В некогда роскошном доме, казалось, витали тени Дамиана и Элеонор. Кристине было здесь неуютно. Все навевало такие тяжелые воспоминания, что ей только с трудом удавалось сохранять душевное равновесие. Пробираясь ночью по темным коридорам к своей комнате и проходя мимо спальни матери, девушка невольно думала о том, что никогда уже не увидит ласковой улыбки Элеонор.
Комната, которую Кристина делила с Дамианом, тоже напоминала ей о возлюбленном. Его кисет по-прежнему лежал на каминной полке. Сорочку, хранившую запах его табака, девушка спрятала в ящик комода, чтобы ее ненароком не выстирали. И хотя Кристина надеялась спасти Дамиана, она знала, что он никогда не войдет в эти покои.
Записывая свои мысли в дневник, Кристина постепенно осознала, что ее ждет участь Элеонор. Вся жизнь девушки сосредоточилась в одном человеке, который даже не был ей мужем, и в чьи обещания она не имела права верить. Однако Элеонор любила близкого человека, бывшего ей верным мужем и другом. Но что же так крепко привязало Кристину к Дамиану Дрейтону, вероломному лорду Уэстшипхэму?
Барон Аддерли видел, как страдает племянница. Размышления о ней приводили его к весьма неутешительным заключениям. Барон считал, что молодой и красивой девушке следует избавиться от привязанности к янки, поскольку впереди у нее долгая жизнь. Он вовсе не возражал бы, чтобы мерзавца поскорее вздернули на виселице, лишь бы мучительное ожидание подошло к концу. Но барон обещал Кристине сделать все, чтобы освободить Дамиана из тюрьмы, а он был человеком слова. Надев шляпу и взяв трость, мистер Аддерли вышел из дома и сел в поджидавшую у крыльца карету.
Дамиан с удивлением взглянул на представительного джентльмена, который вошел в его камеру. Узник учтиво поднялся и чуть склонил голову. Бен уже сообщил ему о том, что барон пытается вызволить его из тюрьмы, однако Дамиан смотрел на визитера с недоверием.
– Садитесь, милорд. Кандалы доставляют мне страшное неудобство.
Дамиан опустился на топчан и, положив ногу на ногу, внимательно уставился на посетителя.
– В моей стране мужчина не поднимается из уважения к старшим или к тем, кто выше его по положению, – продолжал он. – Если уж мне суждено быть повешенным, я должен вести себя соответственно.
Барон бросил на дерзкого молодого человека проницательный взгляд. Он ожидал увидеть обходительного человека, похожего на прежнего лорда, но Дамиан ничем не напоминал своего отца.
– Я пришел предложить вам избрать свою судьбу. – Томас Аддерли внимательно наблюдал за узником. – Вы чертовски влипли, и в лучшем случае вас ждет виселица.
Дамиан не изменил своей небрежной позы. Посетитель не внушал ему симпатии, однако он по достоинству оценил его решимость и видел в нем достойного противника.
Между тем Томас Аддерли продолжил:
– Я презираю вас за то, что вы сделали с моей племянницей. Однако я убежден, что независимо от совершенного преступления никто не заслуживает участи быть повешенным или четвертованным. Хотя мне не нравится то, что делает Кристина, она моя племянница, и я желаю ей только добра. Уверен, выслушав меня до конца, вы согласитесь с тем, что мои требования весьма разумны. – Дамиан сделал нетерпеливый жест.
– Объяснитесь, сэр, но прошу вас выбирать выражения, когда вы говорите о своей племяннице. Я убил, по крайней мере, одного человека, осмелившегося оскорбить ее. Поэтому будьте осмотрительны.
Барон гневно взглянул на собеседника:
– Вы сами стали причиной тех оскорблений. Даже за то, как вы обошлись с этим невинным созданием, вас следовало заключить в тюрьму. Не вынуждайте меня уйти отсюда и предоставить вас вашей участи.
Дамиан промолчал.
Томас Аддерли, не ожидавший этого, удивленно взглянул на него.
– Кристина сообщила властям о вашем заговоре. Вне всякого сомнения, вас ожидают пытки и четвертование, поскольку в этом деле слишком много свидетелей. У вас есть единственный шанс избежать этой ужасной судьбы.
Красивое лицо янки исказилось от ярости.
– Вы лжете! Вы хладнокровный и лицемерный подлец… – Он сжал кулаки, похожие на огромные кувалды. Барон предусмотрительно отступил назад, чтобы прикованный цепями великан не дотянулся до него.
– Можете не верить. Суд докажет вам, что это правда. Женское племя гораздо хуже, чем о нем думают мужчины, а Кристина к тому же имеет причины мстить вам. Хотя она несколько перегнула палку, чего я не одобряю.
Дамиан понимал, что Кристина имела основания мстить ему, но он никогда не поверил бы…
– Я готов вызволить вас отсюда, – продолжил барон. – У меня есть весьма влиятельный друг, который устроит все так, что вместо вас повесят другого преступника. В этих стенах томится немало злодеев, заслуживающих такой участи. Взамен я потребую, чтобы вы выполнили одно условие.
