О! они еще и огрызаются! им не хочется выползать! они уже не вопят, крикуны придушены, они понимают только небо над нами! они не принимают перевернутого пространства!
– Госпожа Туазель! госпожа Туазель!
Они зовут ее на помощь!
– Небо исчезает, госпожа Туазель! его нет!
Пусть знают!
– Кретины! труслы дрисливые! оно под нами, небо-то! это, наверное, трагично… но правда – прежде всего! вот мое мнение! вы прячетесь от правды? это хуже всего!.. – и я им твержу: – небо под нами! Дамы, господа! Мы сверху!
Они прячутся, забиваются… переплетаются… ноги! ляжки!.. головы… они кусают друг друга от страха… грызутся между собой: «Ай!.. грубиян!.. мой ребенок!.. Уааааах!.. караул!..»
– Госпожа Туазель! Аббатиссы!*
Моя очередь! моя партия! пусть послушает меня! и ей нужно только призадуматься!.. человек жеста! какая героиня! смелая! Жанна д'Арк! почти!
Она меня послушала… вот она, покачиваясь… выходит из своего кухонного убежища… хромает… падает!.. на четвереньки!..
– К окну, мадам! к окну!
Она… Лили… я… Пирам… он попытался залезть под стол… протиснуться между телами… вот и схлопотал!.. Кто-то саданул его каблуком! он никогда не покидает свою хозяйку… а она, она зарылась, поверьте мне! ей наплевать на пса…
– Доктор! доктор!
Она зовет меня!.. снизу!.. а, я вижу ее… она задыхается!.. я хватаю ее за… ногу! тяну… выволакиваю…
– Ах, доктор! спасибо! спасибо!
Она меня обнимает… плачет… Пирам лает… он счастлив!.. его хозяйка! подпрыгивает, чтоб лизнуть ее в нос!.. толкает! опрокидывает!.. они откатываются, сплетясь клубком… к противоположной стене…
– Гадкий Пирам! Гадкий Пирам! и бац-бац! прямо по носу! это его научит!.. и еще ногой! в морду!.. вот тебе! вот… Ба-бах! всех нас отнесло к толстяку Нормансу… его стул… две его бляди… и все это не тревожит его… совсем! он храпит, вот и весь сказ… вот… Ба-бах!.. я кричу прямо над ухом… прямо в ухо… «Монмартр разверзся! «карьеры» расколоты! Они сбросили сорок тонн тротила!..»
Ну и что, тоже мне новость!
Наплевать! наплевать! храпит…
– Эй, Туанон! девчонка, смотри!
Эта, по крайней мере, хоть что-то видит! окно открыто… она уставилась… она ослеплена… моргает… снова залезает под стол; но ее туда не пускают!.. удар ногой! удар кулаком! она отвечает!.. лягается, кусается!.. «Хи! хи!», ее очередь, милашка… она орет… Пирам не помнит зла и плачет вместе с ней… он ее обожает… он плачет, потому, что его маленькая хозяйка страдает… воет… громче!.. еще громче!.. он протискивается, скребется под столом обеими лапами, между телами, под телами!.. эх, пинг!.. динг!.. эти повороты! как они лягаются! злюки! там, внизу!
– Останься тут, Пирам! оставайся с нами!
Он дрожит, трясется!..
– Иди сюда, Пирамушка! иди!
Теперь все у окна… Лили, Туанон, г-жа Туазель, Пирам, я… смотрим… моргаем… глядим вверх на Клоуна, откалывающего свои номера!.. предводителя ураганов!.. усмирителя гондолы и взрывов!..
О чем я жалею, так только о том, что здесь нет Оттавио!.. и где он блядует, Оттавио?… ай-яй-яй ему, Оттавио! Жюль без рожка, с рожком! колесики! гондола! барабаны! Ба-бах! ванька-встанька! вранг! скорее бы праздник закончился! трубы! трубите!
