Лис поднял голову, пристально посмотрел на нее и хрипло сказал: — Я хотел сделать это раньше, как только проповедник Смит объявил нас мужем и женой. Господи, как я тогда хотел тебя!
У Мэдди очаровательно покраснели щеки.
— Не думаю, что твоя мама одобрила бы это, не говоря уже о проповеднике Смите!
Лис шел к дому, легко держа Мэдди на руках.
— Могу вас заверить, миссис Мэттьюз, что меньше всего меня волнует одобрение моей матери.
Она прижалась к его груди и, сияя, обвила руками его шею. Вдруг ею овладела беспокойная мысль.
— Лис, мы не говорили с тех пор, как ты сделал мне это головокружительное предложение, и эта свадьба свершилась так быстро, что мне еще многое не вполне ясно…
— Что касается меня, то мне ясно лишь одно, — перебил ее Лис, — мы поженились, а это значит, что мы вместе ляжем в постель и не встанем до тех пор, пока…
— Лис, не пугай меня! — Мэдди изо всех сил хотела показаться встревоженной, хотя смех так и бурлил в ней.
— Скажи мне, Лис, что мы будем делать с твоей матушкой? Она будет жить с нами? Я имею в виду, что она должйв жить с нами после сегодняшнего вечера, и я понимаю…
Все еще неся свою молодую жену, Лис прошел мимо передней двери своего дома и завернул за угол. У Мэдди расширились глаза при виде миниатюрной копии его дома, расположенной всего в нескольких ярдах к северу. Он указал на дом и объяснил:
— Мама будет жить здесь. Ты безумна, если думала, что она будет жить в одном доме с нами!
Мэдди была потрясена.
— Я… ради Бога, когда ты выстроил эту хижину?
— Выстроили мы ее с Титусом, с некоторой помощью Чарли и Вон Чи за эти два дня. Вот почему вы не видели меня, Ваше Безумство! — Лис улыбался самому себе, довольный выражением удивления на ее лице. Неся ее обратно к входной двери своего дома, он сказал: — Ну, а теперь, миссис Мэттьюз, если вы удовлетворены, что вам не придется жить в одном доме с Вдовствующей Королевой, я бы котел войти и усадить вас. Не то чтобы у меня устали руки, но у меня действительно другие планы на сегодняшний день! — Озорно сверкая глазами, он добавил: — Не говоря уже о вечере, ночи и прекрасном часе рассвета…
Мэдди уткнулась лицом в накрахмаленный край его воротничка, вдыхая упоительный аромат его кожи за ухом.
— Я буду рада войти с вами в наш дом, мистер Мэттьюз! — Это имя все еще звучало для нее несколько странно, но еще более странным было то, что это теперь и ее имя!
Положив руку на дверную ручку, Лис поцеловал ее в ухо и прошептал:
— Ты, может быть, заметила, что я до сих пор не сделал тебе подарка. Он внутри, вместе с подарком твоей бабушки!!!
— Так вы вдвоем что-то замыслили за моей спиной? В уголках его глаз появились морщинки, когда он толкнул дверь, перенес Мэдди через порог и поставил на сосновый пол. После яркого солнечного света снаружи Мэдди потребовалось несколько мгновений, чтобы приспособиться к более затененному интерьеру дома Лиса.
Некоторое время Мэдди стояла смущенная. Неужели она все забыла с тех пор, как последний раз была здесь? Конечно, дом не был по-настоящему обставлен, но теперь по одну сторону открытой лестницы стоял сосновый стол и четыре стула со спинками из реек вместо прежних досок и бочек. Рядом с каменным камином стояла прекрасная новая плита и полки с кухонными принадлежностями, несколько оловянных тарелок и чашек и кое-какие продукты.
Лис следовал за нею, когда она обходила новое жилище.
— Я знал, что тебе захочется самой выбрать посуду, белье и обстановку для гостиной по своему вкусу, но я хотел, чтобы здесь были необходимые вещи для нашего удобства, пока ты будешь готова сделать остальные покупки. Я даже раздобыл нам собственную ванну. Мне пришло в голову, что тебе, может быть, не захочется ходить со мной в баню! — добавил он с кривой улыбкой.
Мэдди старалась обрести дар речи. Ее глубоко тронула нотка надежды в его голосе, что ей все понравится.
Сколько хлопот было у него за эти три коротких дня!
— О Лис, это замечательно. Превосходно! Здесь достаточно всего, чтобы я могла почувствовать себя хозяйкой в доме! С твоей стороны очень любезно позволить мне выбрать все остальное! — Она смахнула слезу и засмеялась дрожащим смехом. — Должна тебя предупредить, что в эти дни я стала очень надоедливой: плачу, если вижу, что что-нибудь не так!
Схватив ее в свои объятия. Лис вытащил шпильки из ее великолепных волос и прошептал:
— И почему же, Ваше Безумство?
— Потому что я безумно счастлива, — шепотом призналась она в крахмальную манишку его рубашки и обнаружила, что ее муж уже успел снять пиджак, жилет и галстук, пока она осматривала свою новую кухню. — Бессмысленно делать вид, что я выше всего этого. Я отчаянно тебя люблю! Если бы ты хотел, ты мог бы разбить мое сердце!