Зная, что этот человек теперь единственная опора Кристины, Дамиан не проронил ни слова. Томас Аддерли одобрительно кивнул.
– В обмен на свободу я хочу взять с вас обещание, что вы немедленно покинете берега Англии, и никогда не будете искать встречи с моей племянницей.
Дамиан не ожидал этого. Он никак не мог поверить в то, что Кристина вот так решила его судьбу. Дамиан слишком живо помнил ее глаза, светившиеся любовью и наивным доверием. Неужели он никогда не увидит эту девушку, не ощутит прикосновения ее руки и нежных губ? Такое наказание было для Дамиана хуже виселицы.
Угадав мысли узника, барон мрачно улыбнулся.
– Я буду ждать вашего ответа после суда. Всего доброго. – Поклонившись, Томас Аддерли вышел из камеры, оставив молодого мужчину терзаться муками, от которых не было спасения.
Кристина умоляла дядю, Бена и лорда Джереми позволить ей снова увидеться с Дамианом. Однако все они, точно сговорившись, отвечали, что лучше не видеться с ним. Сам Дамиан передал через Бена, чтобы Кристина держалась подальше от него. За последние несколько дней и без того вспыльчивый нрав Дамиана явно ухудшился.
Кристина знала со слов всех троих, что он не слишком страдал. Но что они, никогда не сидевшие в удушливой камере без всяких надежд на будущее, могли знать о страданиях? Для такого человека, как Дамиан, это равносильно аду. Кристина неистово хотела сама взглянуть на него.
Девушка целыми днями слонялась по дому. Незаконченное письмо Дамиана, которое девушка обнаружила под книгой, повергло ее в слезы. Если кто-то из слуг переставлял с места на место сапоги Дамиана, Кристина приходила в ярость.
Она опасалась за свой рассудок, поскольку никогда прежде не обращала внимания на такие мелочи. Ее всегда учили проявлять сдержанность, и только дневник знал, что чувствовала Кристина.
Барон воспринимал слезы племянницы как должное; Лорна, напротив, все чаще бросала на девушку встревоженные взгляды, когда та впадала в ярость. Именно экономка успокаивала разбуженных слуг, уводила рыдающую Кристину в комнату, укладывала в постель и заставляла оставаться там до утра, хотя и знала, что девушка не заснет. Именно Лорна Дуглас заставляла Кристину есть, несмотря на то, что пища не задерживалась в ее желудке.
Кристина слегла после похорон матери, однако, когда пришел день суда над Дамианом, она наотрез отказалась остаться дома. Не в силах пребывать в мучительном неведении, девушка надела накидку и шляпу с широкими полями, твердо решив отправиться в суд вместе с дядей.
Трое мужчин, сидевших в гостиной, удивленно поднялись при ее появлении. Кристина ни разу не выходила из дома с тех пор, как виделась с Дамианом. Барон Аддерли и Бен тщательно оберегали девушку от зевак, прятали от нее газеты, пестревшие сплетнями и злостной клеветой на Дамиана. Кристина не подозревала, что ее покой так тщательно охраняют. Решительный барон, мудрый Бен Томас и галантный лорд Джереми молчали, не зная, как удержать Кристину от гибельного шага.
Лишь Лорна предвидела, что девушка поступит именно так. Без разрешения, войдя в комнату, экономка обняла Кристину за плечи и твердо сказала:
– Вы никуда не пойдете сегодня, мисс! У несчастного мальчика и без того хватает волнений. Зачем же ему тревожиться еще из-за того, что вы появитесь в суде? Я обещала ему позаботиться о вас и сдержу слово, даже если для этого придется привязать вас к кровати. А теперь идите отсюда, пусть эти джентльмены отправляются в суд. Они помогут Дамиану и без вашего участия.
К общему удивлению, Кристина безропотно последовала за экономкой. Мужчины молча переглянулись. Они только что видели живой призрак, и им стало не по себе. В сырой камере Ньюгейтской тюрьмы томился ее возлюбленный. И от решения суда в этот день зависели не одна, а две жизни.
Суд должен был состояться в зале судебных заседаний, дабы воспрепятствовать проникновению толпы. Однако многим все же удалось просочиться в зал. Теперь эти люди без умолку болтали и указывали пальцами на прибывающих известных особ. Появление заключенного было встречено гробовым молчанием. Но это длилось лишь мгновение, а потом люди перестали сдерживать злобное ликование.
Дамиан вошел в зал с отрешенным видом. Он знал, что его не оправдают. Всего один промах стоил ему жизни. Долгие часы Дамиан размышлял о том, почему его схватили именно в тот момент, когда он был уверен в своей безопасности. Но теперь это уже не имело значения.
