В интеллигентном голосе почувствовалось некоторое замешательство.
— Ее зовут Тори Сторм.
— Нас представляли Виктории Сторм, — вставила блондинка. — Ей принадлежит тот большой дом на побережье. — Ярко-красные ногти осторожно прикоснулись к ярко-красным губам. — Как же он назывался? Сторм… что-то еще.
— Поместье Сторм.
— Точно. Поместье Сторм. Однажды нас пригласили туда на вечеринку. Помнишь, Тони? — Блондинка взглянула на брата, а затем снова повернулась к собеседнице: — У вашей подруги сногсшибательный дом.
— Не стану спорить.
— Тони и я, мы просто обожали Ньюпорт, — рассыпалась в комплиментах Мегс. — Вы часто выбираетесь туда?
— Я не была в Ньюпорте уже три или четыре года, — последовало признание.
Джейк обнаружил, что не обращает внимания на их разговор, а просто наблюдает за молодой особой в шляпе. Теперь она стояла к нему спиной. Его взгляд переместился с ее головы, скользнул по плечам, затем по тонкой талии, с талии — на едва очерченные бедра, а затем вниз, на ее длинные-длинные ноги.
Длинные ноги были для Джейка Холлистера словно леденец на палочке. И так всегда. А в юном возрасте они были его погибелью. Он так быстро попадался на эту удочку, что забывал заметить, было ли хоть что-нибудь в голове или в сердце их обладательницы.
«Самые великие печали те, причиной которых являемся мы сами», — писал Софокл более двух тысяч лет назад.
И по сей день ничего не изменилось.
Джейк глубоко вздохнул. Его склонность — возможно, слабость была более подходящим словом — к длинным ногам и первоклассным женщинам доставляла ему немало грустных минут. Слишком много встречал он в свое время холодных, расчетливых, избалованных женщин. На своем горьком опыте он убедился, что их изысканность, так же как и красота, зачастую не проникает глубже кожного покрова.
Он и прежде встречал женщин такого типа. Рожденные в рубашке, проведшие всю свою жизнь среди такой роскоши, и вообразить-то которую мудрено простому человеку, красавицы с табличкой на изящной шее, гласившей: «Любуйся, но не смей дотрагиваться».
Мысли Джейка были прерваны вспышкой молнии. Вскоре за ней последовал удар грома и появились угрожающе темные, рассерженные облака. Ветер возник из ниоткуда. Голубое море в мгновение ока стало серым. Как по мановению волшебной палочки разверзлись хляби небесные и хлынул дождь.
Возможно, лет двадцать назад тростниковая крыша красного деревянного парома и служила препятствием потокам дождя, но это осталось в прошлом. Тоненькие ручейки вскоре нашли свой путь сквозь пальмовые ветви. Дождевая вода капля за каплей проливалась на плечи игрока в поло.
Отмахиваясь от нее рукой, он капризно произнес, обращаясь к сестре:
— Чертовски сыро, Мегс. Спустимся вниз.
Она погладила его руку:
— Как хочешь, Тони. — Повернувшись к своей спутнице, блондинка спросила: — Почему бы вам не пойти с нами?
— Мне хотелось бы остаться здесь, — отказалась та вежливо, но твердо. — Взгляну на остров, когда мы будем подплывать к берегу.
Как только женщина осталась одна, она сняла темные очки — Джейк зацепил свои за карман рубашки, едва только начался дождь, — и опустила их в сумочку. Подойдя к краю парома, молодая особа облокотилась о перила и устремила взгляд в штормовую даль.
Тропический дождь лил старательно. Джейк готов был заключить пари, что не пройдет и минуты, максимум двух, как она сбежит к друзьям на нижнюю палубу. Вместо этого, к огромному его удивлению, женщина выпрямилась, сняла свою шляпу от кутюрье и подняла лицо к небу.
Казалось, ее ничуть не волновало, что дорогие кожаные туфли промокают, что дождь насквозь промочил лиф ее платья. Под тонкой тканью отчетливо угадывались очертания груди и сосков. У него мгновенно пересохло во рту, и он растерянно потер ладонями обтянутые линялыми джинсами ноги.
Джейк был лишен женского общества уже более года, и она неожиданно напомнила ему картину сэра Эдварда Пойнтера, однажды виденную в лондонском музее, — «Пещера нимф шторма». Классический пейзаж, выполненный в стиле викторианской эпохи, невинный и в то же время соблазнительный: юные обнаженные девы блаженствуют в пещере уединенного острова среди шелка и парчи, золотые монеты и драгоценные камни разбросаны у их ног, нитки изумительного жемчуга украшают подобную алебастру кожу красавиц. За этим экстазом роскоши бушевало темное, охваченное штормом море, и над горящей лавиной свирепых волн, готовых нанести последний, сокрушающий удар, виден один лишь остов тонущего галиона.
Зов сирен.
Джейк слышал его. Сирены, зовущие на поиски сокровищ. На поиски приключений. Неизвестная влекущая даль, где царили успех, богатство, неземные наслаждения.
Черт побери, иначе что же он слышал сейчас?
