Ты ведь почетный гость. — Он сделал паузу, многозначительно переводя взгляд с Максима на Джорджиану. — Можешь ничего мне не говорить. Это и есть та…
— Фрэнк, ты рискуешь поставить себя в неловкое положение, — ловко прервал его Максим. — Это миссис Эдвард Манчестер. Джорджиана, я хотел бы вас познакомить с обычно сообразительным редактором-издателем «Кроникл» Фрэнком Говардом.
— Очень приятно, — сказала Джорджиана, протягивая руку и сочувственно улыбаясь смутившемуся незнакомцу.
— Мне бы пора отказаться от попыток предсказать поступки Макса, — ответил Фрэнк, пожимая ей руку. — Ну по крайней мере у какого-то мужчины хватило ума вас заловить. Ваш муж с вами?
— Он в плавании, служит, — сухо ответил Максим. — Уж не Бет ли Райдер сидит за нашим столом?
Джорджиана заметила, что Фрэнк озадаченно посмотрел на улыбающегося Максима и сказал:
— Как почетный гость ты, Макс, сидишь с мэром и его супругой, а также с твоим покорным слугой. А Джорджиану мы, конечно, пригласим присоединиться к остальным сотрудникам.
— Надеюсь, ты не против, — тихо сказал Максим Джорджиане, пока они шли следом за Фрэнком через лабиринт столиков, которые заполнили большую часть зала. — Я надеялся, что мы будем сидеть вместе. Все мы, — добавил он, запоздало заметив, куда завели его мысли.
Ему хотелось поговорить с ней без свидетелей, и казалось, что этот вечер может оказаться для него единственным шансом.
— Я буду сидеть с Корой, — ответила Джорджиана. — И со Стефани приятно общаться.
— Если не обращать внимания на то, что она говорит, — тихо пробормотал Максим.
Он мимолетно сжал ее пальцы, которые сразу же приятно потеплели, и направился к длинному столу, установленному на сцене.
Джорджиана смотрела, как по пути он останавливался, чтобы с кем-то поговорить. Смех и радостные возгласы, которыми его встречали, казались искренними, и он чувствовал себя совершенно непринужденно. Она вынуждена была признать: то, что она назвала самодовольством и тщеславием, на самом деле было его уверенностью в себе. И это привлекало окружающих, словно солнечное тепло.
На многих были меха, дорогие наряды и украшения — несомненные признаки богатства. Но другие — а их было несколько сотен — являлись людьми скромного достатка. Судя по тому, что говорила Стефани, пока они ехали в машине, Максим пригласил всех работников «Кроникл», включая сторожа и разносчиков газет. Однако она не думала, что энтузиазм окружающих впрямую зависит от владельца газеты и, следовательно, их работодателя. Он обладал тем особым, трудно определимым свойством, называемым харизмой.
Когда он наконец добрался до сцены и оказался в ярком свете софитов, она снова поразилась его необычной внешности. В зале присутствовало немало других интересных мужчин (например, Фрэнк Говард был весьма недурен собой), но ни один из них не обладал такой притягательной силой.
— Максу следовало бы избираться в сенат, — сказала Стефани Фрэнку, когда тот подошел к их столику во время перемены блюд. — Он потрясающе хорошо смотрится в свете прожекторов. Я каждый раз содрогаюсь, когда представляю себе, как он толчется в какой-нибудь забытой Богом стране ради нескольких жалких фотографий еще более жалких людишек. Ему бы забыть о всяких Пулитцеровских премиях и заняться чем-то по-настоящему значимым.
— Например, стать фотомоделью или артистом? — невинным тоном предположила Джорджиана, вызвав смех всех сидевших за их столиком.
— Тут она тебя поймала, Стеф! — поддразнил ее Фрэнк. — Но нам все же не хочется, чтобы Макс спасался от пуль где-нибудь в Ливане или Центральной Америке. Мы хотим, чтобы он был здесь, у руля. У него прирожденные способности управлять крупным делом. Кроме того, он мог бы и здесь заниматься фотожурналистикой. Насколько я понимаю, последний свой фоторепортаж он делал рядом со своим домом и без труда нашел для него покупателя.
— Я видела весь монтаж, — ответила Стефани, переводя взгляд на Джорджиану. — И мне надо было бы ревновать.
Ее многозначительный взгляд вызвал у Джорджианы только недоумение. Она спросила:
— Ревновать к его увлеченности фотографией?
Стефани с Фрэнком переглянулись.
— Боюсь навредить Максу, — туманно пробормотал Фрэнк.
Стефани пожала плечами и поменяла тему разговора:
— Макс пока не знает, но я намерена ему помочь — оторвать его от типографской краски и корпоративных иерархий.
Фрэнк широко улыбнулся:
— Извини, дорогая. Объявления, которые сегодня собирается сделать Макс, касаются изменений в политике корпорации, которые он намерен ввести в течение следующего года. Он потратил последние месяцы на изучение газетных дел вовсе не для того, чтобы оставить нас ни с чем. Гм… похоже, мое мясо стынет! — бросил он, поворачиваясь к сцене. — Прошу вас обеих оставить для меня танец.
