— Мисс Максима Коллинс, познакомьтесь с Люсьеном Фэрчайлдом, графом Стретмором. А эта дама, как я подозреваю, его жена, которую я никогда не видел.
Изящная дама улыбнулась.
— Правильно. Я Кит Фэрчайлд. Очень рада с вами познакомиться, мисс Коллинс.
Люсьен? В какой связи Робин упоминал это имя? Пожав руку графине, Макси сказала:
— А, вы тот самый троюродный брат Робина, который служит в министерстве иностранных дел?
— Вообще-то даже четвероюродный, — улыбнувшись, ответил лорд Стретмор.
— Люсьен всегда очень точен в деталях, куда мне до него, — заметил Робин.
Так это и есть тот самый человек, который заманил Робина на шпионскую службу?! У него совсем не опасный вид, но ведь и у Робина не опасный вид. Макси сказала:
— Может, вы и четвероюродный, но вы больше похожи на Робина, чем его родной брат.
— Если бы они были лошадьми, их стоило бы разводить за одну лишь масть, правда? — с серьезным видом сказала Кит, но ее глаза смеялись.
Макси решила, что ей нравится жена Люсьена. Через несколько минут они уже обращались друг к другу по имени. Увидев, что ее американская гостья благополучно освоилась. Марго пошла приветствовать других гостей.
К их группе направилась только что прибывшая пара. Робин оборвал себя на полуслове и смотрел во все глаза. Макси никогда не видела его в столь потрясенном состоянии. Оправившись, он протянул руку черноволосому человеку, который ему весело улыбался.
— Когда мы виделись с тобой в последний раз, тебя звали Никки и ты пытался надуть австрийского лейтенанта на конской ярмарке в Вене.
— Он это заслужил, — ответил бывший Никки, пожимая Робину руку. — Тебе-то я ведь продал вполне приличного жеребца.
— Да, великолепного. Необыкновенно выносливое было животное, а для человека, занимающегося темными делишками, это самое главное. — Робин покачал головой. — Сколько раз я посылал через тебя донесения и ни разу не усомнился в том, что ты настоящий цыган-барышник. Но поскольку ты здесь, то, по-видимому, ты лорд Абердер, скандально известный под именем Цыганского лорда.
Абердер широко ухмыльнулся.
— Не удивляйся» что не разоблачил мой маскарад. Не все же агенты в сети Люсьена были его школьными друзьями.
— Моя бы воля, завербовал бы всех, — сухо заметил Стретмор.
Раздался общий смех. Затем группа распалась. Мужчины стали обмениваться новостями, а Кит представила Макси жену Абердера:
— Макси, это — Клара Дэвис, графиня Абердер. Темноволосая и синеглазая леди Абердер была почти такого же роста, как и Макси.
— Очень рада с вами познакомиться, — сказала она. Потом, внимательно оглядев Макси, удовлетворенно сказала:
— Вам это платье идет гораздо больше, чем мне.
На минуту Макси опешила. Потом догадалась:
— Вы хотите сказать, что Робин с Марго опустошили для меня ваш гардероб?
— Ну, не совсем уж опустошили. Просто мне шили несколько платьев, и Марго спросила, нет ли среди почти готовых такого, которое вызывает у меня сомнения. — Клара улыбнулась. — А я как раз сомневалась насчет малинового. Материал у него прелестный, но дочери методистского священника вряд ли пристало показываться на людях в платье такого вызывающего цвета. На вас же оно смотрится замечательно.
Макси растерянно проговорила:
— Я боялась, что гости Марго разорвут меня в клочья, а вместо этого все со мной невероятно милы. Две другие женщины засмеялись.
— В лондонском свете хватает злых языков, но здесь вы их не найдете. — Кит обвела рукой комнату. — Я бы сказала, что из этих юнцов, окончивших сверхпривилегированный Итон, получились не такие уж плохие люди.
— Тебе бы только агитировать, — беззлобно сказала Клара. — Кит у нас радикалка.
Разговор зашел о политике. Все трое согласились, что недавно закончившаяся война между Англией и Соединенными Штатами была невероятной глупостью, которую женщины никогда бы не допустили, если бы правительство состояло из них.
К ним подошел лакей с подносом, на котором стояли две рюмки хереса и бокал с лимонадом для Макси. Макси была тронута тем, что даже слуги помнят ее вкусы; никогда в жизни ее так не баловали и никогда она не чувствовала себя так хорошо на званом вечере.
Дездемона и Джайлс приехали вместе с таким видом, будто это в порядке вещей. Тетка Макси выглядела потрясающе, и Джайлс не сводил с нее глаз. Поздоровавшись с Дездемоной и Джайлсом, Макси оглянулась: где же Робин? Его в комнате не было. Леди Стретмор стояла неподалеку одна. Макси спросила:
— Кит, вы не видели…
И не докончила фразы. Женщина, которая обернулась к ней, была поразительно похожа на Кит, но это была не она.
— Но вы не леди Стретмор! — выпалила Макси.
Женщина засмеялась.
