Потому что голубое платье более женственное и невинное.
– Я испачкалась, – смущенно произнесла Мэдди.
– Как? – спросил он, стараясь показать, что ему все это уже наскучило.
– Исследовала тростник у реки и поскользнулась, – объяснила она. – Пришлось нагреть много воды, чтобы выстирать всю одежду. Потом я пошла по дороге и дошла до большого моста. Его брови удивленно поднялись.
– Это пять миль отсюда!
– Я и не поняла, как далеко забралась, была слишком увлечена пейзажем и воспоминаниями.
– Что же ты вспоминала?
– Время, проведенное с отцом. Мы сбивали бамбуковыми шестами шишки с каменной сосны, собирали лаванду… Помню, как мы собирали инжир и миндаль, оливки и персики. Крошечные желтые нарциссы, покрывавшие склоны холмов. По дороге я слушала журчание ручья и жужжание пчел и очень обрадовалась, что все еще могу различать разные виды птиц по их пению. Я находилась вдали от цивилизации, прогресса и бетонных домов. И это было прекрасно.
Она замолчала, подумав, что слишком отошла от своей роли и позволила ему заглянуть в ее внутренний мир.
– И что же дальше? – спросил Дэкс.
– Потом побрела обратно. Вымыла кухню, почистила плиту, приготовила обед и села на улице, посмотреть на звезды. Я давно уже не видела такого чистого неба. В Лондоне ночью слишком ярко светят огни, чтобы можно было разглядеть звезды па небе. Время пролетело мигом. Потом я замерзла и вернулась в дом, чтобы немного почитать.
– Факт или фикция? – спросил он иронически.
– Ты имеешь в виду мою книгу или то, что я сказала?
Он улыбнулся.
– Я имею в виду книгу. Зачем тебе меня обманывать?
– Именно, – сказала Мэдди едко. – Это бестселлер. Сага о семье.
– О семье! – пробормотал он презрительно.
Она вздрогнула.
– Да. О семье. – Зачем она упомянула о том, что было для нее мучительно?
Дэкстер поднялся и достал из холодильника пиво. Она молча продолжала готовить обед, а он сел у камина и уставился на огонь.
– Как вкусно, – сказал он, попробовав горячее блюдо. – Я и не догадывался, что такой голодный. Итак, ты хорошо провела сегодняшний день, – произнес он менторским тоном.
– Очень.
– В отличие от Клэпхема?
Мэдди улыбнулась.
– Можно и так сказать.
Без предупреждения, он схватил ее руку. Его пальцы ощутили ее шершавую ладонь.
– Ты много работаешь по дому, – заметил он. – Это твоя работа?
Она покраснела.
– Нет! Я работала в детском приюте, пока его не закрыли. Незадолго до того, как сюда приехала.
Все еще держа ее руку, Дэкс облокотился на спинку стула.
– Расскажи мне об этом приюте, – попросил он.
– Тут многого не расскажешь…
– А ты попробуй. Мне на самом деле интересно, – сказал он иронично, как будто не верил ей вовсе.
– Хорошо, – проговорила она раздраженно и скрестила руки на груди. – Дети были разные. Сироты, преступники, тс, кто находился там временно, пока их родители или опекуны были в больнице или тюрьме, дети, с которыми жестоко обращались в семье. Мы принимали всех. Я работала с совсем маленькими детьми. Я любила этих детей, Дэкс, и нам было весело вместе. И я не стыжусь того, что плакала, когда их разместили в другие дома и двери приюта навсегда закрылись.
Озадаченный, он нахмурил брови.
– Ты плакала, потому что потеряла работу?
– Нет, я знала, что буду очень скучать по детям, – сказала Мэдди, почувствовав себя оскорбленной его тоном.
Она не убедила его.
– Забота о детях не имеет ничего общего с танцами, – цинично заметил Дэкс.
– Даже близко не стоит, – ответила она, слегка улыбаясь.
Он снова попробовал докопаться до истины, разгадать тайну ее двойственной натуры.
– Это не объясняет, почему у тебя такие руки. Она взглянула на свои погрубевшие от работы руки.
– Я ухаживала за дедушкой. Он очень требователен. Квартира должна была сиять чистотой. С тех пор как мы переехали в Англию, на мне лежала ответственность за квартиру, в которой мы поселились, пока дедушка пытался наладить бизнес.
Звучит правдоподобно, подумал Дэкс.
– Тебе тогда было всего одиннадцать? – недоверчиво спросил он. – Ты же была еще совсем ребенком. Что это за жизнь для ребенка?
– Были и положительные стороны. Например, я сбросила лишние килограммы. Другие тратят бешеные деньги на личного тренера. А им бы попробовать потаскать на себе мешки с продуктами, пылесосить на ходу, отмывать любую доступную для мытья поверхность и держать все в чистоте. – Мэдди весело засмеялась.
Дэкс знал понятия старого Кука о роли женщины. Какой же мерзкий старик!
Его глаза потемнели. Он вдруг понял, чего была лишена Мэдди после смерти родителей.
Она идеализировала своего отца. Бедное дитя. Ему стало жаль ее.
