– Вы живете одна?
Энн подняла глаза и прямо взглянула ему в лицо. И ответила с внутренним напряжением в голосе:
– Сейчас да. То есть вместе с Глостером. Я жила с отцом, но он недавно умер. Он был археолог, работал в Британском музее. Профессор Эдуард Салливан.
– Простите… – Ричард стиснул в руке вилку. – Должно быть, вам очень тяжело сейчас. Мой отец тоже умер, правда уже восемь лет назад.
– А кем был ваш отец? – спросила Энн, чтобы поддержать разговор.
– Он управлял крупной брокерской фирмой. Это наш семейный бизнес, его основал еще до войны мой дед. Мне было предназначено стать юристом и пойти по стопам отца.
– Но вы не пошли по его стопам, – констатировала заинтересованная Энн.
Он взглянул на нее и почувствовал, как слова застревают у него в горле, а мысли разбегаются. Какие удивительные глаза у нее – золотисто-карие, ясные, наполненные теплом и светом. Эта девушка создана для радости и любви, какая жалость, что ей уже пришлось потерять близкого человека. Несмотря на ее несколько отчужденную манеру держаться, в этих глазах он читал искренний интерес.
Она была одета в брюки и свитер светло-лилового цвета, который был ей не очень к лицу. Она казалась в нем слишком бледной. И все равно Ричард с нежностью смотрел на этот свитер, словно он был частицей ее самой.
– Я некоторое время работал в отцовской фирме, – сказал он, – но год назад окончательно понял, что это не мое дело. И ушел. Тут как раз познакомился с мистером Кэрри, и он предложил мне заняться делами в его агентстве, которое существовало чисто формально. Наверное, это может показаться смешным и несерьезным.
– Нисколько! – убежденно воскликнула Энн, откидывая со лба прядь волос. – Человек должен заниматься тем, чем ему нравится. Папа говорил, что это долг перед самим собой.
– Но с другой стороны – не эгоизм ли это? По крайней мере, так считают некоторые близкие мне люди, да и сам я не перестаю задавать себе этот вопрос. Моя мать… – Он запнулся. – Конечно, она была недовольна, но ее можно понять.
– Но вы все равно поступили по-своему.
– Да. Был человек, который поддержал меня в этом.
Когда-нибудь он, возможно, расскажет мне об этом подробнее, неожиданно подумала Энн. Впрочем, может быть, мы больше никогда не увидимся. При этой мысли ей стало холодно.
– Можно мне тоже угостить Глостера? – спросил Ричард. – У меня для него есть вкусный кусочек.
– Можно. Возьми, Глостер.
Они оба с удовольствием смотрели, как песик, сперва настороженно принюхавшись, взял из пальцев Ричарда кусок пиццы. Энн смотрела на черные волосы Ричарда, причесанные на пробор. Они у него мягкие и чуть-чуть вьются. Неловкость ее покинула, и она чувствовала себя свободно и легко. Она разговаривала с этим человеком так, словно знала его уже давно.
– А можно спросить, чем занимаетесь вы? – полюбопытствовал он, вытерев руки салфеткой.
– Последнее время я занималась тем, что подыскивала работу. В моем случае речь идет только о средстве к существованию, у меня нет ни призвания, ни талантов, – вздохнула Энн.
– А раньше вы работали где-нибудь?
– Я каждый год ездила на раскопки вместе с отцом. Но у меня нет специального образования. Я помогала бы отцу, даже если бы он работал машинистом на железной дороге, а теперь, когда он… – Энн проглотила слово, которое никак не могла применить по отношению к отцу. – Приходится думать о том, чтобы самой зарабатывать на жизнь.
– А кем вы хотели быть в детстве? – спросил он, внимательно глядя на нее.
– Представьте себе, мне никогда не хотелось стать выдающейся и совершать что-то необыкновенное. И о профессии я никогда особенно не думала. Любила читать, помогать миссис Босуорт – это моя няня – печь пирожки, гулять с собакой. Должно быть, я просто лентяйка.
Еще Энн представляла себе, как живет с добрым и любящим мужем в домике, увитом плющом, и у них много детей. Но разве можно рассказать незнакомому человеку, как она мечтала о таком обывательском счастье? Да он ее засмеет. Но этот домик она до сих пор отчетливо видела в своем воображении: он был построен из светло-желтого камня, на котором играли солнечные блики, крыша у него покрыта соломой, вокруг раскинулась изумрудная лужайка, по которой бежит искристый ручеек. Довольно, Энн, ты просто никак не выберешься из детского возраста…
Его синие глаза смотрели на нее не отрываясь, в их глубине разгорался огонек. Некоторое время они молча глядели друг на друга. Потом Энн снова уставилась в свою тарелку.
– Здесь и в самом деле очень вкусная пицца, мистер Хоуп.
– Зовите меня, пожалуйста, Ричардом.
– Если хотите.
