Возможно, и Гриффин не знал этого. Как и он сам, Грифф был закрыт для всех глубоких эмоций, для любви в том числе. По весомым причинам.
В прошлом году Сандерс начал влюбляться в Барбару Джин. Постепенно. Осторожно. Когда наступит подходящий момент, он расскажет ей о своих чувствах.
Но преданная Барбара Джин не могла стереть его любовь к Элоре. Элора была любовью его жизни, и память о ней будет жить в его сердце до последнего вздоха. Даже спустя годы он слышал ее смех, чувствовал запах ее духов, ощущал ее тело под кончиками своих пальцев.
История не должна повториться. То, что произошло с ним, не должно произойти с Гриффом. Они не могут допустить, чтобы безумец лишил жизни женщину Гриффа и ребенка, как Йорк убил Элору и жизнь внутри ее.
Падж сложил грязную посуду в посудомоечную машину. Поскольку он не мог доверять слугам, ему приходилось самому мыть посуду.
Его одолевало болезненное искушение спуститься в подвал и посмотреть, что происходит с Николь.
«Нет, не нарушай из-за нее правил».
Он хотел заставить ее умолять, чего хотел и от других. Хотел, чтобы она страдала, как страдали другие.
Но Николь – особенная.
Да, особенная, но правила есть правила, и для нее не будет слишком много исключений. Они будут играть по правилам, и так же будет со всеми, кто последует за ней.
Падж снял свой толстый свитер с вешалки в холле, надел его и вышел на веранду. Поместье окружало около тысячи акров земли, а во времена расцвета ее было в три раза больше.
Если бы он жил до Гражданской войны, то был бы рабовладельцем и получал большое наслаждение, пытая рабов – и мужчин, и женщин. Он мог бы убивать открыто, и закон не был бы нарушен.
Но такая мелочь, как нарушение закона, не могла удержать Паджа от убийств и игры. В конце концов, он был над всеми законами, которым подчиняются другие. Превосходство его интеллекта и его происхождение давали ему права, которых нет у обычных людей.
Падж удобно расположился в кресле, закрыл глаза и подумал о том, что его ждет завтра. Николь не станет послушной и податливой. Она будет бороться изо всех сил.
Одна мысль о ее сопротивлении возбуждала его.
Чем сильнее противник, тем сладостнее победа.
Иветта встретила Гриффина в холле. Вероятно, она услышала, как Сандерс остановил перед домом лимузин, чтобы высадить Гриффина, прежде чем ехать в гараж.
– Я думал, ты уехала домой, – сказал Гриффин.
– Я и уехала, но Сандерс позвонил мне, и я прилетела первым рейсом.
– Спасибо.
– Где же еще мне быть, когда ты нуждаешься во мне?
Она взяла Гриффа за руку.
Прикосновения Иветты были нежными и одновременно энергичными. Так умела прикасаться только она. Грифф вдруг ощутил спокойствие. Оно пришло неожиданно, но сразу же ушло. Грифф знал, что Иветта пыталась помочь ему, вселяя в него надежду.
Она отпустила его руку.
– Почему ты так беспокоишься о Николь Бакстер? Грифф посмотрел на Иветту, собираясь с мыслями.
– Мы не знали ничего друг о друге, пока не начали работать над одним делом вместе.
– А теперь?
– Мы начали узнавать друг друга ближе.
– Ты не должен винить себя в том, что случилось, – сказала Иветта. – Никто из вас не мог знать, что затевает этот человек. Тебе сейчас надо отдохнуть.
– Я не могу спать.
– Тогда пойдем в твой кабинет. Мы можем поговорить, если хочешь. Если не хочешь, просто посидим вместе.
Он кивнул, и они направились в его уединенную комнату. Грифф снял куртку, бросил ее на один из стульев неподалеку от камина и сел на зеленый кожаный диван. Иветта устроилась с другой стороны дивана.
