В целом вид мужчины был несколько суров, но, когда его взгляд остановился на Кэти, она, посмотрев ему в глаза, поняла, что этот человек отличается добродушным нравом.
– Знакомься, Джон, это Кэти, – сказал Эндри, ведя ее за собой на середину комнаты, где стоял гость. – А это мой брат Джон, Кэти.
– Рад с вами познакомиться, мадам, – сказал Джон, пожимая ей руку.
У него был густой глуховатый голос. По-английски он говорил далеко не так хорошо, как Эндри, и с очень сильным акцентом. Его глаза ни на секунду не оставляли лица Кэти, – казалось, он хочет заглянуть ей прямо в душу и найти там ответ на какой-то вопрос.
– Очень приятно, – ответила Кэти.
После этого обмена приветствиями все трое замолчали, чувствуя себя одинаково неловко. Эндри, который всегда умел разрядить обстановку, нарушил молчание первым, воскликнув своим звучным голосом:
– Давайте выпьем! Бетти уже приготовила ужин, и скоро мы сядем за стол. А для начала не помешает выпить.
– Ах, значит, ужин уже готов? – Кэти улыбнулась Эндри, почувствовав себя немного раскованнее. – Кстати, ты уже поднимался к Терезе?
– Да, и Джон поднимался вместе со мной. Тереза ему очень понравилась.
Он шутливо стукнул брата кулаком по плечу, и Джон быстро сказал что-то на своем родном языке. Эндри ответил ему тоже по-норвежски, и оба рассмеялись. Затем Эндри снова перешел на английский, обращаясь к Кэти:
– Извини, мы больше не будем болтать на иностранном языке. Джон может говорить по-английски. Просто он сказал, что Тереза так очаровала его, что он бы непременно женился на ней, знай она его родной язык.
Кэти снова улыбнулась, внимательно глядя на Эндри. Он всегда вел себя так – шутил и громко смеялся, когда у него было неспокойно на душе. С помощью шуток он обычно старался скрыть свое беспокойство, не желая тревожить ее своими проблемами, – точно так же делал ее дед. Сейчас Кэти чувствовала, что визит Джона Фрэнкеля не случаен.
Ее опасения возросли во время ужина. У Эндри всегда был отменный аппетит, и он мог съесть по две или даже по три порции каждого блюда, – но сегодня вечером он всякий раз отказывался от добавки, когда Бетти хотела снова наполнить его тарелку. И еще Кэти заметила, что он почти не дает брату возможности разговаривать с ней. Как только Джон, казалось, собирался ей что-то сказать, Эндри тут же заводил беседу на первую попавшуюся тему. В течение всего ужина Джон украдкой поглядывал на нее – и всякий раз отводил глаза, встретившись с ее взглядом.
Едва закончили пить кофе, как Джон встал из-за стола и начал прощаться. Кэти ожидала, что Эндри пригласит брата остаться на ночь, и была удивлена, когда он этого не сделал.
Она не могла понять, нравится ей брат Эндри или нет, но сам факт его появления был ей неприятен. Визит Джона напомнил ей о том, что у Эндри есть в Норвегии семья: жена и дети. Кэти уже давно не думала об этом, потому что Эндри больше не говорил с ней о своих родных после того вечера, когда показал их портреты и рассказал свою историю. Она считала, что прошлое Эндри навсегда похоронено там, в далекой стране, где он не бывал уже долгие годы, – а вот теперь появился его брат, человек из прошлого, и прошлое воскресло… Но почему брат решил навестить его именно сейчас, после стольких лет разлуки? Может, у него была на то особая причина?
Прощаясь с Джоном в прихожей, она не переставала задавать себе этот вопрос. Когда тот пожал ей руку и поблагодарил за гостеприимство, она сказала:
– Вы зайдете к нам еще? Мы будем вам очень рады.
Прежде чем ответить, Джон бросил быстрый взгляд в сторону Эндри.
– Да, да, с удовольствием. Когда я снова буду в вашем порту, то обязательно навещу вас, – сказал он на своем ломаном английском и впервые за весь вечер улыбнулся ей.
Кэти улыбнулась ему в ответ. Потом Эндри проводил его до двери, и возле двери оба остановились, о чем-то переговариваясь на своем родном языке, а она удалилась в гостиную.
Несколько минут спустя Эндри, проводив брата, присоединился к ней. Он вошел в комнату медленным шагом, и на его лице больше не было улыбки. Подойдя к ней, он обнял ее и крепко прижал к себе, потом, взяв за руку, подвел к дивану перед камином, в котором полыхал яркий огонь. Когда они сели, он снова обнял ее и, не говоря ни слова, привлек ее голову к себе на плечо.
– В чем дело, Энди? – спросила она, и услышала тревожные нотки в собственном голосе.
Он медленно обернулся и посмотрел на нее:
– Ты только не волнуйся, Кэти, ничего страшного не случилось. Но завтра я должен ехать домой.