Но если бы Он послал Жюля на костер, я был бы разочарован, но каким-то образом… как-то они его втащили… я никогда этого не узнаю… тайна! Г-н ла Каресс! жалкий придурок, нельзя художника в печку! Вместе с ним сгорят в пламени секреты его мастерства… а?… это совсем другая историйка, про другой Потоп, про то, как нас придушили, придавили, раздавили, атаковали нас со всех четырех сторон света! по мановению Жюлева пальца!.. попробуйте, попробуйте-ка! Вы, может, скажете, что я получаю от этого удовольствие, что я тоже люблю катаклизмы… и Ба-бах!.. тр-рах!.. метро «Жоффрен»… взорвалась мина на станции… девяносто восемь метров под землей!.. преувеличение?… я достаточно пожил… и не так уж плохо… но в тот момент?… в тот момент? вы бы почувствовали удушливый страх! вы бы так же орали: «Жоффрен! Жоффрен!» В самые тяжелые моменты моей жизни все трагические воспоминания всплывают в памяти!.. прошлое, настоящее, будущее, одновременно!.. понос! существует шестое чувство, но нужны подспудные толчки… не каждодневные неурядицы! необычные! сильное чувство! Норманс абсолютно не тривиален!.. это проявляется даже в чудовищном храпе! взрыв не взрыв! самолеты носятся как сумасшедшие, огненные потоки, взорванные небеса, метро теряет равновесие, пронзая тоннелями своды!.. вгрызается в неведомые глубины… повсюду грохот, сверху, снизу, в сердце, в ушах, хоть Норманс больше не храпит!.. вот что значит физическая сила, не то что растяпы, сидящие под столом! сколько их? дрожащих, задыхающихся, обсирающихся… а он невозмутимо серьезен, этот тип Норманс! громадный кусок сала в сонной неподвижности! честно! поверьте!.. Жена и невестка обожают его… они бы не слезли с его колен даже за Царство! за тридцать шесть молний!
– Андрэ, не двигайся!
Комическое смешивается с трагическим… перечитываю написанное, гордиться нечем… боюсь, как бы люди не затаили в душе черной злобы! желтой! зеленой! за то, что все заканчивается… о! тут! так погано!.. ко всем чертям мое создание! полный провал! рака! барахло! на набережных сотня за гроши… вот вам «Феерия»!.. А, головокружительно смелый проказник! Покажем ему за и против!.. космогонические бури! бомбы дождем, вертящаяся мельница, Жюль не горит! Ах, рожок! нет рожка! забавный, невежа! очковтиратель, клеветник, прохвост!..
Я жду худшего!
Неважно, что происходит в действительности! и тот, кто честен сам с собой, тоже страшится худшего…
– Он ужасен, госпожа Туазель.
Я настаиваю, чтобы она посмотрела… посмотрела на него!.. брань этой обезьяны! гори, Париж! гори, Монмартр! а все из-за него!.. из-за него!.. и Батиньоль… и самолеты, подчиняющиеся его приказаниям… каждому его жесту!.. обе руки воздеты к небу!
– Посмотрите на него, госпожа Туазель!
Но она уставилась на меня, злобно скривилась!
– Вы всё выдумываете!
Она обвиняет меня!
– А Клиши? я выдумываю? несознательность! преступление! Этот газопровод – просто Везувий! потоки лавы до самого Сен-Дени! а неистовство самолетов? я пьян? у меня помрачение? вспышка за вспышкой! я б его загипсовал с ног до головы, черт подери!
– Посмотрите же на него! его руки! пальцы! вы не видите искр?
Ба-бах! не знаю, что еще нужно сделать, чтоб уговорить! Жюль-пекло! Нет? Нет? а трассирующие пули? Нет? Нет? рикошеты по всем тротуарам? Накрыли бы прицельно его платформу, и игре конец!.. была б ему наука, кусочек свинца в башку! Господин-капитанский-мостик! И больше он бы не разгонял тучи, Адмирал молний! Монмартр был бы спасен! и проспект! и aross Париж, и все газопроводы в округе! и Женневьер! и Нотр-Дам! и наш восьмиэтажный дом! не так ли?
– Он хочет пить, доктор! у него жажда!
Вот все, что она видит, образина! оплывшая… желтая, обрюзгшая…
Он подает знаки, что хочет пить… ну и что? и что? пусть сосет лапу! стоит ему броситься с башни! прыг! прыгнуть! вниз, он увидел бы небо в алмазах!.. может, догнал бы самолеты? ухватился за крыло, на лету? ах, какой умник! почти волшебник!
