тсс!.. о чем? о чем это он?… я уже не помню… он мне что-то говорил, советовал… но что?… но что?…
– Что он советовал, Лили?…
Она не помнит… она все путает… я тоже… я снова собираюсь с мыслями… так, подумаю!.. наверху была г-жа Жэндр… и Дельфина… и служанка… а г-н Норманс?… я не помню… г-н Норманс… был внизу? к черту?…
Нет ничего реальнее и осязаемей, чем спуск вниз!.. спуск, тротуар!.. и метро!..
Лили и Образина дергают меня за руки!.. тащат меня за собой!.. шлюхи!
Сирены надрываются… я вам говорил… консьержка трясет колокольчиком… слава богу, молчит!.. это жалкое дзинь!.. кто его услышит?… я кричу:
– Остановитесь, никто не придет! они погибли в пекле метро!
Я хочу ей кое-что объяснить!.. хочу, чтобы она знала!.. но есть одна загвоздка… я не знаю, как звали служанку!.. не знаю! почему я не спросил у Норбера? он же должен знать!
Я кричу ему сквозь пространство и грохот:
– Эй, Норбер! Норбер! имя служанки!
Крик, резкое движение, голова вверх! слишком резкое движение!.. все плывет перед глазами… огненные зигзаги… сполохи… проспект!.. тротуар!.. Норбер наверху!.. все плывет…
– Не двигайтесь, трусихи! не двигайтесь!
Мое мужество!.. боюсь, что, как всегда, оно просто улетучится!.. сколько рядом жен?… я уже не знаю… две?… три?… четыре?… посмотреть!.. размыто!.. расплывается! двоится!.. а сколько Образин?… не знаю… сколько их, и все дергают меня?… они пользуются тем, что меня шатает от слабости!.. я не держусь на ногах!.. и заметьте, это не опьянение!.. я ничего не пил… только несколько капель воды из крана!.. а перед глазами все плывет, колышется, ворочается… это не опьянение! нет! какая разница, опьянение не опьянение, я больше страдаю от холода, чем от жажды!.. дело в том, что я почти раздет… завернутый только в пеплум, который развевается на ветру… а откуда он взялся, этот пеплум? где я его раздобыл?…
Спокойствие! только спокойствие! козочки мои!.. и где я их подобрал?… That is the question для «Радио Лондон»!.. они не знают, мои две мадамочки!.. они ничего не знают!
Я держусь за стенку… я хватаюсь… стена… витрина… эти девки слышат, как взрываются бомбы?… может, самолеты вернулись?… я же не вижу… ничего не вижу… только бумаги!.. только бумаги!.. вихрь за вихрем на меня несутся бумаги!.. вся улица в тумане… воздух плотно забит белым!.. белые небеса… да! белые от бумаг!.. леденею!.. я продрог!.. промерз до мозга костей!
– Спокойно! спокойно!.. выстукиваю зубами…
Как бы не так! как же!.. они тоже хороши! издеваются!.. раскачивают меня… хотят меня поторопить! чтоб я не сопротивлялся!.. они хотят бежать!.. в метро!.. в метро!.. вот и все!.. у них только одна мысль в жопе!.. но я не глазею на витрины!.. гнев Господень! я рассматриваю крыши! накренившиеся дома!.. сорванные балконы!.. я пытаюсь распознать фасады… это у меня в крови!.. я – хроникер, бытописатель, вот!.. и если я им надоел!.. если им наплевать на все разрушения! им!.. то я, слишком впечатлительный! я остро переживаю эту трагедию!.. все кругом исполнено воспоминаний, это рушится все мое прошлое, настоящее, мое будущее, которого не будет!.. Лютри и его телескоп, его семья, обсерватория, все это исчезло?… все?… все?… где-то там в облаках!.. в небесной дыре!.. и даже палка калеки!.. я бы горько оплакал Лютри!.. прямо тут, стоя посреди мостовой!.. у мужчин и женщин совершенно разное восприятие!.. две мои клуши только бы посмеялись!.. они меня теребят! иди, мол, чего стал! пошевеливайся!.. это все, о чем они думают? в метро! в метро!.. стыдно, что так мелки души женщин!.. они не оставляют меня в покое!.. я опускаюсь на корточки!.. чертова медлительность!.. воспользоваться! я мог бы!.. мои бумаги!.. присесть!.. а если зарыться в бумаги!.. они все падают и падают!.. уже целые сугробы намело!.. я уже говорил и повторяю снова!.. я хочу оплакать Лютри… я готов завыть… слезы застилают незрячие глаза…
– Держи себя в руках! держись! иди! двигайся!
