Он едва сдерживался, чтобы не улыбнуться. К счастью, ему это удалось, и Бэннинг вытянулся на постели с твердым намерением уснуть.
А Эвис провела ночь, уставившись невидящим взором в чистый лист бумаги, лежавший перед ней на столе. Она собиралась писать. Она хотела писать. Но увы, ни одна мысль, как назло, не приходила на ум. Ее персонажи сыграли с ней злую шутку, покинув ее в тот момент, когда она так рассчитывала на их содействие.
Окончательно убедившись в том, что не в силах сосредоточиться, она украдкой покосилась на спящего Бэннинга, успев заметить, что подбородок и щеки его уже успели покрыться щетиной. Эвис даже зажмурилась, так ей хотелось протянуть руку, провести ладонью по его лицу, снова почувствовать, как щетина щекотно покалывает ее пальцы. Но она так и не решилась это сделать. В конце концов она сама, своими руками, возвела ту стену, что сейчас разделяет их, напомнила себе Эвис. Так зачем сейчас ломать ее?
Бэннингу не нужна женщина, которая может ударить его, если он вдруг будет иметь несчастье ее рассердить. И уж конечно, он ни за что не женится на женщине, способной поднять руку на невинного ребенка!
За окном понемногу стало светать. А лежавший перед ней лист был по-прежнему девственно чист – за всю долгую ночь на нем не появилось ни строчки. Вместо того чтобы писать, Эвис всю ночь молча любовалась спящим Бэннингом, словно прощаясь с ним навсегда. Проклиная себя за слабость, она почти не замечала, как по лицу ее струятся слезы. Да, она не заслуживает его, повторяла она. Пусть его женой станет другая женщина… пусть она растит его детей… в то время как она будет потихоньку наблюдать за их счастьем… в одиночестве.
Близился рассвет. Эвис, смахнув с ресниц слезы, умылась, чтобы он не догадался, что она плакала.
– Просыпайся, – тихонько окликнула она Бэннинга. – Уже утро. Нужно позавтракать и снова отправляться в дорогу.
Он торопливо натянул на себя одежду, однако не настолько быстро, чтобы не заметить, как разочарованно вытянулось ее лицо, когда брюки скрыли его возбужденную плоть. Вот и хорошо, с удовлетворением отметил про себя Бэннинг. Видит Бог, ему в эту ночь пришлось помучиться изрядно.
– Я спущусь вниз и прикажу, чтобы завтрак принесли к нам в комнату, – объявил он, направившись к выходу.
Плотно прикрыв за собой дверь, Бэннинг спустился вниз – на этот раз по главной, а не по черной лестнице, как накануне. Заказав плотный завтрак, он решил подождать, пока он будет готов, чтобы прихватить наверх поднос. Окинув скучающим взглядом комнату, Бэннинг заметил пару знакомых лиц. Кое-кто кивнул ему в знак приветствия. Бэннинг нахмурился, мысленно чертыхнувшись про себя. Придется опять выбираться из гостиницы по черной лестнице, иначе кто-нибудь из присутствующих непременно узнает Эвис.
– Лорд Селби!
Проклятие, только этого ему не хватало! Мисс Оливия Роубак, самая большая его головная боль в этом сезоне… Увидев Бэннинга, она с сияющим лицом устремилась к нему. Следом за ней торопливо ковыляла ее матушка.
– Лорд Селби, какая приятная неожиданность! – восторженно защебетала Оливия. – Кто бы мог подумать, что мы можем встретиться здесь, да еще в такой ранний час? А что вы тут делаете?
– Возвращаюсь из своего поместья в Саутуолде. Мне только что сообщили о кончине герцога Кендала – пришлось все бросить и мчаться в Лондон.
Мисс Роубак кокетливо заправила за ухо локон, еще теплый после щипцов для завивки волос.
– Да, да, именно поэтому мы тоже возвращаемся в город. Как это замечательно, правда? Я так рада, что смогу снова увидеть всех своих друзей!
