Тут старшой намекнет, что надо подмазать десяточной,- и дверь на глазах шире становится...
Знаменский. Что ж с такой хорошей работы ушли?
Моралёв. С начальницей расплевался. Не выношу, когда баба командует.
Знаменский. Так. А мясокомбинат чем не понравился?
Моралёв. Ребята непьющие подобрались, вкукота. В получку тянешь один, как дурак... Дальше чего там?
Знаменский (заглядывал в список). Гардеробщик в ресторане.
Моралёв. Ездить далеко было, никакого расчету.
Знаменский. Охота к перемене мест. Некрасиво все
это смотрится, Моралев. 1
Моралёв. Каждый ищет, где глубже.
Знаменский. Там иногда и тонет... А ведь начинали благородно: шофером на "скорой помощи".
Моралев. Про "помощь" лучше не говорите!
Знаменский. Что так?
Моралёв. Противно вспоминать, каким идиотом был!
Знаменский. Спасать людей: - идиотизм?
Моралев. Спаса-ать... Это в кино насмотрелись. Там если какой в белом халате, его хлебом не корми, только дай кого спасти! А в жизни ему начхать, загибайся сколько влезет.
Знаменский. Похоже, крепко вас врачи обидели. Бюллетень, что ли, с похмелья не дали?
Моралев. Эх, вы... я тогда почти в рот не брал! "Бюллетень"... Сидите себе в кабинетике, и снится вам, что люди вокруг честные и распрекрасные. Все-то они трудятся, все строят и все друг дружку спасают! Один Моралев - сачок и вообще подлюга, детишек обижает. Это только с наивных глаз, гражданин майор!
Знаменский. По-вашему, я в этом кабинетике подлецов не видел? На любой вкус... Ладно, расскажите лучше про "скорую помощь", что там стряслось.
Моралев. Можно и рассказать, если интересуетесь. Значит, пошел я в "скорую". Врать не буду - не с одного благородства. Нравилось полихачить от души. Езжай хоть по осевой, хоть на красный свет, никто не вякает. Между прочим, в "скорую" с разбором принимают, но я им доказал. Пусть молодой был, а шоферил уже как бог. Ну, вот... Ночью один раз женщину вез, с сердцем что-то... и черт меня дернул на носилки заглянуть... Ну ни дать ни взять мать родную увидел. Только помоложе. А тут она еще простонала и вроде позвала: "Саня!" Аж сердце екнуло: у меня брат Александр, так мама его, бывало, тоже Санькой... Я врача спрашиваю: выживет? Он говорит-целиком вопрос времени... Ну, гнал я тогда! Такое вытворял, будто вторая жизнь в запасе... Довез. Санитары бегом ее в приемный покой. И - на следующий вызов. Потом заскочил узнать... И тут меня поленом по башке: померла. У врачей, говорят, пятиминутка была. Пока до твоей знакомой руки дошли, она и тю-тю... Круто я тогда сорвался. Плюнул на ихнюю "скорую", а матери телеграмму отстукал: "Срочно сообщи здоровье". Представляете, дурак?
Знаменский. Я бы от души посочувствовал, Моралев, если бы не одно твердое убеждение. Ведь вы не перепроверили, правда ли это?
Моралев. Чего же проверять, когда ясно.
Знаменский. А мне вот неясно. И но верю я, что врачей не вызвали с какой-то пятиминутки к умирающей женщине! Вам было обидно, было жаль ее - может быть, до слез - верю. Но потом
вы из этого случая сделали себе для всего оправдание - всему дальнейшему. Вот вам почему этот случай дорог.
Моралёв. Не оправдание, а глаза у меня открылись тогда! Понял, что жить надо красиво и себе на пользу.
Знаменский. Ладно, поговорим и про жизнь себе на пользу. У следствия к вам много неприятных вопросов.
Моралёв. Сначала, значит, душу разбередили, а потом с вопросами? Такое оно, ваше следствие?!
Знаменский. Давайте без показных нервов, Моралев... Итак, красивая жизнь. Завтраки-ужины в "Арагви", маникюрша на дом.
