— Твоя правда, — признался Риви с раздраженным и разочарованным видом. Он провел рукой по своим черным волосам и пробормотал какое-то ругательство.
Мэгги засмеялась, взяв его за руки.
— Это настоящий рай! — воскликнула она и потащила его к тому, что оказалось гротом, укрытым в скалах высокими деревьями.
Все еще хмурясь, Риви улыбнулся ей.
— Мэгги, — сказал он, останавливая ее и повернув лицом к себе. — Я люблю тебя
У Мэгги комок подкатил к горлу.
— Правда, Риви? Ты в самом деле любишь меня?
Он кивнул, положив ей на плечи свои сильные руки Она взяла одну руку и прижала к своему животу.
— Когда у меня вырастет живот, и я стану толстой, ты все еще будешь любить меня? — робко спросила она.
— Больше, чем когда-либо, — ответил он и потащил ее вниз через проход в скалах к гроту. Это был райский сад, отгороженный от остального мира; экзотические цветы ярко-красных и бордовых оттенков кивали им из кустов, а в ветвях деревьев кричали разноцветные попугаи.
Мэгги плюхнулась на белоснежный песок и принялась развязывать ботинки.
— О Риви, — благоговейно выдохнула она, — здесь так красиво!
Риви сел перед ней на корточки и медленными чувственными движениями снял с нее туфли, чулки и отбросил их в сторону. Сердце Мэгги колотилось, а дыхание уже сделалось порывистым; все ее чувства подсказывали ей лечь на теплый песок и позволить Риви любить себя. Но она сдерживала чувства, потому что хотела, чтобы этот миг продлился. Вскочив на ноги, Мэгги подобрала юбки и побежала по воде. Риви оставался на берегу, лицо его внезапно исказилось от неприятных воспоминаний, и радость Мэгги заметно поугасла. Она медленно пошла обратно к нему.
— У тебя печаль в глазах, — тихо сказала она, прижав ладонь к его щеке.
Он потянул ее к себе и на миг прижал так сильно, что ей стало больно, но через несколько секунд отпустил. Руки его скользнули к ее волосам, и он вытащил оставшиеся в них шпильки, глядя, как ее светлые волосы сияющими волнами рассыпались по плечам и груди.
— Ты можешь отогнать печаль прочь, Мэгги — низким и хриплым голосом сказал он. — Ты и только ты.
Она принялась расстегивать его рубашку. Обнажив его мускулистый живот, Мэгги коснулась руками тела Риви, лаская его. Он застонал, когда она погладила его упругие соски.
— О Боже, Мэгги! — прохрипел он. — Я хочу тебя!
Мэгги подошла ближе, коснувшись языком одного соска и наслаждаясь тем, как Риви задрожал от удовольствия. Тогда она еще больше осмелела, проложив дорожку из поцелуев к другому соску и так же коснувшись его языком. Мышцы у него на животе сделались твердыми, как гранит. Когда она взялась за пряжку на ремне, он ласково отстранил ее руку и сам расстегнул ее. Они медленно опустились на колени, и Мэгги просунула руку в брюки Риви, нежно взяла его в ладонь. Он застонал и запрокинул голову, когда она достала его возбужденный член и стремительно коснулась его языком.
— Мэгги… — заскрежетал он зубами. — О Мэгги!
Несколько долгих и сладких минут Мэгги ласкала мужа, а он тем временем расстегнул пуговицы на спине ее ситцевого платья и спустил его с ее плеч. Когда Риви больше не мог терпеть эту умопомрачительную пытку, к которой она приговорила его, он поднял ее голову и поцеловал. Она задрожала, когда его язык проник в ее рот, а руки спустили платье до талии. Предвидя этот миг еще с утра, Мэгги не надела корсет.
Он обхватил ладонями ее теплые груди, помассировав большими пальцами соски.