– Доктор, доктор!
Его гондола качается, плывет… ну и что?
– Он сгорит!
Она в панике! ее морщины разглаживаются… сумбур в голове полный… она, всегда смеющаяся… икает, давится страхом…
– Он сгорит!
Хорошенькое дело!.. чертов клоун!.. теперь моя очередь смеяться!.. черт!.. я хочу!.. и мы трясемся, давимся, корчимся от смеха! еще! еще! ему нас жалко? бранг! Ба-бах! осколки… в Норманса! в окно!.. не хочу никого предупреждать!.. пусть изжарятся… пусть покроются хрустящей корочкой… все!.. при каждом ударе бомбы Норманс хрюкает, всхрапывает… громче!
– Храпи! храпи, Андрэ! Не двигайся, Андрэ!
– Хррррр!.. Бррррр! – отвечает он… а жильцы под столом изобретают все новые и новые всхлипы, охи, ики…
– Жи! Жи! Ко! ко! куа! ах! ооо!
– Заткнитесь, недоделанные!
Вот что я думаю!
А консьержка вопит в ужасе:
– Осторожно! Осторожно!
Это она Жюлю! она зовет его! предупреждает! я еще пожалею? он не такой уж и мерзкий?… с тех пор, как он сидит там наверху! вертится! качается! вращается! а как он туда забрался? а? она не знает… образина! секрет Жюля! и другие мельницы там, наверху!.. над облаками… выше… «Бриз-Ми»… «Ролэн»… «Блют-фэн»… «Сен-Элётерп»!..* десять… двенадцать… вверх тормашками! холмы вверх тормашками… и Пантеон… и Большое Колесо…* и чудовищная Механическая Галерея! И почти на полнеба… северное сияние!.. и «Монументальные Ворота» и «Эскалатор»… ничего не упустил!.. Всемирная выставка 1900 вывернута наизнанку!.. пожары… пожары… и Сена, плывущая в облаках!.. в пламени! и шлюпки! и Сюрен! и заграждение…* и вздувшиеся тела утопленников! раздутые!.. разбухшие тучи… набухшие дождем летят по небу… лорнеты, вставные челюсти, летят к звездам… это смешно, нет?… и цветные гирлянды шрапнели? очереди? эти фейерверки осветительных ракет! я-то знаю, откуда все это исходит, хоть и косоглазый… взорванный Эфир! ладно! я умолкаю! но г-жа Туазель? ее мнение?
– О, господин Жюль! О, господин Жюль!
Все, что ее волнует! кричит! заискивает перед ним, негодяй, бомбист! с какой ловкостью он управляется, сталкивает циклоны! будоражит эскадрильи, щелкая пальцами!
Небо раскололось? небесная твердь лопнула? ну и что? частицы вонзаются в землю! и пыльные крепости, обозленные, трусливо капитулируют! тысячи моторов! вселенское свинство! Лондон-стрит! Барб! Сакре-Кёр!
Пылает огонь, кажется, в Ангьен и до самого Орли.
– Вы не выйдете, мадам? немного прогуляться?…
Трещат в огне двадцать кварталов! Люксембургский сад расцветает огненной розой, больше чем розой! пылающий розарий!.. Академия оседает… в бежевом цвете… в зеленом… медленно стекает на набережную… затем в Сену… Купол еще некоторое время качается на волнах! переворачивается! тонет!.. А, и Мадлен, и Палата!.. они похожи на улетающие, раздутые шары… они еще какое-то время качаются… становятся синими, красными, белыми! взрываются!
А вот и другое представление!.. вы скажете, я делаю это нарочно?… да нет же! целый оркестр цимбалов! как будто небо и земля сталкиваются! бряццц! бууум! грохочет над нами! под нами! вы думаете, но ведь это Монмартр! но отзвук! улица такая узенькая!.. это надо было слышать… удар столкновения Земли с Небесами!.. молния между ними!.. чудовищное сотрясение! подумайте о склепах Монмартра… какая абсолютная пустота!.. какие барабаны! этому не подобрать названия! вы расчленены! член! голова! плечи! ноги! растоптаны этим бряк!.. Ну да ладно, но вы не поверите, Норманс храпит!.. он похрюкивает, мычит при каждом бряке! два-три сильных удара… «муааа! руааа!» и он снова засыпает.
