вдруг Энн почувствовала, что он тоже украдкой посматривает на нее, и по спине у нее пробежала легкая дрожь.
Через некоторое время открылась дверь и вошел высокий представительный старик с большим старомодным кожаным портфелем. Он с широкой улыбкой направился к столу Энн.
– Вы и есть Энн Салливан? Очень приятно. Ричард сказал, что вы любезно предложили свою помощь, – сказал он слегка дребезжащим голосом, пожимая ей руку плохо гнущимися пальцами. – Добро пожаловать, Энн.
Он выложил перед ней на стол толстую стопку листов.
– Дело в том, что я терпеть не могу вторично просматривать написанное. Боюсь, что листки могли перепутаться, так что будьте добры просто разложить их в хронологическом порядке. Цифры я пишу обычно в левом верхнем углу. Ну не стану вам мешать, я хотел заглянуть в Ярд, мне обещали сделать в архиве одну подборку. Всего доброго.
– Мистер Кэрри выглядит очень бодро для восьмидесяти лет, – сказала Энн, когда за стариком закрылась дверь.
– Да, но в последнее время он стал прихварывать.
Энн принялась перебирать листки, а Ричард снова погрузился в чтение. Он едва сказал ей несколько фраз. Сначала Энн это успокоило, затем пришло разочарование. Может быть, ей самой заговорить с ним, попросить рассказать какой-нибудь случай из практики? Да и в настоящий момент – неужели он не занят никаким делом? Но он так сосредоточенно высматривает что-то в газете… Пусть, если сочтет нужным, заговорит первый. И в этот момент в дверь постучали.
– Войдите, – быстро произнес Ричард.
На пороге появилась женщина лет шестидесяти, с бледным веснушчатым лицом, в клетчатом пончо и фетровой шляпе со слегка обвисшими полями, из-под которой виднелись рыжеватые волосы. Взгляд у нее был тревожный и печальный.
– Это детективное агентство «Кэрри и Хоуп»?
– Да. – Ричард поднялся из-за стола. – Прошу вас, проходите. Я Ричард Хоуп. Разрешите повесить ваше пальто.
– Я не буду снимать пальто, – сказала женщина и сделала несколько шагов вперед, продолжая сверлить Ричарда пристальным взглядом. – У вас достаточный опыт работы?
– Я работаю в агентстве год, – признался Ричард. – Но ваше дело будет расследовано со всем вниманием.
Дама вздохнула и опустилась в кресло у стола. Энн затаила дыхание: интересно, что им доведется сейчас услышать?
Ричард сел напротив посетительницы.
– Я вас слушаю очень внимательно.
– У меня не так много денег, преуспевающее заведение мне не по карману, – сказала женщина. – Но вы, я полагаю, не возьмете много? Я хочу, чтобы вы нашли одного человека.
6
– Меня зовут Рози Дженкинс, – решившись, начала клиентка, после того как размотала длинный шарф, обвивавший ее шею. – Я всю жизнь проработала бухгалтером на предприятии «JBW и К?», семьи у меня нет… – Она слегка замялась. – Полгода назад я вышла на пенсию, живу очень скромно и уединенно в маленькой собственной квартире в Патни.
Энн, вспомнив, что сегодня выполняет в конторе обязанности секретаря, встала.
– Мисс Дженкинс, вы позволите предложить вам чай?
Дама рассеянно кивнула. Энн отошла к чайному столику, включила чайник, положила в чашки пакетики, налила кипяток. Дама за ее спиной напряженно молчала, видимо Энн сбила ее своим предложением. Девушке стало неловко. Она быстро поставила на поднос чашки, сахарницу, положила пакетики со сливками и, моля Бога, чтобы не уронить все это на пол и не опозорить своего временного шефа, перенесла поднос на стол.
– Прошу вас, мисс Дженкинс, – мягко сказал Ричард. – Продолжайте.
Дама помешала ложечкой чай. Энн тихо вернулась на свое место и вся ушла в слух.
– Общаюсь я только со своей кузиной, которая работает в детском саду преподавателем музыки. Мы ходим в театры, на концерты, не пропускаем новые выставки. Иногда я просто гуляю в парке… Однажды, когда я кормила уток у Серпантина, рядом остановился мужчина. Мы неожиданно разговорились. Даже в юности я не знакомилась на улице, но тут… словно узнала старого знакомого. Мы вместе пошли по аллее, потом сели на скамейку. Наш разговор тек очень непринужденно. Я испытала к этому человеку безотчетное доверие…
Она помолчала и отпила чай.