Лили кажется, что я смешон… мы прошли мимо двенадцати домов… а может, пяти… осталось метров шестьсот до клятого метро!.. «Кардине»? «Ламарк»?… я уж не знаю!.. в любом случае, улица спускается…
Там! там! случилось такое!.. я вам все честно рассказываю!.. консьержка поворачивает обратно, она подбегает ко мне… мне не удалось отобрать у нее колокольчик!.. да!.. вы Думаете, мы валяем дурака!.. если б не рана на голове?… бумс!.. но она осторожничает, хитрюга!.. она вырывается!.. убегает!.. смеясь!.. как в игре!..
– Ах, ты смеешься? а где Норманс? ответь мне, бандюга? убийца?
Пусть она подавится своими смешками, тварь!
– Что сталось с Нормансом?
Я хочу, чтобы она вернулась! я ей объясню!.. я ей все расскажу и отберу этот блядский колокольчик!.. еще раз!.. хороший предлог… завести спор!..
– Иди, дорогуша!.. иди, моя сладенькая! Поближе!
Бери свою жопу в горсть!* твою мать!.. она смылась!
Уууааии! уууоаа!
И снова завывают сирены… которые должны предупредить… о чем же?… о чем?… о бомбах? но бомбы не падают!.. падают бумаги! откуда такое количество бумаг!.. вдвое, втрое больше! и бумажные заторы!.. бумажные горы!.. весь проспект!.. бумажное небо!.. я уже говорил!.. я не очень хорошо вижу… не четко… все расплывается… помутнение хрусталика?… может быть?… может?…
– Эй, консьержка! консьержка!
Я догадываюсь, она смылась!.. она сразу же умотала!
– Консьержка! Консьержка! где ты?
Вот сволочь!.. чертовски опасно упускать ее из виду! хотя хорошо и то, что она больше меня не толкает!.. мало ли!.. куда она меня подталкивала? и не она ли украла мои туфли?… стырила, негодяйка!.. это правда! кто-то украл у меня обувь!.. у меня замерзли ноги!.. а вообще, были ли у меня туфли? там, наверху, были!.. где же я потерял обувку?… не могла же она сама свалиться с моих ног?… хотя когда Оттавио меня нес… тогда я болтался у него на спине! Черт!..
– Консьержка! Консьержка! где ты?
Она мне не отвечает… ее больше нет рядом… она испарилась… унеслась в урагане бумаг… со своим колокольчиком!.. мне до смешного все равно!..
– Почему ты смеешься?
Это уже Лили… голос Лили!.. до нее – рукой подать… она совсем рядом, возле стены… но я не вижу ее!..
– Почему ты смеешься?
– Я смеюсь над Дельфиной!.. ты помнишь, как она упала в обморок, да прямо на невестку!.. ах! ах!.. ты видела их!.. ты помнишь?… хи! хи! хи!
Лили не смеется… я не могу ее рассмешить… она задает мне все тот же вопрос…
– А почему остался Норбер?
– Потому что он ждет Папу Римского!..
– Ты издеваешься?
– Папу, собственной персоной!.. и не только его… Черчилля на самолете!.. – я ей подробно рассказываю, – и президента Америки!.. чтобы они подписали соглашение!.. ты видела его? его декорации! вот почему он так хотел, чтобы ты осталась! принимать высоких гостей!.. и чтобы консьержка принесла ему цветы…
– Ты думаешь, это правда?
– А нечего думать!.. нужно просто посмотреть! Норбер-то на балконе! ты можешь его увидеть! только подними голову!.. у тебя ведь голова не кружится! он на балконе? а? один?
– Я вижу его, наверху… он подает знаки!.. он один… совсем один!.. но скажи, что это за бумажный обвал!..
Она тоже видит бумаги! значит, это не бред!.. Папа! черт! надоело!.. это не головокружение!.. это – потоп.
– А Папу? а Папу? ты видишь Папу?
