Через несколько минут он сказал:
– Порядок, мы вошли. С чего начинаем?
Саймон дал адрес дома, сообщил дату и, устроившись в изножье кровати, склонился к экрану. В комнате было так тесно, что они почти соприкасались плечами.
Если это не сексуальные сцены или сцены насилия, нет ничего скучнее, чем просматривать записи камер внешнего наблюдения. Саймон сообщил Скотти, что ищет блондинку с длинными вьющимися волосами. Это помогло: теперь он мог просматривать записи в быстром режиме, пропуская всех, кто не отвечал этим приметам. Наконец Саймон заметил ее.
– Вот она. – Он тут же остановил запись и вернулся назад.
Саймон видел, как Дреа с большой набитой сумкой (он был готов поклясться, что там одежда) вышла из дома и, садясь в черный «таун-кар», споткнулась. Скотти, ловко управляясь с компьютером, перескакивал с одной камеры на другую, следуя за машиной, которая в конце концов остановилась перед библиотекой на дороге во втором раду. Дреа вышла из автомобиля и, слегка прихрамывая, направилась в библиотеку. Машина отъехала.
Саймон наклонился еще ближе к экрану, пристально следя за входом. Вот, значит, где она переоделась. С этакой гривой много чего можно сотворить, но в первую очередь следует избавиться от этого светлого пиджака. Что надо сделать, чтобы стать незаметным в толпе жителей Нью-Йорка? Одеться в черное, вот что. И зачесать назад волосы, может, даже заправить их под рубашку или надеть на голову капюшон. Правда, капюшон в такую жару выглядел бы странно, но чего не бывает – каждый сходит с ума по-своему.
Он высматривал ее фигуру, сумку, обращал внимание на каждого человека в черном – а в черном были почти все, – на каждую женщину с прикрытыми или зачесанными назад волосами.
Ему повезло. Он довольно быстро ее обнаружил.
– Вот она, – сказал он.
Скотти остановил пленку.
– Вы уверены?
– Абсолютно. – Он знал каждый изгиб этого тела – ведь он четыре часа без устали ласкал его. Это была, без сомнения, Дреа. Да, времени даром она не теряла – вышла минут через десять. Ее водитель, наверное, не успел даже места для парковки найти. Ее волосы потемнели – возможно, она их намочила – и были гладко зачесаны назад. Они была в черном с головы до ног, хромоты как не бывало, походка ровная и твердая, без всяких там вихляний из стороны в сторону.
«Умница! – мысленно похвалил ее Саймон. – Смелая, решительная, внимательная к мелочам. Так держать, Дреа!»
Скотти пришлось нелегко: пройдя несколько кварталов, Дреа взяла такси. Немного проехав, вышла из него, преодолела несколько кварталов пешком и поймала другую машину. Попетляв по городу, она наконец въехала в туннель Холланда и пропала из зоны камер наблюдения. Тем не менее тот факт, что она наметила свой путь через туннель Холланда, а не через платный скоростной туннель Линкольна, говорил Саймону о многом.
Он взял след. Дреа, может, и ловкая штучка… да только с ним все равно не сравнится.
Глава 11
Дреа была в бешенстве: как сложно оказалось получить свои собственные деньги в банке.
Она ехала в Канзас не торопясь: боялась устать и наделать глупых ошибок или, того хуже, угодить в аварию. Ей нужно было проскочить незамеченной, а для этого следовало везде расплачиваться только наличными и вообще ничем не привлекать к себе внимания. С двумя миллионами в руках ей будет повольготнее, а пока ее возможности ограничены.
Дреа ехала не спеша, и дорога заняла у нее вместо двух три дня. Ну и пусть: ей было хорошо. Она одна. Какая же благодать, когда не нужно ни перед кем, кроме себя, отчитываться. Не надо прикидываться безмозглой идиоткой, не надо без конца улыбаться, тщательно скрывая любые намеки на гнев, раздражение и даже чувство юмора.
Разве не обидно, что целых два года она не могла себе позволить посмеяться над анекдотом? Каждый раз, услышав шутку, она вначале непременно переспрашивала – якобы не ухватила сразу «соль». И Рафаэль со своими отморозками частенько, повеселившись над анекдотом, потом еще потешались над ней. Уроды.
Хватит разыгрывать из себя дуру – ни за какие блага она больше не станет терпеть зависимость от мужчины. В дороге Дреа ела, когда и что хотела, увидев что-то интересное, останавливалась посмотреть, одежду покупала, какая приглянется, а не с тем расчетом, чтобы как-то по-особому выглядеть. Теперь ей было плевать на сексапильность – она предпочитала удобные хлопковые брюки, футболки и сандалии. К тому же она много времени проводила за рулем, а лето было в самом разгаре.