Прежде чем она успела ляпнуть очередную глупость, возле Бэннинга появилась одна из служанок с тяжело нагруженным подносом в руках.
– Желаете, чтобы я отнесла все это наверх, милорд, к вашей же… – почтительно осведомился она.
– Нет, – резко перебил он прежде, чем глупая девчонка успела брякнуть «жена».
Девушка, почтительно присев, вручила ему поднос и убежала на кухню.
– Боже, какой плотный завтрак! Не многовато ли для одного человека? – воскликнула несносная мисс Роубак.
Ее матушка, бросив взгляд на поднос в руках Селби, нахмурилась и закивала – было ясно, что она совершенно согласна с дочерью.
– А ваша сестра с вами? – поинтересовалась мисс Роубак.
– Нет, – неохотно буркнул он. – А сейчас прошу меня извинить. Хочу позавтракать прежде, чем все остынет.
– Вы можете присоединиться к нам, – с сияющим лицом объявила мисс Роубак, хлопая своими золотыми ресницами.
– Увы, вынужден отказаться. Мне необходимо срочно просмотреть кое-какие бумаги. Желаю вам приятного дня.
Обе дамы, сверля взглядом спину удаляющегося Бэннинга, что-то вежливо пробормотали в ответ.
Он бесшумно проскользнул в комнату. За то время, что его не было, Эвис успела переодеться в синее дорожное платье и уложить волосы в тугой пучок и сейчас сидела в том же самом кресле у окна, напряженно выпрямившись с таким видом, точно палку проглотила. Услышав, как скрипнула дверь, она вскинула глаза и выжидательно посмотрела на Бэннинга.
– Внизу, в столовой, полно людей, – проговорил он, без слов поняв ее взгляд. – К несчастью, я успел заметить кое-кого из знакомых.
– Я так полагаю, из этого следует, что мне опять придется выбираться из дома по черной лестнице? – с кислым видом осведомилась она.
– Если тебя это не устраивает, можем вместе спуститься по лестнице и выйти через парадный, – с ухмылкой предложил Бэннинг.
Она смерила его таким взглядом, что он предпочел прикусить язык.
– Нет. Не думаю, что нам стоит это делать! – ледяным тоном отрезала она.
Бэннинг пожал плечами:
– Как пожелаешь.
Оливия Роубак, извинившись, поднялась из-за обеденного стола.
– Простите, мне еще нужно поговорить с хозяином гостиницы по поводу моей перчатки. Ужасно! Просто поверить не могу, что потеряла тут одну из моих лучших перчаток!
– Подожди, я пойду с тобой, – пробормотала ее матушка, запихивая в рот очередное яйцо.
– Нет, мама, не стоит. Тебе нужно как следует позавтракать, – хихикнула Оливия, ее мать обожала поесть. Точнее, «обожала» не то слово. – Не волнуйся. Стойка хозяина вон там, видишь? – Она кивнула в сторону холла. – Так что я все время буду у тебя на глазах.
– Хорошо, – кивнул ее отец. Судя по облегчению, отразившемуся на его физиономии, ему тоже не улыбалась мысль отвлекаться от завтрака.
Оливия, подобрав юбки, вышла из-за стола и направилась к стойке, мимоходом отметив, что этот противный мистер Оуэне, как обычно, сидит за своей конторкой, уткнувшись в какие-то бумаги. Та, которая интересовала Оливию и куда она собиралась сунуть свой любопытный нос, лежала как раз на самом верху. Увидев девушку, хозяин встал.
– Мисс Роубак, могу ли я вам чем-то помочь? – с учтивым поклоном осведомился он.
