– О, пожалуйста, Дэвид. – Она следовала за ним по пятам. – Уж не собираешься ли ты сказать, что ты еще и барон?
– Когда-то, давным-давно, я был награжден пожизненным званием пэра за услуги, оказанные моей стране.
Скрестив руки на груди, она топнула ногой.
– Ну как же, конечно, был.
– Мало кто знает об этом.
– Понятно. – Ока укоризненно взглянула на него и улыбнулась. – Ты еще больший лжец, чем я.
– Возможно. – Он прислонился плечом к столбику балдахина. – Но если ты не уйдешь отсюда, я дам тебе повод отзываться обо мне еще хуже.
– Тогда, кажется, мы попали в ловушку. – Ее сердце готово было вырваться из груди, но она стала приближаться к нему. – Потому что ты преграждаешь мне путь.
Его глаза предостерегающе блеснули. Оба знали, что она могла обойти его.
– Вы вдруг лишились дара речи, милорд барон? – Она понизила голос до шепота.
– Просто, – он усмехнулся, – сохраняю спокойствие. Викторию бросило в жар – не только от близости его тела, но от его взгляда, волнующего соприкосновения их одежды, того, что скрывала эта одежда.
Затем он, опустив руки, отступил в сторону. Подняв высоко голову, она на мгновение заколебалась, затем прошла мимо него, шурша шелком, и решительно закрыла за собой дверь.
Дэвид подождал, пока не закрылась дверь в комнату Мэг, и лишь тогда позволил себе вздохнуть. Все эти годы чувство вины преследовало его. Но сейчас исчезло.
Он засмеялся и поднял глаза к потолку, понимая, что кто-то там, наверху, подшутил над ним.
– Каждую минуту рождается дурак, и каждый из них ирландец.
Глава 16
– Защищайтесь, Донелли!
Дэвид, испытывая противника, парировал выпад Рокуэлла и выжидал момента для нападения. Ответный удар Йена заставил Дэвида отступить на два шага. В фехтовальном зале снова раздался звон металла, противники скрестили рапиры во второй раз. Кожаный жилет прикрывал белую рубашку Дэвида. Под маской пот струился со лба, и он радовался влажному ветерку, проникавшему через открытое окно, из которого открывался вид на долину. Потеплело, и не прекращающийся моросящий дождик смыл остатки снега.
Однако в тот день, когда Дэвид решил найти развлечение в доме, погода не имела никакого значения. Рокуэлл оказался достойным партнером для тренировки, и Дэвиду доставляло удовольствие его дразнить.
– Ты кровожаден сегодня. – Дэвид отразил атаку, стараясь лишить Рокуэлла возможности засчитать себе одно очко.
– А вы нет?
Йен Рокуэлл, несмотря на свое воображаемое мастерство, был близок к нулевому счету.
– Удар, Рокуэлл.
Затем, словно по команде, оба перехватили рапиры левой рукой, и все началось сначала. Зазвенела сталь. Состязание быстро превратилось в схватку. Рокуэлл, тяжело дыша, проскользнул под рапирой Дэвида.
– Неплохо, Донелли. Но вы еще не победили. Дэвид рассмеялся:
– Мне не надо побеждать, чтобы выиграть. Я просто должен мешать тебе заработать очко.
Рапиры зазвенели, они снова дважды по кругу обошли зал, пока наконец Рокуэлл не согнулся, опустив голову, и закончил упражнение.
– Мы достаточно помучили друг друга, – с трудом произнес он. – Я считаю это ничьей.
Дэвид помахал кончиком рапиры перед косом противника:
– Только во сне, Рокуэлл.
– Тогда заработайте очко, – прохрипел Йен.
Несмотря на желание всадить тупой кончик рапиры в грудь Рокуэлла, несмотря на то что он в это дождливое утро проспал восход солнца на целых два часа и не выполнил намеченные дела, Дэвид был настроен весьма оптимистично. Прошлой ночью он решил, что больше не играет в чужие игры. Пусть Рокуэлл узнает, каково чувствовать себя игрушкой и жертвой в чьих-то руках.