— Вы совершенно правы. Я не Кит, я — ее сестра Кира Траверс. Удивительно, что вы так быстро об этом догадались. Некоторым не приходит в голову, что нас двое. Но мы с сестрой не нарочно надели платья похожего голубого цвета — просто так получилось. У нас часто так получается. В прошлом году мы даже родили дочек в один день. Макси улыбнулась.
— Слава Богу. А то я уж было решила, что у меня галлюцинации.
— Вы ведь мисс Коллинс из Америки, да? Мой муж тоже американец.
Кира показала на высокого поджарого мужчину. У Макси упало сердце. Американец сразу узнает в ней полукровку, и наверняка он относится к ним с большим предубеждением, чем британцы.
— Кира сказала:
— Это — Макси Коллинс, а это — мой муж Джесон Траверс, граф Маркленд.
Граф галантно поклонился. На какую-то минуту Макси показалось, что скользнувшая по его лицу гримаска неудовольствия относится к ней. Но он ее тут же разуверил:
— Моя жена обожает называть меня по титулу, потому что знает, как это уязвляет мое сердце доброго янки. — Он ласково улыбнулся Кире. Потом взглянул на Макси и сказал:
— Я вижу, в вас течет индейская кровь?
Макси выпрямилась.
— Да, моя мать была индианкой из племени могавков, — ответила она, настороженно глядя на Траверса. Пусть он оскорбит ее саму — это она ему простит, но если он скажет хоть одно пренебрежительное слово в адрес ее матери, она пойдет наверх за своим ножом.
Траверс, видимо, почувствовал ее настороженность и сказал с усмешкой в глазах:
— Надеюсь, что вы не держите зла на своих бывших врагов. Поскольку мой прадед был гурон, мы принадлежим к враждующим племенам.
Макси рассмеялась. Вот тебе и предрассудки! И вдруг вспомнила, что ей знакомо его имя.
— Вы случайно не известный судовладелец Джесон Траверс из Бостона?
Траверс радостно заулыбался.
— А вы тоже из Бостона?
Через несколько минут они уже нашли общих знакомых и, наверное, проговорили бы весь вечер, если бы гонг не позвал их к столу.
Тут и Робин появился рядом с ней — словно из воздуха, Макси со смехом спросила его:
— Как это у тебя получается? Ты похож на кота: только что не было никого — и вдруг кот!
— Я научился от кошек многому полезному: бесшумно передвигаться, спать вполглаза и всегда быть готовым улизнуть, если дело обернется не в мою пользу. — Робин одобрительно посмотрел на Макси. — А ты, я смотрю, как ни в чем не бывало плаваешь в "мутных и кишащих акулами водах лондонского света.
— Я прекрасно себя здесь чувствую. Марго была права: у нее действительно собрались очень милые люди.
Увидев, как обрадовался Робин ее словам, Макси и сама повеселела еще больше. Лондонский свет, может, и кишит акулами, но если она обзаведется такими друзьями, до акул ей не будет никакого дела.
Глава 31
Вечер был еще далек до завершения, — а Джайлс уже принял решение, что будет проводить больше времени в Лондоне. Хоть ему и нравились его йоркширские соседи, их разговор за столом никогда не отличался подобным блеском.
Посидев немного за портвейном, мужчины отправились искать своих дам. Джайлс сразу нашел глазами Дездемону. Бывшая суровая реформаторша сияла, как семнадцатилетняя девушка. Вообще-то в ее внешности не было ничего девического, и, сидя рядом с ней за столом. Джайлс изнывал от страсти, как беспардонный юнец. Ему стоило огромного труда не смотреть на ее пышную… шею. Каждый раз, когда она смеялась над чьей-нибудь шуткой или поднимала бокал, ему хотелось схватить ее и утащить в укромное местечко. И она это отлично понимала, рыжая бестия.
Все это было бы даже смешно, если бы каждый раз, когда на Дездемону смотрел кто-нибудь из мужчин, Джайлса не пронизывал укол совершенно ему несвойственной ревности. Кандовер и Дездемона были давно знакомы по политической деятельности, но Джайлс был готов побиться об заклад, что за все эти годы герцог ни разу не посмотрел на нее с таким восхищением, как сегодня вечером. Не будь Кандовер его многолетним близким другом и без ума от собственной жены, стоило бы, пожалуй, вызвать его на дуэль.
Джайлс улыбнулся этой дурацкой мысли н заставил себя беседовать с другими гостями. Гости вели себя непринужденно, оживленно беседуя и переходя от группы к группе, Максима Коллинс чувствовала себя как рыба в воде, не уступая в остроумии и самообладании ни одной из прочих дам. Да, Робин нашел себе отличную жену.
Поговорив с большим интересом с леди Абердер о бесплатных школах, Джайлс решил, что ему пора вернуться к Дездемоне. Он огляделся и увидел, что она стоит с Робином у стеклянной двери, ведущей в сад. Он почувствовал еще более болезненный укол ревности. С чего это она слушает Робина с таким увлеченным видом? Глупый вопрос: Робину ничего не стоит увлечь любую женщину, Презирая себя за ревность к собственному брату, Джайлс направился к Робину и Дездемоне. В эту минуту Робин щелкнул пальцами, и в его руке оказался ландыш, который он, наверное, заранее вытащил из какого-нибудь букета. Дездемона залилась восторженным смехом, принимая цветок.
