— Но… как же насчет доктора?
— Бенджамен побежал за доктором Сиком, который, может быть, в Дидвуде, а может и нет. Если не найдет врача, он поищет совета одного из наших друзей на Главной улице.
— Ну что ж, я сейчас же иду к отцу! — Когда Мэдди бросилась к двери гостиной, Сьюзен поймала ее за порванный рукав.
— Дорогая, он хотел поговорить с Лисом. Мы должны дать им возможность поговорить с глазу на глаз.
Ее внучка развернулась, сверкая изумрудными глазами
— Но это же смешно! Отец может умереть, не увидев никого, кроме этого отвратительного Лиса! Я не верю, что он хочет сказать ему что-то такое, чего не могу знать я!
Сьюзен отступила.
— Делай как хочешь!
Мэдди моментально стало стыдно, что она так гневно кричала на бабушку.
— Мне ужасно страшно за отца…
— Ну, конечно, — нейтральным голосом произнесла Сьюзен.
Драгоценные минуты бежали. Мэдди нерешительно улыбнулась старушке и поспешила к двери спальни отца.
Дверь была закрыта.
— Отец! — позвала она, постучав. — Это Мэдди! Можно войти?
Последовал щелчок щеколды, и дверь распахнулась. Перед ней стоял Лис.
— Вы должны быть очень спокойной, а если он попросит вас уйти, не спорьте, Мэдди.
Она прорвалась мимо него, остановившись только, чтобы крикнуть:
— Благодарю вас за указания относительно моего отца, сэр!
Мгновением позже она уже сидела на краю постели, держа Стивена за руку. Он был ужасающе бледен, лицо вытянулось, и впервые в его волнистых волосах она заметила седые пряди.
— Папа, — прошептала Мэдди, — как ты?
Ему удалось изобразить бодрую улыбку, но в глазах стоял страх, и он боялся даже пошевелиться. — Не сомневаюсь, что я поправлюсь, дорогая. А как ты?
— Я? — эхом отозвалась она.
— Ты выглядишь так, будто с тобой что-то случилось, — заметил он, по-прежнему слабо улыбаясь.
Мэдди чувствовала на себе взгляд Лиса, который жег ее клеймом, когда она перебирала пальцами спутанные, незаколотые локоны и разорвавшийся шов на рукаве.
— Со мной действительно произошло что-то вроде несчастного случая, но ничего серьезного. Впредь я буду осторожнее.
— Ну хорошо, дорогая, если ты успокоилась, я бы попросил тебя на некоторое время оставить нас вдвоем с нашим другом Лисом.
Рассердившись, Мэдди крепче сжала руку отца.
— Отец, как можешь ты доверить что-то ему и лишать этой чести свою собственную дочь? Разве я не достойна твоего доверия? Ну, пожалуйста, разве ты не видишь, что я женщина, а не ребенок?
— Мисс Эвери, у вашего отца немного сил, — Лис положил ей на плечо руку. Она отпрянула как ошпаренная.
— Ничего, Лис, — хрипло прошептал Стивен. — Мадлен права. Она взрослый человек, и мне не следует пытаться ограждать ее от секретов моего прошлого, если она предпочитает горькую истину. Кроме того, может быть, необходимо, чтобы хоть кто-то здесь знал, что может произойти в течение следующих недель… если я не поправлюсь. — Он жестом велел Лису сесть на стоящий поблизости стул, что тот и сделал, подвинув стул ближе к постели.
— С тобой все будет хорошо, отец, — прошептала Мэдди. Слезы кололи ей глаза при одной мысли о том, что она может потерять его так скоро после того, как они соединились.
В комнате стояла давящая жара, и Лис встал, чтобы открыть окно и закатать рукава рубашки. Усевшись снова на стул, он выжидательно посмотрел на Стивена.