Из общения с банком Нью-Джерси Дреа уже знала, что нельзя вот так просто прийти и снять со счета два миллиона. Все, что ей светит, – это еще несколько тысяч наличными, а остальное чеками. Один такой – на восемьдесят пять тысяч – у нее уже имелся. И ей его не потратить, разве что сделать какую-то грандиозную покупку. Нельзя же в самом деле взять что-нибудь за пару сотен и попросить сдачи восемьдесят четыре тысячи восемьсот долларов.
С деньгами возникла еще одна проблема: как возить с собой такую кучу наличности? Всюду таскать их с собой Дреа не могла. В первую же свою ночь, проведенную в пути, когда у нее наконец появилось свободное время, она убедилась, что это нереально. Измерив оставшиеся у нее стодолларовые векселя, Дреа подсчитала: стянутая резинкой тысяча долларов равнялась в толщину одной десятой дюйма, значит, пачка в десять тысяч долларов будет с дюйм. Следовательно, на каждые сто тысяч, грубо говоря, приходится по десять дюймов. В таком случае толщина стопки купюр на сумму миллион долларов будет равняться ста дюймам, а в два миллиона – двумстам дюймам. Иными словами, получится пачка более шестнадцати футов в высоту. Таскаться с такими деньжищами довольно опасно, а спрятать их еще сложнее. С ними она становится практически ходячей рекламой, приглашающей любого желающего тюкнуть ее по голове и прикарманить денежки.
Выходит, деньги нужно хранить в банке, но Дреа боялась, что ее выследят по чекам. Хотя банки по закону и не имеют права предоставлять посторонним лицам какую-либо информацию, это вовсе не значило, что Рафаэль не сможет ее раздобыть – для этого ему просто придется пошевелиться больше обычного, а вот степень его активности будет зависеть от того, насколько он разозлился. И надо сказать, два миллиона для того – веская причина. Вдобавок ко всему пострадало его мужское достоинство, а потому он потратит и вдвое больше, лишь бы найти ее. Такая месть, может, и не рентабельна, но удовлетворение определенно принесет.
Чтобы не засветиться с чеками, ей все же когда-нибудь придется обналичить эти два миллиона, пусть ненадолго – чтобы только перевезти их в другой штат и положить в другой банк. Загвоздка в том, что банки очень не любят выдавать по два миллиона наличными, не важно, что эти деньги принадлежат тебе.
Помня, что банку в Элизабет требовалось время, чтобы подготовить крупную сумму наличными, Дреа на второй день остановилась в Иллинойсе, где купила дешевый, с суммой на счете, сотовый телефон, активировала его и, собравшись связаться с банком в городе Гриссом штата Канзас, забралась в машину. Заблокировав двери в салоне с работающим кондиционером, она позвонила в банк и попросила к телефону кого-нибудь, с кем можно было бы переговорить о закрытии своего счета.
– Минуточку, – услышала она, – я переключу вас на миссис Пирсон.
Через несколько секунд послышался щелчок, и приятный женский голос ответил:
– Дженет Пирсон слушает. Чем могу помочь?
– Мое имя Андреа Баттс. – Произнеся свою ненавистную фамилию, Дреа невольно поморщилась. Она умрет, но во что бы то ни стало отделается от этого имени. Навсегда. – У меня счет в вашем банке. Я хочу его закрыть.
– Как жаль, мисс Баттс. Вас что-то не устраивает или…
– Нет-нет, ничего подобного. Просто я переезжаю в другое место.
– Понимаю. Нам очень не хочется терять клиента в вашем лице, но ничего не поделаешь, в жизни всякое бывает, правда? Приходите, и я оформлю все бумаги.
– Я зайду завтра в течение дня, – ответила Дреа, рассчитывая в уме время и надеясь, что хотя бы приблизительный шанс получить деньги у нее есть. – Дело в том, что сумма большая, а я хочу большую часть получить наличными.
После короткой паузы миссис Пирсон спросила:
– У вас есть номер счета?
Дреа продиктовала номер, и в трубке послышался стук клавиш: миссис Пирсон открывала информацию по ее счету. После еще одной, более продолжительной, паузы миссис Пирсон заявила:
– Мисс Баттс, ради вашей собственной безопасности я вам категорически не советую снимать такую сумму наличными.
– Я понимаю всю трудность, – ответила Дреа. – Тем не менее это ничего не меняет: сумма мне нужна наличными, и я звоню вам заблаговременно, чтобы вы успели подготовить ее.
Миссис Пирсон вздохнула:
– Сожалею, но мы даже заказать столько не можем, пока не проверим вашу личность.
Чтобы не вспылить, Дреа призвала на помощь все свое терпение. Слишком часто она сама оказывалась объектом грубости, чтобы начать кидаться на тех, кто просто добросовестно выполняет свою работу и обязан соблюдать установленные правила. Однако и от вздоха удержаться не могла.
– Я понимаю. Хорошо, я, как уже сказала, буду у вас завтра днем. Это не слишком поздно, чтобы получить деньги?
