Он вздрогнул.
Она начала ласкать его обеими ладонями, медленно и осторожно, стараясь охватить ими как можно больше пространства — о, какая сладкая мука! — перемещаясь от плеч к груди, затем ее руки опустились до уровня талии и замерли.
Они оба прекрасно сознавали, в каком возбужденном состоянии он находился. Этого нельзя было отрицать, этого невозможно было не заметить; жаркий и напряженный, он был между ними.
Напряженный?
Черт, он был тверд как скала.
Митчелл не смел попросить ее дотронуться до него там. Он знал, что не сможет произнести этого слова. И тогда он решил ответить ей той же лаской и, положив руки ей на плечи, начал медленно скользить ими вниз, повторяя контуры ее тела.
Его исследование подтвердило то, что он уже знал: у Тори было изумительное тело — стройное, подтянутое, нежное и упругое в тех местах, где это было необходимо. Как прекрасно было бы увидеть ее обнаженной и дотрагиваться до нее так, как ему бы хотелось и в тех местах, о которых сейчас он мог только мечтать!
Руки Митчелла покоились на ее бедрах, когда дверь библиотеки внезапно растворилась.
Тори резко повернула голову и посмотрела на часы над камином.
Шесть тридцать!
Черт!
— Йен и мисс Фрэйзер, — с остервенением протянул Митчелл, внезапно разозлившись и на нее, и на себя, и на весь свет.
Тори, продемонстрировав завидное присутствие духа, мягко поправила его:
— Йен и Элис.
Митчелл быстро повернулся лицом к стеллажам, схватил с ближайшей полки огромный фолиант, раскрыл и выставил книгу перед собой. Ничего другого в сложившейся ситуации ему не оставалось.
Никогда не стоит судить о книге по ее обложке, с сардонической усмешкой отметил он, прочитав несколько строк.
Тори проворно наклонилась и подобрала том о королеве Виктории, который изучала незадолго до того.
Оба были полностью погружены в чтение, когда до них долетел звенящий голос Элис Фрэйзер:
— А-а, вот вы где!
Митчелл бросил взгляд через плечо:
— Что, уже половина седьмого?
— Мы совсем потеряли счет времени, — зачем-то добавила Тори.
— Сейчас ровно половина седьмого, — подтвердила Элис.
Маккламфа прошелся по комнате и задрал голову.
— Ну как, вы нашли что-нибудь? Митчелл ответил вопросом на вопрос:
— А вы?
— Мы нашли, — сообщила Элис с довольной улыбкой.
— Где? — взволнованно воскликнула Тори.
— В картинной галерее в крыле принца Уэльского.
— Я знаю, где это, — сказала Тори.
Митчелл даже не пытался следить за ходом разговора, он просто был благодарен им за то, что они говорят. Мужскому телу нужно как минимум несколько минут, чтобы приспособиться к перемене «климата».
— Это здоровенная доска, — проговорил Йен и озадаченно почесал затылок: похоже, он никак не мог понять предназначение этого предмета.
— Это мемориальная доска, — разъяснила Элис. — Видимо, ее подарил прапрабабушке Тори принц Уэльский, когда останавливался в Сторм-Пойнте летом 1871 года.
— Подумать только, — покачал головой Митчелл.
— А вы что-нибудь нашли? — поинтересовалась Элис. Тори посмотрела на книгу, которую держала в руках, потом вскинула на них просиявший взгляд и объявила:
— Думаю, да.
— Да? — Удивлению Митчелла не было предела.
— Послушайте-ка. — Она начала читать: — У королевы Виктории были очень светлые волосы, чистая кожа и хороший цвет лица. Даже в преклонном возрасте она сохранила грациозную плавность движений, отчего создавалось впечатление, будто она передвигается на колесиках. Полагают, что у нее был только один недостаток: «…она слишком низкоросла для королевы».
Митчелл ждал, когда она дойдет до сути. Но Тори дочитала до конца, а он так ничего и не понял.
— Ну и что из этого следует?
Тори поставила книгу обратно на полку.
— «Низкоросла». Значит, мы должны искать маленькую королеву.
— Ну конечно же, как мы раньше не подумали об этом! — воскликнула Элис Фрэйзер.
— Потому что никто из нас не играет, — сказала Тори и начала спускаться по лестнице.
— Не играет во что? — спросил Митчелл, следуя за ней. Дойдя до середины лестницы, он вдруг сообразил, что забыл поставить на место книгу, но возвращаться не стал.
— В шахматы, — нараспев сказала Тори. — Ни я, ни Элис не играем в шахматы.
— Очень многие люди не играют в шахматы, — заметил ей Митчелл. Он опустил увесистый том на ближайший стол.
— Ты не помнишь, в каком они ящике? — спросила Тори у своего секретаря и подруги. Обе женщины не сговариваясь прошли в дальний угол библиотеки к столу Вандербильта.
Элис на минуту задумалась.
— Справа, второй ящик снизу.
— Ты просто чудо, — восхитилась Тори. Элис порозовела от удовольствия.
— Надеюсь.
— Вот они! — воскликнула Тори, доставая небольшую деревянную шкатулку, украшенную резным орнаментом.
