— Тедди, тебе нужны деньги?
Он покачал головой и опустил глаза, уставившись взглядом на носки ботинок.
— Каталина, не спускайте глаз с Молли. Пожалуйста. Не отпускайте ее одну из дома.
— Тедди, ты чего-то не договариваешь. Может, ты хочешь мне что-нибудь сказать?
— Только то, что она чего-то или кого-то боится.
— Будь уверен, при ней всегда кто-нибудь будет, — пообещала Каталина. — Вильгельмина искренне любит ее. Я попрошу ее не оставлять Молли одну. Здесь она в безопасности.
Тедди кивнул.
— Я вернусь, как только освобожусь. — Он засмеялся, но продолжал. — Я видел, вы вернулись вчера вместе с владельцем «Славной дыры»…
Вчера Тедди не проронил ни звука, хотя заметил пунцовые щеки и блестящие глаза своей хозяйки.
— Он не…
— Конечно, нет, — пресекла подозрения Тедди женщина. — Он просто хотел поговорить. А я сказала, что нам не о чем разговаривать.
— Вы знаете, наши дела пошли в гору с тех пор, как он открылся.
Зеленые глаза угрожающе полыхнули.
— Это ненадолго. Ты знаешь, так было всякий раз после открытия «Славной дыры».
Тедди знал. Последний владелец «Славной дыры» снизил цены чуть ли не до нуля. Кэт хваталась за голову в попытке вернуть назад клиентов, привлеченных низкими ценами и игровыми автоматами. Тогда именно Тедди обнаружил, что автоматы «ведут нечестную игру», и нанял нескольких бандитов, чтобы спровоцировать недовольство. Вскоре после этого «Славная дыра» закрылась, но Кэт не забыла урока. Она установила игровые автоматы и столы для карточной игры у себя в салуне, но в ее заведении шла честная игра. И тогда она поклялась, что не будет больше рисковать своим будущим, что бы ей ни пришлось предпринять. Она делала все возможное, чтобы обыватели не забывали того, что случилось в «Славной дыре». Всякий раз, когда ненавистный салун открывался, она платила полиции, чтобы та хорошенько проверила заведение, и его снова закрывали.
Каталина действовала так не только из нежелания рисковать. Это был образ жизни и образ мыслей, и никто не позволял себе вторгаться в ее мир, как это грубо сделал Кантон.
Лицо Тедди оставалось непроницаемым, тем не менее Каталина была уверена, что он не одобряет ее поведения.
— Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся, — сказала женщина, давая понять, что разговор закончен.
Тедди вышел, зная наперед, что любой контраргумент только укрепит Каталину в правоте принятого ею решения.
* * *
Жителям Сан-Франциско понравился канкан. Маршу — тоже. Ему не хотелось признаваться в этом, но приглашение французской труппы было блестящим ходом Каталины. Марш был очарован живостью и красочностью танца. Он пришел в восхищение от женских ножек, то и дело мелькающих в воздухе. Он, однако, подозревал, что Каталина способна повергнуть в уныние профессиональных танцовщиц стройностью своих ног. Кантон по-прежнему не мог определить, сколько ей лет, но, судя по сведениям, которые ему удалось собрать за последние несколько дней, ей было между тридцатью пятью и сорока. Квинн Девро рассказал, что она объявилась в Сан-Франциско почти семнадцать лет назад, спустя немного времени после того, как здесь обосновались сами Девро.
Кое-что Кантону удалось выудить у адвоката.
Сан-Франциско гордился тем, что не интересовался прошлым своих жителей. Слишком много горожан не испытывали желания, чтобы кто-то проявлял интерес к их прежним занятиям. Кантон и сам был признателен городу за это. Однако это осложняло удовлетворение его интереса в отношении прошлого Каталины Хилльярд. Ей, несомненно, было что скрывать.
Марш никогда не бывал в городе, похожем на Сан-Франциско. В то время как обыватели большинства городов находили удовольствие в перемывании косточек знатных и богатых столпов общества, жители Сан-Франциско дорожили честью, достоинством и покоем своих сограждан. Чем экстравагантнее вели себя власть предержащие, тем нежнее к ним относилось население. Вот, например, «император» Нортон. На каждом выступлении в театре три первые ряда оставляли для «императора» и двух его дворняг. «Император» — самозванец, печатавший собственные «императорские» денежные знаки, имевшие во Фриско хождение наравне с государственными бумажными деньгами, был немного помешанным. Однажды он послал телеграмму президенту Линкольну с приказанием жениться на вдовствующей королеве Виктории в целях предотвращения войны. Каждый поступок, совершаемый им в империи собственной фантазии, был направлен на благо всего человечества, и жители Сан-Франциско не только терпеливо переносили Нортона, но и стали его добровольными верными подданными.