Мэгги не помнила, как ее опустили на песок, но почувствовала его тепло голой спиной и увидела солнечное сияние вокруг головы Риви. Она всхлипнула, когда он снял с нее платье и отбросил его. Увидев, что на ней нет трусиков, он затаил дыхание, а потом резко выдохнул.
— Ты знала, что это случится, маленькая мегера!
— Угу, — пропела Мэгги, закрывая глаза, когда теплые волны солнца и любви Риви подхватили ее и унесли в упоительные выси. Его руки поглаживали ее бедра, а потом он со стоном наклонил голову, проведя языком вокруг пульсирующего соска. Тело Мэгги содрогнулось от ощущений, которые он разбудил в ней, и она обхватила руками голову Риви, прижимая ее к своей груди. Среди деревьев пронзительно кричали попугаи, а на берег набегали волны, ритму которых следовали Мэгги и Риви.
Наконец Риви перевернулся на спину, подняв Мэгги и обхватив руками ее груди. Поддавшись какому-то инстинкту, который был древнее песка под ними, Мэгги оторвалась от Риви и села на него верхом. Доведенный до предела желания, он сильным толчком вошел в нее. Хотя Мэгги хотелось поскорее добраться до пьянящего финала, который, как она знала, был уже близко, Риви сдерживал не только себя, но и ее. Обхватив ее бедра так, что она не могла вырваться, он задал ей медленный, неторопливый ритм.
Мэгги вздрагивала с каждым толчком, который дразнил ее, обещая мучительное наслаждение, но Риви отказывал ей в этом удовольствии.
— О Риви… умоляю… я так хочу тебя…
Но он по-прежнему двигался все в том же размеренном темпе, не давая ей пощады. Он, так же как и Мэгги, знал, что финальный миг их любви сполна возместит долгую отсрочку. Мэгги все сильнее возбуждалась, привыкнув к размеренным движениям, которых добивался от нее Риви. Она впилась ногтями в его плечи, пока он неумолимо доводил ее до сладостного безумия. Когда страсть сделалась слишком жгучей и почти невыносимой, она дико затрясла головой, но руки Риви сильнее сжали ее бедра, когда она попыталась ускорить ритм и бороться с ним. Наконец все тело Мэгги стало конвульсивно содрогаться, затрепетав от нахлынувших ощущений, она в изнеможении упала на грудь Риви. Он тоже приближался к своей вершине наслаждения; судорожным рывком он приподнял ее, уйдя затем в самую ее глубину. Эта пытка завершилась содроганием всего тела и потоком бессвязных просьб, срывающихся с губ, а потом он, прерывисто дыша, рухнул на песок рядом с Мэгги. Она положила руку на его вздрагивающий гранитный живот, а голову опустила ему на плечо.
Возможно, оттого, что чувства ее так обострились, Мэгги вспомнила, что Элеанор собиралась отнять его у нее, и заплакала. Прошло несколько секунд, прежде чем Риви почувствовал ее слезы на своем плече и приподнялся, чтобы посмотреть на нее.
— Ну-ка, рассказывай, — хриплым голосом скомандовал он.
— Я не хочу потерять тебя, — всхлипнула Мэгги, замотав головой. — Никогда! О Риви, я так люблю тебя!
Он нежно отвел спутавшиеся пряди золотистых волос с ее лица.
— И я люблю тебя, — сказал он, коснувшись ее губ. — Не плачь, Мэгги.
Мэгги задрожала.
— Ты никогда не заведешь любовницу? — прошептала она. Ей было все равно, прозвучали ли ее слова, как мольба. Она дотронулась пальцем до амулета, висевшего у него на груди. — Обещай мне, Риви, что ты никогда не предашь меня.
Он наградил ее долгим поцелуем, а потом сказал:
— По-моему, я уже обещал тебе это. Перед священником, если я ничего не путаю.
Слезы катились по щекам Мэгги, к которым прилип песок.
— М-мне кое-кто сказал, что т-ты можешь завести любовницу, когда я с-стану толстой и…
— Кто бы это ни был, не верь, Мэгги.
Она втянула носом воздух.