– Его зовут Уолтер Пайк. Это имя мне всегда нравилось… На следующий день я снова пришла в парк. Он уже ждал меня у пруда с целым пакетом сухариков для уток. В общем, мы стали видеться каждый день. За короткое время он сделался для меня близким и дорогим человеком. – Она слегка покраснела. – Мистер Пайк рассказывал мне о себе. Он очень любит цветы, увлекается разведением экзотических растений. Когда мне впервые довелось побывать у него в гостях, я ахнула. Это изумительно, видели бы вы, какие диковинные цветы он вырастил в обыкновенной лондонской квартире. И это тем более чудесно, что всю жизнь он проработал инженером в машиностроительной фирме.
Он рассказал, что был женат, но с женой давно расстался, имеет дочь, отношения с которой тоже не сложились. Единственный друг его живет в Уэльсе, поэтому они лишены возможности часто видеться. Ему свойственно разговаривать в шутливом тоне, но глаза у него постоянно грустные. Я поняла, что он чувствует себя одиноким, но, когда мы начали встречаться, эта грусть становилась все менее заметна.
Позавчера он не пришел в парк, где мы договорились встретиться накануне. Я испугалась, что он заболел, и позвонила ему по телефону. Трубку никто не снял. Я поехала к нему домой, и консьержка сказала мне, что утром он ушел куда-то с чемоданом.
Дама перевела дыхание. Ричард хотел было что-то вставить, но она его сердито опередила:
– Вы, наверное, подумали, что Уолтер просто не захотел поддерживать наши отношения! Но видите ли, этот способ разрыва непохож на него. Он очень мягкий человек и не смог бы оборвать все внезапно, без объяснений. И потом, я знаю… – Она покраснела, сжала руками матерчатую сумочку. – Он считает меня своим лучшим другом. Короче, я хочу, чтобы вы разыскали его. Я хочу знать, что Уолтер жив и здоров. Если вы его разыщете и в этом убедитесь, то ничего не говорите ему обо мне. Если он счел нужным уехать без объяснений, таково его желание. Главное, чтобы с ним не случилось ничего плохого.
Она выпрямилась и строго взглянула на Ричарда.
– У меня есть небольшие сбережения, я надеюсь, что у меня хватит денег на оплату ваших трудов.
– Не волнуйтесь об оплате, мисс Дженкинс, – сказал Ричард. – Вы заплатите ровно столько, сколько вам будет удобно. – Он откинулся на спинку кресла. – Вы не пробовали связаться с его дочерью?
– Я не знаю ее адреса, – фыркнула мисс Дженкинс. – Мы просто как-то шли по Оукли-роуд, и Уолтер показал мне парфюмерный магазин и сказал, что его дочь работает здесь. Выражение лица у него было грустное. Я считаю, что она просто бездушная эгоистка, раз нисколько не интересуется отцом.
– Как зовут ее, он не говорил вам?
– Ее зовут Люси. Он так и сказал – здесь работает моя Люси. Он еще говорил, что она живет в Уайтчепеле со своим приятелем, невозможным типом, и он очень боится за нее.
– Не упоминал ли он еще о каких-нибудь своих друзьях, живущих здесь, в Лондоне?
– Насколько мне известно, все его друзья отошли в мир иной. Остался только один, тот самый фермер из Уэльса. Уолтер называл его Робином. Он с таким воодушевлением рассказывал мне об этой ферме, где его друг разводит свиней и коров, что даже я, коренная горожанка, заслушивалась его. Для меня-то нет жизни без большого города, его суеты, театров и магазинов. Пожалуй, это единственное, в чем расходятся наши вкусы…
– Оставьте, пожалуйста, ваш телефон, чтобы я мог сообщать вам о результатах поисков. Возможно, потребуются какие-то уточнения, – попросил Ричард.
Дама написала на бумажке, которую положила перед ней Энн, номер телефона.
– Мне бы только знать, что он жив и здоров, – повторила она и, внезапно замигав, порылась в сумочке и прижала к глазам носовой платок.
Энн, которую рассказ клиентки взволновал, нервно сжала руки. Бедная, бедная мисс Дженкинс, встретила на закате своей жизни человека, с которым понадеялась обрести счастье, и вдруг он исчезает, ничего не сказав. Неужели этот Уолтер в самом деле сбежал от нее? Можно себе представить, какой ей пришлось перебороть стыд, рассказывая все это. Вот таковы мужчины! В груди Энн закипал гнев по адресу неведомого ей Уолтера.
– Мисс Дженкинс, мы непременно отыщем вашего друга!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22