Никто из города не согласился прийти нам на подмогу. Наверное, тут не обошлось без вмешательства этого осла Миллбэнка. – Он вздохнул. – Идите отдохните немного. Я вас разбужу, когда начнет смеркаться.
– Просыпайтесь, просыпайтесь, мисс!
Силвер сразу же вскочила и широко распахнула глаза. Тинкер тряс ее за плечо. Вид у него был очень суровый.
– Что... что случилось, Тинкер?
Взгляд его был холодным. Через плечо у него был перекинут старый отцовский мушкет. Она удивилась: неужели он думает, что может дойти до стрельбы?
– В чем дело?
– Брэм увидел кого-то в долине. Он пробирается сюда.
Силвер быстро натянула сапоги: она спала не раздеваясь.
– Боже мой! А где Брэм? С ним все в порядке?
– С мальчиком все нормально. – И решительно добавил: – Настало время показать нашим дружкам, где раки зимуют, и навсегда отбить у них охоту здесь появляться.
Силвер надела шляпу и последовала за Тинкером в сгущающиеся сумерки. Она молилась только о том, чтобы у них все получилось.
Люк стоял в пустом бальном зале Уолдон-Холла, который уже давно не использовался по назначению, и смотрел, как над полированным паркетом кружатся в вальсе пылинки.
Как же он устал!
Он пребывал в растерянности, и это чувство было ему в новинку. В течение пяти лет, минувших со времени его освобождения из плена, каждая его мысль, всякое его действие имели конечной целью одно – отмщение.
Месть была сладка. О, как он мечтал поквитаться со всеми безликими незнакомцами, которые разрушили его жизнь!
Только теперь, впервые с той роковой ночи, Люк понял, как это будет нелегко. Если раньше он видел все произошедшее лишь в черном и белом цвете, то теперь начинал различать оттенки серого и пастельные тона.
Это была опасная затея. Ее можно осуществить только будучи сильным. Нужно стать столь же жестоким, бессердечным и напористым, как и его враги.
До недавнего времени Люк был именно таким. Пока одной лунной ночью на вересковой пустоши судьба не свела его с рыжей чертовкой. Господи, как с этого момента все изменилось в его жизни!
Своей наивной нежностью она смягчила его сердце. Заставила его вспомнить то, о чем, казалось, он давно позабыл. Будила в нем радужные воспоминания о старой жизни.
Золотистые летние дни в Суоллоу-Хилле. Весело мерцающие огоньки свечей в комнате, где звучит смех. Почему-то ему представлялось, что она тоже в этой комнате: смеется вместе с его матерью, дразнит его сестру-забияку. Она вписалась бы в их семью. Ее бы все обожали, особенно бабушка, известная своей железной волей.
Люк выругался и изо всех сил саданул кулаком по стене. Его обожгла острая боль. Но сейчас ему даже хотелось почувствовать ее. К физическим страданиям он уже привык.
Но вот другое, внутреннее, чувство – непонятная надежда... Этого Люк вынести не мог.
Он всмотрелся в зеркало: черные волосы, на кружевном воротнике блестит единственный бриллиант. Он видел лицо Люсьена Деламера, наследника одного из самых знаменитых титулов в Англии и одного из богатейших имений. Глаза, смотревшие на него из зеркала, были старее, чем им положено быть, в глубине их таилось воспоминание о муках, которые довелось изведать немногим людям.
«Я больше не Деламер», – сказал сам себе Люк. Он нахмурился, почувствовав, как из раны на груди вновь начала сочиться кровь. Никогда он снова не станет беззаботным, избалованным аристократом. Теперь он Блэквуд – разбойник, исколесивший вдоль и поперек всю Англию. Единственный его приют – ночная тьма.
– Какого черта ты здесь делаешь, мальчик мой? – Джонас стоял на пороге, скрестив на груди руки, и смотрел на своего подопечного. Взгляд его выражал ярость и беспокойство одновременно.
Люк продолжил перебинтовывать свое мускулистое предплечье, морщась от боли.
– Не видишь? Готовлюсь маскараду. Я переоденусь в Наполеона, а ты станешь моей Жозефиной. Думаю, белый атлас будет тебе к лицу.
– Господи, глаза бы мои на вас не смотрели, милорд! Поглядите, сколько с вас крови накапало! А ведь я недавно вымыл здесь пол.
– Джонас, – строго сказал Люк, – не смей называть меня «милорд».
– Хорошо, ми... мастер Люк. Как же вас не называть милордом, если вы по праву маркиз!
– Никакой я больше не маркиз. Не забывай об этом, Джонас. – Стиснув зубы, Люк потуже затянул бинты. – А что касается пола, прими мои глубочайшие извинения.
– Вот дуралей!
– Ты что-то сказал, Джонас?
– Прошу вас, не обращайте внимания на мои слова. Впрочем, вы и так никогда их ни во что не ставите, милорд, – дерзко ответил сухопарый слуга.
Люк вздохнул:
– Прошу тебя, Джонас, давай обойдемся без титулов. Не дай Бог, ты проронишь это на людях. Меня зовут Блэквуд.