Официант принес кофе. Он показался Энн восхитительным, такого она не пила даже на Востоке.
– И все-таки такую работу, как ваша, не назовешь скучной, – сказала она с легким вздохом.
– Если вас в самом деле интересует работа такого детективного агентства, как наше, я буду рад, если вы придете и проведете хотя бы день в нашей конторе. Но романтики у нас маловато. Сейчас детективы прорабатывают финансовую и бухгалтерскую отчетность, составляют справочники о финансовых показателях банкиров и их клиентов, – сказал Ричард и сам поразился, что осмелился предложить ей такое.
– Я бы очень этого хотела! Но как ваш мистер Кэрри? Он не станет возражать?
– Старик обрадуется новому лицу, хотя сам он заходит в контору только на час-другой.
– Но я не хотела бы просто сидеть сложа руки целый день. Может быть, я могла бы выполнить у вас какую-нибудь работу?
– Если вы в самом деле такой ангел, то можете помочь мистеру Кэрри разобрать его бумаги, он сам никак не разложит их в нужном порядке и поэтому не сдает в машинописное бюро. Может быть, придется внести в компьютер данные о новом клиенте, ответить на телефонные звонки.
Если такие будут, добавил он мысленно. Очень интересные занятия он предлагает девушке, занимавшейся увлекательной работой на раскопках исторических древностей! Сейчас она передумает. Он с волнением поднял на нее глаза и увидел, что она глядит на него с определенным интересом.
Предложение Ричарда на мгновение заставило Энн растеряться. Ее первой реакцией было отказаться, стоило ей вспомнить свой неудачный опыт с фондом помощи африканским иммигрантам. Но в следующую секунду она поняла, что очень хочет поработать в детективном агентстве, пусть даже это будет всего лишь рассортировка страниц мемуаров в нужном порядке. И еще Энн испытывала необъяснимое доверие к Ричарду Хоупу.
– Я уж точно не Ватсон, поэтому надеюсь не слишком вам помешать – сказала Энн. – Но если вас устроят мои скромные способности, то я попробую вам помочь.
Впервые за долгое время ей вдруг стало весело и легко, словно она стояла в самом начале увлекательного приключения. Такое чувство у нее бывало в детстве, когда она открывала первую страницу новой книги. У нее даже приятно кружилась голова, как от выпитого бокала шампанского. Энн смотрела в глаза сидевшего напротив мужчины и чувствовала, как ее переполняет уверенность в своих силах.
Работа в детективном агентстве? Она никогда не могла бы представить себя в такой роли. Но неужто ей совсем чужд дух авантюризма?
Ричард смотрел на нее с радостным удивлением.
– В таком случае, приходите завтра, в удобное для вас время. Я буду ждать вас в десять часов. Это вам подходит?
– Вполне.
Ричард расплатился с официантом, и они вышли на улицу. Энн показалось, что небо, по-прежнему пасмурное, стало светлее и выше. Потом они сели в машину, Ричард снова посадил Глостера ей на колени. У ее дома Энн протянула ему руку, как тогда, когда они впервые познакомились.
– Спасибо вам за ланч и за ваше приглашение.
– Вы действительно придете завтра? – осторожно спросил он, бережно пожимая ее протянутую руку. И снова по руке Энн разлилась теплая волна и, докатившись до сердца, заставила его забиться в учащенном ритме. Это явление смутило девушку, она кивнула и, потянув Глостера за поводок, торопливо вошла в подъезд.
Энн не помнила, как поднялась в квартиру, но через некоторое время поймала себя на том, что, обхватив себя руками за плечи, ходит по гостиной. Итак, завтра она пойдет в детективное агентство. Как мило со стороны Ричарда Хоупа, что он пригласил ее. Энн огляделась кругом и впервые увидела невытертую пыль, две перегоревшие лампочки в люстре, нитки на ковре. Фу, как она запустила квартиру!
Налив в тазик воды, она принялась за уборку. То, что несколько дней назад казалось непосильной обузой, далось ей легко. Она пропылесосила ковры, вымыла кухонные шкафчики и постелила в них чистую бумагу на полки, тихо напевая. Глостер прыгал вокруг и пытался всячески помочь хозяйке в ее занятии. Перед мысленным взором Энн то и дело возникало лицо Ричарда Хоупа в разные моменты их встречи. Его мягкие серо-голубые глаза смотрели то нерешительно, то твердо, то весело. По мнению Энн, человек, отказавшийся от теплого места в семейной фирме, должен обладать изрядным мужеством. Кто в наше время решится так безоглядно последовать за мечтой?
Энн выпила чаю, покормила Глостера и села за швейную машинку. Она некоторое время назад скроила гипюровый халатик с широкими рукавами по рисунку из журнала, сметала его и только начала сшивать на машинке, как тут случилось несчастье с отцом. Халат лежал недошитый, и некоторое время она даже не могла на него смотреть и засунула в ящик комода. Но теперь ей захотелось закончить работу.