– Я необдуманно проболтался Сандерсу, – признался Грифф. – Я сказал ему, что Ник может быть беременна – моим ребенком. Господи, как я мог!
– Он твой друг. И ему кажется, мы не переживем еще одного сумасшедшего, который убьет невинную женщину и ее неродившегося ребенка.
– Я поклялся Богу, что этого не будет, и не верю, что это случится. – Грифф сжал и разжал кулаки и невидящим взглядом уставился в пол. – Безумный Охотник. Его жертва. Изматывающая игра, которая заканчивается убийством.
– Не позволяй себе возвращаться к тем временам и событиям.
Когда Гриффин не ответил, Иветта добавила:
– Послушай меня. Сосредоточься на моем голосе и словах, которые я скажу. Ты не должен позволять прошлому управлять тобой. Ты должен сконцентрироваться на настоящем, на том, что ты можешь сделать для того, чтобы помочь Николь.
Грифф посмотрел Иветте прямо в глаза:
– А если ничто не может помочь ей?
– Ты не должен так думать. Надежда есть всегда.
– Три недели. У нее есть только три недели.
– Чудеса происходят и за меньшее время.
– Это правда. Ник может спасти только чудо.
Ник время от времени проваливалась в сон, потом внезапно просыпалась, потерянная и испуганная. Через секунду реальность приводила ее в чувство.
Ее похитил Охотник.
Она не видела его. Но чувствовала, что он рядом.
Почему он не приходит к ней? Чего он ждет?
Рассвета?
Что бы ни случилось, она не собиралась сдаваться.
Ник знала, что Грифф будет искать ее, что ФБР сделает все возможное для того, чтобы определить ее местонахождение. Но был только один-единственный человек, который мог спасти ее.
«Николь Бакстер, ты должна спасти себя сама!»
Глава 17
Ник не спала, когда он пришел к ней. Выглядел он совсем не так, как она себе представляла. Ни рогов, ни разветвленного хвоста. Ни дьявольского блеска в глазах. Человек, который приближался к ней, выглядел вполне обычно. Чуть ниже ста восьмидесяти сантиметров, плотный, одетый в камуфляжные брюки и такую же рубашку. Обыкновенный человек с круглым, едва ли не приятным лицом.
– Доброе утро, Николь, – произнес знакомый голос. Ник осмотрела его с ног до головы. Короткие темные волосы. Кожа лица оливкового цвета. И карие глаза. Она хотела запомнить каждую деталь.
– Я собираюсь освободить тебя и помочь тебе подняться на кухню, – сказал он. – Твой завтрак готов.
– Я хочу освежиться перед завтраком. – Ник старалась оставаться спокойной.
– Пользование туалетом и ванной в этом доме – привилегия, которой ты еще не заслужила. Если хочешь в туалет, иди наружу.
– Так позволь мне выйти на улицу.
– Ну что ж. – Он достал из кармана ключ и освободил ее от цепи. Но едва Ник сделала неуверенный шаг, тут же схватил ее за руку.
Она резко дернулась от его прикосновения.
Он схватил ее снова и посмотрел ей прямо в глаза:
– Ты не должна делать этого. Если ты не будешь слушаться, я накажу тебя.
Ее похититель казался обыкновенным человеком, но Ник знала, что это эгоцентричный урод, и не должна была об этом забывать ни на секунду. Ник намеревалась сделать все возможное, чтобы остаться в живых и найти путь к спасению.
– Извини, – сказала она.
Он улыбнулся:
– Играешь роль послушного узника, не так ли, Николь? Хорошо. Поначалу это будет легко и для тебя, и для меня. Но рано или поздно ты поднимешь восстание, и когда это произойдет, начнется самое интересное.
Он проводил ее к лестнице, они поднялись по скрипучим деревянным ступенькам и оказались в темной передней. Отсюда они прошли в огромную темную кухню, не видавшую никаких новшеств цивилизации, кроме холодильника и плиты, лет сорок. Длинные узкие окна выходили на восток, солнце показалось за далеким горизонтом.