Вечером, незадолго до премьеры канкана, Марш, принявший приглашение Кэт, облачился в вечерний костюм, приобретенный специально для этого случая. Зная, что на представление сбегутся репортеры всех городских газет, он намеревался соответствовать Каталине Хилльярд во всем. Публичная вражда, вернее сказать вражда на публику, двух владельцев салунов существенно укрепила финансовое положение обоих. Теперь, когда Марш почувствовал себя в относительной безопасности, приняв имя Тэйлор Кантон, когда он немного оторвался от прошлого, где был печально известен как Ангел Смерти, он стал ощущать известную гордость оттого, что его дело процветает, а мисс Хилльярд приходит в ярость.
Приветствуя ее, Марш элегантно поклонился, поднес ее руку к губам и произнес:
— Вы очаровательны сегодня.
И он не погрешил против истины. Женщина бросила на него подозрительный взгляд. В ответ он благодушно улыбнулся. Всю последнюю неделю он держался от нее подальше.
Каждую ночь после ухода последнего посетителя и служащих, когда ему казалось, что его никто не слышит, Марш садился за инструмент. Единственным слушателем был Винчестер. Дворняга садилась у пианино, склонив голову и навострив одно ухо, и внимала ему. Марш не знал точно, что удерживает пса на одном месте — музыка или ожидание подачки, однако Винчестер был благодарным и внимательным слушателем.
Марш сознательно избегал Кэт, чтобы возобновить отношения, когда уляжется ее гнев. А чтобы быть честным с собой, Кантон должен был признать, что сторонился Кэт еще по одной причине: ему самому требовалось время, чтобы укрепить свою систему защиты. Неделю назад, на утесе, женщина задела какие-то тайные струны его души. Повторения он не должен допустить.
Каталина подвела Марша к столику, прекрасно зная, какое потрясающее воздействие это оказывает на любопытствующих посетителей. С показной учтивостью Кантон помог ей сесть, и раздались первые звуки музыки. Кроме танцовщиц в состав труппы входили музыканты, их энтузиазм с лихвой компенсировал их малочисленность. Когда на сцену резво выскочили шесть прелестных женщин в пышных юбках, Марш с изумлением обнаружил, что он бессознательно отбивает такт ногой. Весь салун пришел в движение: публика хлопала в ладоши, топала ногами, кричала «Браво!» Заброшенные игровые автоматы были сдвинуты в угол салуна. Публика состояла сплошь из мужчин: порядочные дамы Фриско не рискнули посетить канкан.
Марш постарался сосредоточить свое внимание на сцене, но его все больше и больше завораживала Кэт. Лицо ее сияло торжеством победительницы, и Кантон возжелал ее так сильно, как никогда раньше. Неожиданно ее успех стал его успехом, ее возбужденная радость — его удовольствием. Что за идиотизм!
И тут Марш прикоснулся своим коленом к ее ножке. Каталина отодвинулась, и, когда утихли аплодисменты в честь оставивших сцену танцовщиц, женщина как бы неловко уронила бокал с шампанским. Шипучая жидкость залила рубашку Марша, а осколок стекла пропорол ему лацкан пиджака. Каталина вспыхнула и схватила салфетку.
— Вам следовало бы держать свои колени при себе, — прошептала она Кантону.
— Это вышло случайно, — повел плечами Марш. — Я думаю, вы должны мне новый костюм.
— Ерунда, — отмахнулась Каталина. — Чтобы его вычистить, достаточно нескольких капель воды.
— Я думал, что к своим посетителям вы относитесь с большим почтением.
Каталина взглянула на Кантона.
— Хорошо. Я приведу его в порядок.
— Нет! — отказался Марш с гнилой ухмылкой. — Эта история привела меня в угнетенное состояние. Я требую морального вознаграждения.
— Если вы так угнетены, то можете покинуть наш салун.
— Какое потрясающее гостеприимство! — проворчал Кантон. — А я-то был уверен, что вы не позволите вашему гостю покинуть салун в таком состоянии. Во-первых, на глазах у всех, во-вторых, без всякой компенсации.
— Ну хорошо, — сдалась Каталина. — Как только снова заиграет музыка.
Все внимание публики было приковано к их столику. Каталина попыталась изобразить озабоченную, но добродушную улыбку.
— Мы поднимемся наверх? — поинтересовался Кантон с более чем нескромной улыбкой.
Каталина в нерешительности прикусила губку. Марш смаковал предстоящее.
Официант принес чистые салфетки, и Каталина протянула несколько Маршу, чтобы тот промокнул складки одежды. Кантон цинично улыбнулся.
— Мне кажется, это должны сделать вы.
— Не перестарайтесь, мистер Кантон, — предупредила она его шепотом. — Или я вылью на вас целую бутылку шампанского, и вам придется стирать весь костюм.
Заиграла музыка, на сцену вышли танцовщицы, и внимание публики переключилось на них. Кэт благопристойно улыбнулась и встала.
— Идемте со мной.
Женщина вздохнула. Еще несколько часов назад она предполагала, что это будет ночь ее триумфа и начало падения салуна напротив.