— Моя дорогая глупышка, зачем бы мне это делать? Ты со мной в безопасности до конца наших дней!
Его голос, низкий и невероятно пьянящий, вызвал новый прилив эмоций и новые слезы радости.
— Лис, зачем ты это сделал? Я имею в виду, женился на мне? Ты говорил лишь…
— Пожалуйста, не напоминай мне о каждой глупости, что я наговорил за последние недели, — произнес он с самоуничижающим смешком, крепче обнимая ее. — С того самого момента, как мы вернулись в Дидвуд, в наши разъединенные, но прижатые друг к другу дома, мне до боли не хватало тебя, и эта боль терзала меня и днем и ночью. Может быть, это не требовало немедленного радикального решения, если бы мама не ждала. — Он, улыбаясь, провел пальцами по ее шелковистым волосам: — Господи, она же свела меня с ума! Я не мог бы быть с тобой наедине, когда она была бы здесь. Мое решение подтолкнул ее проект. Она пошла в лавку Стара и Бьюллока за мебелью для этого дома в тот самый день, когда я сделал тебе предложение. Я понял, что должен что-то очень быстро предпринять, или она возьмет верх, и будет слишком поздно для этого дома, а может быть, и для нас. Если мама что-либо начинает, она превращается в снежный ком, перерастающий в лавину!
— Я все еще не могу поверить, что ты построил ей собственную хижину, и так быстро!
Он засмеялся:
— Я решил это в тот же вечер, когда мы вернулись домой. Да, я вспомнил… Я начал планировать и еще кое-что в тот вечер. Закрой глаза, и я покажу тебе мой свадебный подарок.
Она крепко зажмурила глаза, протестуя:
— Но у меня не было возможности приготовить подарок тебе!
— Ваше Безумство, вы самый лучший подарок для меня! — многозначительно ответил Лис. Он взял ее за руку и повел в другую часть дома за лестницей. — Ну ладно. Теперь можешь взглянуть!
Открыв глаза, Мэдди увидела сказочную кровать с пологом, стоящую перед ними. Широкий луч солнца врывался в окно и окутывал золотистым светом простое сооружение с высокими столбиками по углам, обструганными в форме карандаша. К столбикам был прикреплен белоснежный балдахин из нескольких ярдов белого батиста, красиво драпированного по сторонам и водопадом спадающего по углам кровати. На веревочном переплетении лежала соблазнительная перина с двумя пышными подушками, и все это венчало изысканное стеганое одеяло с двумя вышитыми обручальными кольцами.
Через несколько мгновений Лису пришлось вынуть носовой платок, чтобы нежно промокнуть свежий ливень слез Мэдди.
— Тебе нравится? — наконец со смехом спросил он. Когда она безмолвно кивнула, он обвил ее сзади руками и поцеловал в затылок: — Я знал, что тебе понравится! И ты, конечно, узнала подарок, который сделала нам твоя бабушка?
— Это стеганое одеяло было подарено на свадьбу бабушке Сьюзен и дедушке Патрику… шестьдесят лет тому назад. Бабушкина мать, Миген, сделала его сама в компании других жен сенаторов из Вашингтона. — Мэдди покачала головой, изумленная, растроганная.
— Как замечательно, что она подарила его нам… Лис, ты сделал эту кровать сам, как и этот маленький коттедж для твоей матери?
— Да, в свободное время, — лаконично признался он.
— И бабушка Сьюзен знала все, что здесь затевалось с самого начала? Да?
— Мммм… да. — Коснувшись губами ее затылка, он прошептал: — Господи, как ты волшебно пахнешь! О Мэдди…
До нее дошло, что его пальцы расстегивают пуговки платья на ее спине и делают это с такой ловкостью, что она даже не почувствовала, что происходит, пока ткань не упала и он не коснулся ребром ладони ее лопатки.
— Эта кровать — самый прекрасный подарок, который я когда-либо получала, — торжественно произнесла она. — Я хочу сказать тебе это!
— Ну, я должен кое в чем признаться. — Он опустил рукава ее платья и поцеловал каждое из ее кремовых плеч.
— Признаться? — по ее телу пробежала легкая дрожь удовольствия.
— Насчет кровати. Как подарка! — Схватив ее за бедра сильными руками, Лис притянул ее к себе так, что она почувствовала твердость его тела даже через одежду.
— Мои мотивы были не совсем сентиментальны! Делая эту кровать, я немного думал и о себе!
Она растаяла, щеки ее покраснели, тогда как под юбками разлилась предательская теплота.
— О чем ты думал? — собственный голос показался ей пьяным.
— Может быть, я лучше покажу вам, миссис Мэттыоз?
— Пожалуйста…
Внутреннее парение напомнило Мэдди о том дне, когда она, обнаженная, стояла под водопадом в ярком солнечном свете, и о той страсти, которой она позволила расцвести, когда они с Лисом занимались любовью на воздухе, возбужденные закатом в прериях. Как будто внутри нее всегда жило это чудесное существо, а Лис повернул ключ, освободивший его.
