.. (После паузы.) Однако дело есть дело. Должен получить от вас подробные разъяснения но всем пунктам составленного нами акта.
Воронцов. Какого именно?
Знаменский. Того, который вы подписали при изъятии болванок, стружки и обтирочных концов. Воронцов беспокойно взглядывает на часы. Спешите?
Воронцов. Честно сказать, сердце не на месте... Возможно, сочтете это причудой холостого чудака, но - кот двое суток не кормлен! Загулял, негодяй, и пропал.
Знаменский. Где двое суток, там лишний час не в счет.
Воронцов. Мне казалось, казенное время истекло.
Знаменский. Бог с ним, со временем, мы только-только разговорились!
Сцена сорок первая
Лёля и Ляля стоят на улице на прежнем месте встречи с Воронцовым.
Леля. По-моему, двадцать минут - предел, даже для Евгения Евгеньича со всеми его государственными заботами!
Ляля. Главное - так упрашивал! А теперь неизвестно, что и делать, весь вечер из-за него испорчен.
Леля. Пошли! У Станиславского знакомый администратор,
еще успеем.
Быстро уходят.
Сцена сорок вторая
Криминалистическая лаборатория. Кибрит и только что вошедший Томин.
Томин. Здравствуй, чужая невеста! Еще трудишься? Кибрит. Кончала для Пал Палыча графологическую экспертизу. Пятнадцать раз "В. Бах", и все по-разному. С умыслом, но неумело.
Томин. Ну-с, я остыл и пришел поздравить.
Кибрит. Вот и умница! Давай я тебе за это галстук поправлю. Как дела?
Томин. А!.. Сегодня вроде бы разогнался и - прокол.
Кибрит. Бедный Шурик.
Томин. Зато с прикладной археологией покончено. Буду регулярно стричься-бриться-умываться. Можно покрутить телефон? (Набирает номер.) Томин говорит... На сегодня всё. Иду домой... Кто меня ищет?.. Ну?! Ура, ко второму антракту явлюсь! (Кладет трубку, к Кибрит.) В Театре Станиславского сидят две девицы роскошного пошиба, без кавалеров, и на одной серьги - коллеги уверяют, что из краденых!..
Кибрит. Ну, наконец-то удача! Теперь дело двинется?
Томин. Еще бы! Смешно ?- я ведь сам мог быть на этом спектакле: третьего дня в отделе распределяли билеты... Да, теперь либо дело двинется, либо начнется самое сложное.
Кибрит. Почему?
Томин. Потому что от одних сережек, Зинуля, проку мало. Предстоит найти два джерсовых костюма, кожаное пальто, норковую шубу, ковер три на четыре, цветной телевизор, часы, магнитофон... Списочек на шестьдесят семь предметов!
Кибрит. Но если у тебя будет девица...
Томин. Девица, бесспорно, дар судьбы! Только бы не промахнуться. Кто она? Теоретически - кто угодно. Воровка. Наводчица. Совершенно посторонний человек, к которому серьги попали из десятых рук. Возможен любой вариант. А мне через нее надо выйти на всю банду.
Кибрит. Как первый шаг, по-моему, нужно просто познакомиться.
Томин. Да, аккуратный первый шажок... Я выгляжу для театра?
Кибрит. Сойдешь.
Томин. "Сойдешь" - мало. Должен быть неотразим! (Шутливо.) Может, навертеть чалму и представиться восточным принцем?
Кибрит. В век туризма кого удивишь чалмой! В некоторых кругах марка авто - лучшая визитная карточка. Если бы у тебя был "форд" или "тойота"...
Томин. Машина - это мысль. Но "тойоту" взять негде, в "чайку" не поверят, решат, что знакомый шофер. Что ты скажешь
о "татре"?
Кибрит. Не стандартно.
Томин. Пожалуй, "татру" мне часа на два дадут.
Сцена сорок третья
Фойе театра. Антракт. Леля и Ляля сидят. Среди
прохаживающейся публики Томин, он держится вблизи
девушек.
Леля. Скучища и жарища. Сидим как дуры, шерочка с машерочкой... (В сторону Томина.) Вон уже начинают подкатываться.
Ляля. Да... я и не помню, когда была одна в театре...
Миленькое платьице, заметила?
Леля. Силуэт выдержан. Но не совсем по сезону... Слушай, этот брюнет прожжет мне дыру в щеке.