Я спрашиваю… она не видит Папу… она видит только Норбера!.. он все наврал, чертов сумасшедший!.. он вовсе и не ждал Папу!.. он нас просто выгнал на улицу!.. Папы Римского нет на тротуаре… и президента Америки!.. и мирного договора не будет, я уверен!..
– Нас заманили в ловушку! Папы на улице нет! нас просто убьют, всех!.. давай сматываться, Лили! не пялься ты в пустоту!
У меня такое чувство, что нельзя терять ни минуты!..
– Давай руку! не смотри ты на него!
– Да нет же! Норбер показывает «тссс»!
Лили храбрая, но упрямая безмерно!.. и слишком любопытная!..
– Оставь его, Лили!.. брось!.. я говорю тебе!.. он только и знает, что цыкать! только тем и занят!.. ты слышишь, как воют сирены!.. я не хочу погибнуть из-за его «тсс»!.. он уже заплатил за все, олух, пусть теперь цыкает!.. как, ты не знаешь?…
– Как это заплатил?
Ей нужны объяснения!.. Господи, ну до чего же она любопытна!..
– Доктор! доктор! башмак!
Меня прервали… консьержка, будь она неладна! в завалах бумаг… она нашла ботинок!.. не верю своим глазам!.. чертова дурында!.. какая хитрая!.. это чей-то чужой ботинок!.. у меня, понятное дело, туфли исчезли… но я не верю, что это мой башмак!.. она нас хочет надуть, вот… это ловушка!..
Она надвигается!.. она бредет среди бумажного потопа!.. она пересекает проспект… она движется против течения… она нашла башмак!.. и еще бумаги!.. еще бумаги!.. она всегда что-то подбирает!.. охапки бумаг! невероятно!
– Бросьте все! бросьте все! Мадам Туазель! я больше не хочу их видеть! вы идете с нами!.. с нами, мадам Туазель!
Она смотрит на меня… она слышит меня… сирены воют не так громко…
– Идите, идите, мадам Туазель!
Я хочу, чтобы она помогла мне спуститься по ступенькам… мы добрались до ступенек… еще не в метро… добрели до лестницы Дэрёр…* метро чуть ниже… нужно преодолеть ступеньки!.. да, а бумаги падают!.. подумайте, сколько это будет!.. лавина за лавиной!.. толстым слоем!.. все погребено!.. весь проспект!.. продолжаться!.. у меня никогда не было столько бумаги!.. это фантастика, черт возьми!.. все архивы Парижа!.. а консьержка складывает, подбирает!.. мне она вовсе не помогает!.. она тащит стопки!.. я кричу ей:
– Хватит! хватит!.. бросьте все!.. – она уходит!.. приносит мне новые кипы!..
– Это вам! это вам, доктор!
Она дорожит ими!.. настаивает… мои ноги уже тонут в бумажных завалах!.. между ног! кучи связок!.. я больше не могу сдвинуться с места…
– Хватит! мешок и веревки!
– Нет, заверните их в свой халат!
Она еще и командует!
– Дура!.. дура!.. я не хочу!
Я защищаюсь…
– Да! Да!
Она настаивает! сейчас как двину в челюсть!..
– Посмотрите, доктор! это ваше!.. ваш почерк!..
Она хочет меня надуть!.. честное слово!.. мерзавка!.. она хватает меня за край халата, она хочет стащить его, сделать из него мешок!.. мешок для бумаг!.. да! да!.. вот так! завернуть! их! в него!..
– Дура! дура! как врежу сейчас!
– Но это же ваш почерк, доктор!..
– Уж лучше греми своим колокольчиком! холера! отстань! И вот я опускаюсь на бордюр тротуара… думаю, это бордюр… у меня больше нет сил тащиться дальше… никто мне не помогает… Лили?… а где же Лили?… Туазель бегает за мной по пятам… а где Лили?… я больше не вижу ее… не вижу больше и противоположной стороны улицы… все исчезло!.. только бумаги летят… кружатся… еще и еще!.. и сирены больше не воют!.. колокольчик Туазель… дальше… дальше… надтреснутый звон хрустального колокольчика… мне кажется… я думаю… звук дребезжащий… жалобный…
– Вы ненормальная, мадам Туазель!..
