Несколько секунд Рэнд стоял, кипя от злости. Она, конечно, права. Он запер ее в доме, пытаясь защитить. Он боялся, как бы чего не случилось с ней самой или с ребенком. А следовало бы знать, что с такой женщиной, как Кейт, этот номер не пройдет.Тяжело вздохнув, Рэнд сказал:– Ладно, черт подери! Можешь отправляться к леди Харриман. Но я на всякий случай пошлю с тобой пару лакеев. И прикажу кучеру вести карету как можно осторожнее, чтобы избежать тряски.Легкая улыбка тронула губы Кейт. Подойдя к Рэнду, она легонько поцеловала его в губы, и он мгновенно почувствовал желание.– Со мной все будет в порядке, Рэнд, не волнуйся. Я не сделаю ничего такого, что могло бы пойти во вред нашему ребенку, обещаю.Рэнд лишь кивнул. Он снова ей уступает, подумал он, но Кейт практически невозможно сказать «нет». Но может быть, и не нужно этого говорить, поскольку она никогда не требует невозможного.И все-таки Рэнда беспокоило то, что Кейт приобрела над ним такую власть. Что же ему теперь делать? Глава 19 Вещи Мэгги и Эндрю были уже собраны и стояли в холле. Оставалось только занести их в карету. Чета Трентов готовилась уезжать и прощалась с Рэндом в Красной гостиной, когда на пороге появилась Кейт, белая как мел.– Что случилось? – обеспокоено спросил Рэнд, направляясь к жене. – Я думал, ты просто проспала, а на тебе лица нет.– Со мной что-то не так. Может быть... может быть... послать за доктором Дэнисом? Когда я проснулась, то увидела... – Кейт смущенно вспыхнула, – увидела... на простыне кровь.Выругавшись, Рэнд схватил Кейт за руку, подтащил к софе, бережно усадил ее, потом снова подошел к двери, подозвал дворецкого и приказал ему мигом мчаться к врачу и просить его приехать.– Это не из-за того, что я ездила в Харриман-Парк, – сказала Кейт, умоляюще глядя ему в глаза, когда он вновь подошел к ней. – Нас совсем не трясло... клянусь тебе.Склонившись над ней, Рэнд поцеловал ее в лоб.– Не волнуйся, любовь моя. Я уверен, все обойдется. Давай я отведу тебя наверх. Доктор тебя осмотрит, и все будет хорошо.Через несколько часов прибыл доктор Дэнис и тотчас же отправился в спальню герцогини, приказав всем посторонним удалиться. К этому времени Кейт уже чувствовала себя лучше, однако доктор приписал ей строгий постельный режим на ближайшие несколько дней, и Кейт, ворча, повиновалась.Эндрю вернулся в Лондон, но Мэгги Рэнд попросил остаться до тех пор, пока Кейт не станет лучше, и та, естественно, согласилась. Спустя несколько дней состояние здоровья Кейт и в самом деле заметно улучшилось, во всяком случае, настолько, что она стала жаловаться на то, что ее круглые сутки держат в постели, и Рэнд нехотя согласился разрешить ей проводить каждый день по нескольку часов в саду.– Он так о тебе заботится, – с улыбкой проговорила Мэгги, когда они с Кейт уселись на удобные мягкие стулья, которые для них вынес в сад лакей. – Никогда не видела, чтобы он так себя вел.Кейт погладила свой большой живот, в котором рос ребенок Рэнда.– Он хочет этого малыша. Мне кажется, он его уже любит. Из него выйдет прекрасный отец.– Он хорошо помнит собственное детство. Его отец, старый герцог, ужасно к нему относился, и ему наверняка хочется, чтобы жизнь его собственного ребенка была другой.Кейт улыбнулась:– Она и будет другой. Мы с Рэндом приложим для этого все силы.В этот момент ребенок шевельнулся в животе, и Кейт улыбнулась. Она повернулась к Мэгги, намереваясь ей что-то сказать, как вдруг живот пронзила такая острая боль, что Кейт ахнула.– Что такое? Что случилось? – взволнованно спросила Мэгги.