— У меня нет сил объяснить все, что я сделал, так подробно, как мне бы хотелось, Мэдди, — глядя на нее, сказал Стивен, глазами моля о понимании. — Я хочу, чтобы ни знала, что я любил твою мать… хотя понимаю, что не всегда был ей именно тем мужем, которого она заслуживала.
— Она тоже любила тебя, папа! — ответила Мэдди.
— Я слишком часто уезжал, но потребность искать приключений и исследовать новые земли была слишком сильна, чтобы я смог сопротивляться. Твоя мать понимала, что я не был бы счастлив, живя в Филадельфии и следуя заведенным там правилам. Мне пришло в голову, что она, никогда не сгибавшаяся от жизненных невзгод, позволила мне согнуться за нас обоих. — Стивен указал на бутылку бренди, стоящую на столике возле постели, и Лис налил ему в небольшой бокал и помог выпить.
— Отец, ты можешь все это объяснить мне в другое время. Что бы ты ни делал, находясь вдали от нас, я пойму, — успокоила его Мэдди, боясь, что у него может произойти второй приступ и он не сможет продолжать.
Стивен глубоко вздохнул, и на его осунувшемся лице появилось решительное выражение.
— Уезжая из дома, я жил другой жизнью. Иногда я был одинок, но… — Он отвернулся от Мэдди и снова вздохнул. — Возвращаясь на Восток с золотых приисков Невады в 59 году, я неожиданно попал в снежную бурю, что заставило меня искать убежище недалеко к Востоку отсюда в поселке сиуксов из Тетона. Я торговал с ними, освоился, начал чувствовать себя как дома и остался с ними настолько долго, что мне пришлось переждать зиму.
Услышав это, Лис подался вперед, но ничего не сказал. Мэдди, похоже, была слегка смущена.
— Жизнь среди индейцев не поддается описанию. Мы, белые, самым страшным образом недооцениваем глубины богатства их культуры. Я был там счастлив. — У Стивена на какой-то момент повлажнели глаза, но он справился с собой. — В их образе жизни есть чистота и гармония, которые мы потеряли в нашем постоянном стремлении к прогрессу. Но ты не должна понимать меня превратно, Мэдди. Я не забывал о своей семье, и, когда наступила оттепель, я горел желанием вернуться к тебе и маме.
— Это и есть твой секрет? — прошептала она, надеясь что это так.
— То, что я только что сказал… только ящик, содержащий секрет.
Ее сердце сильно забилось, и она крепче сжала руку отца.
— Доктор Сик может прийти в любой момент, папа. Ты должен вынуть секрет из ящика.
Смотря на них, часто отсутствующего отца и дочь, жаждущую безопасности и порядка. Лис неожиданно почувствовал, что сочувствует им. «Тоже мне, ящик!» — подумал он.
Стивен кивнул.
— Мне не стыдно, знаешь ли, но я не жду, что ты меня поймешь, моя девочка. Дело в том… что я испытывал нежные чувства к молодой девушке из племени сиуксов, или лакота, как они сами себя называют. Ее звали Желтая Птичка, и она была очень добра ко мне в ту зиму. Думаю, она любила меня, но понимала, что я не мог остаться навсегда среди них. — Стивен начал учащенно дышать. — В тот день, когда я покидал их. Желтая Птичка нежно сообщила мне, что ждет от меня ребенка.
— Отец! — Мэдди раскрыла от изумления рот, не в состоянии скрыть своего шока.
— Вы, разумеется, не первый белый человек, имеющий ребенка от индейской женщины, — твердо произнес Лис. — Индейцы говорили, что у самого Кастера была жена из племени чейеннов, а вероятно даже и ребенок, но все же он глубоко любил свою жену Элизабет. Вы же живой человек, сэр, как и все мы. — Он угрожающе посмотрел на Мэдди: — Я мог бы осмелиться предположить, что даже ваша дочь, прехрасными качествами которой мы все восхищаемся, человек со всеми его слабостями и недостатками.
