Только Рэналд несколько замешкался, потом бросился к Энид и поволок ее под защиту стен здания, подняв облако снега. Сабрина оказалась посреди двора в полном одиночестве, сползла со стога сена и встала на ноги, недоуменно озираясь вокруг. На смену шумному веселью пришла зловещая тишина, и вместо смеха слышался лишь приближающийся грозный стук копыт.
Морган проглотил рвавшееся из горла проклятие. Хотел было как можно скорее сбежать с холма во двор и прикрыть своим телом Сабрину, но сдержался, памятуя, о том, что Макдоннеллы вначале стреляют, а потом целятся. Он не решался даже отдать команду, опасаясь, что это даст прямо противоположный результат, и усилием воли заставил себя идти медленно и спокойно.
Когда во дворе показался одинокий всадник, ему угрожали пятьдесят до зубов вооруженных людей, способных в любую секунду застрелить либо изрубить на куски незнакомца, хотя даже с большого расстояния можно было разглядеть, что всего лишь малолетка, немногим старше мальчишки, который подал сигнал тревоги. Едва гость застыл на месте, как натянулись тетивы луков, из ножен вылетели сверкающие мечи и почти одновременно раздался сухой треск взведенных курков. Насмерть перепуганный парнишка боязливо осматривался, понимая, что уйти целым ему никак не удастся.
Сабрина повела глазами, всматриваясь в лица Макдоннеллов в попытке понять причину их странного поведения, но могла прочитать лишь одно: жажду крови и мести. С неловкой застывшей улыбкой она подобрала юбки и сделала шаг в сторону незнакомца.
Морган в ужасе наблюдал за ее действиями. Одно неверное движение, и полетят стрелы и прозвучат выстрелы, но в данную минуту он ничем не мог помочь жене, оставалось только молиться и продвигаться вперед тем же неспешным шагом. Тем временем Сабрина грудью заслонила гонца из замка Камеронов.
— Посмотрите, кто к нам приехал! — воскликнула она звенящим от волнения голосом. — Да это же Каден Камерон! Надо же, проделал такой трудный путь. Фергюс! Рэналд! Идите скорее сюда и познакомьтесь с моим кузеном Каденом. Мы с ним дружим с детских лет, не правда ли, Каден? Ты привез письмо или приехал просто погостить?
У парнишки мелкой дрожью тряслись руки, лицо под шапкой темных волос было белым как мел; несмотря на мороз, со лба стекали струйки пота.
— Я п-привез п-письмо, мисс Сабрина, — заикаясь, произнес гонец, — н-но, б-боюсь, у меня совсем н-нет времени, так что остаться у вас никак не смогу.
К этому моменту подоспел Морган, тотчас крепко ухвативший жену за руку, дабы она не наделала новых глупостей.
— Дуреха, ты соображаешь, что делаешь? — тихим голосом осведомился он. — Ты себе представляешь, что сейчас могло произойти?
— Представляю, — прошипела в ответ Сабрина. — А что люди сказали бы о гостеприимстве Макдоннеллов, если в замке Камеронов появилась бы лошадь с изрешеченным пулями трупом поперек седла?
— Твой отец, думаю, еще больше бы расстроился, если бы такая судьба постигла его дочь, — мягко возразил Морган и поспешил встать между женой и рядами защитников замка.
При виде неожиданно появившегося великана парнишка закачался и чуть не выпал из седла.
— Ладно, парень, слезай с коня, — скомандовал Морган. — Сегодня уже поздно возвращаться к Камеронам. По нашей дороге опасно ездить днем, а ночью — вообще не сносить головы. Сегодня поужинаешь вместе с нами, а поутру отправишься назад.
— Благодарю вас, сэр, и большое спасибо, но я не голоден и лучше уж вернусь сегодня, — покачал головой Каден, которому явно не улыбалось провести ночь под крышей Макдоннеллов. Скорее всего он опасался, что не доживет до утра. Мертвенная бледность начала приобретать зеленоватый оттенок, и похоже было, что от страха парнишку может в любую минуту стошнить.
Морган обвел суровым взглядом своих соратников, и они принялись стыдливо прятать оружие, а потом строго взглянул на гонца и тоном, не терпящим возражений, сказал:
— Мы с женой настаиваем, чтобы ты остался. — Он грозно приподнял бровь. — Надеюсь, ты не хочешь обидеть госпожу?
— Нет, нет, сэр, ни в коем случае, — горячо запротестовал парнишка и так быстро соскочил с седла, что чуть не упал, если бы его вовремя не поддержал хозяин.
Вспомнив наконец о цели своего приезда, Каден тал из кожаной сумки кремовый конверт с печатью Камеронов и протянул Сабрине. — От вашего батюшки, мисс.
Забыв об опасности, которая только что угрожала ее жизни, Сабрина выхватила конверт из рук гонца, быстро пробежала глазами адрес, и вспыхнувшая было радость сменилась грустью.
