– Учитывая то, где ее нашли, медэксперт говорит, что установить время смерти будет гораздо труднее, чем обычно, но, согласно его предварительному заключению, смерть наступила от тридцати шести до сорока восьми часов тому назад – возможно, еще раньше.
Тело Дайны было обнаружено двумя рабочими, искавшими в предназначенном к сносу и покинутом жильцами многоквартирном доме источник утечки воды. Они нашли ржавую протекающую трубу в темном полуподвале, где пахло сыростью и плесенью, и один из рабочих, более любопытный, чем его напарник, открыл запертую дверь в герметически закупоренное помещение, первоначально предназначавшееся в качестве бомбоубежища.
В маленькой комнате с бетонным полом было сухо и прохладно. Это, а также почти безвоздушное пространство защитили от разложения тело Дайны, подвергавшееся страшным истязаниям в последние дни.
– Вам понадобится точная идентификация. – Кейн внезапно отвернулся от окна, и в его глазах блеснул последний огонек надежды.
Детектив покачал головой:
– Ее отпечатки есть в картотеке, и мы располагаем описанием зубов. Я проверил то и другое. Это Дайна, Кейн. Сомнений быть не может.
– Я хочу ее видеть.
– Нет, – сказал Ричардсон. – Не стоит этого делать.
– Но…
– Причина смерти установлена? – вмешался Бишоп, как показалось Фейт, намеренно.
– Во время предварительного обследования – нет. Никаких огнестрельных и ножевых ран или сильных ударов по голове. Медэксперт полагает, что она могла истечь кровью, частично из-за внутренних повреждений. Или же она задохнулась, если ее живой поместили в герметически закупоренное помещение. – Ричардсон сделал паузу и откашлялся. – На теле имеются сильные ушибы, возможно, вызванные падением, но скорее всего причиненные намеренно. Несколько сломанных костей, в том числе ребер, одно из которых, по-видимому, проткнуло легкое. Оба запястья глубоко изрезаны проволокой, которой ее связывали.
– Она была изнасилована? – хриплым голосом спросил Кейн.
– Это мы узнаем после вскрытия.
Кейн снова повернулся к окну.
Фейт заметила, как Бишоп бросил на Ричардсона быстрый вопросительный взгляд, и детектив почти незаметно кивнул. Она ощутила приступ тошноты. догадавшись, что Ричардсон не сомневается в изнасиловании, но не хочет говорить об этом Кейну.
– Что-нибудь в том месте, где ее нашли, может нам помочь найти ублюдков, которые это сделали? – впервые заговорил Тим Дэниэлс.
– Очень мало, хотя с ее одежды сняли несколько волокон. Через день-два лаборатория сообщит нам результаты, если будет что сообщать. Наши люди опрашивают жителей района на случай, если кто-то видел или слышал что-нибудь подозрительное в последние несколько дней, но я на это не рассчитываю. Место достаточно пустынное, и тот, кто мог там оказаться, занимался бы только своими делами.
– А как насчет укусов собаки? – спокойно осведомилась Фейт.
Ричардсон нахмурился:
– Откуда вы знаете, что ее укусила собака?
– Ей это приснилось, – объяснил Кейн.
Фейт вздрогнула, уловив нотку горечи в его голосе, но не могла порицать Кейна за враждебность. От ее «снов» оказалось мало толку – прошлой ночью и даже этим утром она верила, что Дайна еще жива, фейт понимала, как ее вера ободряла Кейна, убеждая его, что они смогут найти Дайну, если не невредимой, то хотя бы живой.
– Что еще вам снилось? – спросил Ричардсон без ожидаемого Фейт скептицизма.
– Расскажите ему, – велел Бишоп.
Фейт повиновалась, описав все детали своих видений, какие только могла припомнить, включая нападение собаки. Но она не стала упоминать о голосе, звучавшем в голове, считая, что он мог быть результатом деятельности ее подсознания.