Домой! Он сказал, что должен ехать домой! Но ведь в течение последних четырнадцати лет его дом был здесь, с ней. Его домом была она – не Шилдс, не этот порт и не этот дом на Огл-Террас, где они жили сейчас, а именно она . Они могут переехать в другой дом, в другой город и даже в другую страну, но пока они рядом, где бы они ни жили, любое место на земле будет их домом, их родиной. Она не мыслила своего дома без него и думала, что он тоже считает своим единственным домом то место, где живет с ней. А теперь он сказал, что уезжает к себе домой в Норвегию… Она открыла было рот, собираясь заговорить, но не смогла вымолвить ни слова и только беспомощно покачала головой.
– Кэти… Послушай, Кэти, моя жена тяжело больна, – быстро заговорил он. – Это очень серьезно, и, по всей видимости, ей мало осталось жить. Она хочет увидеть меня перед смертью и послала Джона, чтобы он попросил меня приехать… Не смотри на меня так, Кэти. Она просто хочет повидаться со мной на прощание, это ровно ничего не значит. И я вовсе не собираюсь жить с ней. Господи, но ты ведь сама знаешь, что я бы уже никогда не смог жить с ней после того, как встретил тебя. – Он встряхнул головой и поднял глаза к потолку. – Неужели я должен тебе это повторять? Неужели после всех этих лет ты еще не поняла, что в моей жизни не может быть другой женщины, кроме тебя? Ты стала частью меня, Кэти, – частью моей души и частью моей плоти. Но она… она умирает, и выразила желание видеть меня. Почему после стольких лет ей вдруг захотелось меня увидеть, я не могу понять, мы ведь уже давно стали абсолютно чужими друг другу. Но у каждого человека есть свои странности. Может, это просто каприз, но, даже если это так, я не могу не выполнить желания умирающей. Правда, Кристин уже много раз казалось, что она умирает, но Джон говорит, что сейчас это всерьез. Попытайся меня понять, Кэти, ведь если я не поеду к ней, а она потом действительно умрет, я никогда не смогу себе этого простить. Может, я тоже странный человек, но такой уж я есть. Я не могу ей отказать… Но это не должно тебя беспокоить, Кэти. Я ведь вернусь к тебе, да неужели я должен тебе это говорить? Разве я смог бы прожить без тебя? Ты прекрасно знаешь, что ты – вся моя жизнь. Поэтому успокойся, любимая. Успокойся. – Он нежно погладил сначала одну ее щеку, потом другую. – Ты знаешь, что я говорю правду, Кэти. Ни один из нас не смог бы прожить без другого. И нет такой силы, которая смогла бы нас разлучить. Так чего же ты боишься? Я всегда буду принадлежать тебе, Кэти.
– Энди, я… я ничего не могу с собой поделать, но я боюсь. Я очень боюсь.
– Но чего ты боишься? Чего?
Он заключил ее в объятия и прижал к себе, и она спрятала лицо на его груди.
– Ты никогда не сможешь понять, как много ты для меня значишь, – прошептала она. – Нет, ты не можешь этого понять.
Он резко отстранил ее от себя и, приподняв ее подбородок, посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей.
– Я не могу понять? – возмущенно переспросил он. – Почему ты считаешь, что я не способен тебя понять? Ты рассуждаешь, как глупая женщина. Но я знаю, что ты не глупа, поэтому перестань молоть чепуху. Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И свои собственные чувства, – он ткнул себя пальцем в грудь, – я тоже понимаю. Как ты думаешь, почему я перестал плавать в долгие рейсы? Как ты думаешь, почему я больше не выхожу в море, а плаваю по этой грязной реке? А я люблю море, Кэти. Я всегда любил море. Но я предпочел быть рядом с тобой. И после этого ты мне говоришь, что я не понимаю?.. О, Кэти!
– Прости меня, Энди, – она медленно покачала головой. – Но я… я так боюсь тебя потерять!
Она сказала это очень тихо, почти шепотом. Он положил руку на ее голову и погладил ее по волосам, убрал со лба сбившиеся пряди.
– Как ты будешь туда добираться? – со вздохом спросила она.
– Я поплыву вместе с Джоном, на его корабле.
– А твой корабль? Ты уверен, что Палмеры тебя отпустят?
– Думаю, что смогу уладить это завтра утром. Я никогда не обращался с какими-либо просьбами к моим работодателям, и я думаю, что они не откажут мне на этот раз. Тем более что за все тринадцать лет, что я работаю в палмеровской компании, я не пропустил ни одного рейса. Они найдут мне замену на то время, что я буду отсутствовать. А если они не согласятся отпустить… – Он пожал плечами. – Что ж, кроме них есть еще и другие компании. Я не останусь без работы, если они меня уволят. В любом случае завтра я уезжаю в Норвегию.
– Но ты пока не знаешь, когда вернешься?
– Я вернусь как можно скорее, Кэти… как только смогу. Но ты ведь понимаешь, что не все зависит от меня. Если мне придется задержаться, я пошлю тебе письмо с первым же пароходом, отплывающим в эти края.