И вновь приступ боли. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить ее, Кейт с трудом выговорила:– Что-то не так, Мэгги. Ребенок как-то не так шевелится. – На лбу у нее выступили капельки пота. – О Господи, что происходит?Мэгги вскочила.– Не шевелись. Я сейчас приду. И она помчалась кдому, крича:– Рэнд! Рэнд!Как только Мэгги убежала, Кейт согнулась пополам от боли. Тело покрылось липким потом, руки затряслись.«Боже правый! Ребенок... Не может быть, чтобы он сейчас родился. Еще ведь так рано. Господи, сделай так, чтобы этого не произошло!» В этот момент живот пронзил очередной приступ боли, и Кейт закусила губу, чтобы не закричать. Тошнота подкатила к горлу, Кейт, соскользнув со стула, опустилась на колени в траву, и ее вырвало. В тот же миг из нее фонтаном хлынула вода, а за ней – ярко-алая кровь. Кейт не сразу поняла, что это, но, почувствовав что-то липкое, содрогнулась от ужаса.Краешком глаза она увидела, что к ней бежит Рэнд.– Нет! – закричала Кейт.Снова боль, еще сильнее, чем прежде, после чего навалилась жуткая темнота и Кейт, потеряв сознание, рухнула в траву.Очнулась она у себя в спальне. Боль не проходила. У кровати стоял Рэнд.– Все будет хорошо, – проговорил он, ласково откидывая со лба Кейт влажные волосы. Он был так же бледен, как и она. Поодаль стояла Мэгги. Глаза ее блестели от слез. – Врач уже едет. Продержись еще чуть-чуть.Но как можно продержаться, когда так больно? Когда понимаешь, что наступили роды, и ничего не можешь сделать, чтобы их остановить? Когда знаешь, что если ребенок родится так рано, он скорее всего не выживет?Приехал врач, и Рэнд ненадолго вышел. Но как только новая волна боли нахлынула на Кейт и она не смогла сдержать крик, он распахнул дверь и ворвался в спальню.– Неужели вы не видите, что ей больно? – накинулся он на доктора. – Дайте же ей что-нибудь, чтобы ей стало легче!Доктор лишь покачал головой.– Она должна находиться в сознании. Скоро все будет кончено.Рэнд тяжело опустился на стул, стоявший возле кровати.– Кончено? – непонимающе повторил он.И тогда врач подтвердил его страшную догадку: Кейт рожает. Роды наступили преждевременно, и скорее всего ребенок не выживет.Рэнд закрыл глаза. Кейт снова закричала и выгнулась всем телом в попытке исторгнуть из себя ребенка. Когда она повернулась взглянуть на Рэнда, он увидел у нее в глазах слезы.Через несколько часов ребенок наконец родился. Мальчик, сообщил доктор. Он прожил всего несколько минут. Рэнд успел лишь заметить, что малыш великолепно сложен – копия того сына, о котором он мечтал.Кейт, отвернувшись, плакала в подушку. Боль стала еще острее. Но теперь болело не тело, а душа.Рэнд стоял рядом с Кейтлин на вершине покрытого инеем холма. Ледяной ветер раскачивал над головой тонкие голые ветви деревьев, бросал хрупкие увядшие листья на низкий кованый забор, за которым находились надгробные плиты и склепы – могилы семи поколений семейства Клейтон. Некоторые были старые, другие более свежие, как, например, могилы дяди и тети Рэнда, его родителей и недавно почившего молодого кузена.Теперь к ним прибавилась могила его новорожденного сына, Джонатана Рэндалла Клейтона.Сердце Рэнда сжалось от боли, когда он прочел надпись на гранитной плите детской могилки: «Любимому сыну от папы и мамы, герцога и герцогини Белдон». На глаза Рэнда навернулись слезы, и он испугался, что сейчас заплачет. Усилием воли ему удалось сдержаться.