– О, мистер Оуэне, какой ужас! – тоненьким, жалобным голоском прощебетала Оливия и по своей привычке жеманно захлопала ресницами. – Представляете, я потеряла свою шелковую перчатку! Может быть, вы мне поможете? Возможно, ее взяла одна из ваших служанок? Естественно, по ошибке. Поверьте, я вовсе не имела в виду, что…
– Боже мой… – Он поперхнулся. – Простите, мисс, мне ничего об этом не известно. Но если одна из моих девушек осмелилась… Впрочем, я сейчас все выясню.
– Прошу вас, – кокетливо взмолилась она. Взгляд мистера Оуэне точно приклеился к ее декольте. Признаться, там было на что посмотреть, привстав на цыпочки, мисс Роубак привалилась грудью к его конторке и шумно задышала. Прием сработал безотказно.
– Конечно, конечно, мисс, – засуетился хозяин. – Извольте подождать. Я мигом.
Он засеменил на кухню… у мисс Роубак в запасе было всего несколько минут. Но этого времени ей вполне хватило, чтобы повернуть к себе книгу записи постояльцев и пробежать глазами лист. Ничего. Нахмурившись, она прочитала его уже более внимательно – но так и не смогла обнаружить записи «лорд Селби». Перелистнув страницу, она просмотрела записи за несколько предыдущих дней, и палец ее замер на фамилии Толбот. Толбот… Толбот… она наморщила лоб. Так ведь это же фамилия их семьи, спохватилась Оливия Роубак. Но с чего это ему вздумалось подписываться ею, вместо того чтобы, как водится, воспользоваться собственным титулом, недоумевала она. И вдруг глаза у нее вспыхнули. В мозгу мисс Роубак молнией сверкнула догадка.
«Мистер и миссис Толбот».
Все ясно, мысленно ахнула она! Получается, лорд Селби остановился в гостинице с какой-то женщиной! Мысли, точно вспугнутые куры, закружились у нее в голове. Мисс Роубак лихорадочно обдумывала, что это ей дает. И тут коварная кошачья усмешка искривила ее губы. В хорошенькой головке мисс Роубак стал понемногу складываться хитроумный план. И, надо сказать, великолепный план. Однако чтобы он сработал, ей понадобится помощник… вернее, помощница. Поразмыслив немного, она усмехнулась – была одна женщина, которая идеально подходила на эту роль. Та единственная из всех, которая открыто презирала Селби, – самая добродетельная, самая целомудренная из всех старых дев, образовавших свой тесный маленький клуб. Мисс Эвис Коупли.
С помощью мисс Коупли, которую та, сама того не зная, окажет ей, подумала мисс Роубак, ее безупречный план непременно сработает. С губ Оливии сорвался злорадный смешок. Все складывалось просто великолепно. И если ей ничто не помешает, то еще до конца лета она станет леди Селби.
Глава 15
– Добрый вечер, милорд, – пробормотал Баттенфорд.
– Бэннинг! – раздался откуда-то сверху голос Дженетт. Взвизгнув, она кубарем слетела по мраморной лестнице и бросилась на шею старшему брату. – Как я рада, что ты вернулся!
– Как леди Элизабет? И ее сестры? – спросил Бэннинг, снимая шляпу и перчатки. Протянув их подошедшему дворецкому, он направился в гостиную. Дженетт последовала за ним. Наполнив бренди два бокала, он протянул один из них сестре, стараясь не думать о том, что совсем недавно точно таким же жестом протягивал бокал с бренди Эвис.
– А ты как думал? Горюют, конечно. Но у сестер Элизабет по крайней мере есть мужья, дети, семьи – а она после смерти отца теперь одна как перст!
Дженетт, выхватив из рук Бэннинга бокал, сделала большой глоток.
– Но дело не только в этом. Есть еще одна причина, почему я так расстроена.
– Вот как? Что случилось?
– Да все из-за Эвис! – с досадой бросила та. – Она предупредила своего дворецкого, что собирается погостить у Элизабет. Но Элизабет вместе со своей кузиной отправились в загородное поместье Даремов! Представляешь, оказывается, уже целых две недели никто не видел Эвис! Она пропала! – Дженетт в отчаянии закусила губу.