Когда слезы хлынули из ее глаз, Кэти крепко сомкнула веки, но слезы просачивались сквозь ресницы и текли по ее щекам. Эндри прижал ее к груди и шептал слова любви и утешения, но она не слышала их, она думала о том, что завтра останется одна и будет теперь одинока до конца своих дней. Потому что она была уверена, что он больше не вернется к ней. Она ошибалась, думая, что с ней он забыл о своей семье, о своем доме в Норвегии. Наверняка все эти годы он тосковал по родным. Она ведь тоже продолжала тосковать по своим близким – по дочери, по брату, хоть у нее и был Энди. А он, должно быть, дорожил кровными узами еще больше, чем она, потому что вырос в большой семье, вместе с одиннадцатью братьями и сестрами, и у него самого было четверо детей.
А теперь он возвращался к семье. Впрочем, рано или поздно это должно было случиться. Она была глупа, думая, что может заменить ему весь мир… Но ведь он сказал ей только сейчас, что не мыслит жизни без нее, и он говорил правду, она знала, что он не лжет. Но будет ли он чувствовать так же, оказавшись в кругу домашних, будет ли так же нуждаться в ней, когда вернется к своим детям? Ее воображение уже рисовало картину семейной жизни Эндри: она представляла себе Эндри в Норвегии, в окружении четырех светловолосых ребятишек… В эту минуту она забыла, что его дети давным-давно выросли и стали взрослыми людьми. Сейчас она знала лишь одно: она безумно боится того, что он может почувствовать, встретившись с детьми и с женой после стольких лет разлуки. А вдруг в нем проснутся прежние чувства к ним? Ведь тогда он останется с ними, и она больше никогда его не увидит.
Ей казалось, что есть какая-то связь между ее разрывом с Джо и теперешним отъездом Энди, Четырнадцать лет назад брат отказался от нее, потому что в ее жизни появился Энди, – а теперь Энди бросает ее, чтобы вернуться к своей прежней семье. Словно ей судьбой предопределено потерять всех самых дорогих людей и остаться одной. Она хотела закричать: «Не уезжай, Энди! Прошу тебя, останься. Я не вынесу этого, я не смогу прожить без тебя». Но она сдержалась, зная, что упрашивать его остаться было бы бесполезно, – он уже принял свое решение и поступит так, как считает нужным. Энди был твердым человеком и никогда не менял своих решений. Ведь и тогда, четырнадцать лет назад, он проявил твердость, решив оставить жену, чтобы жить с Кэти.
Глава 3
Тереза отдыхала на кушетке возле огня. Справа от нее было окно, и на нижней части рамы лежал толстый слой снега. Все на улице было заметено снегом: уже двое суток снег валил не переставая.
Она посмотрела на белый сверкающий мир за окном, рассеянно теребя страницы книги, которую держала в руках. «Кэти, наверное, поехала по делам в город», – подумала она. Было двадцать минут одиннадцатого, а в это время Кэти, если она была свободна, обычно поднималась к ней, чтобы заняться чтением.
Она знала, что Кэти очень страдает из-за отъезда Эндри и не находит себе места, с тех пор как он уехал, боится, что он больше не вернется к ней. И страхи Кэти были вполне понятны, – кто знает, какие чувства могут проснуться в нем при виде жены и детей. Он мог снова привязаться к ним и остаться жить со своей прежней семьей. А она, Тереза, – обрадуется ли она, если Эндри не вернется? Сейчас Тереза впервые задала себе этот вопрос – и уже знала ответ. Нет, она вовсе не обрадуется этому – она будет, напротив, огорчена. До того как она близко узнала Эндри, она ненавидела этого человека и желала ему смерти. Но, познакомившись с ним близко, она изменила отношение к нему. «Жизнь – очень странная штука», – подумала Тереза. То, что она родилась женщиной, было жестокой шуткой природы – она всегда ощущала себя мужчиной, и все ее чувства были мужскими. Она не только чувствовала, но и мыслила, рассуждала как мужчина. У нее были мужские принципы и моральные кодексы. Женская оболочка не позволила ей найти свое место в жизни, осуществить свои мечты, и она горько страдала из-за этого. Но природа, жестоко подшутив над ней, не забыла, однако, наделить ее большой силой воли. Тереза быстро научилась скрывать свою боль и свои настоящие чувства. Правда, в последнее время она не испытывала боли. Она была полностью удовлетворена своим теперешним положением, ведь теперь она жила в доме у Кэти, а она с незапамятных времен мечтала быть рядом с Кэти. И, живя рядом с Кэти, она чувствовала себя такой умиротворенной и счастливой, что иногда в ней возникал страх, что все это когда-то подойдет к концу, – ничто хорошее в этом мире не длится вечно. Но, если это должно когда-то закончиться, она предпочтет умереть, прежде чем судьба разлучит ее с Кэти.
Впрочем, с чего бы вдруг судьба стала их разлучать? Тереза не видела такой причины, которая могла бы заставить Кэти выгнать ее из своего дома. Скорее всего, все будет продолжаться так и впредь, и Тереза проживет остаток своей жизни рядом с Кэти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49