— Ну, конечно же, я человек! — ее глаза блеснули, когда она перевела взгляд с Лиса на отца. — Что же случилось потом? Был у Желтой Птички ребенок? Что с ними стало? — Мысль, что у нее, может быть, есть сводный брат или сестра — полусиукс, была в этот момент для нее нереальна.
— Да, у Желтой Птички была дочь, которую она назвала Улыбкой Солнца… но я узнал об этом только прошлой осенью, когда приехал сюда. Как ты несомненно помнишь, Мэдди, я никогда не ездил на Запад со времен войны и рождения Бенджамена. Твоя мать была нездорова и нуждалась во мне… и, полагаю, я чувствовал свою вину. Только после смерти Колин, почти год назад, я решил вернуться на территорию Дакоты и поискать Желтую Птичку и ребенка.
Было видно, как тяжело Стивену рассказывать дочери правду. По его щеке стекла капелька пота, а может быть и слеза.
— Не то чтобы я улизнул и не горевал о твоей матери. Ты же это знаешь, Мадлен. Но, услышав об этом первом месторождении золота на побережье Бухты Белой Рощи в августе 75 года, я почувствовал прежний трепет… и, если честно, был рад шансу убежать от моей боли и моих сожалений.
— Как вы нашли Желтую Птичку? — спросил Лис, возвращая его к теме разговора.
— Она навещала отца в агентстве Красного Облака, к югу отсюда. Я поехал туда посмотреть, спросить о ней, и, по счастью, она была там. Разумеется, она вышла замуж, у нее были еще дети. Мы разговаривали, как старые друзья, что странным образом утешало меня. Желтая Птичка — добрая и милая женщина.
Мэдди тяжело вздохнула, прежде чем обрела дар речи.
— А Улыбка Солнца? Ты и ее увидел?
— Нет. Желтая Птичка рассказала, что муж так и не принял девочку, и, повзрослев, она вышла замуж за сиукса из племени миниконджу, который остерегался белых, загонявших индейцев в Великую резервацию сиуксов. Они жили среди разрозненных групп, которые решили прорваться с Безумным Конем на свои исконные земли и жить свободно, странствуя и охотясь там, где захотят.
Стивен начинал уставать, но от него не ускользнул блеск глаз Лиса.
— Знаю, знаю… Воины Безумного Коня уничтожили Седьмой Кавалерийский полк… — Он замолчал и отпил еще один глоток бренди. — Сначала мне было достаточно узнать, что Улыбка Солнца жива и счастлива, как сказала ее мать. Но, когда положение индейцев ухудшилось, я все больше и больше стал думать, чем я как отец могу помочь ей. Прежде чем пришли новости о Кастере, я снова поехал в Красное Облако, надеясь, что она и ее муж вернулись и находятся в безопасности. Когда я услышал новость о Безумном Коне и Кастере, мое сердце упало… и… — Стивен на мгновение закрыл глаза и пробормотал, — и еще от отца Желтой Птички я узнал, что она, ее муж и один из их сыновей умерли этой зимой от холеры — еще одного дара белых невинным индейцам.
Мэдди чувствовала, что сердце ее раскрывается, начиная наконец понимать печаль, которая терзала ее отца. Согревая руками его холодные пальцы, она робко улыбнулась отцу.
— Чего вы хотите от меня, сэр? — спросил Лис.
— Ну, вам это может показаться безумным… Вероятно, так оно и есть, но ничего. Когда я возвращался на Север из агентства, я встретил поселок сиуксов из племени оглайла, расположенный на несколько миль к востоку от Черных Холмов. Они накормили меня, хотя у них самих не очень густо с едой — буйволы почти перевелись, а пища, раздаваемая в агентствах, зачастую несъедобна.
Стивен тяжело дышал, и Мэдди крепче сжала его руки.
— Во всяком случае, то, что они сказали мне, ударило меня как молнией. Они собирались напасть на поселок и двинуться на юг… потому что до них дошел слух, что Безумный Конь и его люди уже на территории Дакоты!