– Вообще-то это слишком рано. Банк у нас маленький, и наличные мы заказываем из Федерального резервного банка только раз в неделю. Главный кассир отправляет заказ по средам, так что заказ за эту неделю ушел только вчера. До следующей среды других заказов не будет.
Дреа хотелось биться головой о руль.
– А она не может сделать внеурочный заказ из-за того, что сумма очень большая?
– На это ей, без сомнения, придется получать особое разрешение.
Дреа мигом оценила ситуацию.
– Через какое время после отправления заказа вы получаете деньги? На следующий день?
Миссис Пирсон снова замялась.
– Я буду рада обсудить это с вами лично, но по телефону давать такую информацию не хочу.
И опять же служащую нельзя было упрекнуть: ведь она не знала Дреа. Мало ли, может, она собирается ограбить банк и пытается выведать, в какой день в банке будет побольше наличности.
Все шло вразрез с планами Дреа. Вместо того чтобы взять наличные и поскорее исчезнуть, ей, по-видимому, предстоит болтаться где-то в окрестностях Гриссома по меньшей мере неделю. Гриссом – городок маленький, и, насколько Дреа помнила, там был один-единственный крошечный мотель, а потому найти ее там проще простого.
Можно, правда, попытаться обезопасить себя в некоторой мере, постоянно переезжая с места на место где-нибудь милях в ста от города, нигде не останавливаясь дольше, чем на одну ночь. Геморрой, конечно, страшный, но, если нужно освободиться от улик, то лучше разделаться с этим поскорее.
– Я понимаю, – ответила Дреа. – Да, это, конечно, проблема. Так я заеду завтра в течение дня.
– Надеюсь, мы что-нибудь придумаем, – сказала миссис Пирсон, но Дреа про себя подумала, что ее ободрение скорее всего пустая формальность и ее следует понимать, как «надеюсь, вы образумитесь».
На следующий день Дреа добралась до банка минут за двадцать до закрытия. Она неправильно рассчитала время на дорогу, хотя ей сегодня пришлось подняться в четыре утра и ехать весь день без остановок. В голове у нее после трехдневного сидения за рулем слегка шумело, она совершенно выбилась из сил. Волосы с химической завивкой, которые Дреа не успела утром распрямить, превратились в шапку кудрей: но так она была больше похожа на свою фотографию с водительского удостоверения. Какие неприятности начнутся, если в банке не поверят, что она та, за кого себя выдает, даже представить было трудно. Как еще ей доказать свою личность? От Рафаэля письменное подтверждение, что ли, получить? Ага, сейчас.
Правда, вышло так, что неряшливый, с дороги, вид Дреа сработал в ее пользу. Миссис Пирсон оказалась похожей на одну из героинь старого сериала «Династия», только с добрыми глазами, а под ее застегнутым на все пуговицы пиджаком с широкими плечами билось материнское сердце. Дреа придумала для нее слезливую историю с участием бывшего мужа, который ее избивал, а теперь преследует по пятам, но история не понадобилась. Накануне вечером умерла мать управляющего банком, и он отбыл в Орегон. В банке его ожидали только после похорон. Беспокоить его никому не хотелось, брать на себя ответственность заказывать такую огромную сумму в неурочное время – тоже.
Господи, в отчаянии думала Дреа, ну почему, почему она открыла счет не в большом национальном банке, где наличные получают каждый день или, быть может, даже по нескольку раз в день, а в этой вшивой конторе, в этом вшивом городишке, где и трех тысяч жителей-то не наберется?
Можно было, конечно, поехать в город побольше, в Канзас-Сити, например, открыть еще один счет и перевести деньги туда, но большие города притягивают большие деньги от наркобизнеса, а значит, Рафаэль пользуется там еще большим влиянием. Она сможет получить деньги быстрее, но, получив их, рискует оказаться в более серьезной опасности.
Сегодня конец пятницы, значит, счет ей откроют не ранее понедельника, и даже если она переведет деньги немедленно, они упадут на счет скорее всего лишь к концу рабочего дня. Стало быть, заказать наличные ей удастся во вторник, а банк, не факт, что соберет такую наличность в тот же день. При небольшом допущении, пожалуй, самое раннее, когда она сможет получить деньги из другого банка, будет среда, и еще два дня – до пятницы – у нее уйдет на то, чтобы перевезти деньги сюда.
Лишние два дня или больший риск? Ни первое, ни второе оптимизма не вселяло, но никаких других вариантов у Дреа не оставалось. Если бы мать управляющего похоронили в эти выходные и он вышел бы на работу в понедельник (в чем Дреа сильно сомневалась), ей можно было бы еще на что-то надеяться.
– Я, наверное, останусь на несколько дней, – сказала она, устало улыбаясь. – Вы можете посоветовать мотель, или мне нужно ехать в другой город?
Ей понадобятся три вещи, рассуждал Саймон: наличные, машина и сотовый телефон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39