Ляля. Заслонись программкой. Рискнул бы уж подойти, мы бы его отшили, и дело с концом...
Леля. Какая серебряная копна! Парик? Ляля. Парик. Откуда столько волос на старости лет... Леля (подавляя зевок). Если б не Максименко, лучше бы домой. К Максименко у меня слабость.
Томин (решительно присаживаясь рядом). Услышал, что питаете слабость к моему старому другу. Мы с Женей Максименко учились вместе. Но вот он поет, а я только внимаю.
Леля. Не только. Еще пристаете к незнакомым девушкам. Ляля (Леле). Считается, что знакомство с Максименко обеспечивает знакомство с тобой.
Леля (Ляле). Да?.. У моей соседки есть французский бульдог. Не набиться ли в приятельницы к Сименону? Девушки встают, намереваясь уйти.
Томин. Дорогие девушки! Мне позарез надо с вами познакомиться, иначе потеряю сон и аппетит! Обещаю развлекать вас всеми доступными средствами. Умею рассказывать анекдоты, фехтовать, гадать по руке, решаю уравнения со многими неизвестными, играю на гитаре, лечу от сглазу, при необходимости хожу на ушах... Самое смешное - все это правда. Ну наконец-то и вы улыбнулись!
Сцена сорок четвертая
Подъезд театра. Публика расходится. Томин, Ляля и Леля стоят около "татры".
Томин. Нет уж, развезу по домам. Должен знать, где в наш прозаический век обитают феи. Прошу. (Открывает дверцу.) Леля взглядом ценителя оглядывает "татру".
Леля. И кто же в наш прозаический век ездит на "татре"? Томин (скромно). Некоторые товарищи. Леля. Последнее время нам с Лялькой везет на таинствен-ных товарищей. Это становится забавным.
Сцена сорок пятая
Дача Воронцова. Гостиная. Вечер. Входят Воронцов и Ферапонтиков.
Воронцов. Сообрази поесть. Только прежде руки помой. Ферапонтиков уходит. (Звонит по телефону.) Простите, снова беспокою... Ляля еще не вернулась?.. Спасибо большое. (Кладет трубку.) Глупо... Мурлыка! Мурлышка! А-а, вон ты где. Отсыпаешься, бесстыдник? Пошли на кухню, Фисташкин тебя покормит. (Уносит кота на руках. Возвращается. Достает коньяк, рюмки, . открывает бутылку.) Появляется Ферапонтиков с закусками. Мог хоть отбивные зажарить.
Ферапонтиков. Зубы сполоснуть бы, Евгений Евгеньич, мочи нет! Воронцов наполняет рюмки. Позвольте, за благополучный исход! Молча пьют, закусывают. Может, Валентина позвать? Чего как неприкаянный?
Воронцов. Он за это имеет. Позови, но пусть на кухне обитает. Есть может, пить - ни капли, ему еще в город тебя везти.
Ферапонтиков (выскакивает и вскоре возвращается), Сейчас Валя соорудит и отбивные и кофейку...
Воронцов. Как следователь?
Ферапонтиков. На мой вкус, слабоват. Травишь баланду - терпит. Протокол не подписываешь - опять терпит. Вот
первого своего - того век не забуду. Ох, грозен был! Как цыкнет, враз колешься вдоль и поперек! А тут: "Пожалуйста, спасибо..." -
культура заедает.
Воронцов. Нет, Федулкин, нехорош он - Пал Палыч Знаменский. Опасен - душевный... Так слушает, будто сам с тобой воровал!.. Какой-нибудь Моралев... или даже Бах... Могут заглотить наживочку. Конечно, меня ему не видать как ушей...
Ферапонтиков. Меня тоже.
Воронцов. О, маленький, отважный Фитюлькин! И не
жарко твоим ножкам?
Ферапонтиков. А?..
Воронцов. Сдается, что под тобой горячо. (Пауза.) Было же говорено: есть дела и есть делишки! Смешение жанров -
прием не-до-пустимый.
Ферапонтиков. Виноват, Евгений Евгеньич... Но
чтоб я...
Воронцов (останавливает его жестом). Только, будь добр, без мата.
Ферапонтиков. Извиняюсь... Хотел сказать: честное пионерское, братва надежная и работала по первому классу!