Ричардсон выглядел еще мрачнее, чем раньше.
– Значит, вы и Дайна вели какое-то собственное расследование, в результате чего ее убили?
– Мы так думаем, – ответила Фейт, с трудом сохраняя спокойствие. – К сожалению, я не могу вспомнить, что именно мы расследовали. И я поняла из своих… видений, что похитители Дайны требовали от нее то, что, как они думали, есть у нее… или у нас. Мне кажется, что бы это ни было, его взяла я, хотя понятия не имею, где я это нашла и что с ним сделала. Но, должно быть, это что-то важное, так как они… мучили Дайну, пытаясь заставить ее рассказать, где это находится.
Кейн конвульсивно дернулся, но не повернулся. Бишоп, глядя на друга, обратился к Ричардсону:
– Все это, несомненно, связано между собой. Вы что-нибудь узнали о том, кто стрелял в Фейт позавчера вечером?
Неужели это было только позавчера? Фейт казалось, будто с тех пор прошли годы.
– Квартира, находящаяся прямо напротив этой, пустует. Дверь была не заперта, и осмотр квартиры показал, что кто-то пробыл там минимум несколько часов. С того балкона попасть в цель было нетрудно даже в грозу. Но я не могу сказать, целился ли стрелявший в Фейт или просто в освещенное окно.
– Разве здание не должно было охраняться?
– Вроде бы да, хотя кто знает? Пожарная дверь на нижнем этаже была не заперта. Ветер во время грозы едва не сорвал ее с петель. В принципе, в квартиру мог проникнуть любой. – Ричардсон тяжело вздохнул. – Думаю, через час новости о находке тела Дайны начнут распространяться. Мы опечатали помещение, но, когда я уходил, там уже собирались репортеры. Боюсь, это станет главной сенсацией в полуденных новостях.
– И нас начнут осаждать журналисты, – добавил Бишоп.
– Это неизбежно. – Детектив посмотрел на Кейна. – Вознаграждение в миллион долларов подогрело их интерес, но теперь, когда нет шанса его заработать…
Кейн круто повернулся к ним:
– Шансов сколько угодно. Я выплачу миллион до последнего цента любому, кто укажет путь к похитителям Дайны.
Ричардсон нахмурился:
– Надеюсь, ты не намерен объявлять об этом таким образом, Кейн. Нельзя выплачивать вознаграждение тому, кто только «укажет путь». Нам нужны конкретные доказательства, которые можно предъявить в суде.
– Улики, которые приведут к аресту и осуждению преступников, – подтвердил Бишоп.
– Это мои деньги, – заявил Кейн, – и я могу пообещать их кому захочу.
– Тебя могут обвинить в том, что ты сознательно подвергаешь людей опасности, – вежливо, но твердо возразил Ричардсон. – Эти ублюдки ясно продемонстрировали, что пойдут на все, чтобы убрать с пути тех, кто им помешает. Неужели ты хочешь подставить под удар кого-то еще?
Кейн не ответил. На его измученное, осунувшееся лицо было страшно смотреть.
– Я хочу видеть Дайну, – снова сказал он.
– Не стоит, Кейн, – мягко сказал Бишоп.
Но Кейн даже не посмотрел на него. Его взгляд был устремлен на Ричардсона.
– Я хочу ее видеть. Ты отвезешь меня туда или мне придется звонить шефу полиции?
Ричардсон бросил взгляд на Бишопа, ища у него помощи, но тот уже понял, что отговаривать Кейна бесполезно. Детектив снова вздохнул:
– О'кей, я тебя отвезу. Бери пиджак, и поехали, пока репортеры не расположились лагерем у твоего порога.
Кейн вышел из комнаты.
Ричардсон сердито посмотрел на Бишопа:
– Много от вас помощи, нечего сказать!
– Ему нужно видеть ее. Иначе он не успокоится.
– Вы хоть представляете себе, Бишоп, как она выглядит?