Ну, положим, не совсем так, с иронией подумал Бэннинг.
– Не стоит так волноваться. Скорее всего она просто уехала из города в какую-нибудь богом забытую деревушку, где ей никто не смог бы докучать, чтобы спокойно поработать над своей книгой.
– Очень надеюсь, что все так и есть. Если честно, я уже стала подумывать о том, чтобы нанять одного из сыщиков с Боу-стрит, чтобы он ее отыскал.
– Не нужно никого нанимать. Пока еще рано волноваться. Вот увидишь, она очень скоро даст о себе знать.
Появившийся в комнате лакей с подносом в руках с почтительным поклоном передал Дженетт какое-то письмо. Она нетерпеливо распечатала его, пробежала глазами листок, и на губах у нее появилась сияющая улыбка. Вскинув на брата глаза, она засмеялась.
– Право, ты настоящий волшебник, Бэннинг! Я попросила одного из лакеев Эвис предупредить меня, когда она вернется. Так вот – она вернулась домой сегодня вечером.
– Ну вот и хорошо. – Он залпом допил то, что еще оставалось в бокале, и, встав, направился к двери. – Наверное, мне нужно пораньше лечь. Что-то устал в дороге. Доброй ночи, Дженетт.
– М-мм… доброй ночи, Бэннинг. Нужно сообщить Эвис о смерти герцога.
– Она уже знает, – легкомысленно бросил Бэннинг. И тут же споткнулся, в ужасе сообразив, что он наделал. Не может быть! Какой черт дернул его за язык произнести эти слова, да еще в присутствии сестры?! Ну, теперь она ни за что не отцепится, пока не вытрясет из него правду, уныло подумал он. Хватке Дженетт мог позавидовать даже бульдог.
И конечно, оказался прав.
– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросила она.
Бэннинг в полном отчаянии почувствовал, как его лицо заливается краской. Он попытался справиться с этим, но вряд ли преуспел.
– А как она может не знать? – с деланно невозмутимым видом бросил он. – По-моему, о смерти герцога известно уже всей Англии – во всяком случае, на постоялом дворе, где я останавливался, это знала каждая собака. Думаю, не очень ошибусь, если предположу, что именно поэтому она и вернулась в город.
– Очень может быть, что ты прав.
Лучше поскорее убраться отсюда, подумал Бэннинг, прежде чем его проклятый язык опять выдаст его с головой. Старательно избегая встречаться взглядом с сестрой, он выскользнул из комнаты, взлетел по лестнице и с облегчением укрылся в своей комнате.
Стащив с себя сюртук, Бэннинг бросился в кресло и принялся размышлять. Ему позарез нужно было выяснить, что же скрывается за отвращением Эвис к замужеству, и переубедить ее – иначе ему конец. Нужно сделать все, чтобы она согласилась.
Если не считать небольшой, но бурной сцены с Дженетт, когда подруга едва не придушила ее в отместку за пережитое ею волнение, и краткого визита к Элизабет, всю оставшуюся часть недели Эвис просидела, запершись у себя дома.
Проклятие, как же ей его не хватало!
Он заезжал к ней неоднократно на прошлой неделе – но всякий раз, когда Грантем докладывал, что ее желает видеть лорд Селби, она просила дворецкого передать, что ее нет дома. Вновь и вновь отвергать все его попытки увидеться с ней было мучительно. Эвис чувствовала, что сердце ее обливается кровью, – хотя скорее бы умерла, чем призналась в этом. Однако разве могла она поощрять его – она, которая даже себе не могла доверять?! Да и как она могла, когда в ее жилах течет бешеная кровь ее отца?!
Для чего ей понадобилось на этот вечер приглашать гостей? Учитывая тот немаловажный факт, что Эвис постоянно пребывала в нервном смятении, устраивать дома литературный салон было совсем уж некстати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40