Этот нежный и страстный соблазнитель был совсем не похож на человека, которого она знала многие годы. Она никогда прежде не видела его в этом качестве взрослого чувственного мужчины, и сейчас он представал перед ней обворожительным существом, таким загадочным и таким притягательным.Мир ускользнул, исчез, реальность стала призрачной, когда его руки снова принялись творить свою магию.— Что я должна делать?Он поднял голову от ее живота, который нежно и осторожно покусывал, — ее кожа была напряжена и полна трепета. Нервы ее были так же возбуждены.— Просто лежать.В его голосе она уловила некоторое мужское самодовольство.— Расслабьтесь и отдайтесь наслаждению.У Алатеи не было ни сил, ни желания поступить иначе, и она покорилась. Если бы она имела хоть малейшее представление о его намерениях, то нашла бы в себе силы сопротивляться.Но такого представления у нее не было. Поэтому она отдалась своим ощущениям, и то, что ей пришлось так легко уступить ему, таило невероятное наслаждение.Теплое и трепетное тело, которое Габриэль ощущал под собой, полностью поглотило все его внимание. Она привлекала его больше, чем когда-либо прежде, больше, чем какая-либо женщина, которую он знал.Ничего подобного он еще не испытывал в жизни.Никто и ничто никогда не влекло его к себе так, как она. Никогда прежде он не испытывал такого полного наслаждения, такой упоительной капитуляции перед собственными ощущениями. Это походило на молитвенный восторг, но в нем было и нечто более глубокое, более сильное и властное, более пленительное.Какую бы новую, еще не изведанную ласку, какой бы изощренный восторг он ни предлагал ей, она все принимала — радостно, благодарно и безгранично наслаждалась его близостью, его телом, и он постоянно чувствовал в ней все новую и новую готовность давать и получать.Она отдавала себя всю, ничего не скрывая и не утаивая. Габриэлю достаточно было потянуться к ней, попросить ее о чем-нибудь без слов, предложить ей прикоснуться и удовлетворить свое желание, свою потребность, свой голод.Ее щедрость не ограничивалась только физической стороной любви. Он не чувствовал в ней никакой сдержанности, никакой задней мысли, никаких эмоциональных дистанций. Подводя ее к пику наслаждения, к его кульминации, он ощущал ее уязвимость, которую она и не пыталась скрывать.Именно это пленяло его, полностью приковывало к ней.Он открыл ей врата сексуального удовольствия, и она в ответ раскрыла для него вход в царство глубочайшей интимности, пленительной, опасной и возбуждающей. Невинная, она сумела показать ему, сколько счастья может таиться в этой области, в сфере, которую он считал изученной досконально.Прежде Габриэль даже не представлял, что может существовать столь всепоглощающая страсть. Графиня была открыта для него, честна, ее отвага глубоко трогала и потрясала.Она не ставила никаких условий, но предлагала и давала ему полное наслаждение, полное насыщение ею. Что-то в самой глубине его натуры дрогнуло, будто он давно хотел этого, но не мог достичь. Теперь это нечто, не определяемое словами, принадлежало ему, и они оба были подхвачены потоком, несшим их к вершинам страсти. Глубокое удовлетворение, облегчение и радость все росли в них, поднимались, омывали их, и Габриэлю казалось, что он тонет в этой бездне, в этом бездонном омуте, в этом полном экстазе.Последняя мысль, промелькнувшая у нее в голове перед тем, как она провалилась в сон, была о том, что теперь она принадлежит ему. Сегодня и всегда будет принадлежать.