Агент кивнул:
– Представляю, но это ничего не меняет.
– Ладно, позвоните в морг и скажите Коннерсу, что мы едем туда. Скажите ему, пусть сделает все возможное, чтобы она выглядела по-человечески.
Представив себе изуродованное тело Дайны, Фейт издала слабый стон и закрыла глаза.
Казалось, Ричардсон собирался извиниться, но потом беспомощно взмахнул руками и направился к Кейну, ожидавшему его у входной двери.
Кейн вышел не попрощавшись.
Когда дверь за ними закрылась, в комнате на несколько минут воцарилось молчание.
– Почему вы не остановили его? – спросила наконец Фейт. – Вы могли бы это сделать, если бы постарались.
Побелевший шрам на напряженном лице Бишопа придавал ему агрессивное выражение.
– Вы же слышали меня. Он должен ее видеть.
– Почему? Почему он должен навсегда сохранить о ней такое ужасное воспоминание?
– Потому что ее смерть не станет для него реальной, пока он не увидит ее лежащей в морге, неподвижной и изуродованной. – Эти жестокие слова Бишоп произнес необычайно мягким голосом. – Первая стадия горя – отрицание. Не преодолев ее, он не сможет двигаться дальше.
Умом Фейт понимала правоту Бишопа, но сердцем очень хотела избавить Кейна от страшного зрелища. Она кивнула и постаралась мысленно переключиться на что-нибудь другое.
– Вы были в Атланте, когда Ричардсон позвонил вам? – спросила Фейт. – Я не знала, что вы уже вернулись.
– Я и не возвращался. Я был в Теннесси.
Так как дальнейших объяснений не последовало, Фейт заметила:
– Очевидно, вы воспользовались скоростным самолетом.
– Достаточно скоростным.
Фейт оставила дальнейшие попытки поддержать разговор.
– Мне нужно съездить в Хейвн-Хауз. Там знали Дайну и должны узнать о ее смерти до того, как услышат об этом в новостях. Но я обещала Кейну никуда не ходить одной, особенно после того выстрела. Тим, не могли бы вы…
– Конечно, – тут же отозвался частный детектив.
Фейт посмотрела на Бишопа:
– Думаю, когда Кейн вернется, ему не следует оставаться здесь в одиночестве. Вы подождете его?
– Да, хотя мое общество едва ли сделает его менее одиноким, – мрачно ответил Бишоп.
В отличие от некоторых взрослых обитателей приюта, Кэти не плакала, когда Фейт сообщила ей о смерти Дайны. Вместо этого девочка с печальным видом направилась в музыкальную комнату и стала разучивать одну из песен, которые привезла ей Фейт.
– С ней все будет в порядке? – спросила Фейт у Карен.
– Не знаю, – устало ответила директриса. – Девочка не в лучшем состоянии после того, как видела своего ублюдка-папашу гоняющимся с бейсбольной битой за ее матерью. Он преследовал Андреа повсюду, пока его не засадили за решетку, но Кэти насмотрелась достаточно и с тех пор стала тихой и замкнутой. – Карен нахмурилась. – С вами она говорила больше, чем с кем бы то ни было, когда вы приезжали в воскресенье.
Фейт собиралась только сообщить весть о смерти Дайны и сразу же вернуться в квартиру Кейна, так как беспокоилась за него. Но теперь она беспокоилась и за Кэти, поэтому не могла уйти, не убедившись, что с девочкой все в порядке.
– Ну что, Кэти? – Фейт села у рояля рядом с малышкой. – Тебе нравятся новые песни?
Девочка кивнула и серьезно посмотрела на Фейт.
– Спасибо, что вы не забыли привезти ноты.
– Конечно, не забыла. – Поколебавшись, Фейт добавила: – Я подумала, что ты, возможно, хочешь поговорить о Дайне.
– Зачем? Вы ведь сказали, что она умерла.
Кажущиеся бессердечными слова не обманули Фейт – она видела, как дрожит нижняя губа девочки.