Наступал рассвет, значит, было около пяти утра. Когда похититель открыл заднюю дверь и выпустил Ник на крыльцо, он крепко держал ее за руку, помогая спускаться во двор.
– Ты можешь походить здесь и вообще делать, что хочешь, – сказал он. – Но не вздумай сбежать. Далеко все равно не убежишь. – Он взглянул на ее скованные лодыжки.
Ник потратила уйму времени на то, чтобы стянуть спортивные брюки и трусики. Она чувствовала себя грязной и липкой, пахла потом и страхом.
Ник постаралась взять себя в руки. Сейчас он хочет видеть ее испуганной, робкой и послушной. Но настоящая охота еще не началась. А когда она начнется, он захочет, чтобы она стала агрессивным животным и боролась за свою жизнь.
Возвращаясь к крыльцу, Ник старалась запомнить все, что могла разглядеть в предрассветном сумраке.
Он ждал ее на крыльце. Улыбнулся, увидев ее. Самонадеянный ублюдок! Когда он снова схватил ее за руку, Ник вздрогнула, но не вырвалась, а позволила проводить себя насадить за кухонный стол. Похититель подошел к плите, поднял крышку кастрюли, налил что-то в миску и поставил на стол.
– Сегодня я позволю тебе насладиться тарелочкой овсянки. Но потом придется заслуживать свою еду. Я буду или не буду позволять тебе завтракать и ужинать. Воду тоже надо будет зарабатывать.
Ник взглянула на желтовато-серую комковатую массу. Без сахара. Без сливок. Без масла.
– Можешь съесть это сама, или я покормлю тебя.
Она схватила ложку, которую он положил в миску.
– Нет, я сама. – Она взглянула на него. – Спасибо.
Он расплылся в самодовольной улыбке:
– Я знал, что ты замечательная. Лучшая из лучших.
Он потянулся и погладил ее между лопаток своей мясистой рукой. Каждый нерв тела Ник отреагировал на его прикосновение. Ее мышцы напряглись. Но она постаралась не выдать своей реакции и не вздрагивать.
«Если он попытается изнасиловать меня…» Нет, этого он не хотел. Это было не в его правилах. Ни одна из его жертв не была изнасилована.
Ник сжала ложку в правой руке, зачерпнула варево и отправила его в рот. Она была голодна и не знала, когда сможет поесть в следующий раз. Она должна пользоваться всем, что он предлагает, если хочет сохранить силы и остаться в живых. Ник торопливо опустошила миску.
– Хорошая девочка. – Он погладил ее по голове. – Сейчас мы совершим нашу первую прогулку в лес. Сегодня она не будет слишком долгой. Но достаточной для того, чтобы ты начала учить правила. Если ты доставишь мне удовольствие, я разрешу тебе либо воспользоваться ванной, либо поесть сегодня вечером.
Как бы отчаянно она ни нуждалась в душе, Ник выбрала еду.
– Скажи, что я должна делать.
– Я покажу тебе, где ты должна будешь проводить большую часть дня. Объясню правила. Надеюсь, ты запомнишь их. Если ты нарушишь условия игры, будешь наказана. Если превзойдешь себя, получишь награду.
– Как я могу превзойти себя?
– Остаться в живых, конечно.
Ник уставилась на него, не скрывая удивления.
– Мы немного прогуляемся этим утром, – сказал он. – Просто попробуем. А завтра я отведу тебя дальше в лес. Конечно, я освобожу твои ноги от оков, так что ты сможешь свободно бегать. – Он положил руку ей на голову, его пальцы перебирали ее волосы. – Тебе это нравится, не так ли, Николь? Бежать свободно. А в конце я поймаю тебя.