– Он не должен был превращать тебя в ломовую лошадь. У тебя были свои права. Ребенку нужно чувствовать себя защищенным, ему нужна любовь, – пылко произнес он. Увидев, как она смотрит на него, с удивлением, он перевел дыхание. – Должно быть, у тебя было мало времени па друзей.
Мэдди пожала плечами.
– Дедушка нуждается во мне. Он просто обезумел, когда рухнул его бизнес, поэтому я по мере сил стараюсь облегчить его положение. Но у меня есть друзья. Я вижу их редко, но доверяю им и знаю, что всегда могу на них положиться.
Дэкстер вспомнил маленькую нервную девочку, которую когда-то знал. Как она оплакивала своих родителей и как страдала, когда попала в тесную квартирку в Лондоне после огромного пространства роскошной Куинты.
– Полагаю, все изменилось, когда ты подросла, начала работать и встречаться с молодыми людьми? – предположил он.
– Едва ли. – Девушка посмотрела на него с подозрением. – Кто-то должен был заниматься хозяйством. – Она склонила голову набок, как бы раздумывая, стоит ли еще что-то рассказывать или нет. – В любом случае, – подвела она итог, – у меня было немного знакомых мужчин, и на работе тоже. Только уставшие социальные работники и вымотанные врачи.
Должно быть, она врет. Она не смогла бы познать искусство обольщения, сидя дома и оттирая полы.
– Не могу поверить, что мужчины не интересовались тобой, – проговорил Дэкс, обеспокоенный тем, что Мэдди могла без разбора пользоваться своим искусством обольщения. К его удивлению, ее передернуло.
– Я редко выходила из дому, – пробормотала она. – Забота о дедушке занимала все мое время.
– Ты все еще ухаживаешь за ним? Моешь, убираешь, бегаешь по магазинам?
– Конечно. Ему уже поздно меняться. Кроме того, он очень болен. У меня больше нет работы, и поэтому приходится напрягаться. Ты не знаешь, как тяжело быть бедным, – неожиданно сказала она. – Ты никогда не чувствовал дурноту оттого, что у тебя пусто в кошельке, не искал лихорадочно в карманах или под диваном случайно завалившуюся монету для того, чтобы купить несколько картошек и немного сыра. – Ее глаза сверкнули. – Тебе никогда не приходилось умолять домовладельца отложить оплату на неделю или откладывать товары на контроле в супермаркете, потому что у тебя нет денег, чтобы оплатить свой несчастный счет!
Некоторое время они молчали. Дэкс пришел к выводу, что это не может быть ложью.
Разозлившись, Мэдди вскочила на ноги, сняла с плиты кастрюлю с кипящей водой и начала греметь посудой в раковине.
Хорошая сделка, подумал он. Устала от нищеты и цепко ухватилась за возможность нырнуть в роскошь.
Его охватили смешанные чувства. Симпатия, обида за ребенка, который был лишен детства. Он кипел от злобы, думая о том, что Кук безжалостно использовал покорную внучку, чтобы облегчить свою жизнь и обеспечить старость.
Но это не меняло ситуацию. О свадьбе не может быть и речи. Никто никогда не заменит ему Луизу. Он никого не полюбит так, как любил ее.
И все же Дэкстер понимал желание Мэдди выйти замуж за богача. Он только чувствовал презрение к тому, что она ставила материальное благополучие превыше любви и собственного достоинства.
Тем не менее его мучила совесть. Когда он скажет ей, что не будет никакой свадьбы, она расстроится. Это был ее билет в рай, и она поставила на карту все.
Мэдди вернется домой без гроша в кармане. Дэкс чувствовал, как его сердце сжимается, когда он думал о предстоящей жизни Мэдди, и пытался уверить себя в том, что она такая же эгоистичная, как и ее дед Кук, что у нее нет никаких моральных устоев и она будет использовать его, Дэкса, пока не получит свое.
И все-таки его сильно тянуло к ней. Не думая о последствиях, он шагнул к Мэдди, положил руки на ее напряженные плечи и прижал к себе.
– Мне жаль, – сказал он. – Жаль, что у тебя была такая адская жизнь.
Прижатая к нему, она как бы окаменела. Ее руки замерли в мыльной пене. Нет, они дрожали. В его голове все перемешалось, он прижал ее к себе еще крепче.
– Все нормально. Могло быть и хуже, – пробормотала она, так сильно натирая кастрюлю, что нечаянно уронила ее в мыльную воду, окатив обоих водой.
– Оставь это, – попросил Дэкс.
– Нет, – вскрикнула она, отталкивая его локтем. – Не знаю, что нашло на меня. Мы с дедушкой должны были стараться изо всех сил. У нас обоих есть свои слабости и преимущества. Я молодая и энергичная, а он старый и немощный. Вот такие дела. И я не хотела бы жаловаться на человека, который меня вырастил.
Он отпустил ее.
– Хорошо, хорошо. Но ты все еще пытаешься во что бы то ни стало изменить свою жизнь.
– Да, пытаюсь, – призналась она. – И я изменю ее.
Его губы сжались. У него пропадала симпатия к ней. Такая пойдет на все ради денег.