Воронцов. Пожалуй, и сам по домам шарил?
Ферапонтиков. Куда, Евгений Евгеньич! (С сожалением.) Сноровки уж той нету... Только по части сокрытия.
Воронцов. А возил барахло кто? Ферапонтиков мнется. Колись, колись! Давай связи!.. Валентин?!
Ферапонтиков (вздыхает). Он…. Позвольте еще? (Наливает себе одному, пьет.)
Воронцов. Ах ты, душенька... душенька-Ферапошень-ка... До чего же славно придумал! Других шоферов тебе нет? Обязательно моего надо было затянуть?! Гадишь вокруг меня, как паршивый щенок!..
Ферапонтиков. Не хотелось кого со стороны... А Валентин вроде уже свой...
Воронцов. Какой он тебе свой? Он - мой! Понял? Связался черт с младенцем. (Кричит.) Валентин! Входит Валентин Ну-ка докладывай, чем тебя Федя обольстил? Или заставил?
Валентин (пугаясь). Евгений Евгеньич, я и сам не рад... Больше не буду, честно.
Воронцов. Точно взбесились все вокруг! Чего вам не хватало, чертям?! Звонок в дверь. Воронцов кивком указывает Ферапонтикову на дверь в глубине комнаты. Тот скрывается. (Валентину.) Посмотри кто. Воронцов стоит, прислушиеаясь Входит Валентин, пропуская вперед подвыпившего смотрит па Воронцова. Ладно, иди.
Валентин уходит. Здравствуйте, Борис Львович.
Бах Здравствуйте...
Воронцов. Почему не предупредив, без звонка?
Бах. Я не подумал... но мне абсолютно необходимо!..
Воронцов. Как сюда добрались?
Бах. На такси.
Воронцов. Прелестно!
Бах. Нет, я отпустил его у поселка, оттуда пешком... за мной пусто.
Воронцов. Будем надеяться. Что ж, садитесь. Федя!
Ферапонтиков (входит). Ба, нежданный гость!
Бах. Здравствуйте, Федор Лукич... Вы тоже здесь?
Ферапонтиков. Пока все здесь, там никого нету.
Воронцов. Несите с Валентином что настряпали.
Ферапонтиков направляется на кухню. Итак?
Бах. Я прежде не говорил, но мое положение крайне осложнилось, Евгений Евгеньич. Нам с женой сделано предложение... чрезвычайно перспективная работа, громадный комбинат в Сибири... Сегодня предстояла встреча с будущим начальником... и одновременно вызов на допрос... Не пошел ни туда, ни сюда. Вместо этого вот - напился... И к вам... Вы должны помочь, Евгений Евгеньич! Я запутался в противоречиях, а вы опытны, хладнокровны... Назревает объяснение с женой. Если ничего не посоветуете - тупик. Признаться Маше - это... нет, немыслимо! Она человек глубоко принципиальный.
Воронцов. Печальное обстоятельство. Хорошо, что она в неведении.
Бах. Надолго ли... дойдут слухи. Как я смогу лгать ей в глаза?
Воронцов. Сможете, коли шкура дорога.
Появляются Ферапонтиков и Валентин с разной снедью.
Ферапонтиков. Чем прикажете потчевать, Борис Львович?
Бах. Если только коньяк и кофе...
Валентин уходит. Пауза. Бах пьет.
Евгений Евгеньич, что я скажу Маше, когда вернусь?
Воронцов. Борис Львович, вам бы подумать не о своих запутанных отношениях с женой, а о тактике на допросах. И в суде на скамье подсудимых.
Бах. Неужели ничего нельзя сделать?! Я готов на все,
только б уехать!
Воронцов. Вы под следствием. Кто вас отпустит? Ха!
В Сибирь...
Ферапонтиков. Сейчас с перепугу чего лишнего брехнуть - тут тебе и Сибирь. Милости просим, свезут на казенный счет.
Воронцов. Затвердите себе, как "Отче наш...": заготовки вывезены с завода по недосмотру. Это небрежность. Корыстных мотивов нет. Связей с приемщиками вторсырья нет. Местоположение городской свалки вам неизвестно. Фамилии Воронцова, Ферапонтикова и других слышите первый раз. Пока вы один - имеете шанс проскочить за халатность. В сочетании с кем бы то ни было получите групповое хищение. Вы поняли, Борис Львович?