Лис встал, услышав это, и начал ходить в ногах кровати Стивена.
— Это могут быть только слухи, — сказал он, пытаясь не выдать волнения.
— Не думаю. Эти люди говорили весьма серьезно: один из их молодых воинов видел самого Безумного Коня. Он приехал, чтобы сообщить об этом своим людям и предупредить, что собирается перейти на сторону противника. Эти люди убеждены, что Безумный Конь приведет в этот район «бойцов, как рой пчел» и все индейцы, которые окажутся поблизости, будут истреблены. Вот почему они торопятся искать укрытия в агентствах.
Лис сжал руки в кулаки.
— Они указали точное местонахождение Безумного Коня и его людей? — осторожно спросил он. Эвери кивнул, не в силах подавить улыбку.
— Да. Бир Батт или очень близко оттуда. Вы знаете это место?
— Вполне. — Лис задумчиво потер заросшую бородой челюсть.
Мэдди быстро посмотрела сначала на отца, а потом на Лиса.
— Что вы оба собираетесь делать?
— Я собирался пойти туда сам, — сказал Стивен. — Мне следовало бы это сделать самому, но, пока я буду поправляться, Безумный Конь продвинется вперед, и я могу потерять единственный шанс найти Улыбку Солнца.
— Уж не намекаешь ли ты, что Лис должен появиться в лагере индейцев, которые только что убили генерала Кастера и двести его человек? Это же самоубийство!
— О, мисс Эвери, можно подумать, что вас волнует моя судьба! — Лис выгнул бровь и усмехнулся: — На самом же деле, если говорить серьезно, это не будет самоубийством. Я сам провел некоторое время среди различных племен лакота, включая оглайла, миниконджу и ханкпапа. Не думаю, что даже люди Безумного Коня убьют меня.
— Отлично! — с нескрываемой радостью улыбнулся Стивен. — Так вы пойдете?
— Для меня честь, сэр, оказать вам эту помощь!
Эвери понял, что предложение заплатить Лису было бы теперь бестактным. Вместо этого он пробормотал: — Не могу выразить, какое я чувствую облегчение. Если вы только сможете найти Улыбку Солнца и передать ей, что я тревожусь о ней и желаю ей самого хорошего, — этого будет достаточно. Но, если она нуждается в спасительной гавани, надеюсь, она подумает о том, чтобы вместе с вами приехать в Дидвуд. Не сомневаюсь, что моя семья — ее семья — откроет ей свои объятия. Разве будет плохо, если Улыбка Солнца узнает о другой части своей семьи?
В голове Мэдди вертелся миллион спутанных мыслей, пока мужчины продолжали строить планы путешествия Лиса в Вир Батт.
Думая о сводной сестре, которую она никогда не видела, она начинала испытывать доселе незнакомое ей чувство. Она вдруг поняла, что хочет идти с Лисом. Наблюдая за мужчинами, она знала наверняка, что ни один из них не согласится, если она прямо попросится идти в Бир Батт. Даже если бы у них с Лисом сложились иные отношения, он бы засмеялся от одной мысли взять ее на такое приключение.
Как бы то ни было, она решила ехать. Каким-то образом это становилось частью ее судьбы, и даже Лису не должно быть позволено встать на ее пути.
Доктор Сик пришел вечером с Бенджаменом и Титусом. Он прописал эликсир, сильно пахнущий джином. Приняв его, Стивен впал в глубокий сон, продлившийся до следующего полудня.
Мэдди, время от времени заходящая к нему, чтобы посмотреть не проснулся ли он, подумала, что сейчас у отца самое умиротворенное выражение лица с тех пор, как они приехали в Дидвуд.
Вероятно, то, что он сбросил с себя тяжесть, оказалось более эффективным лечением его болезни, чем любое лекарство доктора Сика.
У Стивена больше не было причин волноваться за Улыбку Солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48