Джайлс рассвирепел. Удовольствие от вечера совершенно пропало. Черт бы побрал этого Робина с ничего ему не стоящим обаянием, с его сладкими речами и холодным мраморным сердцем, которое позволяло без зазрения совести использовать эти подарки природы.
Не заметив приближения Джайлса, Дездемона отошла от Робина и заговорила с племянницей. Но Джайлс не пошел за ней, а вместо этого резко сказал брату:
— Пошли подышим свежим воздухом. Робин взглянул на него, удивленный его тоном, но добродушно согласился:
— Пойдем, если хочешь.
Робин всегда говорил добродушно, и это тоже раздражало Джайлса. С трудом держа себя в руках, Джайлс вышел на мощенный каменными плитами внутренний дворик. Он не знал, что скажет брату, но молчать тоже не собирался.
Робин и Джайлс дошли до стены, которая окружала дворик. Знаменитый сад Кандоверов был сказочно красив в лунном свете, но Джайлс был не в настроении любоваться пышной зеленью. Робин с опаской смотрел на злое лицо брата, не понимая в чем дело. На Джайлса, к счастью, очень редко находило плохое настроение, но когда это случалось, Робину становилось не по себе.
Чтобы как-то разрядить обстановку, он заметил:
— Леди Росс — великолепная женщина, но внушает некоторый трепет. Жаль, что я не видел, как она угрожала тебе в кабинете зонтиком.
Джайлс оперся руками о стену и устремил взгляд в черноту ночи.
— Если бы ты там был, мы избежали бы многих неприятностей. Я понять, не мог, куда ты делся.
— Неужели ты обо мне беспокоился? Я же тогда тебя предупредил, что, может, отправлюсь побродяжничать, если мне подвернется что-то интересное… или кто-то интересный. Наверное, у меня было предчувствие.
— Я помнил твои слова, — сухо отозвался Джайлс. — Но чувствовал бы себя спокойнее, если бы ты удосужился как-нибудь меня известить.
— Прости, я об этом не подумал.
— Разумеется, не подумал. — Руки Джайлса сжались в кулаки. — Когда ты о ком думал, кроме себя? Робин помрачнел.
— Как понимать твои слова?
Джайлс вскинул на него стального цвета глаза, в которых не осталось ни капли голубизны.
— Все эти годы, что ты геройствовал на континенте, ты хоть раз подумал о людях, которых волнует твоя судьба? Ты задумался, каково месяцами ждать весточки, не зная, жив ли еще единственный брат, а если нет, то как он умер? Нет, твои мысли занимали более интересные и важные вещи.
Робин изумленно смотрел на брата. Ему казалось, что между ними разверзлась пропасть. В фундаменте, на котором покоились их отношения, всегда была трещина, но оба старались ее не замечать. Они сумели оставаться друзьями, никогда не обсуждая того, что таилось в глубине.
Вдруг Джайлс по неизвестной Робину причине решил нарушить молчание и затащил их обоих в скрывавшуюся у них под ногами бездну. Если позволить этому случиться, узы дружбы и родственной привязанности могут оборваться навсегда.
В отчаянной надежде вернуть разговор на безопасную почву Робин спокойно сказал:
— Большинство моих занятий были скучны до невозможности, и героизмом там даже не пахло. Конечно, всегда оставался риск, что мне изменит удача, но на этот случай я принял меры. Если бы со мной что-нибудь случилось, тебя бы обязательно известили.
— Какая забота! — саркастически отозвался Джайлс. — Если бы я об этом знал, мне, конечно, было бы гораздо легче!
В Робине взыграло знакомое чувство протеста:
— Что, собственно, ты хочешь сказать? Что я не выказывал должного уважения главе семьи? Я и от отца-то такие требования выслушивал с трудом, а уж от тебя и подавно не потерплю.
— Я говорю не об уважении, а о простом внимании, — ответил Джайлс. — Ты все время посылал в Англию донесения, но брату ты считал достаточным писать раз в год.
Робин прищурился.
— а о чем мне было тебе писать? «Дорогой Джайлс, все это время я лгал, крал, иногда убивал. В редкие просветы между этими гнусными занятиями жил с женщиной, у которой хватает ума отказываться выйти за меня замуж. Пока еще я жив. Надеюсь, что ты здоров и виды на урожай хорошие. С уважением, Роберт».
Тут Джайлс взорвался. Повернувшись к Робину, он заговорил прерывающимся от ярости голосом:
— Значит, по-твоему, я трус? Да разве я по доброй воле остался в благополучном Вулверхемптоне? Я отдал бы все за то, чтобы, окончив Оксфорд, пойти в действующую армию!
Робин был потрясен этой трудно объяснимой вспышкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47