Бах. Да-да, конечно. (Его постепенно "развозит".) А Маша купила чемоданы... Значит, в любом случае - суд?..
Воронцов. Собственно, чего вы ждали от визита ко мне?
Бах. Вероятно, чуда...
Воронцов. Польщен. Но я не волшебник. Федя, пора
ехать.
Ферапонтиков идет, за Валентином.
Вы безобразно раскисли, Бах. Бах. Не привык нить...
Появляется Ферапонтиков с Валентином.
Воронцов. Поезжай, Валя. Разумеется, один. Валентин. Само собой. (Берет Баха под локотьи уводит.)
Воронцов (Ферапонтикову). В таком виде ему домой нельзя. Или он у тебя протрезвится, или напои до бесчувствия и свези к Ларисе. Пусть вымажет его губной помадой и обольет духами, чтобы за километр бабой разило. Тогда ему с женой будет о чем поговорить, кроме Сибири.
Ферапонтиков. Сделаем. (Берет бутылку.) Покой
ной ночи, Евгений Евгеньич!
Сцена сорок шестая
На ночной улице останавливается машина Воронцова. Вылезает Бах, на нём виснет Ферапонтиков.
Бах. Пустите!.. Не могу больше, укачало...
Ферапонтиков. Борис Львович, голубчик...
Бах. Отвяжитесь от меня все!.. Мутит... Я пешком пойду...
Ферапонтиков. Глотните чуток, враз полегчает. (Сует бутылку.)
Бах. Не приставайте ко мне, Ферапонтиков, ужо наглотался... (Делает несколько шагов и обхватывает фонарный столб.)
Ферапонтиков. Куда вы такой пешком-то!.. (Питается подвести его обратно к машине, но тщетно.) Ну, ладно, ладно, подышите маленько... Подышите - и поедем мы с вами к Ларисе. Она женщина добрая, уложит баиньки...
Бах. Какая Лариса?.. Никакой Ларисы... Домой!
Ферапонтиков (возвращаясь к Валентину). Вот чего делать? Угодит еще в милицию, ляпнет спьяну... мало ли что, потом не расхлебаешь.
Валентин. Да-а... бросить нельзя.
Ферапонтиков. Сейчас бы на боковую, а тут с ним понижайся. Эх!.. Катись, Валя... Будем гулять, пока не прочухается...
Машина уезжает, Ферапонтиков возвращается к Баху. .
Ну, Борис Львович, давайте потихонечку-полегонечку... на ходу оно лучше.
Обнимает Баха за талию, медленно идут.
Почто так расстроились? Все перемелется - мука будет... Слушайте, чего Евгений Евгеньевич советует: ешь пирог с грибами, держи язык за зубами.
Бах. Отстаньте вы с прибаутками.
Ферапонтиков. В прибаутках, Борис Львович, тоже смысл. Народная мудрость.
Бах. Куда мы идем?..
Ферапонтиков. Домой... домой... Ногами-то путь не близкий.
Бах. Господи, Маша спросит... что скажу?!
Ферапонтиков. Гляжу, жену-то вы хуже тюрьмы боитесь! Баба должна мужа любить и уважать, а вы через свою только страдаете.
Бах. "Баба должна...". Да разве вы способны понять?! Именно потому, что любит и уважает... а!.. (Машет рукой.) Что
с вамп разговаривать?!
Ферапонтиков. Обижаете, Борис Львович. Выходит, вовсе Ферапонтиков без понятия? К вам по-дружески...
Бах. Федор Лукич, вы одиноки, а у меня семья. Семья! Домашний очаг... С Машей двадцать лет! Дети... и какие дети! Дочь - красавица... такая моя ласковая, такая любимица... У Мити в четырнадцать лет первый разряд по шахматам... мальчик редких способностей... Я - отец... И вот они узнают!..
Ферапонтиков. Оно конечно... огорчительно. Бах. "Огорчительно...". Непереносимо! Ферапонтиков. Мы, Борис Львович, словам не обучены, зато от сердца... (Вытаскивает бутылку.) Они уже вышли на набережную, идут вдоль парапета. Может, все-таки... а? Вас, смотрю, аж знобит. Бах колеблется, затем берет бутылку, делает, глоток, другой. Вот и хорошо, вот малость и отпустит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16