– Может, в этих краях вас так и зовут... Могу ли я обращаться к вам «ваша светлость»?
Люк вздохнул. Он закончил бинтовать плечи и оторвал кончик бинта зубами. Рана чертовски болела, но это было в порядке вещей. Похоже, Джонаса ему не переубедить.
Напоследок он еще раз взглянул в зеркало. Его черный капюшон был безупречен. Ну чем не дьявол с большой дороги?
Очень многие в Норфолке даже мечтают быть ограбленными знаменитым разбойником. Они не пожалели бы пару сотен фунтов, чтобы потом всем рассказывать о своем небывалом приключении. Конечно, такие мечты питали лишь богатые люди, которые могли жить за счет чужого труда.
Люк всегда тщательно выбирал свои жертвы. Первым ограбленным им человеком был один продажный делец, который похвалялся тем, что торговал живым грузом – неграми – и сколотил на этом бешеное состояние. Вторым был профессиональный шулер. Этот специализировался на том, что обирал до нитки несмышленых юнцов, которые только-только получили наследство. Две недели назад Люк обчистил карманы одного гнусного многоженца: тот промышлял тем, что женился на богатых невестах, а затем, выкачав из них все деньги, бросал их на произвол судьбы.
Все отобранное у подлеца было возвращено обманутым леди, хотя ни одной из них не было открыто имя их благородного покровителя.
Вне всякого сомнения, это была опасная игра, но Люк любил рисковать. Иногда он даже нарочно шел на риск, когда в этом не было особой необходимости. В нем еще не угасла былая беспечность, он очень скоро забывал обо всех постигших его неприятностях.
Он не мог забыть только об одном.
За спиной у него раздался звон металла – Джонас бросил ему граненую серебряную рапиру. Маркиз Данвуд и Хартингдейл улыбнулся:
– Боже мой, неужели ты снова на моей стороне, дорогой друг? Я-то думал, что ты не одобрил моего маскарада.
– Я и теперь этого не приветствую. Когда-нибудь мы оба погибнем по вашей милости. Но пока я к вам как репей пристал и просто так ни за что вас не оставлю. Я дал в этом клятву, когда вы на руках вынесли меня из того вонючего карцера. А свою клятву я никогда не нарушу, каким бы вы упрямцем ни были. Думаю, эта шпага вам еще пригодится. Да и мозги вам тоже пригодились бы: с этим канальей судьей шутки плохи.
Люсьен любовался прекрасной рапирой.
– Не тревожься обо мне, Джонас. Этому выпивохе судье нипочем не обнаружить укромное логово Блэквуда. – Он положил руку слуге на плечо.
– Не торопитесь ничего утверждать, милорд. Время покажет.
– Твой оптимизм согревает мне сердце.
Старый слуга лишь хмыкнул.
– То, что вы намерены сделать, просто безумие. Вы играете со смертью, милорд, и мне это не нравится.
Люк отвесил ему поклон:
– Так, значит, ты настолько не доверяешь мне, друг мой?
– Вы всегда отличались сообразительностью, этого я отрицать не могу. Но на этот раз ваш ум вас не выручит. Хоть бы мы никогда сюда не возвращались!
– У нас не было выбора, Джонас. Сюда вел след. Клянусь тебе, я найду владельца этого кольца. А когда я его найду... – Он прикусил язык, с которого уже было готово слететь ругательство, и отвернулся.
– А что, если вы его не найдете? Если эти разговоры о кольце – обыкновенное надувательство?
– Тогда, значит, мне еще предстоит это выяснить, – мрачно отозвался Люк. – Для такого злодея, как я, не составит труда разузнать все, что его интересует.
– Можно было бы выбрать другой способ, – проворчал Джонас.
– В том-то и дело, что нет, друг мой. – Люк прикоснулся к веточке лаванды, что была спрятана под его рубашкой. – Может, мой ум – это все, что у меня осталось. Наверное, когда умирают надежда и доверие к людям, остается лишь расчетливый ум.
– Возвращайся домой, мальчик мой. Вернись в Суоллоу-Хилл. Твоя матушка с радостью снова примет тебя в семью, если только...
– Об этом не может быть и речи. Я думаю, между нами уже немало сказано на эту тему.
– Черт бы тебя побрал, мальчишка, когда же ты прислушаешься к голосу рассудка? На груди и на плече у тебя еще не зажили раны. Тебя могут схватить в любой момент, а ты все цепляешься за этот безумный план отмщения!
Люк поднял руку. Было видно, как напряглись его мускулы.
– Мое плечо скоро заживет. Но не проси меня воротиться в Суоллоу-Хилл, Джонас. Я не могу, после всего что со мной произошло. Я уже не тот человек, которым когда-то ушел оттуда. Алжирский дей об этом позаботился. – Схватив рапиру, он сделал выпад в сторону не – видимого противника. – Никогда, Джонас. И давай больше не будем поднимать эту тему.
Первого из них Тинкер схватил за сушильней. Он был вооружен кремнем и намеревался поджечь хлопковую набивку. Короткий боковой удар справа и в лицо – и бездыханный злодей рухнул на кипу лепестков вербены и фиалок.