Сандерс открыл дверь кабинета и заглянул внутрь. Иветта подняла голову от спинки кресла, в котором отдыхала, и знаком попросила Сандерса не беспокоить Гриффа. Грифф лежал на диване полностью одетый, его ноги свешивались на пол. По его глубокому, тяжелому дыханию Сандерс понял, что он спит.
Иветта на цыпочках пересекла комнату и вышла в холл. Прежде чем заговорить с Сандерсом, она плотно прикрыла дверь.
– Он наконец уснул около часа назад, – сказала она.
– У меня на кухне чай, – сказал Сандерс. – Может, мы поговорим, пока Грифф и остальные спят?
Иветта погладила руку Сандерса.
– Мы будем очень нужны ему в ближайшие дни. И если Николь Бакстер убьют… Грифф очень беспокоится за нее. Даже больше, чем ему кажется.
Они продолжили разговор только за столом – за чашкой горячего чаю.
– То, что происходит сейчас, тяжело пережить и ему, и нам. Мы – часть его прошлого. Мы живем его болью, а он – нашей.
– Мы разделим с ним и это. В любом случае мы поддержим его.
– Он беспокоится насчет тебя. Волнуется, что сказал тебе про возможную беременность Николь.
– Молюсь, чтобы он все же ошибался.
– Я тоже. Если ее убьют и Гриффин узнает, что она носила его ребенка… Это не может, не должно повториться снова…
Сандерс потянулся через стол и взял Иветту за руку.
– Сейчас мы бессильны остановить этого дьявола, как были бессильны остановить другого дьявола много лет назад.
Иветта сжала широкую, сильную ладонь Сандерса.
– Если Ник убьют, я не уверена, что смогу вытащить Гриффина из тьмы, как в прошлый раз.
– Мы постараемся.
– Гриффин должен сохранять силы, чтобы найти Николь. Если нужно, будем лгать ему. Только осторожно, чтобы он не понял, что им управляют. Чем реже он будет думать о плохом, тем лучше. Чем меньше времени он будет наедине с самим собой, тем лучше. Ты или я должны будем проводить с ним столько времени, сколько он позволит»
– Да, ты права.
Они сидели в тишине и допивали чай, потом Иветта встала, подошла к Сандерсу и поцеловала его в щеку.
Неожиданно они поняли, что находятся на кухне не одни. Сандерс повернулся туда, откуда раздался шорох, и увидел Барбару Джин. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом она отвела взгляд.
– Извините, я не хотела мешать вам. – Барбара покатила свое кресло прочь из кухни.
– Подожди, – остановила ее Иветта. – Вернись, пожалуйста. Я собираюсь подняться к себе, принять душ и переодеться. Думаю, Сандерс будет рад твоей компании.
Иветта посторонилась, пропуская Барбару Джин, улыбнулась ей и вышла. Сандерс приблизился к креслу Барбары Джин. Она отодвинулась, упершись в холодильник. Сандерс поймал рычаг управления, обогнул кресло и присел на корточки.
– Ты никому не помешала, – сказал он. – Мы с Иветтой – друзья. Я говорил тебе, что для Гриффина и для меня она как сестра. Мы говорили как раз о Гриффине.
Барбара Джин подняла голову и застенчиво посмотрела на Сандерса.
– Он действительно очень расстроился, когда похитили специального агента Бакстер?
Сандерс приобнял Барбару Джин.
– Они очень сблизились за время работы. Очень.
– О!
– Так что ты понимаешь, насколько это касается лично его, так же как меня касается все, что связано с тобой.
Барбара Джин в замешательстве посмотрела на него, ее темные глаза заблестели, затуманенные слезами.
– Дамар… ты никогда не говорил о… о нас.
– А теперь самое время. Сейчас, когда Гриффин нуждается во мне. Ты понимаешь?
– Да, я понимаю. – Она сжала его руку и улыбнулась. – Надеюсь, ты знаешь, что я испытываю к тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36