– Нет, доктор! вовсе нет! и я еще выцарапаю вам глаза! Вот так, коротко и ясно!
Я думал, она уехала далеко, эта сволочь!.. ан нет! она сидит рядом со мной!..
Посмотрите только на этот кошмар!
– Послушайте, доктор! послушайте! сирена Оттавио!
Я напрягаю ухо… единственное мое ухо… не могу сказать, что я не слышу… странный звук… похож на хрип… на храп… мощный рокочущий звук… ррроооаб! ррроооаб!
– Это сирена Оттава?
Она не отвечает… она стоит на коленях в несущемся потоке… прямо передо мной… и подбирает бумажки!.. будь ты проклята! она их сортирует… мои!.. только!.. остальные рвет!.. она прибирается на улице…
– Но, мадам, это бесполезно!
– Вы видите, это валится с Неба?
Она призывает меня в свидетели… с неба падают эти бумаги… она никогда не прекратит!.. бумажный ливень!.. кипа за кипой!..
– Мадам Туазель! Лили! Лили!
На самом деле Лили больше нет!.. испарилась!.. как с ними тяжело! куда ее понесло, мою Лили?… разбегаются! возвращаются!.. Лили меня бросила!.. не могу положиться и на консьержку! а если она меня отволочет к сестричкам?… что если они прячутся под ворохом бумаг?… хитро притаившись, следят за мной!.. может, они на другой стороне улицы?… я предчувствую беду!.. сидя здесь, на тротуаре, я размышляю… я философствую на краю тротуара!.. да, думаю я, это бортик тротуара… но не уверен… мамаша Туазель копошится… копошится!.. я ее хорошо вижу!.. я ее слышу… где две сестры?… Две гарпии?… как их звали? в самом-то деле? Роза и Клемантина?… точно! точно! посмотрим! посмотрим!.. я сомневаюсь… Роза и Клемантина? та, которая разбила мне голову?… и вдруг я ору!.. я должен вспомнить!..
– Клеманс и Розали?*
Лили отвечает!.. да! она!.. вот счастье-то!.. она все время была рядом со мной! и она тоже!.. а я и не сомневался!.. у меня мутится в голове!.. все расплывается в глазах!.. и в этот момент я отключаюсь!.. что-то в глаз попало! я не плачу! я больше не слышу, как меня отчитывают!.. она ругает меня! со злостью!.. а мне смешно! как? да, со мной-то что?
– Ах, это не Розали и Клеманс, и не Эстель и Вероник?
Я задаю вопросы!.. зачем! черт! черт! путаница! привет!.. сколько раз!.. и это все… и все… одни и те же!
Эстель и Вероник!
Я пою! я им пою! я припоминаю песню! ах, так это не Роза и Клеманс?… ну ладно! что ж! посмотрим!..
Эстель и Вероник!
Займемся, господа!*
Вдруг возникает консьержка!.. вы не поверите! она подходит… и перебивает меня! да! она меня поправляет! она осмеливается!
– И вовсе не господа! а господин!
Она знает песню наизусть!
Вот так!.. стерва! могла делать что угодно!.. так нет, она встревает, тупица!.. бамс! дзинь! дзылынь! я выхватываю ее колокольчик!.. ах, все-таки! и забрасываю его подальше!.. он летит на мостовую!.. драка!.. я вспыхиваю… злость!.. Туазель бежит за ним!.. да, бежит!.. она его находит внизу, где-то возле площади Клиши… так мне сказала Лили!.. сказала!.. легавые мне рассказали… потом!.. но это было гораздо позже!.. и что я устроил грандиозный скандал!.. я!.. кажется!.. это не в моих привычках!.. страшный скандал!.. и еще я отчаянно сопротивлялся! да еще в подобных обстоятельствах!.. обессиленный, только что переживший катастрофу!.. подумайте, это непохоже на правду!.. сплетни! клевета! люди выдумывают черт-те что!.. люди упрямые, как ослы!.. мы шли к метро, вот и все!.. а в воздухе носились бумаги, вот!.. вихри! мои бумаги! и чужие! не было видно тротуара под ногами!.. я держал себя в руках!.. хотя опасность была велика!.. так как сирены… должны были вернуться… да нет! не сирены, самолеты!.. и так как мне надо было позвонить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45