Габриэль проснулся глубокой ночью и на мгновение замер, вкушая обволакивающую их тишину. Потом привлек графиню к себе. Ему было приятно просто лежать с ней рядом, разделяя чувство благополучия и покоя, наступившее после наслаждения, все еще бродившего в их жилах и согревавшего их отблесками недавно столь ярко горевшего пламени.Она тоже проснулась и порывисто повернулась к нему.— Мне пора.Ее отказ впустить его в свой мир прозвучал вполне ясно. Она была полна решимости, и решимость эта казалась несокрушимой.Габриэль позволил ей встать, сам изумленный почти непреодолимым желанием удержать ее. Он никогда не отличался собственническими инстинктами и сейчас подумал, что дело в воспоминаниях этой ночи: они подарили друг другу небывалую радость, и полученный опыт оказался для него новым и неизведанным.Он слышал, как она скользнула с кровати и принялась ощупью искать свою одежду где-то возле стены.Габриэль тоже поднялся с постели, нашел свои штаны, натянул их, потом прошел в гостиную. Минутой позже, после того как зажег обе лампы, он вернулся. Графиня была уже почти одета, а вуаль успела опустить на лицо. Сейчас она трудилась, пытаясь зашнуровать свой корсаж.— Постойте.Он не спеша приблизился к ней, обнял за талию и повернул лицом к себе.— Позвольте мне.Габриэль произвел эту операцию весьма искусно, отметив едва заметное напряжение, охватившее ее, когда он прикоснулся к ней. Затем она быстро завершила свои туалет. К тому времени когда он надел плащ, она была уже готова, и снова непроницаемый для взоров плащ полностью скрывал ее фигуру, а вуаль — лицо.Его не удивило это ее стремительное бегство в прежнюю таинственность, но оно раздражало и утомляло.Графиня посмотрела на него:— Я сама найду дорогу.Эти слова она произнесла едва слышно, задыхаясь.— Нет. — Габриэль прошел вперед и остановился возле нее. — Я провожу вас.Она нехотя согласилась, слегка наклонив голову.Не сказав больше ни слова, он вышел вслед за ней из комнаты, спустился по ступенькам, прошел через вестибюль.Сонный привратник едва бросил на них хмурый взгляд.Ее темный экипаж ожидал неподалеку. Габриэль помог ей сесть. Он чувствовал, как ее взгляд обшаривает его лицо, освещенное светом уличного фонаря.— Благодарю вас.Эти нежные слова всколыхнули все его чувства. Он был уверен, что речь шла не о его усилиях помочь ей в ее деле, ради которого она обратилась к нему.Захлопнув дверцу, он кивнул кучеру:— Трогай!Экипаж загромыхал по булыжной мостовой. Габриэль медленно вздохнул.Ощущение победы и глубокого удовлетворения переполняло его. Все шло очень-очень хорошо. Глава 9 — Ну, мисс, и что прикажете о вас думать? Сидя за туалетным столиком перед зеркалом, Алатея видела в нем отражение Нелли, взбивавшей ее подушки и оправлявшей постель.— Эта ваша вчерашняя встреча чересчур затянулась. Вы явились домой после четырех часов утра. Джейкобс сказал, что вы не выходили все это время из отеля.— Нам надо было многое обсудить. — Алатея взяла в руки щетку для волос.— И это вам удалось.— Удалось.Водя щеткой по волосам, Алатея сделала над собой усилие, чтобы вспомнить все, что относилось к делам.— Мы узнали достаточно, и теперь почти готовы обратиться в суд. Нам не хватает только неоспоримых доказательств.Она в этом не сомневалась. Еще прошлой ночью она убедилась, что они движутся в нужном направлении по пути к успеху. Несмотря на свою осторожность, Алатея словно парила на крыльях, ощущая вкус победы, окончательной победы.Она старалась как умела скрыть свое ликование от Габ-риэля, зная, что он попытается использовать его к своей выгоде.Впрочем, это уже произошло, зато и она не осталась вна-кладе.— Ах, позвольте мне. — Нелли взяла щетку из ее пальцев. — Сегодня утром вы ни на что не годны.Алатея заморгала:— Я… просто размышляла.Нелли проницательно взглянула на нее:— Смею полагать, вам надо обдумать очень и очень многое, что произошло во время этой встречи.— Пожалуй, ты права.Факты, ощущения, чувства-открытия. Да, ей хватало пищи для размышлений.Весь день ее мысли были заняты ею самой и тем, что с ней произошло: она снова переживала восхитительные минуты, стараясь каждую запечатлеть в памяти, потому что впереди ей виделись холодные, ничем и никем не согретые годы. Чарли справлялся об арендаторах, Элис желала знать ее мнение о выбранном ею оттенке ленты, Джереми просил помочь с заданием по арифметике, но она словно не слышала их.Наконец после ленча дамы собрались в задней гостиной провести мирный часок перед катанием в парке и посещением чая, приглашение на который они приняли. Огаста взобралась на колени к Алатее. Положив свои нежные ручки на щеки сестры, она заглянула ей в глаза.— Ты где-то далеко-далеко от нас. — Девочка продолжала пытливо смотреть на нее. — Куда ты уходишь?В другой мир, в темноту, в чувственные ощущения и в невообразимое происшедшее с ней чудо.Алатея улыбнулась:— Прости, куколка. Мне о многом надо подумать.На коленях Алатеи между ними лежала Роз, кукла Огасты.Алатея взяла ее в руки и принялась изучать.— Как Роз понравился Лондон?Этот отвлекающий маневр сработал, и Огаста, скользнув с ее колен, отправилась играть с Роз, резвясь в ярком солнечном свете.Алатея обменялась нежными понимающими взглядами с Сириной и незаметно покинула комнату.