— Письмо адресовано не мне, — сказала она потускневшим голосом. — Оно предназначено для вождя клана Макдоннеллов.
Сабрина вручила письмо мужу и, двигаясь как во сне, направилась к дому. Обитатели замка к тому времени начали выходить из укрытий и провожали хозяйку несколько смущенными взглядами.
— Сабрина, — позвала подругу Энид, стряхивая соломинки, застрявшие в прическе.
— Ты забыла лютню, детка, — напомнил Фергюс, протягивая вслед хозяйке хрупкий инструмент.
Будто ничего не видя и не слыша, Сабрина продолжала идти и вскоре скрылась в замке, словно и никогда не существовала в жизни Макдоннеллов. Морган чуть вздрогнул, ощутив холодок, пробежавший по спине, и зло смял в кулаке письмо. «Будь ты трижды проклят, Дугал Камерон! — стучало в голове. — Одним росчерком пера возродил былую вражду».
Едва волоча ноги, Сабрина медленно брела по узким коридорам, переступая через кучи мусора и камней. «Зачем я вообще вышла из своей спальни? — мысленно корила она себя. — Сидела бы себе там тихо, так не увидела бы этой злобы и жажды крови в глазах Макдоннеллов! Стоило только бестолковому мальчишке крикнуть: „Камероны!“, как они обо всем позабыли, кроме мести. Да будь их воля, они бы разорвали Кадена на части. Мерзкие твари!»
В пути попалась полуразрушенная стена, где сквозь дыры проникал холодный ветер, пробиравший до костей. Сабрина зябко повела плечами. Теперь она знала, что Макдоннеллы, в случае чего, мгновенно разорвут ее в клочки, защищая только своих. Выходит, она сваляла дурака, надеясь привить диким горцам правила цивилизованного общества. Невозможно заставить людей позабыть о веками воспитанных недоверии и ненависти с помощью личного обаяния и пары веселых песенок.
Наконец-то она полностью осознала суть положения, в котором оказалась. Как бы она ни старалась завоевать симпатии упрямых Макдоннеллов, они никогда не примут чужака в свою среду. Сабрина никогда не станет для них своей. Как и для Моргана.
Можно не сомневаться, что когда-нибудь и в глазах Моргана она прочитает холодное недоверие. Для этого не требуется многого, достаточно, чтобы один из его сородичей пожаловался на колики в желудке или свалился пьяным с лестницы. В обоих случаях подозрение сразу падет на представительницу враждебного клана.
Сабрина теперь не могла опереться и на поддержку своих сородичей. Она не принадлежала ни к одному клану. Это стало предельно ясно, когда Каден привез только письмо, адресованное предводителю Макдоннеллов. Отец не счел нужным даже прислать весточку собственной дочери. Сабрина стала изгоем, всего лишь политической пешкой, заложницей вечной вражды между Камеронами и Макдоннеллами. Да еще добровольной рабыней мастера любовных утех Моргана Макдоннелла.
Томительно медленно тянулось время, пока Сабрина металась из угла в угол по своей спальне в ожидании прихода Моргана. Ближе к полуночи она наконец свернулась калачиком на стуле, где не так давно муж целовал ее на — он грядущий, и в конце концов забылась тяжелым сном, но еще не раз она беспокойно ворочалась, когда сквозь дрему до ее сознания доносился надрывный стон волынки.
Ударом кулака Морган сорвал печать с послания Дугала. Занимался рассвет, и в окно коттеджа врывались звуки волынки, будоража кровь. Будь трижды проклята Ив! Она вечно напоминала об отце, совершившем в своей жизни одну непростительную глупость — он полюбил женщину из рода Камеронов. Ведь не случайно последними словами Ангуса был тост в честь Элизабет и ее несравненной красоты.
Морган упал на стул и закрыл лицо руками. Развеять или подтвердить обуревавшие его сомнения можно было довольно просто: нужно попросить Сабрину прочитать письмо, но что-то удерживало вождя Макдоннеллов. Скорее страх, чем нежелание лишний раз признать свою неграмотность.
Чувство страха было ему хорошо знакомо, много раз доводилось смотреть смерти в лицо. К примеру, в ту безлунную ночь, когда повстречал на узкой дорожке семерых вооруженных до зубов Чизхолмов. Помнится, испытал дикий страх, когда отец заставил ампутировать пораженную гангреной ногу умирающего соратника, а в качестве средства обезболивания выдал бутылку виски. И еще было очень страшно, когда впервые ступил в сад замка Камеронов, благоухающий цветущими розами.
Однако в данную минуту чувство страха было иным, и его нельзя заглушить зычным командирским окриком либо отгородиться стеной безразличия. На этот раз страх проистекал из предчувствия неизбежной утраты. А что, если Дугал передумал? Может, решил, что Макдоннелл недостоин принцессы, и теперь требует ее возвращения? Ведь можно допустить, что подыскал иного жениха, истинного джентльмена с хорошими манерами, способного играть в шахматы и петь дуэтом. Нет, Морган не мог заставить себя просто пойти к Сабрине и затем молча выслушать приговор горше смерти.