Энн поставила на проигрыватель диск с музыкой Моцарта и села шить. Под звуки ее любимой «Маленькой ночной серенады» дело двигалось быстро. Глостер успокоился и задремал под столом, а голова Энн продолжала работать в прежнем направлении. Ричард Хоуп пригласил ее провести день в своем агентстве, или, точнее, в агентстве этого мистера Кэрри – не потому ли, что почувствовал к ней интерес? Наверное, она понравилась ему сразу, в первую их встречу, иначе зачем бы он стал приглашать ее в кафе? Тепло разлилось по груди Энн. Но тут ее несчастная привычка сомневаться в себе взяла верх.
И что будет дальше? Да, он красив, приятен в обращении, располагает к себе. Может быть, какое-то время спустя он сделает попытку сблизиться с ней. Конечно, ведь это в порядке вещей. Он захочет поцеловать ее… Энн закрыла глаза и представила, как Ричард Хоуп обнимает ее за плечи, как его руки скользят по ее спине… и нервно передернула плечами.
Для Энн каждый мужчина, интерес которого она чувствовала к себе, превращался в тяжелую проблему. Она встала и снова заходила по комнате. Теперь о завтрашнем дне она думала со страхом. Она останется наедине с Ричардом Хоупом, и неизвестно как он поведет себя. Ведь она его совсем не знает. После эпизода с мистером Сеймуром ни в чем нельзя быть уверенной. Но даже если Ричард Хоуп окажется порядочным человеком и она попробует представить себе, что их отношения могут привести к чему-то серьезному…
Энн обвела взглядом гостиную со старой дубовой мебелью. Здесь не господствовал какой-то единый стиль, предметы обстановки покупались разными людьми на протяжении многих лет, но ни папа, ни Энн ни за что не сменили бы их на модные и современные. На этом кожаном диване лежала мама, когда уже чувствовала недомогание, а маленькая Энн играла перед ним на ковре. Потом на нем сидела в своем бархатном халатике Энн и читала по вечерам папе вслух. Возможно ли представить здесь Ричарда Хоупа в его безупречных костюмах, с элегантной булавкой в галстуке? Он не принадлежал ее миру, который составлял всю ее сущность. Разве сможет он понять ее мир и стать ему близким? И разве сможет она принять в свой мир пусть даже самого красивого и приятного мужчину? Разве можно второй раз выстроить отношения, полные невыразимой близости, единения с другим человеком, духовной общности, как было у нее с папой?
Нет, Ричард Хоуп не принадлежит этой комнате с милыми ее сердцу вещами, он не знал ее отца. Энн прекрасно проживет без него. Может быть, даже самое лучшее – позвонить ему сейчас и сказать, что она не придет завтра.
Энн подошла к телефону, сняла трубку и снова задумалась. Не слишком ли она торопится? Не чересчур ли поспешные делает выводы? С чего она взяла, что Ричард заинтересовался ею? Ее смутило это странное тепло, перелившееся из его руки в ее руку… Но он просто доброжелательный, отзывчивый человек, такие еще встречаются. И ей действительно было интересно.
Она еще немного покружила по комнате, остановилась у полки со статуэтками. Большинство из этих статуэток собачек принадлежали ее бабушке, папа привез их из Лорел-Лоджа, когда они окончательно обосновались на лондонской квартире. Этот Ричард Хоуп чересчур уж мягок для своей профессии детектива. И с его стороны просто нелепо было бросить отцовскую фирму. Несерьезный поступок! Безответственность – вот что это такое.
Тут Энн неуютно поежилась, поняв, что это говорит в ней тетя Мириам.
Что с ней такое, ведь она только что находила его поступок достойным восхищения. Ей стало стыдно.
Неплохо попробовать себя в том, что казалось привлекательным в детстве… Но есть же и обязанности перед семьей. Его мать не поддержала его идею, но он все равно поступил по-своему… Вот Энн никогда бы не поступила против папиного желания! Впрочем, не было ни одного случая, чтобы папа оказал на нее какое-либо давление.
Энн нервно вздохнула. Но ведь тетя Мириам осуждала ее отца на тех же самых основаниях. За то, что, следуя велению души, он не выполнил свой долг обеспечить дочь как можно лучше. По крайней мере, тетя Мириам считала это отцовским долгом. Но сама Энн полностью разделяла папино решение перечислять деньги на счета медицинских исследовательских центров и больниц, где пытались лечить лейкемию.
Решено, она сходит завтра в это агентство и проверит свое впечатление. И в конце концов, она сама туда напросилась.
Ричард подъехал к дому, остановил машину на стоянке и почувствовал, что не хочет идти домой. Он застегнул пальто и неторопливо направился вниз по улице. Уже стемнело, воздух был сырым и неподвижным. Повсюду виднелись признаки приближавшегося Рождества:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22