Трепеща от ожидания, Мэдди улыбалась его голубым глазам, когда он медленно раздевал ее. С нее слетела муслиновая нижняя юбка, затем корсет, развязывая который, Лис заставил ее задрожать от возбуждения. Наконец он обнажил ее грудь с торчащими уплотненными сосками, но Ляс предпочел прикоснуться к ним лишь взглядом.
Мэдди забыла, какой слабой она может стать, страстно желая Лиса, какой невероятно распутной он заставлял ее почувствовать себя. Он опустился перед ней на колени, спустил чулки и снял туфли. Мэдди лишь протянула руку и прикоснулась к его вьющимся волосам.
Когда он поднялся, Мэдди доверчиво стояла перед ним лишь с обручальным кольцом с бриллиантом на пальце.
— Ты слишком красива, чтобы выразить это словами! — прошептал Лис. Он улыбнулся и почувствовал порыв любви, увидев ее стройные плечи, прямую спину и поднятый подбородок.
Она стояла, греясь в лучах солнца и в одобрительном взгляде мужа. Медно-золотистая грива ее волос разлилась но ее бедрам, ошеломляя гораздо больше, чем любой драгоценный камень или дорогое платье. Казалось, прошли веха с тех пор, как он увидел ее красивые молочно-белые ноги, усыпанные веснушками, полную грудь с ярко-розовыми сосками, узкую талию и изящные темно-рыжие завитки волос на клинышке между ног. Его жена была гораздо более чем красивой, она была желанной, ее тело было более совершенно, чем любое другое, потому что он так любил ее.
— Мне это нравится! — с неотразимой улыбкой произнесла она.
— О? — Какое счастье, что он нашел эту блестящую, пленительную женщину!
Мэдди протянула руку и приподнялась на цыпочки.
— У меня такое чувство, словно я бабочка, хотя я никогда и не предполагала такого… — Она грациозно наклонила свое обнаженное тело, глаза ее сияли: — Жаль, что я не могу объяснить лучше…
— Не надо. Я понимаю.
— Да, полагаю. — Выражение ее лица смягчилось, и она стала расстегивать его накрахмаленную белую рубашку.
— Ты совершил со мной это… превращение. — Ее руки казались маленькими и бледными на фоне мускулистой, загорелой груди Лиса. Она обожала ощущение волос на его груди, одновременно жестких и ласкающих, когда своими пальцами зарывалась в них и разглаживала.
Лис ловко сбросил с себя одежду и стоял перед ней загорелый и сильный в туманном луче солнца. Он поднял Мэдди и покрыл ее рот своим, осознавая среди этого блаженства этого бесконечного, обжигающего поцелуя ее изысканную хрупкость, запах ее груди, прижатой к его сильному телу ее хрупкость, когда его руки ласкали ее. От нее исходил великолепный аромат, который он никогда бы не смог точно определить. Полевые цветы, ваниль, лаванда… нет, просто Мэдди.
Его руки обхватили ее ягодицы, и она выгнулась, прижавшись к нему, обвив ногами его талию. Оба испытали внезапный шок, когда ее раздвинутые бедра выдали ее возбуждение. Она была ярко-розовой и свежей, как роза, открывшаяся на рассвете.
Их губы разъединились, глаза встретились, расширившись, и оба они испытали мгновение восторженного смеха. Лис прошептал преувеличенно-злодейским тоном:
— Время в постель, дорогая моя миссис Мэттьюз, не бойтесь…
— Мои обязанности жены, — робко прошептала она, кивнув, — я знаю, я должна…
— Да, в самом деле!
Их добродушное подшучивание было забыто, когда он поднес ее к брачному ложу и опустил на роскошную перину.
— Как облако! — изумленно прошептала Мэдди.
— Хорошая постель важна для счастливого брака, — ответил Лис.
— Кто тебе это сказал?
— Твоя бабушка. А теперь тихо! — Он пристально посмотрел на нее, горя нетерпением, и все же желая сделать так, чтобы каждый благословенный миг запомнился им обоим. Он поднял ноги Мэдди и стал целовать кончики ее пальцев и их элегантные изгибы.
Когда его губы обжигающими поцелуями стали покрывать шелковистую кожу другой ноги, Мэдди начала тихонько постанывать от возбуждения.
Сквозь ресницы она наблюдала, как Лис целует внутреннюю сторону ее бедер, и сгорала от нетерпения, ожидая большего. Как в сладком сне, он оказался на ней, и их губы растворились. Она обняла его и прижалась, чтобы пропитаться его горячим сильным телом. Они неистово перекатывались метались, голодные, дающие и берущие. Потом Мэдди оказалась на груди Лиса и, широко расставив ноги, настойчиво терлась об него.
Лис массировал ее зад, пока они целовались, тихонько продвигаясь дальше, между ее ног. Она вздрогнула, затем продвинула пальцами его копье и поднялась на руки так, чтобы он мог целовать, массировать и сосать ее грудь. Ему нравилось видеть ее над собой с удивленно запрокинутой головой и наблюдать настойчивость, с которой она приближала кульминацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48