Его непроницаемый взгляд сосредоточился на Томасе Аддерли, сидевшем в центре зала. Этот человек был его единственной надеждой на спасение, но что за жизнь ждала Дамиана без Кристины? Дни и ночи бесконечных мучений в мрачных стенах тюрьмы подтачивали его рассудок, и теперь им владела лишь одна мысль: как защитить Кристину? Дамиан велел девушке держаться подальше от него, чтобы не терзать ее видом своих мучений. Однако отсутствие Кристины в зале суда возбудило в нем самые страшные подозрения.
Что он в действительности знал о Кристине? Она родилась и воспитывалась в Англии. С детства ей внушали, что истинная леди должна быть предана семье и своей стране. Дамиан перевернул всю жизнь этой девушки, пренебрег ее чувствами. Так почему же он думал, что Кристина позволит шпиону и изменнику, обрекшему ее на позор и муки, избежать наказания? Будь Дамиан на ее месте, он, вероятно, поступил бы так же. Лишь любовная лихорадка заставляла его надеяться, что Кристина поможет ему вырваться на волю.
Дамиану хотелось собраться с мыслями и выбросить из головы ужасные сомнения. Не доверяя Кристине, жить дальше не стоило. Она была единственным светом в его жизни. Поверить в то, что Кристина отказалась от него, значило расстаться со всеми надеждами.
Дамиан привык рассматривать все с точки зрения целесообразности, поэтому не знал, как быть с чувствами, которые переворачивали всю его душу, когда он вспоминал о янтарных глазах. Логика подсказывала ему, что Кристина имеет полное право мстить ему. Все та же логика говорила, что у Томаса Аддерли нет причин лгать. Но несмотря ни на что, в душе Дамиана теплился огонек надежды.
Наконец суд начался. Свидетели выступали один за другим. Никто не заметил, как в глазах одинокого узника, сидевшего с гордо поднятой головой, угасла надежда. Только Кристина знала, где Дамиан был в ту ночь, с кем встречался и зачем. Только она, зная, когда завершится его миссия, могла сообщить об этом властям.
Ее коварство глубоко потрясло Дамиана. Взглянув на барона Аддерли, он увидел, что тот сочувствует ему. Дамиана охватило отчаяние. Теперь для него не имело значения, какое решение вынесет суд. Даже если его будут пытать, он ничего не почувствует.
Кристина не помнила, как пережила тот день. Все было точно в тумане. Ее душа словно отделилась от тела и последовала за Дамианом в зал заседаний. Девушка не видела, что там происходило, но чувствовала все так остро, словно была с ним одним целым.
Когда мужчины вернулись поздно вечером, она ждала их в полумраке вестибюля, будто пленник, ожидающий приговора. Ее хрупкая фигурка походила на тень; лишь отблеск свечи, игравший в золотистых локонах, говорил о том, что это земная девушка.
Кристина не произнесла ни звука, но ее глаза были красноречивее слов. Джереми приблизился к девушке.
– Простите, Кристина, – тихо прошептал он, протянув ей руку, которую она не приняла. – У него нет ни единого шанса.
Но Кристина хотела испить горькую чашу до дна, как испил ее Дамиан. Поэтому глаза девушки остановились на адвокате.
Бен Томас понял, чего она хочет, но не решался нанести столь сокрушительный удар.
– Они сочли его виновным в измене, мисс Мактавиш. Дамиан лишен гражданских прав. Имущество перешло в казну государства. Суд постановил считать его шпионом и убийцей. Он приговорен к пыткам и четвертованию. Казнь состоится послезавтра.
Девушка выслушала приговор, и перед ее глазами тотчас появился образ Дамиана. Он стоял на эшафоте, а толпа издавала одобрительные вопли и улюлюкала.
Затем все померкло, и Кристина провалилась в небытие.
Джереми первым подскочил к ней и подхватил на руки. Тишину нарушил громкий голос барона, распорядившегося послать за врачом. Сам же Томас Аддерли с помощью экономки с трудом добрался до своей комнаты.
Кристина очнулась в своей спальне. Портьеры на окнах были плотно задернуты. Знакомое лицо врача, лечившего ее мать, склонилось над девушкой. Когда ресницы ее дрогнули и распахнулись, он удовлетворенно откинулся на спинку стула.
– Вы довели себя до удручающего состояния, – с мягким укором заметил врач, когда взгляд Кристины сосредоточился на нем.
Казалось, слова доносились до нее из другого мира, и она почти не слышала их.
Однако врача не слишком тревожило ее молчание.
– Сегодня вы чуть не потеряли ребенка. Если вы стремитесь к этому, продолжайте в том же духе. Сомневаюсь, что вы поправитесь, если будете так изводить себя. Но предупреждаю: ребенка вы потеряете точно.
Ребенок! Это слово попало точно в цель, проникнув в помутненное сознание. Ребенок! Как же она забыла об этом? Ведь Кристина мечтала о нем, тешила себя тайными надеждами, не желая ощутить боль разочарования. Надежды исчезли па какое-то время, пока она находилась в бреду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45