Джорджиана ела молча: она получала удовольствие уже от того, что может слушать разговоры своих соседей по столику, а не гудение и хрипы нагревателя, доносящиеся из подвала. По сравнению с одиночеством и ожиданием все кажется более приятным.
Во время главной перемены блюд она посмотрела в сторону сцены и встретилась взглядом с Максимом. Она не знала, сколько времени он наблюдал за ней, но его взгляд подействовал на нее мгновенно. У нее свело судорогой желудок, а рука с вилкой замерла на весу.
Кто-то коснулся плеча Максима и отвлек его. Изумленная внезапно охватившей ее слабостью, Джорджиана откинулась на спинку стула и невидящим взглядом уставилась в тарелку. Что с ней происходит?
— Леди и джентльмены! Прошу вашего внимания!
Джорджиана подняла голову при звуках голоса Фрэнка, усиленного микрофоном. Сконцентрировав свое внимание на этом высоком светловолосом мужчине, она приказала себе не смотреть на Максима. Но он попал в поле ее зрения и заслонил собой все, в том числе и Фрэнка с его вступительной речью. Только когда Максим подошел к микрофону, она услышала, что вокруг нее все аплодируют, и запоздало присоединилась к гостям.
Он властно царил на сцене — как всегда и везде, решила она. Под жаркими белыми лучами театральных софитов черты его лица казались еще более мужественными, чем обычно. Он являл собой образ человека, который чувствует себя совершенно непринужденно. Она не вслушивалась в его слова — его речь ее не касалась, но низкие звучные интонации заставляли ее наблюдать за ним, и она испытывала все большее смятение. Она правильно оценила его взгляд: он хочет ее. А она? Чего хочет она сама?
Произнеся несколько обязательных шуток и обычные слова благодарности, Максим закончил свою короткую речь словами:
— Я не могу обещать, что вам понравятся все перемены, которые я задумал. И я был бы разочарован, если бы дело обстояло именно так. Но я могу вам обещать, что будущее будет совсем иным. «Плауден кроникл» больше не будет, выражаясь словами одного подписчика, рекламой бакалеи и остатков новостей, на которые никакие другие издания не польстились!
— Джорджиана, что с вами? — встревоженно спросила Кора, когда ее молодая спутница вдруг странно поперхнулась.
Джорджиана помотала головой, пытаясь сказать, что с ней все в порядке, и расхохоталась. Ее гортанный смех заставил нескольких мужчин бросить на нее заинтересованные взгляды, но она не заметила их восхищения. Максим Дехуп публично процитировал ее слова! Снова раздались аплодисменты.
— Пока оркестр не начал играть, — объявил Фрэнк, сменив Максима у микрофона, — у меня есть одна просьба. Пусть все сотрудники «Кроникл» поднимутся на сцену для групповой фотографии. И побыстрее, пожалуйста.
— Обожаю танцы!
Сбросив с себя жакет, Стефани оказалась в открытом топе, расшитом сверкающим стеклярусом. Он переливался при каждом ее движении, а она нетерпеливо поводила плечами в такт барабанной дроби, которую отбивал ударник.
Джорджиана на секунду пожалела о том, что у нее нет спутника — тогда и она могла бы предвкушать удовольствие от танцев. Она бросила быстрый взгляд в сторону Максима, позировавшего со своими коллегами, и сразу отвернулась. Нет, она не рассчитывает на то, что он пригласит ее танцевать. Ее пугало, насколько легко он будоражит все ее чувства. Если она окажется в его объятиях, будет двигаться в такт чувственной мелодии медленного танца… Боже, это будет равносильно тому, чтобы поднести огонь ко льду! Она превратится в лужицу у его ног!
— Потанцуем, Джорджиана?
Она подняла голову и увидела, что рядом стоит Фрэнк, протягивая ей руку.
— О да, потанцуйте, милочка! — воскликнула Кора. — Фрэнк не относился к числу моих лучших учеников, но зато он был одним из лучших танцоров школы Плаудена.
Джорджиана с улыбкой покачала головой:
— Спасибо, Фрэнк, но лучше я воздержусь. Мое сердце соглашается, но вот поясница отказывается.
Фрэнк не уходил, очевидно, ожидая, что она передумает. Не дождавшись, он натянуто улыбнулся и повернулся к ее соседке:
— Кора, а вы не желаете танцевать с одним из лучших выпускников вашей школы?
— Д я уж и не надеялась на приглашение! — отозвалась Кора, быстро вставая.
Бросив на Джорджиану внимательный взгляд, она пошла танцевать с Фрэнком.
После их ухода Джорджиана закрыла глаза и подперла подбородок. Увертки и ложь плохо давались ей. Кору не обманул ее неловкий отказ. Но что поделаешь! Она не может танцевать с одним, а потом отказаться танцевать с тем, кто привез ее на вечер. Ей не хотелось видеть Стефани в объятиях Максима, однако и сама она без особой радости ждала той минуты, когда он пригласит танцевать ее и ему придется отказать.