— Я бы этого не пережила, Риви, если бы мне пришлось делить тебя с кем-то. Я з-знаю, некоторые женщины не обращают внимания на то, что их мужья гуляют, но я бы не смогла.
Он поцеловал ее глаза и положил ногу поперек ее ног.
— Мэгги, неужели ты думаешь, что я бы стал требовать от тебя верности, если бы сам не мог обещать тебе того же?
— Многие мужья так и делают, — проворчала Мэгги.
— Ну, я ведь не многие мужья. Я твой муж. И я вовсе не какой-то грубый ублюдок, чтобы не уметь сдерживать себя там, где это необходимо.
Почувствовав себя лучше, Мэгги засмеялась.
— Со мной ты никогда не сдерживался.
Риви поднялся с песка, потянув за собой Мэгги и ведя ее к берегу. Они встали на мелководье лицом друг к другу, и Мэгги запрокинула голову, когда Риви смыл с Мэгги прохладной водой песок и следы их любви, смывая заодно и все ее сомнения и страхи.
Через час они оделись и, взявшись за руки, зашагали назад к дому по тростниковому полю. Мэгги не могла быть более счастливой и, входа в кухню, чтобы посмотреть, как обстоит дело с обедом, напевала про себя.
Элеанор металась между плитой и столом. Волосы ее прилипли ко лбу и щекам. Почувствовав присутствие Мэгги, она остановилась, держа в одной руке полотенце, и понимающе осмотрела ее помятое платье и расшнурованные туфли.
— Могу ли я чем-нибудь помочь? — коротко спросила Элеанор.
Мэгги улыбнулась.
— Только приготовить что-нибудь на обед и убраться, — сказала она, а потом повернулась и зашагала к дому.
На следующее утро Риви ушел из дома на рассвете, чтобы проследить за работой на тростниковых полях, и Мэгги начала привыкать к жизни на сахарной плантации. Она позавтракала и написала длинное письмо Тэнси, а больше делать ей было нечего. Элизабет была занята своими упражнениями с Корой, а Элеанор для компании вовсе не годилась.
Мэгги решила прогуляться, а так как встречаться со змеями ей вовсе не хотелось, она выбрала для прогулки дорогу.
Банановые деревья, плоды которых были накрыты полотняными мешками, чтобы защитить их от птиц, приветливо шелестели по сторонам дороги. «Семь Сестер» было таким спокойным местом, что Мэгги без сожаления провела бы там всю свою жизнь; покой этого места исцелял какую-то загадочную рану в ее душе, о которой она раньше и не подозревала. Отдаленное громыхание колес заставило Мэгги остановиться и прислушаться. Но звук смолк, и она пошла дальше. Она была поражена, когда, подняв глаза, увидела идущую ей навстречу негритянку, которая несла старую корзину и вела за собой двух маленьких девочек. Мэгги едва могла сдержать радость, когда узнала в ней Калу — экономку из Параматы. Ухмыльнувшись, она вспомнила и детей — Добродетель и Милосердие.
— Кала! — крикнула она и бросилась, чтобы обнять ее, но ее остановила какая-то сдержанность в темных глазах Калы.
— Мы всю дорогу прошли пешком, миссис! — воскликнула то ли Милосердие, то ли Добродетель — Мэгги не могла отличить их друг от друга.
— Всю дорогу от Параматы пешком? — поразилась Мэгги грандиозности их предприятия.
Обе девчушки закивали, но заговорила Кала, и Мэгги впервые услышала от нее хоть слово.
— Мы узнали о свадьбе, мы пришли.
Мэгги была растрогана. Она предвкушала выражение лица Элеанор, когда та встретится с Калой.
— Вы, должно быть, очень устали и проголодались, — сказала она трем путешественницам. — Идемте, посмотрим, что у нас есть съедобного.
— Лимонад? — с мечтательным выражением на лице спросила одна из юных попутчиц Калы.
Кала сердито зашикала на нее и хотела шлепнуть девчушку, но та с легкостью увернулась.