Проклиная свое невежество, Морган разорвал конверт и попытался понять, что же хочет ему сказать Дугал, но потом решил для себя, что означают покрывающие бумагу закорючки. Если бы Камерон действительно пожелал вернуть дочь, он, пожалуй, не стал бы писать, а вместо малолетнего гонца, трясущегося от страха, отправил бы к Макдоннеллам батальон английских солдат в красных мундирах.
Морган расправил лист плотной бумаги. Еще не поздно сделать вид, будто не получал никакого послания. Ангус в данном случае, не колеблясь, поступил бы именно так. Гонец Камеронов может пропасть без следа, и Сабрина ничего не узнает. Известно, что горные дороги узкие, несчастные случаи происходят на каждом шагу. Скажем, выстрел, лошадь оступается, и всадник летит в пропасть. Его тело смогут найти не раньше весны.
Решение, казалось, было принято, Морган вскочил со стула и швырнул письмо в очаг на тлеющие угли. Показался язычок пламени, плотная бумага сжалась, как от боли, но, прежде чем она успела сгореть, Морган выхватил ее, обжигая пальцы. Ему стало стыдно за свою трусость. Только сейчас он осознал, на какую низость способен пойти ради того, чтобы удержать жену. Да-а, так низко не опускался даже Альберт Ужасный.
Вспомнилось, как радостно вспыхнули глаза Сабрины, когда она потянулась за письмом, и как горько разочаровалась, узнав, что послание предназначено не ей. «Какой же я, оказывается, трус», — подумал Морган. И страшила его не возможность столкновения с Дугалом или тоска Сабрины по хорошо налаженной жизни в отчем доме, а перспектива расстаться с женой, распрощаться с ней.
Сцепив зубы, он сунул письмо под накидку и неожиданно осознал — что-то изменилось. Это смолкла исходившая плачем волынка.
За ужином, сидя за столом напротив мужа, Сабрина почти не притрагивалась к еде и не проронила ни слова, вознамерившись никак не комментировать тот факт, что Морган отсутствовал всю прошлую ночь. Днем ее настроение ещё больше ухудшилось, и его можно было сравнить с мрачными тучами, нависшими над горными вершинами. Энид и Альвина не раз робко стучали в дверь, но Сабрина отказалась их впустить, сославшись на головную боль; голова и впрямь раскалывалась. Пагсли провел весь день свернувшись в клубок в углу, и в темных глазах стояла печаль. Сейчас пес задремал, но время от времени вздрагивал и повизгивал, как если бы ему снились кошмары.
Нехотя помешивая ложкой суп, Сабрина внимательно следила за мужем из-под опущенных ресниц. На лице Моргана лежала печать страшной усталости, под глазами залегли синие тени. Он ел, как обычно, пренебрегая правилами хорошего тона: суп пил из тарелки, мясо брал руками, а потом облизывал пальцы, куски хлеба подносил ко рту на кончике кинжала.
С того момента, как Морган появился в спальне, он ни разу не поцеловал жену и не назвал ее детским прозвищем «малявка», ни разу не улыбнулся и, главное, не поминал о письме, полученном от Дугала. Видимо, среди домочадцев нашелся грамотей, ознакомивший хозяина замка с содержанием послания. Конечно, Сабрина сгорала от нетерпения узнать, чем нынче живет отчий дом. Но она не собиралась молить мужа поделиться новостями.
Рано утром ускакал Каден, увозя полную сумку писем, которые написала Сабрина матери за минувшие две недели, но ни в одном не упоминалось имя отца.
Когда стало окончательно невмоготу молча лицезреть хмурое лицо мужа, Сабрина отодвинула тарелку супа, который даже не попробовала, и мягко спросила:
— Какой у нас распорядок на вечер? Хочешь, чтобы я тебе почитала?
Рука Моргана скользнула под плед и тут же вынырнула. Этот странный жест не прошел мимо внимания Сабрины, но она не стала проявлять любопытства.
— У меня отчаянно трещит голова, детка. Нет никакого желания слушать о чужих похождениях.
Сабрина встала из-за стола и прошлась по комнате из угла в угол.
— В таком случае, может, партию в шахматы? Если хочешь, могу научить новой игре, в нее играют без королев.
По лицу Моргана пробежала мимолетная тень, так быстро, что Сабрина решила, будто ей показалось. Он зло швырнул кинжал на стол.
— Играть в глупые игры нет никакого настроения.
Резкая отповедь вызвала прилив раздражения, копившегося с утра и теперь подкатившего к горлу. Хотелось кричать и топать ногами, но Сабрина сдержалась, спрятала недовольную мину за прядью распущенных волос и взяла в руки лютню, которую принес Фергюс и прислонил к стене за дверью спальни. Но руки не слушались, будто отяжелели, один ноготь зацепился за струну, Сабрина дернула и обломила его до мяса, невольно выругалась и засунула пораненный палец в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56