Рядом стояла Кейт и смотрела на холмик из черной влажной земли. Она не плакала. Слез больше не было. Она выплакала их все до похорон. Холодный ветер пытался сорвать у нее с головы жесткую черную шляпку, теребил юбки черного траурного платья, но она этого не замечала. Казалось, она не чувствовала ничего: ни ветра, ни холода. Она не отрываясь смотрела на могилу, и Рэнд остро ощущал тяжесть ее горя.Оно усиливало его собственное, и, наконец, выдерживать его уже не было сил. Рэнд скорбел не только по умершему сыну, но и по Кейт. Каждая ее слезинка вызывала нестерпимую боль в его сердце.Рэнд знал, что Кейт винит во всем себя.«Должно быть, это случилось из-за того, что я упала, – говорила она Рэнду. – В тот день на острове... Я не должна была идти собирать виноград».«Ты ни в чем не виновата, – ласково успокаивал ее Рэнд, хотя временами ему хотелось обвинить ее, вылить свой гнев еще на кого-то, помимо Господа. – Иногда такое случается. Такова жизнь».«Может быть, Господь наказывает нас. Как Адама и Еву. Может, это плата за наши грехи».Рэнд пытался спорить, пытался убедить ее в том, что это неправда, но она его не слушала.Викарий закончил службу, и маленькая группа присутствующих на похоронах – Николас и Элизабет, Мэгги и Эндрю, несколько знакомых из соседних поместий – начала спускаться с холма. Кейтлин шла рядом с Рэндом, стараясь не дотрагиваться до него.С этого дня она все больше отдалялась от него. Рэнд замечал это и злился, но ничего не мог поделать, чувствуя себя абсолютно беспомощным, не способным владеть ситуацией.С каждым прожитым днем боль утраты не становилась менее острой. Она терзала Рэнду душу, но он понимал также и то, что Кейт приходится еще хуже.Наступили праздничные дни, но в Белдон-Холле даже не вспоминали о новогодних праздниках. Не было там ни рождественской елки, ни большого полена, которое по традиции положено сжигать на святки, ни подарков ко дню крещения. Кейтлин бы этого не позволила, а Рэнд и думать не смел поступить вопреки ее желанию, особенно когда она смотрела на него своими огромными печальными зелеными глазами, в которых, казалось, навсегда застыли слезы.День проходил за днем, а пропасть между ними становилась все глубже. Сердце Рэнда разрывалось от боли, которую он, как ни старался, не мог победить. Никогда еще он не встречался с таким грозным противником. Рэнд чувствовал, что он стал блеклой тенью себя прежнего – сильного, решительного, – и ненавидел себя за это.Всякий раз, когда он смотрел на печальное худое лицо Кейтлин, душу его снедала острая жалость, делая его беспомощным, заставляя еще острее чувствовать горечь утраты. Он становился слабаком, что и предсказывал ему отец, и это пугало Рэнда так, как ничто и никогда в жизни.Он понимал, что должен что-то сделать, чтобы спасти себя. Если он ничего не предпримет, то потеряет себя окончательно и бесповоротно. Он должен возродиться.Рэнд знал, что для этого есть только один путь – уехать из Белдон-Холла, бросить Кейтлин. Он должен вернуться в город, к той жизни, которую вел в ту пору, когда их с Кейтлин связывала только дружба и сильное физическое влечение друг к другу. И тогда он снова станет тем, кем был раньше, сможет взять себя в руки и держать свои чувства в узде.Он уедет, и Кейт придется научиться жить без него.Прошло больше месяца с тех пор, как Рэнд уехал из своего загородного дома, когда Кейт понемногу начала приходить в себя от своего горя. Был конец февраля. День стоял ясный, солнечный, хотя и морозный. Небо было синее-синее. На горизонте – ни облачка. Быть может, яркое солнце растопило своими теплыми лучами ледяной панцирь, в который было заковано сердце Кейт, кто знает. Но так или иначе, оно начало оттаивать.