— Извините, пожалуйста, миссис, — сказала Кала.
Когда Мэгги вошла в кухню в сопровождении Калы и девочек, Элеанор прекратила свою лихорадочную стряпню и обеими руками отвела с лица гладкие черные волосы.
— Ладно, — пробормотала она, явно поняв смысл происходящего, сняла фартук и, не сказав ни слова, гордо вышла из кухни. Когда спустя час Мэгги заглянула в ее комнату, вещей Элеанор там не было.
Глава 23
Гордость не позволила Элеанор обойти дом Дункана и войти с черного хода, как это сделала бы ищущая работу служанка. Она поставила на крыльце свои сумки и, пригладив волосы и юбки, постучала в парадную дверь. Ей открыл угрюмого вида мальчик с ярко-рыжими волосами и глазами того же загадочного изумрудного оттенка, что и у Дункана.
— Что? — сердито сказал он.
Элеанор вздохнула.
— Я хотела бы видеть мистера Кирка.
— Он на поле мистера Маккены, — сказал мальчик, — помогает ему в работе. Вы умеете готовить?
Уже собравшись уходить, Элеанор была ошарашена вопросом паренька. Она просто уставилась на него.
— Вы умеете готовить? — повторил мальчишка, на этот раз более серьезно. Элеанор представила, с каким удовольствием она надрала бы маленькому мерзавцу уши.
— Да, умею, — холодно сказала она. — Но так как ты не уполномочен нанимать меня…
— Так, значит, это вы, — настаивал мальчишка, выпятив грудь. — Папа сказал, что вы можете заявиться сюда когда-нибудь, когда поймете, насколько это бесполезно — бороться против…
Элеанор выгнула черную бровь и наклонилась, глядя прямо в веснушчатое лицо мальчугана.
— Что? — спросила она. — Против чего я борюсь?
— Думаю, вам хочется заполучить мистера Маккену. Как папа хотел заполучить Мэгги. Он понял, что этих двоих не разлучить. Лучше бы и вам понять это, мэм.
— Ты дерзкий недомерок, знаешь об этом? — Элеанор задрала нос: она не привыкла выслушивать оскорбления.
— Да, мэм. Меня зовут Тэд, и я старший сын, так что однажды мне будет принадлежать большая часть папиной собственности. А теперь не хотите ли войти и приготовить завтрак?
Элеанор откинула со лба прядь черных волос и нагнулась, чтобы поднять свои сумки.
— Ты будешь наследником, — вполголоса проворчала она, — если какая-нибудь бестолковая кухарка не отравит тебя в свое время.
— Прошу прощения? — улыбаясь, спросил Тэд, оглядываясь на Элеанор через плечо.
Элеанор изобразила очаровательную улыбку, сделав вид, что не расслышала вопроса.
— Проводи-ка меня на кухню, парень, и я позабочусь, чтобы к полудню для твоего отца был готов отличный обед. Мне бы самой хотелось сообщить ему об этом. Тогда ему не пришлось бы обедать у Маккены, когда в этом нет необходимости.
Тэд ухмыльнулся.
— Сначала позвольте, мисс, я провожу вас в комнату. Вы неважно выглядите после такой прогулки, если позволите.
— А если не позволю?
Мерзкая ухмылка стала еще шире.
— Ничего, мэм.
Тэд Кирк был не из паинек, но за свою жизнь Элеанор приходилось иметь дело с типами и похуже.
— По крайней мере, мы понимаем друг друга, не так ли, мистер Кирк? Немногие могут этим похвастать.
Элеанор поспешно поставила сумки в комнате, указанной Тэдом, который даже не обернулся к ней, и поспешила на кухню, дабы произвести впечатление на Дункана, и обеспечить себе место в двух шагах от «Семи Сестер». Дункан прибыл в полдень, покрытый потом и копотью. Когда он умывался в углу кухни, Элеанор впервые обратила внимание, что он мужчина, который мог бы сгодиться не только на крайний случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43