Она глубоко вздохнула. Вечер стал похожим на нелепую карусель. Она уже жалела о том, что пришла.
К ее великому облегчению и столь же великой досаде, в течение первого часа Максим не подходил к ее столику. Она отказывалась от одного приглашения за другим и видела, как его темноволосая голова регулярно появлялась среди танцующих — и каждый раз с новой партнершей. Что до Стефани, то она не пропустила ни единого танца.
Когда оркестр устроил пятнадцатиминутный перерыв, Джорджиана увидела, что Максим ведет Стефани к их столику. Действуя совершенно инстинктивно, она схватила сумочку, пробормотала какие-то невнятные извинения и направилась в дамскую комнату. Стараясь уйти подальше от этой пары, она призналась себе, что ей очень хотелось потанцевать с Максимом. Настолько сильно, что она опасалась, что у нее не хватит духа отказаться от его приглашения.
«В туалете прячутся только школьницы!» — укоризненно сказала она себе, но продолжала тянуть время, освежая макияж и причесываясь. Если бы она была по-настоящему стойкой, то вообще не поддалась бы на уговоры Коры. Возможно, ей следует извиниться и попросить, чтобы ей вызвали такси.
«Максим этого не допустит», — подумала она.
Конечно, он настоит на том, чтобы отвезти ее домой. А оказаться с ним вдвоем в лимузине будет почти так же опасно, как танцевать с ним. И потом, если он настоит на том, чтобы уехать с ней, это нарушит ход вечера, который устроен в его честь. У нее нет иного выхода, кроме как пробыть здесь еще несколько часов.
Звуки музыки заставили ее вздохнуть спокойнее. К Джорджиане вернулось чувство юмора, она подумала, что пребывание в дамской комнате имеет свои преимущества: никто не будет спрашивать, что она делала. С решительным видом она открыла дверь и вышла.
— Наконец-то!
Она вздрогнула от неожиданности, почувствовав, что ее крепко взяли за предплечье. Она резко повернулась и оказалась лицом к лицу с Максимом, который явно ее дожидался.
— Извини, если я тебя напугал, — сказал он, хмуря черные брови. — Ты чувствуешь себя нормально? Фрэнк что-то сказал о том, что у тебя болит поясница.
Она постаралась весело улыбнуться. У нее есть прекрасный предлог!
— Я совершила ошибку — надела любимые туфли на высоком каблуке. Это от них.
Чтобы придать большую достоверность своим словам, она приподняла ногу, демонстрируя изящную туфельку на шпильке с ремешком вокруг щиколотки.
Он насмешливо поднял брови и улыбнулся, устремив заинтересованный взгляд на стройную ногу в прозрачном темном чулке.
— Это я могу исправить, — объявил он и, к ее глубочайшему изумлению, опустился на одно колено. — Давай мне ногу! — скомандовал он, поднимая к ней улыбающееся лицо.
Она смущенно осмотрелась по сторонам и прошептала:
— Встаньте, вы испачкаете брюки!
В его удивительно ярких глазах искрился смех.
— Давай сюда ногу, Джорджи! — снова попросил он. Они загораживали дверь в дамскую комнату, и Джорджиана чувствовала, что он не встанет с колен, пока она не сдастся.
— Псих! — прошептала она, но послушно подняла ногу.
Он обхватил ее щиколотку теплыми ласковыми пальцами и поставил ее туфельку себе на колено, чтобы было легче расстегнуть крошечную пряжку. Джорджиане пришлось опереться ему на плечо, чтобы сохранить равновесие.
У нее не хватило смелости наблюдать за ним. Вместо этого она устремила взгляд поверх голов немногочисленных людей, оказавшихся в коридоре. Но ей не удалось отвлечься от ощущений, вызванных его прикосновением, которое было одновременно легким и удивительно интимным. Его пальцы охватывали ее щиколотку, большой палец чувственно скользил по косточке…
— Побыстрее! — прерывающимся шепотом попросила она.
— Зачем? Вид отсюда просто чудесный! — пробормотал он.
Напрасно она встретилась с его жарким взглядом. К щекам прихлынула горячая волна крови, и она отпустила его плечо. Однако одного обжигающего взгляда оказалось достаточно, чтобы воспламенить ее, и она больше не хотела притворяться, будто не испытывает к нему влечения.
Когда Максим выпрямился, держа в руках ее обувь, Джорджиане показалось совершенно естественным взять его под руку и вернуться в затемненный, переполненный людьми зал для танцев. Она не сопротивлялась, не протестовала, что не может танцевать босиком. Она не упомянула ни о своей пояснице, ни о приличиях, ни о том, что она оскорбляет всех мужчин, которые получили ее отказ. Она оказалась в объятиях Максима Дехупа и поняла, что боялась этой минуты и ждала ее с того самого момента, когда согласилась пойти на вечер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25