– Когда люди умирают, – снова заговорила она, – мы сохраняем их живыми в своей памяти, думая и говоря о них. Я просто хотела тебе это посоветовать. Ты можешь говорить о Дайне с Карен и со мной.
Глядя на клавиатуру, Кэти сыграла первые ноты «Прекрасного мечтателя», потом повернулась к Фейт:
– Могу я попросить у вас одну вещь?
– Конечно, детка.
– Вы можете сейчас поговорить с Дайной? Мысленно – как делали раньше?
Устами младенца…
«Господи, могу ли я поговорить с ней?»
– Нет, – ответила Фейт. – Как раньше – не могу. – Это была правда – теперь ничего нельзя делать, как раньше.
– Я просто спросила, – пробормотала Кэти, едва сдерживая слезы.
– Ты что-то хотела передать Дайне? – догадалась Фейт. – Попросить ее о чем-то?
– Нет. Только…
– Только что?
– Ничего. – Девочка упрямо тряхнула головой. – Я хочу поупражняться.
Маленькое личико стало разочарованным и напряженным. Инстинкт подсказал Фейт, что дальше расспрашивать ее не следует, поэтому она попрощалась с девочкой и вышла.
– Я присмотрю за Кэти, – заверила ее Карен в вестибюле спустя несколько минут. – Возможно, ей просто нужно время. К тому же скоро ее мама вернется из больницы.
– Да, конечно. – Фейт дала ей номер телефона квартиры Кейна. – Позвоните, если… если понадобится моя помощь.
– Разумеется. Постарайтесь не волноваться.
«Это, – подумала Фейт, – куда легче сказать, чем сделать».
– Конечно, эти шакалы подкараулили его у выхода, – свирепо сказал Бишоп, глядя на экран телевизора.
Как и прежде, Кейну в лицо совали микрофоны и выкрикивали вопросы, но теперь он выглядел совершенно опустошенным и потерянным и словно не понимал, что происходит вокруг, пока один из репортеров не осведомился, что он почувствовал, узнав о зверском убийстве своей невесты.
Кейн устремил на репортера такой взгляд, что все остальные умолкли, и в наступившей тишине произнес с холодной решимостью:
– Вознаграждение в миллион долларов, предлагавшееся за информацию, которая могла бы помочь спасти Дайну, будет выплачено лицу или лицам, сообщившим сведения, которые приведут к ее убийцам.
– Теперь всему крышка, – проворчал Бишоп.
– Неужели Ричардсон не мог его остановить? – спросила Фейт.
– Очевидно, нет.
Детектив что-то шептал на ухо Кейну, но тот, не обращая на него внимания, повторил свое обещание, чеканя каждое слово. Только убедившись, что все репортеры зафиксировали его предложение в блокнотах или на диктофонах, он позволил Ричардсону усадить себя в машину.
Когда тележурналист начал скороговоркой перечислять жуткие факты находки тела Дайны, Бишоп приглушил звук и посмотрел на Фейт.
– Вот так, – с горечью сказал он.
– Что, по-вашему, произойдет теперь?
– Начнется свистопляска. Каждый репортер в городе будет пытаться раскрыть убийство Дайны, не говоря уже о частных детективах и сыщиках-любителях.
– Но, может быть, это к лучшему? – предположила Фейт. – Я имею в виду, когда столько людей…
– Это только замутит воду. И Ричардсон не шутил, предупреждая Кейна, что его могут обвинить в пренебрежении безопасностью людей, если кто-то будет ранен или убит, пытаясь заработать обещанное вознаграждение.
– Он не в состоянии сейчас ясно мыслить.
– Да, и потом об этом пожалеет. Но сейчас…
– Вред уже причинен?
– Боюсь, что да. Хуже всего, что это может побудить убийц Дайны к отчаянным действиям, на которые они иначе бы не решились, – с мрачным видом изрек Бишоп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32