* * *
Несмотря на обещание поторопиться, Тедди все еще не вернулся, но Каталина получила телеграмму, что завтра он будет дома.
Итак, Каталина привела Кантона в комнату Тедди. Взяв со стола спички, зажгла масляную лампу.
Кантон осмотрелся. Безликая комната, должно быть, принадлежала мужчине. Обстановку нельзя было назвать роскошной: кровать, стол, дорожный сундук, небольшое бюро и зеркало.
— Похоже, это комната вашей ищейки, — самодовольно произнес Кантон.
Каталина поморщилась.
— Я очень ценю Тедди.
Марш изогнул бровь и приготовился облить Тедди грязью.
— Он управляет «Серебряной леди», — язвительно заметила женщина, — как Хью управляет…
Каталина мгновенно оценила последствия совершенной оплошности, ей оставалось только надеяться, что фраза пролетит мимо ушей Кантона. Она направилась к двери.
— Я принесу воды…
Но Кантон схватил ее за руку.
— …как Хью управляет?.. Пожалуйста, завершите свою мысль, мисс Каталина. Я и не подозревал, что вы знаете Хью О'Коннелла.
— Я знаю массу народа во Фриско, — холодно ответила женщина. — Иногда люди заходят в «Серебряную леди».
— Признаться, Хью не похож на вашего постоянного посетителя.
— У меня нет постоянных посетителей. «Серебряная леди» открыта для всех.
— Неужели?? — Кантон пришел в ярость из-за того, что его подозрения по поводу Хью подтвердились. Но он злился не на Кэт, а на себя. Хью начал было ему нравиться, и Марш надеялся, что подозрения лишены оснований.
Каталина попыталась высвободиться.
— Если вы хотите, чтобы я помогла вам избавиться от пятен, лучше отпустите меня.
Кантон отпустил ее руку и лениво скользнул взглядом по ее фигуре.
— Поторопитесь, мисс Кэт.
Дверь за владелицей салуна захлопнулась.
Следы шампанского остались на пиджаке, льняной рубашке и галстуке. Мисс Кэт придется нелегко. Кантон предвкушал, как она будет чистить вещи прямо на нем. А уж что касается брюк…
С порочной ухмылкой на губах Кантон начал раздеваться.
Глава двенадцатая
Кэт осторожно, чтобы не расплескать, внесла в комнату кувшин, доверху наполненный водой, и чуть не выронила его. Она была далеко не девочкой, чтобы бледнеть при виде мужчины без рубашки, но сердце у нее, казалось, остановилось, и взгляд уперся в обнаженную грудь Кантона, широкую и мускулистую. На ней Каталина заметила по крайней мере три шрама: один, длинный, уходил за спину, два других были покороче. Очевидно, следы ранений. Кантон проследил за ее взглядом.
— Шашка, — пояснил он. — Во время войны.
— А другие?
Он неопределенно хмыкнул.
— Пулевые ранения.
— Тоже во время войны?
— Нет, — равнодушно ответил Марш, наблюдая за реакцией Каталины.
— Не могла бы я поинтересоваться, на чьей стороне вы сражались?
— Ну, конечно, на чьей надо.
— Это была проигравшая или победившая сторона?
— Я думаю, все зависит от того, как на это посмотреть.
— Вы любите говорить загадками, не так ли? Это что — способ самозащиты? — проницательно спросила Каталина.
— Возможно.
Кантон сделал шаг к Каталине. Весь он был сильный, мощный, подтянутый. Очень мужественный. Образец мужчины.
— Мы оба знаем, что вы не так холодны, как кажетесь.
Истинная правда. Никто не знал этого лучше, чем она сама. С каждым его шагом к ней ей казалось, что температура в комнате подскакивала градусов на десять. Каталина контролировала себя значительно хуже, чем мужчина, приближающийся к ней.
Она сделала попытку увильнуть.
— Где ваша рубашка? — вопрос был полон ухарства, которого на самом деле у нее не было.
Единственное, с чем она поздравила себя, это то, что ее голос не дрожал.
— На кровати, — спокойно ответил Марш.
Каталина никогда и не предполагала, что в этих словах может быть столько призывной страсти. Марш снова ухмыльнулся.
— Вообще-то я собирался снять брюки.
Каталина понимала, что он дразнит ее, и воздержалась от комментария. Женщина подалась чуть в сторону, Марш слегка повернулся, и ее подбородок едва не уперся ему в грудь. Волосы на его груди были песочного цвета, в то время как густая шевелюра — иссиня-черного. Соблазнительные светло-желтые завитушки покрывали торс, крепкий, как броня, только значительно более возбуждающий. Темные, строгие брюки Марша, сшитые на заказ, обтягивали гибкую талию и мускулистые ноги, бедра. Каталина посмотрела выше, уперлась взглядом в шрам, и ей остро захотелось дотронуться до него, чтобы почувствовать боль, которой некогда пылало его тело. Какое бесстыдство! Взяв себя в руки, Каталина обмакнула полотенце в воду и взялась за рубашку Кантона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45