Все сгрудились вокруг Тори и смотрели, как она нажала потайную пружину и открыла коробку.
— Миниатюрные шахматы, — сказал Митчелл, заглядывая ей через плечо. — Ах, черт побери! — вдруг вскричал он.
— Что такое, дружище? Митчелл выпрямился:
— Белая королева является скульптурным изображением королевы Виктории.
— Вообще-то она является королем, — поправила Тори. — А белая королева — принц-консорт Альберт. А черный король — Гладстон, который был премьер-министром целых четыре срока. Виктория его ненавидела. Если вы как следует вглядитесь в фигурки, то поймете, что эти шахматы представляют собой политическую сцену того времени.
— Однако для нас важнее всего то, что мы нашли еще одну «Викторию», — прагматично заметил Митчелл.
Тори была ужасно довольна собой.
— Теперь у нас уже пять «Викторий».
— Шесть, — уточнил Митчелл.
— Я насчитала пять. — Она начала загибать пальцы. — Садовая статуя, картина, бронзовая фигурка, мемориальная доска и шахматная фигура.
— Есть еще одна.
— Еще?
Неужели Тори, такая умная женщина, совсем забыла о себе?
— Вы и есть шестая «Виктория».
— Я? — отпрянула она.
— Да, вы, дорогая кузина.
Глава 10
— Он пригласил тебя в Шотландию, верно?
Тори следовало знать, что рано или поздно Элис догадается. Ее личный секретарь и верная подруга имела слабое зрение и, возможно, именно поэтому замечала гораздо больше, чем остальные люди.
Тори обхватила себя руками.
— Да. Он попросил меня поехать вместе с ним в Шотландию… на несколько недель.
Один удар сердца, другой.
Элис Фрэйзер принялась за обычный утренний ритуал: положила пачку писем на письменный стол, сняла верхний конверт и ловкими точными движениями вскрыла его при помощи индийского ножа, который когда-то принадлежал Эндрю Сторму Первому и последние пятьдесят лет использовался для вскрывания конвертов. Элис подняла глаза и посмотрела на Тори:
— И вы едете?
— Я еще не решила.
Прошло еще секунд двадцать—тридцать, в течение которых Элис просматривала письмо.
— И когда вы должны дать ответ?
— Сегодня.
Элис резко вскинула голову:
— Сегодня?
— Днем. Он будет здесь примерно через час.
— Так скоро… — пробормотала Элис, медленно опускаясь в рабочее кожаное кресло.
— Ему пора возвращаться домой.
— Я понимаю, что им нет резона задерживаться здесь дольше, чем этого требует простая необходимость, — с неожиданной грустью сказала Элис. Оперевшись руками о стол, она с трудом поднялась, словно силы вдруг оставили ее, и подошла к окну кабинета. — Но так скоро…
— Мы обшарили весь дом сверху донизу, но больше ничего не нашли. Ни одной «Виктории», — напомнила ей Гори.
— А шестая… — Элис на секунду обернулась. — Пять уже упакованы и готовы к отплытию на остров Сторм.
Тори подошла к Элис и, обняв подругу, тоже стала смотреть в окно. День был пасмурный, хмурый, серое небо сливалось с серой водой, плотный туман опускался на землю.
— Если я все же решу ехать в Шотландию, то скорее всего мы отправимся в путь не раньше чем через неделю после их отъезда — нам ведь нужно успеть собраться и сделать необходимые распоряжения на время моего отсутствия.
— Нам?
— Хотя какие особые распоряжения?.. Диккенс и слуги сами знают, что нужно делать. — Тори легко рассмеялась. — Иногда мне кажется, что наш дорогой старый Диккенс считает этот дом своим. Правда, он живет здесь дольше, чем я. Его взяли помощником дворецкого за десять лет до моего рождения.
— Да, я знаю.
— Я помню, как родители шутили между собой, когда думали, что Диккенс их не слышит. Отец смеялся и говорил матери; «Мы-то с тобой знаем, кто здесь настоящий хозяин, Мэрилин». А моя мать — она очень хорошо разбиралась в людях и лучше всех знала человека, который был ее мужем, — ласково похлопывала его по руке, а иногда могла и ущипнуть и говорила: «Но у меня всегда был и будет только один хозяин, Эндрю».
— Нам? — Реплика Элис Фрэйзер показала, что она не слышала ни единого слова из того, что говорила Тори.
— Что нам?
— Вы хотите сказать, что я тоже поеду в Шотландию?
— Ну конечно, Элис. — Тори накрыла ее ладонь своей. — Ведь я всегда беру тебя с собой, разве не так?
— Так.
— Разве я могу обойтись без тебя? Элис не отвечала.
— Ты мне совершенно необходима. И прекрасно знаешь об этом.
Она действительно знала.
— Тогда как я могу уехать и оставить тебя здесь? Ненакрашенные губы Элис слегка шевельнулись:
— Я как-то не думала, что вы захотите взять меня с собой в Шотландию.
— Ты что, не хочешь ехать?
Прошло добрых полминуты, прежде чем Элис Фрэйзер ответила:
— Я просто не думала об этом.