Моралев (меняет тон, прибедняется). Много я там позавтракаю-то... Возьмешь булочку да чашку кофе. Исключительно для ливера, гражданин майор, для звону. А маникюрша ко мне и вовсе по женской части. Замужняя, после работы несподручно, а днем - шасть к клиенту со своими пузыречками, и шито-крыто.
Знаменский. ЗИМ - тоже "для ливера"?
Моралев. Машина не моя. Брат разрешает покататься.
Знаменский. С братом сейчас беседуют. Он на собственные средства приобрел свой автомобиль?
Моралев. Раз с ним беседуют, пусть он и расскажет... все что надо. (Усмехается.)
Знаменский. У правды, Моралёв, загадочное свойство: сколько ее ни топи, она выплывает...Пауза-. (Делает вид, что изучает послужной список Моралева.) Гм... не найду... В цирке вы когда работали?
Моралев. В цирке?
Знаменский. Ну да.
Моралев. В цирке не работал.
Знаменский. Неужели забыли? Ассистентом у Кио?
Моралев. Путаете, гражданин майор.
Знаменский. Вы уверены?.. Получается - такой природный талант?
Моралев. Чего - талант?..
Знаменский. Да фокусы показывать.
Моралев молчит, чуя подвох.
Это ж надо уметь: зиму напролет скупали у граждан ценное сырье, а снаружи глянешь - палатка будто вымерла. Снегом сверх крыши засыпана. Классный номер!
Моралев. Насмехаетесь?
Знаменский. Восхищаюсь, Моралев! Просто горжусь знакомством!.. Мне тут передали разные бумажки - я глазам не поверил. Вот совсем недавно, в те числа, когда па палатке красовался замок, вы, оказывается, сумели принять у населения массу добра. И выписали кипу квитанций - аккуратным почерком, почти без орфографических ошибок.
Моралев. Допустим, я по домам собирал?
Знаменский. И покажете эти дома?
Моралев. Зрительная память плохая.
Знаменский. Беда... Ну, а те отливки, что вы при наших сотрудниках на склад сдавали,- их-то помните?
Моралев. Их, между прочим, со свалки брали, и я не присутствовал. Откуда я знаю, чего там алкаши навалят?.. Если они, к примеру, труп подложат - я за убийство пойду?
Знаменский. Не прикидывайтесь простачком. Груз ваш. Характер его не вызывает сомнений - промышленные заготовки.
Моралев. А чего их на свалку выкинули, если они промышленные? Кто выкинул, с того и спрашивайте.
Знаменский. Спросим, Моралев, будьте уверены.
Сцена двадцать первая
Служебный кабинет профессора Ломова. Своеобразие в обстановку вносит лишь большой застекленный шкаф с образцами руд. Входит Ломов, пропуская вперед Кибрит. Ломову немного за 40, держится свободно.
Ломов. Усаживайтесь... Курите?
Кибрит. Только если очень волнуюсь.
Ломов. Тогда, видимо, редко... Итак, наука на службе криминалистики... Ну что я могу сказать - просьбу вашу выполнил, выводы бесспорны. Это не бронза - довольно сложный сплав. И, конечно, не отходы, а заготовки. Две бракованные, остальные годные.
Кибрит. И можно определить круг предприятий, где...
Ломов (останавливая ее жестом). Я вам подскажу, как его определить, но убедительно прошу в дальнейшем на меня не ссылаться.
Кибрит. Почему?
Ломов. Как говорится, не с руки. Щекотливый вопрос... Какое-то расследование, в перспективе не исключен суд, да?.. Вот видите! Нет, увольте... (Видит откровенную реакцию Кибрит, шутливо машет рукой.) Эх, где наша не пропадала. Придется объяснить. С подобными сплавами экспериментирует известный и уважаемый металлург, некогда мой учитель. Естественно, не может быть и речи, будто он замешан в неблаговидных делах. Но узнать, что кто-то, хоть отдаленно причастный к твоей работе... Согласитесь, мало приятного. И тут еще я в роли... некоего, пардон, наводчика! Нет, честно, для меня это просто неприлично.