Стоя со скрещенными на груди руками перед окном своего кабинета, Алатея с трудом заставила себя думать о планах компании и обо всем, что в течение вечера поведал Кроули. Хотя ее мысли больше занимали собственные ощущения, она понимала, что нельзя все время думать об этом. На ее долю выпал кусочек счастья, и она получила максимум наслаждения, но это вовсе не значило, что их отношения продолжатся. Она не пошла бы на это даже ради спасения семьи от нищеты. Мечты, от которых она не могла избавиться, были беспочвенными. Однако ее опасение вызывало предстоящее общение Габриэля с Алатеей Морвеллан.Несмотря на затеянный ею маскарад, она не была лживой и лукавой по натуре и не собиралась бесконечно обманывать его таким образом.Тяжело вздохнув, Алатея отвернулась от окна. Мечтательность не входила в число ее добродетелей. Если в ней и были зачатки сентиментальности от природы, то она подавила их одиннадцать лет назад, решительно заставив себя переключиться на дела семьи. Что касается компании и Кроули, она хотела бы заниматься этим делом одна, без Габриэля, однако без него у нее вряд ли бы что-то получилось. Избавиться от него было много труднее, чем подвигнуть его на помощь ей; к тому же она не представляла, как действовать дальше в его отсутствие. Алатея вместе с Джейкобсом объехала в экипаже вокруг Эджертон-Гарденс. Фолуэлл, поговорив с уличным подметальщиком, узнал от него, какой из домов принадлежит Дугласу, но проникнуть в него было слишком рискованным делом. Возможно, они смогли бы найти необходимые им документы, но не было уверенности, что, обнаружив пропажу, Суэйлз и Кроули тотчас же не дадут деру. И если после этого они предъявят к оплате финансовые документы, тогда ей уже не отбиться от кредиторов, которые станут требовать деньги через суд.Учитывая все это, Алатея видела только один выход — поскорее раздобыть необходимые доказательства преступной деятельности Кроули. Тогда он перестанет служить для нее постоянной угрозой, а графиня исчезнет навсегда.— Фангак. Лодвар. Какие еще места он упоминал?Сидя за своим письменным столом, она взяла лист бумаги из бювара и потянулась за пером. — Ах, вот еще одно — Кинджи. Она записала все эти названия, потом перечислила в том же списке все имена и места, которые Кроули вольно или невольно упомянул в разговоре.— Мэри? Элис?Алатея заглянула в спальню, где ее сводные сестры часто приводили в порядок свои взъерошенные перышки и наводили красоту. Обе девушки лежали на кровати, и их лица выражали безмерную скуку. Они разом подняли головы и посмотрели в сторону двери.Алатея усмехнулась:— Я собираюсь в Хэтчард. Сирина сказала, что вы можете сопровождать меня, если пожелаете.Мэри тотчас же вскочила.— Там ведь есть библиотека, верно?Элис тоже скатилась с кровати.— Я поеду.Алатея наблюдала, как они торопливо надевали башмаки и бросали деланно небрежные взгляды в зеркало.— Да, там есть библиотека, где выдают книги на дом; но прежде, чем вы наброситесь на последний роман миссис Радклиф, я хочу, чтобы вы помогли мне кое-что разыскать.— И что именно?— Кое-что об Африке и о добыче золота.Алатея бросила взгляд на Огасту, уютно устроившуюся рядом с ней и державшую на коленях свою любимую куклу Роз. Огаста по крайней мере выглядела вполне счастливой и довольной, ничуть не заинтересованной в добыче золота.— Как дела у Роз?— Она в полном порядке.Алатея улыбнулась и сжала крохотные пальчики, доверчиво покоившиеся в ее руке.— Это хорошо. Роз растет — скоро она станет совсем взрослой барышней.— Думаешь, мисс Хелм будет лучше, когда мы вернемся?У мисс Хелм начался насморк, и потому Огасту отправили на прогулку с Алатеей.— Я уверена, что к завтрашнему дню все уладится, но сегодня вечером вы с Роз не должны ей досаждать.— О, мы будем паиньками.Огаста повернула Роз лицом к себе.— Мы будем вести себя очень хорошо. Мы даже не попросим ее почитать нам перед сном.— Я приду и почитаю вам.— Но ведь ты уедешь на бал.Алатея погладила Огасту по головке:— Сначала я приду почитать, а потом поеду, договорились?Огаста улыбнулась и благодарно прижалась щекой к ее плечу.
На следующем балу Алатея скучала так же, как и на предыдущем. Последние две ночи она почти не спала, проводя время за чтением, — для нее это было единственной возможностью невозбранно штудировать тома, посвященные Африке.Однако интересующий ее уголок Восточной Африки продолжал хранить свои тайны. То немногое, что ей удалось обнаружить в этом регионе, казалось весьма сомнительным, а существенные детали практически отсутствовали.Знакомая каштановая голова, идеально причесанная, мелькнула в толпе, и тотчас же ее охватил трепет. Ей захотелось спрятаться, укрыться, но здесь не было ни пальмы, ни затененного алькова. Прятаться было неразумно, а оказаться рядом с ним казалось непосильным для ее смятенного сознания.— Алатея! Боже милостивый, моя дорогая! Что это у тебя за страсть прижиматься к стенам — прямо фетишизм какой-то!Резко выпрямившись, Алатея обернулась и тут же снова сжалась под изумленным взглядом Силии Кинстер.— Я просто… дала возможность отдохнуть ногам.Впрочем, Силию тотчас же отвлекло то, что она заметила в толпе Руперта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39