— Ты предпочитаешь остаться здесь? Или в Нью-Йорке? — Мысль казалась абсурдной, поскольку Тори было очень трудно представить себе человека, который захотел бы остаться на лето в Манхэттене, имея возможность избежать этой пытки.
— Нет.
— Я надеялась, что ты не откажешься провести лето на острове, расположенном вблизи западного побережья Шотландии. — Тори решила, что пора наконец задать вопрос прямо. — Ты хочешь поехать со мной в Шотландию или нет?
Элис сделала едва заметное движение головой, и Тори так и не поняла, согласна она или нет.
— Ты сможешь навестить Фрэйзеров, ведь это должно быть где-то рядом.
— Клан Фрэйзеров жил когда-то в графствах Пиблсшир и Ист-Лотиан, но во времена правления Брюса перебрался на север, — без запинки ответила Элис.
— Я думаю, перемена обстановки нам обеим пойдет на пользу, — продолжала уговаривать 1 ори свою подругу и компаньонку.
Элис вздернула подбородок:
— Полагаю, что так.
— Откровенно говоря, мне страшно надоело разыгрывать из себя светскую львицу и заниматься благотворительностью, посещать вернисажи новомодных художников, нуждающихся в моем покровительстве, присутствовать на ленчах в честь выдающихся политических и общественных деятелей, надоело все… — она глубоко вздохнула, — …все, что должна делать Виктория Сторм.
— Это называется усталостью.
— Значит, я устала, Элис. — Она усмехнулась. — Даже праздным богачам иногда нужен отдых.
— Никто не работает больше твоего, — сурово оборвала ее Элис. Она никому не позволяла говорить о Тори плохо, даже самой Тори.
— Спасибо тебе, дорогая.
Она знала, что всегда может рассчитывать на Элис. Таких людей в ее жизни было немного.
Элис повернулась и испытующе посмотрела в глаза Тори:
— Почему лорд Сторм… Митчелл… почему он хочет, чтобы вы поехали вместе с ним в Шотландию?
— Я же шестая «Виктория». — Девушка понимала, что это звучит чистым безумием, и потому добавила: — Митчелл почему-то считает, что я и есть ключ к разгадке его тайны.
— Хм-м.
— Тебе это кажется странным, Элис?
Элис Фрэйзер открыла рот, но так ничего и не сказала. Тори сама ответила на свой вопрос:
— Конечно, это должно казаться чистым безумием. Да и вообще вся эта затея больше похожа на авантюру.
Она начала ходить по комнате.
— Столетняя вражда между двумя ветвями одного рода. Один брат-близнец отомстил другому. Обманул его. Обокрал. Оболгал. Полный список пропавших «Викторий». Какие-то сокровища, в существовании которых никто по-настоящему не уверен. Шепот умирающего человека. — Тори остановилась. — Дед Митчелла наверняка бредил, бедняга. — Она повернулась к подруге: — Столько вопросов и ни одного ответа, верно?
— Да, конечно. — Но Элис была верна себе и желала знать самое главное. — Я думаю, что из всех вопросов ты должна ответить себе только на один, самый важный для Виктории Сторм.
Элис еще ни разу не называла ее полным именем. Тори поняла, что разговор становится серьезным.
— Какой вопрос? — помедлив, спросила она.
— Ты любишь его?
— Кого?
Элис приподняла одну бровь и сказала:
— Я думаю, мы обе знаем, о ком идет речь.
Она не могла обмануть Элис. Никогда. Ее просто невозможно было обмануть. Да и не могла Тори стоять перед ней, смотреть ей в глаза и лгать.
— Ну да, я увлечена им, — едва слышно прошептала она.
— И наверное, могла бы влюбиться в него. Тори заломила руки и с пафосом воскликнула:
— Хорошо, я готова признаться в этом! Мне кажется, я полюбила Митчелла Сторма.
— Он знает об этом?
Тори побледнела. Она молила Бога, чтобы он не узнал об этом.
— Думаю, нет. Я и сама поняла это только вчера.
— Он не похож на других мужчин, — заметила Элис.
— Я знаю.
— И он шотландец.
— Он прожил в Шотландии всего несколько месяцев. Его умирающий дед умолял его вернуться на родину.
— Можешь мне поверить: он шотландец до мозга костей, — мрачно сказала Элис.
— Ну и что из того?
— Он не просто шотландец. Он глава одного из древнейших и прославившихся своей жестокостью кланов западных островов.
— Я думаю, жестокость присуща всем шотландским кланам.
— Да, иначе они не выжили бы в тех условиях. Им вечно приходилось воевать: с норвежцами, с англичанами и даже между собой.
— Ты считаешь, что некоторые кланы до сих пор находятся в состоянии войны?
— Да.
Тори задумчиво смотрела на подругу.
— Митчелл предупреждал меня об этом.
— О чем именно?
— Он сказал, что истинный сын Шотландии живет и умирает с оружием в руках, — неохотно ответила девушка.
— Это правда.
— А еще он сказал, что в душе каждый шотландец — воин, — с трудом сохраняя ровный тон, добавила Тори.
— Полагаю, и это правда. — Элис скрестила руки на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26