Тем временем Брэм караулил на рейке над мастерской. Когда заскрипела дверь и в проходе появился человек в коричневом капюшоне из грубой ткани, Брэм столкнул ему прямо на голову сорокафунтовый мешок овса.
Таким образом нокаутировали и этого непрошеного гостя.
А вот Силвер не повезло.
Она затаилась в тени за оранжереей. Вдруг ее шею обхватили чьи-то сальные пальцы.
– А это еще что за птица? – спросил хриплый голос. Хотя сердце ее было готово выскочить из груди, Силвер что было сил ударила этого человека ногой по лодыжке.
Но это не произвело на него никакого впечатления. Тот, кто схватил ее, лишь рассмеялся и еще сильнее стал душить ее. Она пыталась вырваться, но заскорузлые пальцы все крепче и крепче сдавливали ей горло.
Перед глазами у нее замелькали цветные пятна. Она хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Ей не хватало воздуха. Легкие ее жгло, словно пламенем. «Держись! – в отчаянии мысленно твердила она себе. – Кто-нибудь обязательно подоспеет на помощь».
– Мы ведь предупреждали по-хорошему, женщина. – Хриплый голос доносился до Силвер словно бы издалека. – Сама во всем виновата, дура!
Земля начала вращаться у нее под ногами. «Слишком поздно», – промелькнуло в мозгу у Силвер. Ее отшвырнули в угол. Первое, что она увидела, когда немного пришла в себя, – это серое дуло его пистолета.
– Ай-ай-ай! Такая милая девушка, а получишь сейчас пулю в лоб. Нужно было послушаться моего совета и убраться отсюда подобру-поздорову.
Силвер прижалась к стене. Она пошарила рукой у себя за спиной: оторванная от бочки доска, мешок, набитый травой, ручка деревянного молоточка. Так себе оружие, но сейчас и такое сойдет.
Она схватила деревянную ручку. Пальцы ее дрожали.
Как же ей отвлечь этого мерзавца, чтобы можно было ударить его по голове? Вдруг с холма донесся заливистый лай. Мгновение – и из густого кустарника вылетел огромный пес.
Милый, глупый Кромвель. Тот, кто держал ее на прицеле, выругался:
– Какого чер...
Силвер воспользовалась его замешательством. Она схватила молоточек и подалась вперед в тот момент, когда огромная овчарка вылетела из кустарника. Со спины на очумевшего обидчика Силвер обрушилось девяносто фунтов мускулов и желтого меха. Потом появился Брэм. В руках у него был деревянный бочонок, содержимое которого он выплеснул на колени мерзавца.
В ту же минуту Силвер изо всех сил стукнула своего обидчика деревянным молоточком по руке. Он выронил пистолет.
Кромвель повалил жертву на спину и впился зубами в его фуфайку.
– Придержите его! Уберите с меня это чудовище, а то он порвет мне глотку!
Кромвель никогда бы не искусал человека. Он способен был только напугать, но Силвер решила, что тому, кто на нее напал, об этом знать не обязательно.
Она отряхнула руки и, пошатываясь, поднялась на ноги. Неожиданно до нее донесся чей-то язвительный смех. Из тени боярышника показалась фигура человека в черном. В руках, одетых в перчатки, он сжимал пистолет.
– Как безжалостно ваше трио расправилось с несчастным! Когда я услышал лай собаки, то подумал, что понадобится моя помощь. – Он взглянул на беспомощного беднягу, что дрожал под лапами Кромвеля. – Но похоже, я ошибся.
Силвер сморгнула. Его черная маска плыла у нее перед глазами.
– С-спасибо, но мы и сами неплохо справились.
– Правда, Солнышко? – В голосе его прозвучало напряжение.
Силвер откинула с глаз прядь каштановых волос. Земля плыла у нее под ногами. Она постаралась сконцентрироваться на фигуре, одетой в черное. Но почему-то качка никак не проходила.
И в коленях у нее было странное ощущение слабости.
– Вы же видите, у нас все прекрасно. И не нужно вмешиваться в наши... в наши... – Она сморгнула и потрясла головой. – В наши дела, – закончила она, покачнулась и рухнула прямо в руки разбойнику.
Глава 17
«Да, похоже, ночь сегодня явно не задалась», – подумал Люк, глядя на женщину, упавшую к нему в объятия.
В этот момент из-за холма показалась долговязая фигура с растрепанными седыми волосами. Через плечо у этого создания было перекинуто тяжелое ржавое ружье марки «Браун Бесс» и железный военный цеп, который, судя по его виду, служил еще Вильгельму Нормандскому и видел битву при Гастингсе.
Возникший из-за холма субъект навел ружье на Люка.
– Немедленно положи ее на землю, черт бы тебя побрал!
«Да, ночь точно не задалась», – уверенно сказал себе Люк.
Человек подошел еще ближе. Люк заметил, что ему уже за шестьдесят.
– Брось пистолет и отпусти девчушку!
– А что, если я не стану этого делать?
Кромвель залился лаем. Брэндон недоуменно хлопал глазами.
– Делай так, как я приказываю! Я только что прикончил троих мерзавцев, и для меня не составит труда застрелить еще одного!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49