Словно повинуясь немому приказу, молодая женщина обернулась и посмотрела прямо ему в глаза. Он должен был что-то сказать. Джейк открыл рот:
— В эту пору здесь всегда идет дождь.
— В Буффало обычно в такое время года снегопад за снегопадом, — ответила она.
— Вы из Буффало?
— Родилась там.
— А теперь? Леди помедлила.
— Иногда Нью-Йорк. Иногда Лондон. Иногда Париж. Как придется.
Похоже, он не ошибся.
— Далеко вы от дома, — отозвался он.
— Да, верно, — согласилась она, — А вы? Немного помолчав, он сказал ей:
— Я тоже далеко от дома.
Буря закончилась так же неожиданно, как и началась. Внезапно наступила тишина. Дождь прекратился. Темные облака унеслись вдаль. Море успокоилось, выглянуло солнце. Паром с пыхтением огибал один из маленьких островов, расположившихся у входа в бухту Проповедника.
Впереди раскинулся Рай.
Джейк сощурился от слепящего солнечного света, отражавшегося от кристально чистой воды и нетронутых белых пляжей. Все это было ему давно знакомо, но каждый раз он замирал при виде божественной картины: раскидистые пальмы и причудливые вспышки цвета, подаренные гибискусом и бугенвиллеей; живописная деревянная пристань, позвякивание колокольчика, сообщавшего местным жителям о прибытии в Пургатори парома; маленький городок, расположившийся на побережье; огромный дом в викторианском стиле на холме, поднимавшемся над бухтой, горы вдалеке. Конечно, им далеко до Скалистых гор Колорадо, но для острова Рай это все-таки горы.
И завершала это почти неземное великолепие радуга — эта волшебная арка света между солнцем и туманом, — неожиданно вспыхнувшая над островом. Он слышал, как молодая женщина глубоко вздохнула. Или, возможно, он только видел, как колыхнулась под мокрым шелком бледная грудь.
— Добро пожаловать в Рай! — проговорил Джейк чуть насмешливо.
— Это и есть Рай, — пробормотала она вслух. Да, подумал Джейк, когда наконец оказался на суше, солнце высоко над головой, голубая бухта, словно летняя глициния в цвету, — это действительно был просто еще один чертовски отличный день в Раю.
Глава 2
— Такси?
Работник на пристани, разгружавший ее багаж с островного парома, перестал заниматься своим делом, медленно выпрямился, прищурившись на ярком карибском солнце, достал из кармана красный платок и вытер лоб. Затем он несколько раз провел носовым платком по затылку, засунул его в карман брюк и повторил свой вопрос, обнажая при этом сверкающие золотые зубы:
— Такси?
Джейн Беннет, порывшись в своем словарном запасе, повторила то же самое по-испански.
— Как-как?
Мужчина, очевидно, если и говорил по-испански, то из рук вон плохо. Джейн сделала еще одну попытку на английском:
— Не будете ли вы столь любезны помочь мне поймать такси, господин?..
— Имя — Томми. Томми Багама, — последовал ответ.
Джейн открыла сумочку и водрузила на нос темные очки.
— Не будете ли вы так любезны помочь мне поймать такси, господин Багама?
Весь ее багаж — четыре выполненных в стиле «елочка» чемодана и сумка из превосходно выделанной кожи последней коллекции знаменитой фирмы — лежал у ее ног.
— Нет.
Это ее не обескуражило:
— Почему нет?
Он не стал терять время на пространные объяснения:
— Такси нет.
— Я и сама вижу. — Хотя, надо признаться, она полагала, что ко времени прибытия дневного парома на пристани найдутся по крайней мере один или два водителя к услугам туристов.
— Нет такси в Раю, — объявил он. Терпение Джейн Беннет истощилось. Одно дело — мириться с компанией Мегс и Тони в течение всего путешествия на пароме от Виргинских островов. Она привыкла к общению с непростыми, разборчивыми людьми, хотя, как правило, пыталась по возможности ограждать себя от подобной компании. Совсем другое — услышать, что на острове нет никаких средств передвижения.
— А как местные жители передвигаются по Раю? — спросила она несколько растерянно.
Рабочий снова вытер лицо.
— По большей части пешком.
Мыслимо ли тащить на себе пять сумок и чемоданов?
— И?..
Он продолжал:
— Иногда на велосипеде. Можно и на осле. Велосипед она, возможно, и осилила бы, если бы, конечно, не было чемоданов, но при любых обстоятельствах у Джейн Беннет не было ни малейшего желания трястись на ослиной спине.
На лице Томми царило выражение, абсолютно лишенное любопытства.
— Куда вы направляетесь?
— У меня забронирован номер в «Четырех сестрах».
Последовала короткая пауза.
— В таком случае хозяин отвезет вас на своем джипе.
Наконец хоть какой-то выход из тупика! С искренним чувством облегчения Джейн осведомилась:
— Где я могу найти хозяина?
— В «Паршивом лосе».
— А где находится ваш «Паршивый лось»? Мужчина указал на почти безлюдную улицу.