К и бри т. Пожалуй, лучше обратиться непосредственно к нему? Мне назвали вашу фамилию, но могли назвать и другую,
прямо его.
Л о м о в. Именно. Просто я тщеславен и балуюсь популярными статейками в печати. Вот фамилия случайно и попала в поле
вашего внимания.
Кибрит. Тогда?.. (Берется за авторучку.) Ломов. Да, записывайте. Авдеев Степан Николаевич...
Сцена двадцать вторая
Заводская лаборатория. Несколько вытяжных шкафов, столы с наборами химических реактивов. Одна из степ - застекленная - на ypoвнe второго этажа выходит в цех. Видны работающие тельферы. Здесь Кибрит и Медведев беседуют с заведующим - молодым круглолицым весельчаком. В стороне ждет Бах.
Заведующий. Дело ясное, что дело темное... Я, правда, недавно заведую лабораторией, но разберемся. Директор велел повиноваться вам беспрекословно.
Кибрит. Отлично, начинаю пользоваться своей властью. Ознакомьтесь - это постановление о производстве металловедческой экспертизы.
Заведующий (читает). Сплавы бронзы... Лично я предпочитаю брынзу... Не прислушивайтесь, как занервничаю - всегда острю и всегда не смешно... О-о, тут даже проставлен номер изделия по пашен номенклатуре! Откуда вы узнали?
Кибрит. Экспертизу будет проводить профессор Авдеев. Он сам уточнил, что необходимо.
Заведующий. Сам Авде-ев! Снимаю шляпу. Для нас, грешных,- зам. господа бога но металлургии!..
Медведев. Где можно изъять указанные образцы? Заведующий. В литейном. Вот товарищ Бах оттуда. Проводит. Или я тоже нужен?
Кибрит. Да, вы должны присутствовать.
Заведующий. Выходит, попаду в детективную историю? Страшно, аж жуть... (Баху.) Кстати, в этих "уголовных" отливках опять полно газовых пузырей. Поглядели бы, что там с технологией?
Бах. Я старший мастер по снабжению.
Заведующий. Ну-ну, Борис Львович, не прибедняйтесь. Это только так называется. Вы человек знающий, начальник цеха к вам прислушивается...
Медведев. Имейте в виду, что нам надо изъять еще и книги межцехового учета. Прошу вас быть понятым.
Заведующий. Ой, товарищи, начинаю писать мемуары!
Сцена двадцать третья
Кабинет Скопина. Скопин, Знаменский, Кибрит, Медведев.
Знаменский. Признаюсь, новых фактов допрос Мора-лева не дал...
Медведев. Даже для ареста материала не набралось.
Скопин. А зачем нам один палаточник? Пусть погуляет. Вырывать - так уж с корнем.
Знаменский. До корней не близко, Вадим Александрович,- завалены горами утиля. Всю эту публику выручает простота нравов. И на свалке и на складе документация ведется, скорей, для виду. Больше надежды на раскопки со стороны завода: там как-никак учет и контроль.
Медведев. Тоже не очень. Отходы, говорят, не золото...
Скопин. Слово пашей даме.
Кибрит. У меня дела как будто повеселее. Экспертизы проведены. Болванки, которые вез Моралев, и те, что мы нашли на свалке,- идентичны заводским. В основном - это просто отливки, непосредственная продукция литейного цеха. Только небольшая часть - возврат из других цехов, где обнаруживали брак. Значит, есть точный участок для поиска. Вторая экспертиза касалась метал-лической стружки. Третья - обтирочных концов. И стружка и тряпье - того же заводского происхождения.
Скопин. Как и следовало ожидать... Возмутительное ротозейство: у них под боком жулик грузит дорогой металл, закидывает сверху мусором и вывозит себе с заводской территории! Как говорится, куда только смотрит милиция!