– Знаю, чего вы добиваетесь. – Йен пытался ударом отвести рапиру Дэвида и промахнулся – реакция Дэвида была более быстрой. – Так что не надо тратить время, стараясь вывести меня из себя. Продолжим или соглашайтесь на ничью.
Дэвид поднял руку, чтобы снять маску, и застыл, глядя через плечо Рокуэлла. Его сердце забилось быстрее. В дальнем конце зала, у кадки с фиговым деревом, стояли сын и жена. Виктория положила руки на плечи мальчика, и на какое-то мгновение выражение ее лица выдало ее волнение, в нем отразились те же чувства, которые владели им самим. Они не могли оторвать взгляд друг от друга. Его раздражение, вызванное Рокуэллом, исчезло. Казалось, засияло солнце, и у Дэвида потеплело на сердце.
– Надеюсь, мы не помешали? – сказала она.
Дэвид отвел мокрые волосы со лба и сунул маску под мышку.
– Нет, – сказал он, переведя взгляд на сына. Натаниел, никогда прежде не проявлявший смущения перед ним, опустив глаза, смотрел на ободранный носок своего башмака.
– Натаниел услышал звон рапир, – сказала Мэг. – Ему очень хотелось посмотреть, но он не знал, можно ли ему.
– Господин Нат! – Рокуэлл склонился перед ними к изящном поклоне. – Вы только что наблюдали, как ни один из двух самых лучших во всей Европе фехтовальщиков не смог победить.
Дэвид про себя выругался. Он мог бы высказаться, но его остановил интерес, вспыхнувший в глазах мальчика. Мэг улыбнулась:
– Кто я такая, чтобы оспаривать мнение человека о самом себе.
Рокуэлл внимательно посмотрел на нее:
– Так вы держали в руках рапиру, миледи?
– Мама знает, как обращаться с оружием, – вмешался Натаниел. – В прошлом году она чуть не разрубила кузена Неллиса пополам.
Дэвид поднял бровь.
– Должно быть, это было интересно, – заметил он.
– Он и в этом слабак. – Натаниел дернул мать за рукав. – А разве нет? Он больше никогда не состязался с тобой.
– Кузен Неллис проявил благоразумие, – пошутила Виктория.
Это слегка позабавило Дэвида.
– Именно благоразумие, – подтвердил он.
Йен повесил рапиру на стену и, извинившись, ушел.
Щеки Виктории вспыхнули. И Дэвиду пришла в голову мысль, что Мэг боится его. Точнее, не его, а того, что он отнимет у нее сына.
Но ему следовало бы знать, что она не дрогнет перед угрозой, долгом и даже перед ним.
– Твой отец мастерски владеет шпагой. – Мэг улыбнулась сыну той сияющей, чарующей улыбкой, от которой у Дэвида перехватывало дыхание. В ее глазах он прочел желание матери защитить свое дитя и сочувствие к мужу, которого Дэвид от нее не ожидал. – У меня есть дела, – сказала она и поцеловала Натаниела. – Ничего, что я тебя оставлю здесь?
Натаниел кивнул, не поднимая глаз. Дэвид не понял, значило ли это «да», «нет» или «может быть». Хорошо, что он хотя бы не выбежал из комнаты.
– Я буду в оранжерее, если понадоблюсь.
– Мама! – Натаниел подбежал к ней, когда она была уже у двери. – Разве тебе не хочется побыть с нами?
Она потрепала его по волосам и, не глядя на Дэвида, ответила:
– Нет. Если захочешь, потом поможешь мне убрать в оранжерее, Бельчонок.
С этими словами Мэг вышла из комнаты.
Сын обернулся и через плечо посмотрел на Дэвида, который все еще стоял посередине зала с рапирой в руке и маской под мышкой. Они с сыном провели вместе две недели, но сейчас впервые оказались наедине. И Дэвид почувствовал волнение.