Лишь вдалеке маячила одинокая фигура, толкающая ручную тележку, доверху набитую кокосами; двое ребятишек, копошащихся в песке в тени нескольких пальмовых деревьев; да тощая собака, бестолково тыкающаяся носом то в одну, то в другую дверь.
— Сразу за супермаркетом. Вы не пропустите его, — заявил он.
— Благодарю. — Джейн снова покопалась в своей сумочке и вытащила десятидолларовую купюру.
Прежде чем она успела попросить его доставить багаж, Томми Багама выхватил деньги из кончиков ее пальцев и пробурчал:
— Спасибо, леди. — Добавив что-то невразумительное о разгрузке товаров хозяина, он мгновенно исчез.
Джейн Беннет — Корделия Джейн Беннет, согласно ее метрике и паспорту, которые были надежно спрятаны среди других документов, необходимых в поездке, — стояла на выжженном причале под неумолимыми лучами полуденного солнца в окружении своего фирменного багажа. Огромное расстояние в тысячу миль отделяло цивилизованный мир от этого местечка, где о такси никто и слыхом не слыхивал.
Она расправила широкие поля шляпы, дотронулась до шелкового шарфа, обмотанного вокруг шеи — он скрывал немного помятый лиф ее платья, — и грустно вздохнула:
— И что теперь, ради всего святого, я должна делать?
— Потерялись? — раздался позади глубокий мужской голос.
Джейн обернулась. Это был тот самый мужчина, который заговаривал с ней на пароме, мужчина, который, вне всяких сомнений, давным-давно не держал в руках бритвы. Конечно же, она и прежде встречала подобных субъектов: покрытых с ног до головы бронзовым загаром при полном отсутствии какого-либо содержания в голове, предпочитавших проводить свою жизнь в бесконечных скитаниях от пляжа к пляжу, от одной блондинки к другой, использующих свою бьющую в глаза привлекательность и прекрасную атлетическую фигуру для того, чтобы заманивать в свои сети любую особу женского пола, попавшую в поле их зрения.
Мужчинами, подобными ему, а вернее сказать, самцами — некоторые из них были совсем еще мальчишками — были наводнены пляжи от Манхэттена до Палм-Бич, от Канкана и до Кот-д'Азура. И имен у них было великое множество. Пляжный бездельник. Жиголо. Ловелас.
— Не потерялась, — ответила она наконец. — Просто вышла небольшая заминка.
Он шагнул в ее сторону:
— Что случилось с вашими друзьями?
— Вы имеете в виду Сент-Сиров? Широкие плечи едва заметно поднялись и так же незаметно опустились.
— Игрок в поло и его сестра.
— Мегс и Тони Сент-Сир. — Джейн не могла устоять перед острым желанием поставить все на свои места: они вовсе не были ее друзьями. Но при чем здесь незнакомец? — Их встретил хозяин, и они укатили в «роллс-ройсе» старой модели.
— Они остановились на асиенде. — Это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Да.
— А вы нет?
— Я нет.
— Куда вы направляетесь?
— В «Паршивый лось».
Он поднял руку и указал в том же самом направлении, что и работник с пристани:
— «Паршивый лось» находится сразу за супермаркетом Максвелла. Вы не сможете пропустить его.
— Так мне и сказали. — Джейн тихонько вздохнула.
Этот мужчина вполне подходил для одноразовой работы носильщика. Томми Багама испарился. Вокруг не было ни души. Придется попросить незнакомца. Выбора нет. Не торчать же на солнцепеке.
— Я была бы благодарна вам, если бы вы помогли мне с моими вещами, — выпалила она и поспешно добавила: — Я заплачу.
Привлекательный пляжный бездельник уставился на нее из-под темных летных очков:
— Неужели?
Джейн почувствовала, как жар смущения поднимается по шее и разливается по щекам. Она сглотнула с некоторым трудом.
— Да.
Темная бровь насмешливо выгнулась.
— И сколько?
— Двадцать долларов.
Загорелые руки мужчины покоились на стройных, обтянутых голубыми джинсами бедрах.
— Это все ваше? — спросил он, указывая на ряд чемоданов, аккуратно расставленных на пристани.
— Да.
Это, казалось, позабавило его.
— Долго пробудете здесь?
— Возможно. — Она и сама не знала, надолго ли задержится. Возможно, неделю. Возможно, месяц. Сестры Мейфэр пообещали предоставить ей бунгало на любой срок.
Мужчина, очевидно, решился.
— О'кей. Я помогу вам, — сказал он, подходя к чемоданам.
— Благодарю вас. — Джейн знала, что в голосе ее звучало облегчение. Что ж, так оно и было. — Я возьму чемодан и маленькую сумку. Надеюсь, вы справитесь с остальным?
— Я тоже. — Он взял один чемодан под мышку, два других в руки и направился вниз по улице в направлении «Паршивого лося».
Джейн быстро схватила остатки багажа, стоящие на пристани, и поспешила вслед за ним, не забыв, однако, обогнуть грязную лужу, оставшуюся после прошедшего недавно дождя, и нескольких тощих цыплят, копошащихся в ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31