– Ты не попробовал персики… – тихо произнесла Мэдди, с горечью думая, что скоро им придется расстаться и она больше никогда не увидит его.
Но она хотела остаться. Почувствовать снова его руки на себе, его губы…
Их глаза встретились – и между ними пробежала искра. Его глаза были темными и горячими, как расплавленная смола; неожиданная тоска, появившаяся в них, заставляла ее сердце беспорядочно прыгать. Она жаждала его страсти и, главное, его нежности.
Дэкс взял персик, и она наблюдала, как он вдыхает аромат спелого фрукта. Его глаза закрылись, когда он надкусил сочный, мягкий плод.
Он медленно открыл глаза и, продолжая есть персик, посмотрел на нее из-под ресниц. Это был самый эротичный взгляд, который она когда-либо видела.
Мэдди вздрогнула. Если она не уедет в ближайшее время, то попадет под его чары. А ей необходимо было докопаться до истины. Надо спросить про аварию.
– Дэкстер, – сказала она, садясь на стул, – я хочу спросить у тебя кое что. Это очень важно для меня.
Он напрягся. Выражение его глаз настораживало ее.
– Спроси. Тебе, возможно, не понравится то, что ты услышишь в ответ.
– Да. Но мне надо знать. – Она облизнула губы. – Это о прошлом. Что именно произошло с нашими родителями? Дедушка никогда мне ничего не говорил. Он только…
– Не сегодня, – резко перебил ее Дэкс. – Я иду спать.
Она поборола разочарование. Возможно, завтра ей удастся поговорить с ним.
– Ты устал. Извини, – сказала она и, вскочив на ноги, добавила: – Тебе что-нибудь принести? Бренди? Немного горячего шоколада?
Он изучающе посмотрел на нее. Затем устало кивнул:
– Горячий шоколад. Спасибо.
Довольная, что может помочь ему, Мэдди ринулась за молоком. Краем глаза она увидела, как Дэкстер достал грязные вещи из сумки, которую принес, и бросил их в корзину для белья, стоявшую перед дверью.
Она нахмурилась.
– У тебя очень грязная и тяжелая работа.
– Да. – Проведя рукой по волосам, он направился к двери в дальнем конце комнаты.
– Но ты наверняка, по крайней мере, исполнительный директор.
– Да.
– Тогда почему?..
Дверь захлопнулась.
Ее сердце колотилось. Что-то случилось, и Фицджералды скрывают это от нее.
Она залила шоколадный порошок молоком и последовала за Дэкстером с намерением докопаться до истины. Может, они потеряли все свои деньги? Может быть, весь этот банкет в гостинице был фарсом и это было лишь прикрытием для гостей, чтобы скрыть от них, что Куинты уже нет и Дэкстеру самому приходится работать?
Ей было необходимо узнать. Если это так, деду придется смириться с тем, что она не выйдет замуж за Дэкса.
Узкий коридор вел к двум дверям, одна из которых была открыта. Опрятная постель гораздо больше подошла бы женщине, чем Дэксу.
– Дэкс, – позвала она, однако ответа не последовало.
Наверное, он был в ванной, находившейся за спальней. Она осторожно приоткрыла дверь и увидела, что он заснул одетый на огромной двуспальной кровати.
В комнате, кроме тумбочки, стоящей рядом с кроватью, почти не было мебели. Она поставила чашку с горячим шоколадом и наклонилась, чтобы снять с него ботинки.
Его темные взъерошенные волосы закрывали лоб. Черная тень от густых ресниц лежала на идеально выточенных скулах, и сон смягчал очертания его сурового рта.
Не в силах совладать с собой, Мэдди протянула руку и ласково дотронулась до него.
Смущенная и взволнованная силой влечения, она взяла чашку трясущимися руками и вышла.
Мэдди машинально вылила шоколад в раковину и села у огня. Ее охватила глубокая печаль, потому что она не хотела возвращаться к деду и не хотела навсегда остаться старой девой.
– Ты дура! – пробормотала она. – Тебе же хочется выйти замуж за этого человека!
Как нелепо. Именно сейчас, когда она прошла через огонь и воду, разработав сложный план, чтобы только не быть миссис Фицджералд, она захотела замуж.
Это были биологические часы, тикающие, как никогда, громко. Что толку от жены, которая не в состоянии родить ребенка? Многие мужчины не в восторге при мысли о проблемах с детьми, но не многие из них отказались бы от продолжения рода. Дэкс хотел иметь наследника.
Запретив себе думать об этом, Мэдди потушила фитиль лампы, взяла свой чемодан и потащила его по коридору в пустую спальню. Она с грустью посмотрела на свою одинокую постель.
Мэдди старалась убедить себя в том, что Дэкс видел в ней только сексуальный объект и хотел ее только потому, что она играла роль соблазнительницы, но ее разум не подчинялся ей.
Идиот! Он бы никогда не заинтересовался настоящей Мэдди Кук. Ему нужна большая грудь, змеиные татуировки, крутящиеся бедра и обольстительные взгляды, бросаемые из-под хлопающих ресниц. Поверхностный человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15