– Я должен был приехать к тебе раньше, Натаниел.
Мальчик пожал плечами:
– Мама сказала, что это не твоя вина. Что ты не уехал бы в Лондон без меня.
– Нет. – Смотреть в глаза мальчику было все равно что смотреть в глаза Мэг. – Так ты хочешь вызвать Итана Бирмингема на дуэль, не так ли?
Мальчик снова пожал плечами:
– Он ходит в школу в Винчестере и берет уроки у самого лучшего во всей Англии учителя фехтования.
– Это он так говорит. – Дэвид усмехнулся. – А ты научился держать дуэльную шпагу?
У Натаниела заблестели глаза.
– Только тупые рапиры. Мама боится, что я поранюсь.
– Она права. Для владения шпагой требуется гораздо больше, чем желание превзойти Итана Бирмингема. Надо научиться владеть шпагой так, чтобы не пораниться.
– А ты умеешь?
Дэвид улыбнулся:
– Умею, сынок.
Прошел час с тех пор, как Виктория оставила Натаниела и Дэвида одних, но она отказалась от попыток занять себя работой в оранжерее, бросила перчатки и вернулась в зал.
Виктория прижала ухо к двери, прислушалась и почувствовала облегчение. До нее донесся голос Дэвида, потом смех сына. И вдруг наступила тишина. Приоткрыв дверь, Виктория заглянула в зал.
Дэвид двигался вместе с сыном по залу. Виктория поняла, что это «ката», которой Дэвид когда-то обучал ее. Ветерок шевелил его темные волосы. Он был без сапог и сменил свою одежду на длинный, с белым поясом, халат на алой подкладке. Повторяя движения отца, Натаниел вместо шпаги держал в руке что-то напоминающее деревянный костыль, выглядел сосредоточенным и решительным, его движения точно соответствовали командам Дэвида.
Они не заметили ее появления.
Виктория прикрыла дверь. Ей, собственно, нечего было там делать. Она приложила руку к раненому боку. Рана еще не совсем зажила, но боль, которую она испытала, не имела никакого отношения кране.
Виктория схватила свою накидку и попросила мистера Рокуэлла проводить ее до коттеджа. Сэр Генри спал, когда час спустя она постучала в его дверь. Эсма была наверху, помогала Бетани шить платье.
Виктория вышла из коттеджа и впервые за несколько дней углубилась в работу. Она не слышала, как открылась дверь подвала.
– Они пробыли в большом доме три часа, – сказал сэр Генри.
Виктория подняла глаза от садовой земли, которую перебрасывала в бочонки, стоявшие у стены. Свет лампы падал на сэра Генри, стоявшего у стола, где она уже приклеила этикетку на последний горшочек с травами.
– Откуда вы знаете? – Она устало стряхнула землю с колен.
– Знаю, потому что столько времени ты провела здесь. – Он криво усмехнулся. – Я не спал, когда ты постучала.
За окном луч солнца пробился сквозь облака. В комнате становилось светлее. Виктория вернулась к столу и принялась наводить порядок.
– У вас есть достаточное количество мяты. Но нам нужно...
– Виктория. – Сэр Генри тронул ее локоть, и она замерла. – Подожди.
Она обхватила ладонями пустой горшочек, поставила его на полку и только тогда повернулась к нему.
– Я не знала, что будет так трудно. Я понимаю, сыну нужен отец...
– А ты представь, что переживает он.
– Натаниел?
– Чедвик.
Виктория открыла рот, чтобы поправить сэра Генри, называвшего Дэвида Чедвиком, но не смогла и схватила метелку.
– Само общение Натаниела с Дэвидом исключает мое присутствие.
– Как и Чедвика твое общение с Натаниелом. Ты поступаешь правильно, Виктория.
Она видела, как задрожала рука сэра Генри, когда он ухватился за палку, и отложила метелку в сторону, забыв о своих проблемах.
– Как вы себя чувствуете?