Медведев. Значит, так. Милиция -в моем лице-смотрит сейчас в книги межцехового учета. Первосортные дебри, скажу я вам. Зинаида Яновна остроумно заметила: "Есть точный участок для поиска". У меня был совершенно точный участок - стог сена
И точный искомый предмет - иголка. (К Кибрит.) Одно утешение, что мы с вами, кажется, угадали, кто прячет иголку.
Кибрит. Так вы тоже подозреваете этого мастера... с музыкальной фамилией?
Медведев. Бах.
Кибрит. Вот-вот. (Остальным.) Понимаете, он отбирал для нас болванки на складе цеха, и все заводские нервничали. А вот от него шла волной молчаливая, но до того острая неприязнь!
Знаменский. А что за человек?
Медведев. Никаких пятен на биографии. Был инженером, старый директор понизил, рассказывают, будто просто по самодурству. Директора потом сняли, по Бах так и остался в должности мастера по снабжению. Человек культурный, непьющий, семейный... И все же это он. Или один из них - искомых.
Скопин. Не пришло ли время побеседовать с ним официально?
Медведев. Можете его завтра вызывать, Пал Палыч. Приведу только в систему свои наблюдения и с утра положу вам на стол - вместе с некоторыми документами.
Знаменский (К Кибрит). А за тобой акты экспертиз.
Кибрит. Ладно, часам к десяти.
Скопин. Ну действуйте, желаю удачи.
Сцена двадцать четвертая
Дача Воронцова. В "деловой" комнате Воронцов и Моралев.
Воронцов. Мальчика отпустили? Даже без подписки о невыезде? Твое счастье...
Моралёв. Может, как-нибудь обойдется, Евгений Евгеньич? Следователь вроде ничего, не зверь...
Воронцов. Для тебя, дружок, один следователь хорош - глупый. Еще дурей тебя. На такое рассчитывать трудно.
Моралёв. Что же мне теперь?.. Как?..
Воронцов. Пользуйся тем, что отпустили, наживай моральный капитал. Палатка у тебя есть. Руки есть. Засучи крахмальные манжеты - и за дело! Принимай утиль от населения.
Моралёв. Да ко мне почти и не ходят...
Воронцов. Сам ходи! Разверни рекламу, создай клиентуру. Хоть в ногах у бабок валяйся, но дай полтора плана! Докажи, что ты не тунеядец, а добросовестный труженик.
Входит Ферапонтиков.
Моралёв. Тяжело.
Воронцов. Ничего, труд, говорят, облагораживает. (Ферапонтикову.) Привез? Ферапонтиков кивает. Ну иди, а то до следующей электрички большой перерыв. Отвык небось ножками топать? Федя, проводи через заднюю калитку. (Отдает Ферапонтикову ключ, тот уводит Моралева.)
Воронцов проходит в гостиную, где ждет Бах. Борис Львович, за всей суетой не удавалось поближе познакомиться... Вина и фруктов?
Бах. Благодарю, предпочитаю трезвость.
Воронцов. Пожалуй, трезвость не помешает... Насколько я понимаю, Борис Львович, жизнь свела нас случайно?
Бах. Да.
Воронцов. И каков был случай?
Бах. Потребовалось срочно очистить заводской двор к прибытию большого начальства. Вывез все, не разбираясь, на свалку...
Воронцов. Ага... А Ферапончик соколиный глаз усмотрел в вашем мусоре перспективные блестки. Это ведь он обласкал вас и приручил?
Бах. Да.
Воронцов. До сей поры я не особенно интересовался вашими производственными подробностями, но теперь вынужден. И попрошу откровенности. (Пауза.) На каком вы счету, Борис Львович?
Бах. На отличном. Уважаемый специалист, некогда пострадал за принципиальность.
Воронцов. Кроме вас, есть на заводе посвященные в наше знакомство? Честно?
Бах. Нет.
\ Воронцов. Нет?.. Меня смущает стремительность, с которой компетентные органы вышли на источник отливок...
Бах. Повезло, как в лотерее: случайно обратились к тому металлургу, который сам изобретает эти чертовы сплавы! Оказывается, на других заводах ему вздумалось менять технологию литья, а у нас осталась прежняя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16