– Не двигайся, Андрэ! Не шевелись, Андрэ!
Если бы он проснулся… все бы перевернулось! буфет покатился бы! Он хочет спать… только спать! храпеть!.. его жена, его невестка крепко его обнимают… крепко…
– Не шевелись, Андрэ!
Остальные под столом не отдают себе отчета в том, что Небо и Земля играют на цимбалах! они думают, что это гудят тоннели метро!.. лестница в преисподнюю!.. лифтовая шахта!.. жуткий сквозняк… что-то подобное… я должен закрыть окно…
– Доктор! доктор! закройте окно!
– Тут дело не в окне…
Ба-бах!
Они снова закрываются… зарываются… при каждом бумцц стол приподнимается! всеми задами! которые под ним! и снова на пол бряк! с их воплями! визгами!.. бедный Пирам, удар не удар, от стенки к стенке, бууум! черт! пууум! хватайся! кубарем к столу… вланг! снова нюхает! вверх тормашками! его девица не выползает! наплевать ей на псину! ни капельки жалости!.. удирает! не удирает!.. уже достаточно натерпелись на проспекте, который они перебегали! она даже не хочет больше выглядывать на улицу! скрючившись под столом, она ничего не слышит!.. я зову ее!..
– Туанон! Туанон!
Пирам скулит… стонет… ему хочется к людям… под бочок… быть рядом со своей хозяйкой!.. а, удары ботинками!.. удары ботинками!..
– Доктор! доктор! ставни!..
Что ставни?… нет больше ставен… нет больше окон! одна видимость!
– Да ставни же! ставни, доктор!
Что тут отвечать…
Пирам… Пирам, вот храбрец!.. он возвращается к нам… госпожа Туазель, Лили, я… между нами… он катится, падает, с нами!.. даже Бебер не такой преданный! ах, нет! Бебер гуляет везде!.. беглец! хитрец!.. все очень просто, с начала бомбежек Бебер нас избегает! больше никакого доверия к хозяевам! он везде! наверху, на крыше! в комнате служанки… а потом в погребе… и он удирает!.. слышно лишь, как он мяукает где-то в другом месте!.. неуловимый!.. а мы, мы же не рабы Бебера!.. можно и так сказать!.. а посмотрите-ка на Пирама… самая что ни на есть преданность!.. и все равно отвергнутый!.. Туанон придавлена, погребена подтелами, все-таки он может до нее дотянуться, Пирам! носом, да!.. обнюхать… поскулить!.. он дрожит вместе с нами… дрожит от горя… а, я вижу высунувшуюся ногу его хозяйки! ступня… она уже без ботинка… я ловлю ее за ногу… тяну!.. нога… колено… вууурр! грохаюсь!.. валюсь! на стену!.. со мной Пирам и Лили… я все бросил! ужасный толчок… это землетрясение, это вулкан!.. это уже не бомба… это больше похоже… под фундаментом взрываются мины… под нами двенадцать этажей! нет! все намного хуже! мины подложены под метро, представляете?… и еще глубже!.. в пустотах туннеля, как раз под склонами Ангьен!.. склепы под склепами! копи, которые прорезают холм до Леона де Бельфора!* гипс!.. мел!.. под сводами, которым уже три… четыре тысячи лет!.. взрыв мощностью в тридцать-сорок тонн тротила!.. а если поверхность земли вдруг пустится в пляс, затанцует польку, вы только подумайте! если все здания вокруг резко развернутся… покачнутся… разорвут тротуары! Оп! вышла усадочка!.. останутся, вижу… раздвоенные, перекошенные, хромые, растерянные… и тарррабуум! следующий толчок… все начинается сначала!.. ураган! оркестр!.. дома удирают, разворачиваются… совсем перекошенные! с нами будет то же!.. другое дело, когда дома скользят… вытягиваются! удлиняются… в высоту… лукум!.. уходят, переплетаясь с каждым бууум! какой труд! и все сворачивается, обжаривается, развязывается!.. вакханалия неба! будь вы там, вы бы сказали: выше Винсенн… а остальные воздушные костры… чуть южнее, над Шуази… Атис… а, и на Корбей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45