Боль еще оставалась, потеря сына по-прежнему была незаживающей раной. Но в такой светлый, чудесный день, когда хочется думать только о хорошем, Кейт вдруг впервые за много недель поняла, что потеряла не только ребенка, но и еще что-то не менее ценное.Рэнд уехал, и мир без него стал пустым.Может быть, она сама во всем виновата, думала Кейт, бродя по саду и с восхищением разглядывая подстриженные в форме леопарда кусты – выдумку Рэнда. Наверняка Рэнд горевал не меньше, чем она сама, и в то же время он казался таким сильным, что тогда ей не пришло это в голову.На секунду мелькнула мысль, что он не должен был бросать ее в то время, когда был так нужен ей. Письма, которые он время от времени писал, были предельно вежливы. Тщетно искала она хотя бы частичку теплоты, с которой он раньше к ней относился. Но все-таки он ее муж, она скучала по нему, жаждала быть с ним рядом. Пускай он не любит ее, но ведь она его любит, причем очень сильно. Она стала понимать это только в последние несколько дней. Пора приходить в себя и продолжать жить.И Кейт послала письмо в Вудленд – загородный дом лорда и леди Трент в Суссексе, неподалеку от Лондона, – с просьбой остановиться у них по дороге в Лондон. Мэгги была в полном восторге. В ответном письме она сообщила Кейт, что Рейвенуорты тоже собираются приехать в это же время.«Мы с нетерпением ждем, когда снова соберемся вместе, – писала она. – И особенно будем рады видеть тебя и Рэнда».Кейт с удивлением поняла, что никто из них не знает, что Рэнд уехал из Белдон-Холла и уже несколько недель живет в Лондоне. Странно, что он ничего не сказал друзьям, подумала Кейт, и в душу ее закрался безотчетный страх. Она любила Рэнда, скучала по нему и хотела быть с ним вместе. И когда она отвечала на письмо Мэгги, то не стала упоминать о том, что приедет в Вудленд одна. Она очень нуждалась в совете подруги. Та могла ей помочь изыскать способ уничтожить пропасть, разделявшую ее с Рэндом.Кроме того, лорд Рейвенуорт тоже там будет. Только он знает ее мужа лучше, чем Мэгги, и, наверное, сможет чем-нибудь ей помочь.Пора было думать о будущем, а будущее для нее – это Рэнд. Кейт помнила каждую его улыбку, каждое ласковое прикосновение. Как хорошо ей было, когда они занимались любовью. Ей нестерпимо захотелось вернуть эти восхитительные мгновения.Пускай Рэнд ее не любит, но ведь он ее муж. Они женаты, и впереди их ждет долгая жизнь. Врач сказал, что она вполне способна выносить и родить мужу здорового малыша. Когда Рэнд вернется домой, они могут еще раз попытаться зачать ребенка, и на сей раз у них наверняка все получится.Кейт была полна решимости начать жить заново. Единственное, что для этого требуется, – это убедить мужа вернуться домой.Стоя в холле своего лондонского особняка, Рэнд натянул лайковые перчатки, подождал, пока дворецкий накинет ему на плечи плащ, и направился к двери. Вечер выдался чудесный. Небо наконец-то было чистое, звезды сияли на небосклоне, словно бриллианты. Днем выпал легкий снежок. Он накрыл грязные канавы белой пеленой, и город выглядел чистым и светлым.Во всяком случае, Рэнду так казалось. Да и вся его жизнь казалась ему чистой и светлой и наконец-то снова нормальной. Здесь был теперь его мир – сверкающий, веселый, танцующий мир богатой лондонской аристократии. Со дня приезда в город Рэнд с головой ушел в светскую жизнь с единственной целью – забыть свою незадачливую женитьбу, утрату любимого сына и женщину, которая, сама того не ведая, практически лишила его мужественности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44