– Здесь был Дэниел Гибсон со своим сыном Робби, – проговорил сэр Генри, опираясь обеими руками на палку. – Сказал, что лорд Чедвик просил его приехать. Я отправил мистера Гибсона в усадьбу с просьбой привезти его сюда. Нам надо поговорить.
– Вы пьете кофе со сливками, мэм? – спросила Эсма.
Виктория подняла голову от документов, которые держала в руках. Она сидела за столом в кухне. В очаге потрескивал огонь, пахло свежеиспеченным пирогом. Возле нее стояла Эсма с кувшинчиком сливок в руке.
– Когда сэр Генри это сделал? – Она положила бумаги на стол.
– Стряпчий привез бумаги сегодня утром, мэм.
За окном послышался стук копыт. Виктория подошла к окну и приподняла край занавески. Во двор на Люцифере въезжал Дэвид. Виктория не сразу заметила Натаниела, сидевшего впереди него в седле.
Из конюшни вышел Рокуэлл, взял поводья. Вслед за ним в дверях появился Робби. Дэвид опустил Натаниела на землю, и он побежал к Робби. Даже через стекло она слышала, как сын рассказывал обо всем, чем занимался все утро, и заявил, что, когда вырастет, станет рыцарем.
Она не слышала, что сказал Рокуэлл, когда Дэвид слез с коня. Опустила занавеску и, прижавшись лбом к раме, закрыла глаза.
Этим утром он разрешил все ее сомнения относительно будущего благополучия их сына. Натаниел боготворил отца. Но она почему-то предполагала, что их сближение займет больше времени и она будет играть более значимую роль в жизни сына.
Входная дверь закрылась. Дэвид вошел в кухню.
– Все хорошо? – спросил он, передавая пальто и перчатки Эсме, суетившейся вокруг него.
Следом за ним вошли мистер Рокуэлл и Бетани. Затем появился сэр Генри.
– Лорд Чедвик, – поздоровался он с Дэвидом и попросил его сесть за стол, указав Бетани на другой стул.
Эсма принесла чай. Зная, о чем сэр Генри собирался просить Дэвида, Виктория, не поднимая глаз, села напротив.
Сэр Генри был тяжело болен. Виктория впервые заметила симптомы его болезни еще год назад. И теперь он решил привести в порядок свои дела. Он не хотел брать на себя ответственность за Роуз-Брайер. Если бы даже ему удалось отговорить Дэвида от сделки, он все равно не смог бы сделать земли плодородными, поскольку на это требовались деньги, а у сэра Генри их не было.
– Я истощил все силы, – сказал сэр Генри. – Провел все курсы лечения, но ни травы, ни чудодейственные снадобья не спасут меня. Я могу прожить еще год или умереть завтра. Это как Господу будет угодно.
– Дед...
– Бетани, выслушай меня. Ты и Виктория должны меня понять. – Сказав это, сэр Генри обратился к Дэвиду: – Я завещаю все свое имущество владельцу Роуз-Брайера и прошу вас остаться, – сказал он. – Не продавайте имение, ведь это родной дом Натаниела. У вас есть средства вдохнуть жизнь в эту землю и сделать для этого города то, чего я не сумел сделать.
Слушая сэра Генри, Виктория думала о том, что Дэвид, как агент секретной службы британского правительства, вскоре должен уехать, а она вместе с ним.
– В сложившихся обстоятельствах Неллис попытается каким-то образом оспорить ваши права на Роуз-Брайер, – продолжал между тем сэр Генри, обращаясь к Дэвиду. – Без сомнения, он затеет тяжбу. Чем она закончится, неизвестно. А вот оспорить мое завещание он никак не сможет. Я прошу об этом, потому что Бетани нужен опекун.
Дэвид подумал, что только сумасшедший может на это согласиться. И посмотрел на Викторию.
– Она ничего не знала о моем решении, – сказал сэр Генри.
Первой высказалась Бетани.
– Не говоря уже об остальном, я не хочу быть членом вашей семьи, лорд Чедвик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35